- Его никогда и ничто не волнует, - сказал Бьорн, - он имеет дар предвидения, очень сильный, но мудр, как тролль, я полагаю. Может быть, поэтому он отказался от Белого Креста.
Мюртах вскинул голову: - Что?
- О, ты этого не знаешь? Он обратился к старым богам.
- Все говорят, что Христос проклял его.
Мюртах открыл рот, чтобы сказать что-то - он не мог представить, чтобы Христос проклял человека, но изменил свое намерение и заиграл на арфе.
Мимо стены проходили две или три девушки, делающие вид, что идут или за торфом, или за хлебом, или за водой. Торстейн окликнул их. Тут же все стражники начали вопить и ругаться между собой, обращаясь к девушкам.
Мюртах заиграл любовную "песню, наговаривая слова: "Она обронила свой гребень из слоновой кости. И у нее распустились ее красивые длинные волосы… "
Одна из девушек остановилась и заговорила, переводя глаза с Бьорна на Торстейна.
Эйнар сказал:
- У меня есть моя женщина на "Галл'с Брайд". Требуется лучшее предвидение, чем у Бродира; когда приходишь в место вроде этого и находишь свою постель теплой, то забираешься в нее.
- Держи меня за ноги, - сказал Бьорн.
Эйнар схватил Бьорна за лодыжки, и Бьорн свесился со стены так, что достал руками до девушки. Она захихикала и отпрянула, спрятав руки за спину, в то время как Бьорн нашептывал ей льстивые слова, улыбаясь, подняв голову и протягивая к ней руки. Девушка снова захихикала и подошла ближе, и тут Бьорн поймал ее за кисти.
- Держи крепче, Эйнар.
Он дернул ее вверх, раскачав так, что она едва не коснулась ветвей дерева, и сам выпрямился так быстро, что она успела только вскрикнуть. Он усадил ее к себе на колени и обнял руками.
- "Он удалец, - напел Мюртах под арфу, - он сердцевина желудя дуба".
- А ты ирландец, - сказала девушка.
- О, да.
- Ты из Лейнстера? У тебя другой акцент.
- Из Лейнстерских холмов, ближе к краю Мифа - мы были людьми Мифа, пока я не вырос наполовину.
- Спой другую песню.
- У викингов есть любовные песни? - спросил Мюртах Эйнара.
- Сотни.
Торстейн потянулся к аскуибху.
- Есть песня, которую первый мужчина спел первой женщине, но я забыл ее.
- Тогда чего болтать об этом?
- Ну, просто тут есть над чем подумать.
- Ирландские песни красивее, - сказала девушка. Она свернулась в руках Бьорна, и он лизнул ее ухо.
- Есть песня, которую Гэр-Девять Пальцев пел Эдит Сероглазой в ту ночь, когда выкрал ее из замка ее отца, - сказал Торстейн.
- И ты, я полагаю, ее тоже забыл, - сказал Мюртах.
- Ну это, конечно, не очень хорошо. Некоторые люди обладают даром слова, но Гэр не мог и трех сложить вместе и использовать больше, чем потребовать себе вина.
- Но не было человека, который был бы лучше него в бою, - сказал Бьорн.
- Он был настоящий берсерк, - сказал Эйнар. - Ни один христианин не смог бы вытащить его из огня, если бы он захотел, чтобы у него сгорели ноги.
- Большую часть времени он не мог бы толком объясниться, - сказал Торстейн. - Это выпивка прикончила Гэра - Поглотитель Медовухи, вот как его называли. Однажды ночью он пошел помочиться и забыл, что находится на корабле. Он пытался пройтись по лунной дорожке, решив, что это белая мощеная тропа в Нидаросе. Они нашли его на следующий день плавающего вниз лицом.
- А откуда ты сейчас знаешь, что он решил, что это белая мощеная тропа в Нидаросе?
- Ты рассуждаешь слишком буквально, - сказал Мюртах, - но звучит так, как если бы именно так и было.
Торстейн какое-то время грыз ноготь большого пальца.
- Вглядись в лицо Бродира, когда увидишь его, Эйнар.
- Я уже видел его раньше. Большой и опрометчивый, и не боится проиграть.
