- На тех же условиях? - с неудовольствием повторил Камеамеа. - Но эти братья хотели обмануть Камеамеа. Они покупали у меня ценное дерево, мои люди заготовляли его и доставляли к их кораблям, и за всё это братья Уиншип выделили мне лишь четвёртую часть доходов от продажи сандала. Они уверяли, что это очень выгодная для меня сделка и что за десять лет, пока действует этот контракт, я стану богатым человеком. Люди, которые хотят Камеамеа добра, объяснили мне, что братья Уиншип грабители, воры, они хотят разорить Камеамеа. Когда я прервал действие этого нечестного контракта, они даже не хотели отдать мне мою долю прибылей. Они так и не вернули мне мой корабль, который вместе со своими кораблями направили в Кантон. Они пытались без моего разрешения заготовлять сандаловое дерево на острове Кауаи и добились того, что их изгнали оттуда. Камеамеа не верит теперь братьям Уиншип. Почему же русские хотят заключить со мной такой же нечестный контракт? Неужели Баранов тоже стремится обмануть Камеамеа?
Доктор, мгновенно оценив ситуацию, с жаром ответил:
- Ваше величество, дорогой мой король, господин Баранов и в мыслях не имеет, чтобы кого-то обманывать. Это братья Уиншип все уши прожужжали ему, что хотят сделать короля Камеамеа богатым, продавая сандаловое дерево в Китае. Баранов тоже решил помочь королю и его подданным разбогатеть. Но он никогда бы не пошёл на несправедливую сделку с королём Камеамеа. Он хочет вашему величеству только добра.
- Значит, эти братья обманули не только меня, но и Баранова? - Король скорбно покачал головой. - И после этого они ещё обижаются, что я не хочу больше разговаривать с ними. Передай Баранову, Папаа, - почесав голую грудь, заключил король, - что пока не будет никаких сделок с сандаловым деревом. Это дерево растёт слишком медленно. Пусть вырастут новые деревья, и через пару лет мы можем поговорить об этом ещё раз. Но если у Баранова есть ещё какие-либо просьбы к Камеамеа, я готов выслушать их.
Доктор Шеффер вкрадчиво сказал:
- Ваше величество, господин Баранов очень хотел бы основать факторию в Гонолулу, чтобы вести с вами торговые дела.
После короткого раздумья Камеамеа ответил:
- Хорошо. Я и сам хотел торговать с Барановым. Пусть Папаа обратится на острове к американцу Холмсу. Он был моим губернатором на Оаху и всех там знает. Холмс получит от меня указание, что вам разрешается строительство фактории в Гонолулу и выделяется под неё земля. Это всё?
И тут доктор Шеффер, видя, что король наконец-то стал сговорчивым, рискнул покуситься на большее:
- Для фактории нужен каменный склад...
Король задумчиво посмотрел на него и с укоризной сказал:
- Папаа слишком жадный. Папаа будет иметь на Оаху два участка земли, Папаа будет иметь факторию в Гонолулу и ещё Папаа хочет каменный склад. Мы ещё не заключили с вами никакого соглашения, а вы уже собираетесь строить каменный склад. Если вам нужно помещение для товаров, можете воспользоваться моим складом в Гонолулу. У Папаа больше нет никаких просьб к Камеамеа?
Поймав на себе опять тот же, словно испытывающий его, взгляд короля, Шеффер наконец понял, что следует поставить точку.
- Я глубоко благодарен вашему величеству.
Встал и церемонно поклонился.
По зрелом размышлении доктор Шеффер решил, что провал сделки с сандаловым деревом надо объяснять кознями против него американцев. Кто-то - не тайные ли агенты Джона Эббетса и Ханта? - вновь наплёл королю что-то нехорошее о русских и о цели приезда сюда доктора Шеффера. Недаром же, как сообщил доктору один из расположенных к нему людей, его, Шеффера-Папаа, называют здесь "русским шпионом".
"Ничего, - мстительно думал доктор Шеффер на пути к острову Оаху, - придёт время, и я рассчитаюсь с этими злобными завистниками".
