- Вы недалёки от истины, Отто. Я не знаю, кто мог разрушить одного из каменных исполинов, но я сам лет десять назад подходил к острову Пасхи, и мы тоже столкнулись тогда с враждебностью туземцев. Натан Уиншип с матросами своего "Альбатроса" пытался высадиться на этот остров тремя годами позже, и они тоже были обращены в бегство напавшими на них островитянами. Я думаю, во всём виноват капитан американской шхуны "Нэнси" из Новой Англии. Разрешите, Отто, не упоминать его имени, поскольку эта история, которую я слышал из его собственных уст, отнюдь не красит американского шкипера. Так вот, где-то в начале восемьсот пятого года этот шкипер обнаружил к западу от острова Хуан-Фернадес, служащего местом ссылки для чилийских преступников, небольшой необитаемый остров и на нём богатое лежбище котиков. Организовать там промысел было затруднительно из-за отсутствия удобной якорной стоянки и недостатка людей. Тогда наш герой решил взять пленников на острове Пасхи, мужчин и женщин, и, доставив их на необитаемый островок, начать там их руками промысел котиков. После кровопролитной стычки он захватил десять мужчин и двенадцать женщин. Шхуна с пленниками на борту покинула остров Пасхи, и на четвёртый день плавания узников решили освободить от оков: куда они денутся в открытом море? Но стоило выпустить их на волю, как все мужчины прыгнули за борт. То же самое попытались сделать и женщины, но команда уже переполошилась, и их схватили. Капитан послал за беглецами шлюпки, но пловцы начали нырять и в руки не дались. Пришлось вернуться на корабль с пустыми руками. А женщин доставили на остров, и после этого капитан "Нэнси" ещё несколько раз похищал людей с острова Пасхи. Вот вам реальное объяснение враждебности жителей этого острова к чужеземным морякам.
- Какое варварство! - не сдержался Коцебу.
Александр Адамс горько рассмеялся:
- Не будьте наивным, Отто. Страсть к наживе толкает цивилизованных торговцев и не на такие подвиги. Есть и другие примеры. Некоторые американские капитаны, и вы могли бы встретить их здесь, в гавани Гонолулу, нашли чрезвычайно выгодным делать бизнес на работорговле. Они отправляются к западному побережью Америки, примерно в район реки Колумбия, и там в обмен на ружья и другие товары приобретают у индейцев людей, которых те специально захватывают на продажу во внутренних районах континента. Словом, береговые индейцы, хорошо вооружённые американскими шкиперами, ловят своих же сородичей из других племён: за людей им платят гораздо больше, чем за меха. Набив корабль живым товаром, американцы направляются далее на север, в район архипелага Александра, где с большой выгодой можно продать пленников другим индейским племенам, прежде всего тлинкитам, высоко ценящим здоровых, крепких рабов. Полученные в обмен меха опять же с хорошей прибылью реализуются в Кантоне. Можете поверить, Отто, этот бизнес считается очень и очень выгодным.
- Невероятно! - пробормотал ошеломлённый Коцебу. - Я вижу, вы недолюбливаете американских торговцев.
- Я не люблю тех, - с нажимом сказал Адамс, - кто в погоне за наживой преступает все границы морали и плюёт на угрызения совести. Я говорю вам всё это потому, Отто, - горячо продолжал Адамс, - что увидел в вас честного человека, не побоявшегося отречься от дурных дел ваших соотечественников. Другой на вашем месте мог бы и покрыть их проступки. Скажу вам откровенно, я примкнул к американцам, когда они решили любым путём добиться изгнания с островов доктора Шеффера и руководимого им отряда. То, что над островом Кауаи поднят русский флаг, несправедливо. Но если бы американцы осмелились поднять свой флаг над одним из этих островов, я бы с той же решимостью объединился с русскими против американцев. Я вас уверяю, что американцы имеют свои виды на эти острова. Вот почему они кусают локти, видя, что доктор Шеффер опередил и переиграл их. Я пошёл на службу к Камеамеа отнюдь не за деньги. В конце концов пятьдесят пиастров, которые он платит мне ежемесячно, не такая уж большая сумма. Камеамеа попросил меня находиться здесь, на Оаху, поскольку он не уверен в благонадёжности местных вождей, некоторые из которых воспринимают Камеамеа как завоевателя. Если понадобится, я припугну их огнём корабельных орудий. Я надеюсь, что Камеамеа поймёт: самые верные его друзья - это англичане. Джон Янг служит Камеамеа уже тридцать лет. Ему верно служил и Исаак Дэйвис, пока шесть лет назад его не отравили вожди, недовольные примирением Камеамеа с Каумуалии. Теперь так же верно ему служу и я. Рано или поздно Камеамеа поймёт, что только Англия может с полным основанием, и по праву открытия этих островов капитаном Куком, и по праву той помощи, которую её соотечественники оказывают Камеамеа, претендовать на то, чтобы объявить эти острова своим протекторатом. Ни Соединённые Штаты, ни Россия не имеют на них никаких прав.