- Он никогда не проигрывает, - сказал Бьорн. - И я скорее стану сражаться против великанов, чем против Бродира.
Мюртах немного нахмурился, и Бьорн засмеялся.
- Драться с ним - это большая неудача. Я доволен, что мне этого не довелось.
По направлению к валам скакало два всадника. Мюртах встал, чтобы лучше разглядеть их.
- Короли прибывают, - крикнул один из них. - Все они прибывают.
Мюртах присел на корточки.
- Верховный король и Мелсечлэйн уже где-то близко. Торстейн перегнулся со стены.
- Открывайте ворота, эй, караульные! Мюртах сыграл джигу на арфе.
- Перестань играть танцевальную музыку, - сказал Эйнар. - Сыграй нам военную песню.
- Я и играю, - сказал Мюртах и заиграл джигу еще быстрее.
Он стал размышлять, приведет ли сражаться Эгон клан О'Каллинэн, встретит ли он их в сражении, и что он будет тогда делать.
Высокий, грузный человек с красным лицом скакал через город на кауром коне. Он медленно подъехал к ним - Мюртах наблюдал за ним. Датчане даже верхом ездили иначе, чем ирландцы.
- В чем дело? - окликнул их большой мужчина.
- Ирландцы прибывают, - закричал Торстейн. Большой мужчина перекинул свой плащ на одну руку.
- Ладно, пускай прибывают. Для этого мы и добирались сюда по волнам.
- Оркнейский ярл, - сказал Бьорн Эйнару. - Он растолстел от своего высокого положения. Они обещали ему Гормфлэйт - сестру Мелмордхи, но ее здесь нет, обрати внимание. Она куда-то подевалась, когда приближается сражение.
Проскакал хмурый Бродир, и Бьорн окликнул его: "Бродир! " Они помахали друг другу. А Эйнару Бьорн сказал:
- То же самое обещание.
Он наклонил голову и потерся лицом о длинные, шелковистые волосы девушки. Мюртах даже не мог понять, каким образом корона удерживалась на его голове - она съехала далеко на затылок.
Он поиграл немного, а Эйнар и Торстейн разговаривали об Исландии. Руки Бьорна выглядели маленькими - они были красивой формы, длинные и нежные, но когда он обхватил запястье девушки, величина его рук стала очевидна.
- Неудивительно, что ты не можешь играть, - сказал Мюртах, - у тебя слишком большие пальцы.
Бьорн нежно сжал зубами ухо девушки.
- Я играю на других арфах, не таких, как твоя, - девушка взвизгнула - он укусил ее.
Он неожиданно встал и, держа девушку за руку, повел ее с земляного вала.
- Нет, - сказала она и покачала головой.
- Не бойся, - сказал он, - я не собираюсь причинить тебе вреда.
Он улыбнулся над ее головой Мюртаху.
- Большого, - тихо сказал он. Его глаза замаслились. Он тянул девушку так быстро, что она не могла вырваться, а кричать она боялась и следовала за ним.
- Женщины погубят его, - сказал Эйнар. - Он прямо-таки ищет взлеты и падения.
- А она привлекательный кусочек женской плоти, - сказал Торстейн.
- О, после туманной ночи она будет считаться женщиной.
Мюртах встал.
- Я проголодался.
Масляный взгляд Бьорна стоял перед глазами и беспокоил его.
- Подожди, я пойду с тобой, - сказал Эйнар. - Эта работа, сидеть на стене целый день, пробуждает голод.
- Ты доволен? - спросил Мелмордха.
Мюртах открыл рот, чтобы ответить, нахмурился и сказал:
- Сейчас это странный вопрос.
- Я думал, ты будешь рваться домой.
- Мне нравится находиться здесь.
- Но ты не принадлежишь этому месту. Ты здесь кажешься странным.
- Им нравится, как я играю на арфе.
Он играл им "Поход Кули за скотом". Было приятно видеть, как это захватывает их, как сжимаются их ладони в кулаки, когда звучит музыка, как смеются, когда музыка наигрывает некоторые небольшие шутки.