Апрель 1816 года
Стоило же доктору добраться до Оаху, как все обиды и огорчения улетучились сами собой. Если в ландшафте острова Гавайи тропическая роскошь природы сочеталась с некоторой суровостью пейзажа, носившего на себе недавние следы грозной работы разрушительных вулканических сил, то Оаху походил на приют влюблённых, истинный райский уголок. Зелень лесов была здесь пышнее, гуще, люди казались жизнерадостнее, если можно быть более жизнерадостным, чем настоящий канак, и даже штурмовавший остров неистовый прибой укрощался в гавани Гонолулу цепью окружавших её коралловых рифов, обеспечивая полную безопасность заходящим сюда кораблям.
Не теряя времени, доктор Шеффер вместе с туземным проводником поспешил обозреть свои владения в долине Вайкаруа и по реке Ива. Места ему понравились. В долинах было несколько плантаций таро. Апельсины и бананы можно было рвать где угодно, и доктор по пути вдоволь полакомился сладкими плодами. В озёрах и реках водилось столько рыбы, что, помимо живущих здесь островитян, её хватит для пропитания нескольких сотен человек.
Доктор нашёл в своих владениях две небольшие деревушки и с помощью проводника, немного понимавшего по-английски, попытался объяснить туземцам, что теперь все они его подданные и должны поставлять ему в Гонолулу и фрукты, и рыбу, и таро - словом, всё, чем богата эта земля.
Однако заявление доктора вызвало у сандвичан приступ неудержимого хохота.
- Почему они смеются? - с негодованием спросил доктор у переводчика. - Они правильно поняли, что отныне я их хозяин?
- Им никто не говорил об этом, - едва сдерживаясь, чтобы и самому не рассмеяться, ответил проводник-канак. - Они говорят, что так может прийти каждый и говорить, что теперь он их хозяин.
Эти слова глубоко озадачили доктора Шеффера. Может, ему действительно подарили только землю, без живущих на ней людей? О людях, и правда, речи не было. Но тогда какой же в этом смысл? Кто-то ведь должен собирать урожай таро, апельсины, бананы, кокосовые орехи, ловить в реках рыбу. Не делать же это ему, доктору медицины и естественных наук? У него и других забот хватает. С какой же подлинно гавайской беспечностью, досадливо думал Шеффер, отнеслась королева Каахумана и братец другой королевы к дарению ему участков земли! Придётся, вернувшись на Гавайи, прояснить у Каахуманы и Джона Адамса этот вопрос. В следующий раз, твёрдо решил доктор Шеффер, если ему будут дарить землю, надо в деликатной форме сразу просить и людей для обработки земли. Сами же они не утруждают себя физическим трудом. На них работают другие. Вожди, алии, не работают, а руководят своими подданными.
Светлое настроение, в коем пребывал доктор во время осмотра своих владений, выразилось даже в стихотворной форме. Пока он вышагивал вдоль реки, глядя на прозрачные воды текущего с гор потока, он сочинил песенку, в которой были и такие слова: "Сердце ширится в груди, хорошо теперь идти!"
Через несколько дней после возвращения Шеффера в Гонолулу туда пришёл американский бриг "Пантер" под командой капитана Льюиса. Капитан страдал простудой, и кто-то подсказал ему, что в деревне гостит сейчас опытный русский доктор. Льюис разыскал Шеффера и в неделю, исправно принимая выданные доктором таблетки, излечился от болезни.
- Не знаю, как и благодарить вас, доктор, - сказал, навестив Шеффера перед отходом своего корабля, Исайя Льюис. - Я ещё вернусь на Сандвичевы, и, если смогу быть чем-то полезен вам, можете всегда располагать мною.
- Очень рад, что вы поправились, - ответил доктор Шеффер. - Желаю вам здоровья и надеюсь, что когда-нибудь вы сможете отблагодарить меня. Пока же, мистер Льюис, мне, право, ничего от вас не надо.
Доктор Шеффер никогда не забывал людей, которые были ему чем-то обязаны, и в нужный момент не считал зазорным напомнить об этом.