Александр Адамс поднялся.
- Что ж, спасибо за угощение, Отто. Желаю вам новых открытий в дальнейшем плавании.
Коцебу вышел на палубу проводить гостя. Откровения подвыпившего Адамса позволили ему значительно лучше представить себе сложную борьбу мировых держав за эти благословенные острова.
Остров Кауаи,
декабрь 1816 года
В начале декабря в гавани Ваимеа бросила якорь американская шхуна "Тревеллер", и король Каумуалии приказал поднять при её появлении русский флаг. Помня недавние враждебные действия американских капитанов, доктор Шеффер посоветовал королю на всякий случай принять меры предосторожности и взять шхуну под прицел береговых орудий. Сам же поспешил для прояснения ситуации на борт американского корабля.
Знакомство с капитаном и владельцем шхуны Джеймсом Смитом Уилкоком быстро убедило доктора, что с его стороны никакая опасность не грозит. Уилкок впервые пришёл в этот район Тихого океана. Закупив товары в Кантоне, Уилкок пробовал продать их в Южной Америке, но, столкнувшись с противодействием испанских властей, отправился торговать в Новую Голландию. Несколько недель стоял в порту Джаксон, откуда взял курс на Сандвичевы острова. Теперь, по его словам, он собирался в Калифорнию, где надеялся тайно сбыть свой товар испанским миссионерам.
Узнав, что Уилкок прибыл из Гонолулу, доктор Шеффер как бы из вежливого любопытства спросил:
- Вы не встречали там Джона Эббетса на "Энтерпрайзе"?
- Нет, - ответил американец. - Ещё до моего прихода он отплыл в Кантон.
- А Натана Уиншипа?
- Его сейчас тоже нет в Гонолулу. Говорили, он на северо-западных американских берегах.
- Вот как! - с облегчением, как показалось Уилкоку, отреагировал доктор.
Известия эти действительно порадовали Шеффера: противники отбыли с Сандвичевых и, стало быть, в ближайшем будущем не станут ему докучать. Доброго вестника, к тому же, неплохо осведомлённого, следует отблагодарить.
- Если на время стоянки корабля вы предпочитаете пожить на берегу, приглашаю вас в мои апартаменты, - гостеприимно предложил доктор.
Джеймс Уилкок с удовольствием согласился.
Чутьё Шеффера не подвело: общение с американским торговцем позволило узнать некоторые важные новости политического свойства. В числе прочего тот упомянул, что в порту Джаксон, в Новой Голландии, видел стоящее на стапелях великолепное судно, которое строится по распоряжению английского правительства.
- Корабль предназначается как будто для короля Камеамеа, - добавил Уилкок. Он явно чего-то не договаривал.
- Это точно или только слухи? - встрепенулся доктор Шеффер.
- Да уж судите сами, - хитро прищурился Уилкок. - Хотите другие факты? Англичане попросили меня доставить некоторые подарки Камеамеа от имени своего правительства, в том числе несколько шитых золотом мундиров. Более того, они передали через меня Камеамеа личное послание от короля Георга.
- Очень интересно! - не сдержался Шеффер. - Насколько мне известно, Камеамеа давно ожидал такое письмо от английского монарха. Вам случайно не удалось ознакомиться с его содержанием?
Уилкок усмехнулся.
- Не в моих правилах совать нос в чужие дела. - И перешёл на доверительный шёпот: - Но в Гонолулу мистер Джон Янг, снявший копию с этого письма, сам пересказал мне его содержание.
Доктор навострил уши.
- Король Георг благодарит Камеамеа за присланный в подарок плащ из птичьих перьев и уверяет его в своей дружбе. По словам Янга, всем военным и торговым кораблям Англии предписано королём Георгом оказывать должные почести кораблям, плавающим под флагом Камеамеа. Каково? - остро глянул Уилкок - и выложил козырную карту: - А в доказательство своей дружбы король Георг упоминает о корабле, строящемся в порту Джаксон, и о других подарках, которые будут присланы... Камеамеа.
- Похоже, англичане делают серьёзный шаг, чтобы подчинить своему влиянию Сандвичевы острова, - ошарашенно пробормотал доктор Шеффер.