В зале, среди многих других мужчин, Бьорн и Эйнар воинственно расхаживали друг вокруг друга и хвастались, и только приказ Мелмордхи удержал их от драки. Мюртах, сидя на почетном месте, мог видеть всю эту массу людей, и он видел, как эта толпа вихрилась вокруг Бьорна и Эйнара, как искры возбуждения передавались от них то одному, то другому. Только Бродир, казалось, не обращал на это никакого внимания. Он спокойно сидел на лавке в своих серебристых мехах на плечах, одной рукой сжимая рог с выпивкой.
Постепенно толпа датчан и лейнстерцев угомонилась и успокоилась. Дверь открылась, и в зал вошел ярл Оркнейский и выкликнул Бродира своим гулким голосом. Рядом с ним шел Сигтругг. Мюртах раньше видел его всего однажды. Он был молод и слишком много хвастался. Он сел рядом с Мелмордхой.
- Я слышал, ирландцы прибывают. Мелмордха кивнул.
- Я послал к тебе одного из разведчиков сообщить об этом.
- Я отослал его - мне хотелось спать. Мелмордха одарил его кислым взглядом.
- Ты как всегда. Сигтругг рассмеялся.
- Не брани меня, дорогой. Разве я причина того, что у тебя собралось так много славных викингов, чтобы поддержать твой бунт?
Оркнейский ярл повернул голову:
- Спокойнее, мальчик. Торстейн, тебя что-то беспокоит. Торстейн поскреб свою голову, вытащил оттуда вошь и уставился на нее.
- Что должно быть сделано с ирландцами? - и он раздавил вошь между двумя ногтями.
Эйнар ухмыльнулся:
- Ты только что показал нам. Раздавить их.
- Это большая жирная вошь, - сказал ярл Оркнейский, - и мы должны иметь здесь всех наших людей.
- Они здесь, все, кроме нескольких, - сказал Бьорн.
- Здесь нет Оспака, - сказал Сигтругг. Бродир поднял взгляд. Оспак был его братом.
- Значит, вы ничего не слышали? Оспак не придет. Когда я покидал Мэн, он занимался ремонтом своих десяти кораблей по очереди и только приступал к третьему.
Бьорн рассмеялся. Эйнар сказал тихо:
- Некоторые говорят, что именно Оспак сообщил новости о нашем прибытии Верховному королю.
Бьорн вскинул голову и свирепо сверкнул глазами. Бродир положил руку ему на плечо, чтобы удержать его.
- Возможно, Оспак все еще христианин, а это некоторым людям кажется странным.
- Не в случае с Оспаком, - сказал Бьорн, взглянув на Эйнара.
Бродир хмыкнул.
- Не используй моего брата как оправдание для своей воинственности. Ты и раньше никогда не любил Оспака.
Эйнар ушел из помещения рано, чтобы сменить стражу ярла Оркнейского. Бьорн сильно напился. Он был в прекрасном настроении, сыпал шутками, так что его стол сотрясался от хохота, а в центре веселья в своей короне смеялся Бьорн, принимал сыпавшиеся на него обычные нападки и отбивался такими же.
Мюртах снова играл, теперь шуточную песню-разговор между кошкой, собакой и мышью. Арфа мяукала, как кошка, лаяла, как собака, и пищала, как мышь, наконец, когда все трое решили жить мирно вместе, арфа завыла, как волк, который явился и сожрал их всех. Датчанам это понравилось.
- Бьорн не воспринимает морали, - сказал Мюртах, - а то я могу вывести ее для вас из этого. Она того стоит. Вы что-то делаете, а потом можете рассудить об этом сами.
Торстейн неожиданно развеселился, вспомнив:
- Бьорн, что ты сделал с той девушкой, которую подхватил днем?
Бьорн принял преувеличенно шокированный вид.
- Пожалел эти нежные ушки, Торстейн.
- Послушай, - сказал Сигтругг, - я не позволю, чтобы ты оскорблял мой народ.
- Послушай, - сказал Бьорн. - Когда ты позвал нас всех сюда, ты позвал все в нас сюда. Или я должен быть полумужчиной, чтобы быть любезным тебе?
- Говори вежливо, тебе же лучше будет, - сказал Сигтругг.
- Говорю так, как говорю.
Мелмордха одернул Сигтругга обратно на его место. Бьорн, скажи мне наконец, для чего тебе эта корона? Бьорн пожал плечами.
- Чтобы прикрывать плешь.