В середине апреля от моряков прибывшего с острова Гавайи американского судна "Форестер" доктор Шеффер получил долгожданную весть о том, что русский корабль "Открытие" стоит сейчас в Каилуа, на острове Гавайи. Другая же новость, касавшаяся самого "Форестера", больно уколола доктора Шеффера: король Камеамеа купил этот корабль за груз сандалового дерева. "Значит, кому-то дерево он всё же продаёт, а русским не хочет. Этот король не такой уж и простак, каким он прикидывается передо мной", - с обидой думал доктор Шеффер.
Остров Гавайи,
апрель 1816 года
Бросив якорь в гавани Каилуа, лейтенант Подушкин послал приказчика Фёдора Лещинского на берег, чтобы договориться о встрече с королём. Тот вернулся с известием, что король готов принять русского гостя.
Подушкин облачился в тёмно-зелёного цвета мундир с золотыми эполетами и белые панталоны и приказал сопровождавшим его гребцам-матросам тоже надеть форму.
Король встретил посланника Баранова в своём деревянном доме, одетый вполне по-европейски.
- Папаа говорил мне, - сказал король, - что скоро должно прибыть русское судно и забрать на Кауаи товары с разбитого корабля. Я обещал Папаа помощь в возврате груза.
Подушкин не сразу понял, кого имеет в виду король, но переводчик Кук объяснил ему.
- А где сейчас доктор Шеффер? - поинтересовался Подушкин.
- Он изучает остров Оаху, - ответил король. - Папаа обещал мне, что по возвращении даст Камеамеа много ценных советов о том, как сделать мой народ ещё счастливее. Я и не знаю, верить ему или нет. Мне говорили американцы, что Папаа не тот человек, за кого себя выдаёт. Мне советовали остерегаться его. Тут ходят разговоры, что скоро придёт несколько русских кораблей и что русские хотят завладеть землями Камеамеа. Неужели это правда?
Смешавшийся Подушкин сердито ответил, что распространять такие слухи могут только люди, которые хотят поссорить русских с Камеамеа. А русские этого не хотят. Они хотят дружить с Камеамеа.
Король зачем-то потрогал себя за затылок и, добродушно улыбнувшись, пояснил:
- Вот здесь сразу стало легче. А то очень болело, как только увидел большой корабль русских.
Подушкин понял, что не стоит продолжать серьёзный разговор до встречи с доктором Шеффером и получения от него обстоятельного отчёта, чего ему удалось добиться за несколько месяцев пребывания на островах.
- Мне надо повидаться с доктором Шеффером, - сказал он. - Не могли бы вы, ваше величество, дать распоряжение, чтобы моё судно снабдили продовольствием?
- Здесь у меня нет запасов продовольствия для других кораблей, - ответил Камеамеа, - но, если пойдёте на Мауи, получите там всё, что надо. Я распоряжусь, чтобы вам помогли.
Подушкин поблагодарил и собрался раскланяться, но король задержал его:
- Мои подданные, посетившие утром ваш корабль, сказали, что у вас там есть очень хорошие плясуны. Пусть они покажут Камеамеа свои танцы.
Лейтенант Подушкин заверил, что завтра король будет иметь удовольствие посмотреть на танцы алеутов.
- У вас красивый мундир, - сказал король, потрогав тёмно-зелёное сукно и засмотревшись на вышитый золотой нитью якорь на воротнике. - Камеамеа очень нравится этот мундир. Я бы тоже хотел иногда надевать его.
Покраснев от такой бесцеремонности, Подушкин ответил, что без разрешения императора подарить свой мундир никому не имеет права.
- А вот англичане и американцы не спрашивали разрешения у своих королей и президентов, когда я просил подарить мне мундир. У меня уже есть несколько мундиров, только нет русского.
В доказательство своей искренности король полез в стоявший у стены большой сундук и извлёк английские и американские военные мундиры.