- Не знаю, не знаю, что там у них на уме, - усмехнулся Уилкок, всем своим видом подтверждая обратное.
Ещё одна новость, сообщённая американцем, впрямую затрагивала доктора. В Гонолулу стоял русский военный бриг "Рюрик", совершающий кругосветное плавание под командой Отто Коцебу.
- Вы не слышали, - спросил Шеффер, - не собирается ли Отто Коцебу зайти на своём бриге на Кауаи?
Сам факт прихода сюда русского военного корабля сильно укрепил бы позиции русских на острове, подумал он.
- Я виделся с Коцебу, но о предполагаемом заходе на Кауаи он ничего не говорил, - уклончиво ответил Уилкок.
Ему было известно, как Коцебу отнёсся к объявлению острова Кауаи собственностью России, но из дипломатических соображений он предпочёл умолчать об этом, несомненно, неприятном для доктора Шеффера известии.
Доктор Шеффер не без гордости показал Уилкоку образцы недавно собранного им первого урожая хлопка.
- Поздравляю, - одобрил Уилкок. - Хлопок отменного качества. Где же, доктор, вы взяли семена?
- Мне одолжил их, как и семена других культур, некто Марин, когда я находился на Оаху. Этот обосновавшийся в Гонолулу испанец проводит очень успешные опыты по выращиванию на Сандвичевых различных ценных культур. Он имеет на Оаху большие стада быков, овец и коров. Но поверьте, Джеймс, то, что собираюсь сделать на Кауаи я, и не снилось Марину. В скором времени я превращу этот русский остров в богатейшую провинцию, которая будет снабжать необходимыми продуктами не только все американские колонии России, но и Камчатку, Сибирь. Я повезу отсюда товары в Китай, Манилу, Южную Америку. Хлопок и сандаловое дерево я рассматриваю как культуры, которые в первую очередь будут служить предметом нашего экспорта.
- Такой хлопок вы сможете в любое время года продать в Кантоне по двадцать - двадцать пять испанских пиастров за пикуль. Но если вы хотите организовать крупные хлопковые плантации, я бы посоветовал вам завезти сюда группу рабочих из Индустана и Китая, имеющих опыт выращивания этой культуры.
- Я подумаю над вашим советом...
Позже, по подсказке Тараканова, доктору Шефферу удалось продать американскому торговцу несколько десятков тюленьих и около восьмидесяти сивучьих шкур, находившихся на "Ильмене".
- Из-за течи судна на пути к Сандвичевым шкуры несколько источены червями, - признался Тараканов. - Но Уилкок этого не заметит.
Когда сделка была успешно завершена, обрадованный доктор пожал Тараканову руку и многозначительно сказал:
- Я собираюсь передать с Уилкоком письмо для Баранова и непременно упомяну в нём, что вы много помогаете мне и я очень рад, что такой человек оказался в моей команде.
Доктор Шеффер давно убедился, что из всех людей, находившихся в его распоряжении, Тараканов был, пожалуй, самым толковым. Он пользовался наибольшим влиянием как среди русских, так и среди алеутов. Даже капитаны Джордж Янг и Уильям Водсворт относились к нему с нескрываемым уважением. Тараканов грамотно руководил строительством форта Елизаветы на берегу Ваимеа и дал несколько дельных советов относительно того, как лучше крепить каменную кладку. Его заметил и отличил король Каумуалии. Короля, к немалой ревности доктора Шеффера, подкупило в Тараканове, что этот русский успешно осваивал язык сандвичан и уже пробовал говорить на нём с самим королём и с вождями острова.
Тараканов не счёл необходимым передавать доктору Шефферу разговор, однажды состоявшийся у него с Каумуалии. Король тогда сказал ему: "Когда ты будешь отправляться в Россию, Тим, я бы хотел послать с тобой своего сына, чтобы он обучился русскому языку. Ты такой человек, кому не страшно доверить сына", чем ввёл Тараканова в большое смущение. Он только и сумел сказать, что не знает, когда сможет выбраться на родину.
В его ближайшие планы это не входило.