Мюртах подался вперед, чтобы налить себе аскуибх. Он сидел между Мелмордхой и Сигтруггом, пониже.
- Я однажды слышал песню о человеке, который носил корону так, чтобы кто-нибудь сбил бы ее ему с головы, а он мог бы убить его за это.
- Спой ее, - сказал Бьорн.
- Это плохая примета, быть упомянутым в песне, помнишь? - ухмыльнулся Мюртах.
- Тогда зачем ты упомянул о ней?
- Когда король кому-либо задает вопрос, кто-то должен ответить, а я мог видеть, что ты очень застенчив.
- Как это приятно, быть арфистом и обижать кого угодно безнаказанностью. - Бьорн рассмеялся. - И быть к тому же лучником, так что ты можешь быть таким плохим, как арфист, когда тебе захочется.
- Кто хочет стать плохим арфистом?
- Просто пьян и болтаю не то, что следует. Сыграй что-нибудь.
После этого все они улеглись спать. Бьорн склонился над ним в темноте и сказал:
- Когда все это закончится, поедешь со мной?
- Я не соглашусь на меньшее, как на корону. А ты не можешь загадывать так далеко.
- О, это единственный путь. Обмануть богов. Я имею в виду Бога.
- Тебе нужен арфист?
- Я хочу иметь арфиста. Я нуждаюсь в человеке, который может пускать стрелы в дверную щель и сталкивать кожаные шлюпки по течению.
- Пф-ф…
- Я просто спросил.
- Поеду. Если от меня останется достаточно, чтобы подняться на борт.
- Хорошо.
Дыхание Бьорна отдавало вином. Он отошел в сторону, споткнулся обо что-то и с грохотом свалился. Кто-то выругался в темноте, что-то ударилось обо что-то, и все начали драться. Мюртах лежал спокойно, прислушиваясь и смеясь, пока все не угомонились и не заснули.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Мюртах вытащил ведро и поставил его на край колодца. Бьорн целиком окунул туда голову и вытащил ее, фыркая и ругаясь. Вода стекала с его ушей на плечи, обтянутые темно-синей рубашкой. Он вытер воду с глаз руками, водрузил свою позолоченную серебряную корону и выпрямился.
- Аууууу-уааааа. Совсем другое дело…
- Убери волосы со своих глаз, - сказал Мюртах. Он опустил ведро обратно и снова вытянул наверх. Набрав немного воды в ладони, он втянул ее в рот и подержал там недолго, чтобы избавиться от неприятного привкуса. Бьорн поймал его за загривок и погрузил в воду, Мюртах, высвободившись, выплеснул ведро на Бьорна так, что тот весь промок.
- Смотри, что ты наделал, - сказал Бьорн. Он отлеплял мокрую рубашку от своего тела. - Так холодно же, черт возьми.
- А ты пытался утопить меня.
- А ты не будь раззявой, а то я столкну тебя в колодец. Он смеялся, стягивая рубашку через голову. Бродир проехал по рыночной площади и крикнул:
- Бьорн, ты что, был вновь окрещен?
Бьорн размахивал в воздухе своей рубашкой, чтобы она просохла. Его грудь, заросшая курчавыми черными волосами, выглядела больше, чем когда он был одет.
- Этот арфист очень убедительный священник, Бродир, - отозвался он.
- Он предложил тебе Майкла в качестве ангела-хранителя?
Теперь Бьорн шлепал рубашку, чтобы подсушить ее.
- Я сторговался на Иисуса Христа.
Раздался громовой хохот. Мюртах, пригнувшись к краю колодца, сказал:
- Фальшивый священник - это я. - Он видел Эйнара впереди толпы. - Сюда вдет твой брат, Бьорн.
Бьорн отступил назад и опустил руки, так что его рубашка коснулась пыли. Его корона снова сдвинулась на затылок.
- Вот как…
С Эйнаром было трое его людей, Бьорн стал шарить взглядом по толпе, пока не выглядел двух своих, которые с невозмутимыми лицами встали за ним. Эйнар тяжело шагал вперед, пока не оказался в нескольких шагах от колодца, остальная толпа отодвинулась назад, так что он и его люди стояли отдельно.