- Если вы не хотите подарить мундир королю Камеамеа, подумайте, что вы ещё можете подарить мне. Капитан Ванкувер подарил мне несколько коров и коз, самок и самцов. Я наложил на этих животных табу, и теперь на моём острове выпасаются большие стада. Вот так поступают те, кто хочет Камеамеа добра.
- Я подумаю об этом, ваше величество, - пообещал Подушкин, проклиная в душе свою неспособность к дипломатии.
На следующий день он явился на берег в сопровождении конвоя из десяти двулючных байдарок. Форма русских матросов, как и темпераментные танцы алеутов, сопровождаемые устрашающей мимикой и дикими криками, так понравились королю и его многочисленной свите, что многие захлопали от удовольствия в ладоши. В благодарность за зрелище король подарил экипажу "Открытия" десять больших марлинов и несколько мешков сушёного таро и картофеля.
- Я придумал, - сказал король, - что вы можете подарить мне. Вы должны подарить Камеамеа орудие со своего корабля.
- Оно слишком тяжёлое, - попробовал отказаться Подушкин. - Моя гребная лодка не сможет доставить его на берег.
- Велика важность, - ответил король, - я пришлю вам мою большую лодку. Она выдержит ваше орудие.
Утром к "Открытию" действительно подошла лодка, представлявшая собой два длинных каноэ, соединённых друг с другом платформой. Прибывшие на ней воины короля помогли погрузить гаубицу на платформу и благополучно довезли её до берега. Когда орудие установили на холме, король попросил Подушкина показать, как оно стреляет. Гаубица была заряжена, к запалу поднесли фитиль, и пущенный в сторону моря снаряд взорвался, подняв вверх столб воды.
Королю это очень понравилось, и, словно забыв, что у него нет лишнего продовольствия, он предложил Подушкину приобрести за разумную плату несколько свиней и в придачу мочало. За четыре куска парусины было куплено сорок свиней, а за шестьдесят топоров - тридцать тюков мочала. Оба были довольны сделкой, и, прощаясь, лейтенант Подушкин решился обнять короля и троекратно поцеловать его по русскому обычаю. Король, чтобы как следует всё запомнить, попросил повторить этот ритуал.
Утром лейтенант Подушкин приказал поднять якорь и направил "Открытие" к острову Мауи для дополнительной закупки там продовольствия.
Остров Оаху,
апрель 1816 года
Обосновавшись в Гонолулу, доктор Шеффер навестил давнего резидента Оаху американца Оливера Холмса, который должен был содействовать ему в получении участка земли для строительства фактории. Семейство Холмса, несмотря на его состоятельность - Холмс сколотил приличный капитал торговлей сандаловым деревом и производством свечей, - жило в обычных туземных домах недалеко от гавани. Поместье было окружено цветущим садом, через который протекал говорливый ручей.
Доктор Шеффер сразу почувствовал расположение к пятидесятилетнему, выглядевшему весьма благодушно от привольной жизни Оливеру Холмсу, бывшему моряку из Бостона, осевшему на Сандвичевых двадцать пять лет назад. Холмс познакомил его со своей симпатичной, хотя и довольно полной, как многие полинезийки, женой Махи и двумя очаровательными дочерьми, тринадцати и четырнадцати лет, Ханной и Марией. Всего у супругов Холмс было шестеро детей. В обстановке ухоженного дома, где принимали доктора Шеффера, сочетались черты и европейской культуры, и культуры канаков.
Представившись Холмсу доктором медицины и естественных наук, специальным уполномоченным Баранова по делам Российско-Американской компании, Шеффер почти десять минут распространялся о своей дружбе с королём Камеамеа, королевскими жёнами и Джоном Адамсом, не забыв упомянуть, что здесь, на Оаху, он уже владеет двумя участками земли.
- Надеюсь, мистер Холмс, король Камеамеа передал вам указание выделить мне участок земли под строительство фактории в Гонолулу?
- Да, - подтвердил Холмс, - мне передали эту просьбу короля Камеамеа. Об этом извещён и главный вождь острова, и всё уже решено. Если вам будет приятно иметь соседями моё семейство, подыщем подходящий участок где-нибудь поблизости. Там может быть удобно и вам, и мне. Дети иногда болеют, и вы же, надеюсь, не откажете в любезности навестить в таких случаях своего соседа?
Нетрудно было заметить, что Холмс очень привязан к своей семье и особенно детям.
- Разумеется, мистер Холмс, - тут же согласился доктор Шеффер. - Я буду рад подружиться с вами. Кстати, много ли европейцев живёт в Гонолулу?
- Здесь всегда хватает матросов с заходящих на остров американских судов. Братья Уиншип имеют тут свою факторию, но они часто бывают в разъездах - в Китае, Бостоне, на северо-западных берегах Америки. Постоянно живёт один испанец, Франсиско Марин, скотовод и большой любитель садоводства и огородничества. Ему удалось с успехом культивировать на острове неизвестные здесь прежде фрукты и овощи. Есть ещё некто Уильям Стивенсон, беглый моряк из Ботани-Бей. Как и все европейцы, живущие в Гонолулу, он женат на сандвичанке. Я бы не рекомендовал вам близко сходиться с ним: Стивенсон горький пьяница, научился гнать из корней дерева ти довольно крепкий алкогольный напиток и спаивает им туземцев. Они называют это зелье околехео. Как-то Стивенсон дал мне попробовать его, и, можете мне поверить, доктор, этот напиток не для белых людей.
- Охотно верю, - фыркнул Шеффер. Не этой ли дрянью угощал его при первой встрече Джон Янг?
Шеффер спросил у Холмса, может ли он распоряжаться людьми, которые живут на землях, подаренных ему Каахуманой и Джоном Адамсом, и Холмс ответил, что если ни королева, ни Джон Адамс не оговорили, что передают землю с определённым количеством живущих на ней семей, то, стало быть, все эти люди по-прежнему принадлежат либо королевской семье, либо кому-то из местных вождей - алии и обязаны платить наложенную на них дань. Но, по местным законам, владелец земли имеет право разбить на ней плантации и примерно треть года собирать со своих плантаций урожай.
- Но кто же будет делать это, если живущие там люди мне не принадлежат?
- Вы можете заплатить за работу вождям этих деревень или подрядить для сбора урожая других людей, - пояснил Холмс.
- Хотел спросить вас ещё кое о чём, - решил воспользоваться возможностью узнать от всеведущего Холмса побольше Шеффер. - Король Камеамеа жаловался мне, что братья Уиншип обманули его в сделке с сандаловым деревом. Это действительно так?
- Отчасти, - усмехнулся Холмс. - Камеамеа чувствовал себя обязанным братьям Уиншип. Именно они шесть лет назад организовали его примирение с королём Каумуалии. Доставили на своём судне Каумуалии на Оаху, и здесь между двумя королями был подписан мирный договор. Каумуалии признал себя вассалом Камеамеа, но ему было разрешено по-прежнему управлять островом Кауаи. Со стороны Камеамеа это было, безусловно, мудрым решением. Таким образом он без лишнего кровопролития завершил объединение под своей властью всех Сандвичевых островов и сделал это так, чтобы не унизить достоинство короля Каумуалии. В благодарность Камеамеа дал братьям Уиншип возможность заработать на продаже сандалового дерева. Когда же он увидел, что за десять лет действия контракта эти расторопные братья могут полностью очистить его острова от сандала, Камеамеа посчитал контракт несправедливым и разорвал его.
- Камеамеа выглядит простодушным, а на самом деле довольно хитёр, - подал реплику доктор Шеффер.
- Он дальновиден и мудр, - поправил его Оливер Холмс. - Что же касается Каумуалии, то он, насколько мне известно, до сих пор не может примириться со своим подчинённым положением и вынашивает планы свести когда-нибудь счёты с Камеамеа.
Доктор Шеффер навестил Оливера Холмса и на следующий день. Они присмотрели подходящий участок, где можно соорудить факторию. Доктор немедленно нанял дюжину островитян для постройки дома и ограждения участка.
И всё же, при всех своих успехах, он пока чувствовал себя полководцем без войска и с нетерпением ждал прибытия русских кораблей.