- Я собираюсь пить эту воду, - сказал Эйнар, указывая на колодец.
Бьорн огляделся, увидел полное ведро на краю колодца и наклонил его так, что вода выплеснулась на землю.
- Пей, брат мой.
Он кинул свою рубашку Мюртаху. Эйнар немного приблизился, заложив ладони за пояс, и сказал:
- Разве тебе не холодно, малявка? Слишком холодно, чтобы обходиться без рубашки.
- Погода никогда не вдет во вред настоящему викингу, - сказал Бьорн. - Подходи, пей.
Он сплюнул в колодец. Эйнар завыл бессловесно, отступил на несколько шагов и быстро кинулся вперед, его люди задержались позади. Бьорн отскочил с его пути, описал круг вокруг него, его огромные руки свободно болтались. Эйнар остановился у самого колодца, почти рядом с Мюртахом.
Они начали ходить по кругу, обзывая друг друга всякими словами и ругаясь. Рыночная площадь была заполнена людьми, и Бродир на своей большой гнедой лошади выглядел раздраженным. Он втиснул свою лошадь в центр наблюдателей.
- Господи, - сказал Бьорн, - один зад и нет головы. Ну, Эйнар, нападай же на меня…
- А ты стой спокойно, маленький…
Они кинулись вперед, схватились, вцепились руками в плечи друг друга, словно в объятия, и так балансировали вместе. Эйнар упустил из своей хватки обнаженные плечи Бьорна, меж тем левая нога Бьорна охватила его и рванула, и Эйнар тяжело грохнулся на землю. Бьорн подхватил свою корону там, куда она свалилась, и кинул Мюртаху:
- Подержи ее для меня.
Эйнар снова был на ногах и стал подкрадываться к нему. Они устало заходили по кругу. Мюртах стряхнул с короны пыль.
- Свинская уловка, - говорил Эйнар. - Свинская уловка, а ты свинья.
- Каждый мальчишка должен учиться - ха!
Они подпрыгнули вместе. Бьорн в прыжке промахнулся, и Эйнар поймал его за кисть. Он швырнул его, словно махнул хлыстом, и Бьорн полетел в толпу. Он вскочил с ревом и кинулся прямо на Эйнара. Они рухнули вместе, некоторое время катались по земле, потом вскочили порознь, покрытые пылью, тяжело дыша.
Рука Бьорна потянулась к поясу, где был его кинжал. Бродир направил свою лошадь между ними.
- Хватит, - сказал он, - убери его, Бьорн.
Бьорн фыркнул под нос, сунул кинжал в ножны и оперся о край колодца. Он надел рубашку и водрузил на голову свою корону. Эйнар стоял рядом, весь растрепанный, и наблюдал за ним.
- Пошли, - сказал Бьорн, - это место воняет.
Он, его люди и Мюртах ушли. Как только они удалились за пределы рыночной площади, Бьорн сказал:
- Я не могу выполнять его правильно, этот хитрый прыжок.
- А ты что предполагал сделать?
- Схватить вокруг талии, швырнуть вниз и начать сдавливать.
Бьорн сплюнул грязную слюну.
- Ты умеешь бороться?
- Нет.
- Это забава северян. Вы ездите на лошадях, мы боремся. Вот почему у меня ноги короткие, а у тебя ноги длинные.
- А вы полные братья, ты и Эйнар?
- Я верю моей матери - да. А что?
- О, вы такие разные. Мой брат тоже был большой и белокурый.
Бьорн пожал плечами:
- У него тупая голова.
В тот день Бродир отправился к колдунье и вернулся обратно с пророчеством, от которого никому не стало легче. Если они вступят в бой до Страстной Пятницы, то победителем выйдет король Брайан, но если бой произойдет на Страстную Пятницу, выиграть должны ирландцы, а король Брайан погибнет. Бродир снова и снова разъезжал вдоль стены, погрузившись в раздумья.
Оркнейский ярл сказал что-то насчет того, что в любом случае он никогда не хотел быть Королем Ирландии. Сигтругг оставался в одиночестве в своей комнате, говорили, что он сгрыз до мяса ногти на пальцах. В реке бросили якоря еще несколько кораблей, Бьорн говорил, что реку можно пройти, переступая с борта на борт, не замочив ног.