По просьбе доктора Шеффера шхуна "Тревеллер" была бесплатно обеспечена королём Каумуалии всеми съестными припасами. Передав с Уилкоком письмо Баранову, доктор Шеффер попросил американца вручить его в Калифорнии, в форте Росс, начальнику форта Ивану Кускову: тот найдёт, как переправить главному правителю. В письме доктор Шеффер сообщал о своих удачных действиях на Кауаи и просил извинения за обещание купить у капитана Виттимора корабль "Авон": "Так сложились обстоятельства". В числе своих особых заслуг он упомянул о строительстве на Кауаи трёх мощных укреплений для защиты русской собственности от возможных посягательств врагов. "Прошу прислать мне ещё людей, а также лошадей и коров для разведения на острове и десять медалей для награждения особо отличившихся перед русскими местных вождей", - писал доктор Шеффер. Он умело посетовал на трудности - "Кадьяк" в плохом состоянии, на ходу сильно течёт", "оба суперкарго, Верховинский и Тропогрицкий, пьяницы, толку от них мало, одни неприятности", "боюсь, что капитан "Ильменя" Водсворт скоро предаст нас", - но сделал упор на том, что готов преодолеть все препятствия и не сомневается в скором процветании их новой колонии.
Доктор Шеффер имел все основания смотреть в будущее с оптимизмом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Остров Кауаи,
декабрь 1816 года
Шли дни, и строящаяся крепость на берегу реки Ваимеа постепенно поднималась всё выше и выше.
Руководивший работами Тимофей Тараканов не мог нарадоваться на своих помощников-канаков. Если поначалу они часто упрашивали делать перерывы на отдых, то теперь, когда каменные стены крепости превзошли человеческий рост, ими овладел азарт, понятный лишь тем, кому довелось созидать что-то такое, о чём и понятия не имели их предки. Невиданное на острове сооружение, которое канаки возводили своими руками, словно возвышало их в собственных глазах, и почти каждый вечер, завершив на закате солнца свой труд, полуголые, покрытые потом мужчины и женщины устраивали под стенами крепости темпераментные пляски с песнями, прославляя самих себя и покровительствующих им богов. Глядя на веселящийся народ, Тараканов иногда думал, что, вероятно, сандвичане видят в этом деянии тайный религиозный смысл, считая его своего рода культовым актом, призванным обезопасить их от бед и напастей.
Он и сам с удовольствием принимал участие в общей работе, нередко становился рядом с каменотёсами и точно выверенными ударами молота по зубилу убирал всё лишнее, придавая камню ту форму, которую требовала кладка. А потом, используя простейший подъёмный механизм, с помощью канаков или трудившихся тут же русских и алеутов обработанный каменный блок под энергичные крики, словно вливавшие в мускулы строителей добавочную силу, водружался на определённое ему место на стене. И этот процесс коллективной и уже хорошо налаженной работы наполнял радостью сердце Тараканова. Он сознавал, что величественное каменное творение надолго переживёт всех его создателей и останется здесь на века.
Встречаясь в свободное время с Ланой, Тимофей всё чаще посещал канакскую деревню. Лана познакомила его со своей семьёй. Кроме отца и матери, у неё были два брата, тринадцати и двадцати лет. Старший брат по приказу короля Каумуалии был направлен с другими молодыми мужчинами в горы на заготовку сандалового дерева. Младший, по имени Кане, с некоторых пор, после того как Тараканов подарил ему один из своих охотничьих ножей, считал этого бородатого русского, мужчину его сестры, своим лучшим другом и покровителем.
Родители Ланы относились к Тараканову с глубоким почтением. В глазах канаков крепкий рыжебородый человек, командовавший строительством крепости, был русским вождём, алии. И потому всем уже известную в деревне любовную связь русского алии с Ланой её родители воспринимали как большую честь для себя.
Чтобы всё было по-людски, как положено, Тараканов собирался в скором времени торжественно сделать Лане и её родителям предложение о женитьбе и преподнести Ланиной родне свадебный выкуп - "уку мале", как это называлось у канаков.
Для разговора на эту тему он как-то навестил доктора Шеффера. Тот был занят в саду фактории посадкой винограда винных сортов. Тараканов подошёл к нему и, против обыкновения, нерешительно сказал, что надо бы поговорить по серьёзному делу.
- Так говорите, Тимофей Осипович, говорите, вы мне не помешаете, - не отрываясь от работы, отозвался доктор Шеффер. - Какие-то сложности на строительстве форта?
- Не о том я, - замялся Тараканов и вдруг бухнул: - Просто я жениться надумал.
Доктор Шеффер выпрямился, лицо его изобразило подобие улыбки.
- А я уж кое-что слышал. Мне Фёдор Лещинский докладывал, что, мол, погуливает Тимофей Тараканов, в деревне молодуху себе завёл, работой манкирует.
- Мели, Емеля, твоя неделя, - презрительно сплюнул Тараканов. - А у самого Федьки и других дел будто нет, как за всеми доглядывать.
- Вы на меня не обижайтесь, - весело сказал доктор. - Я доволен вами, и всякие такие разговоры на меня не влияют. Это даже хорошо, что вы официально решили породниться с сандвичанкой. Ваш брак, дорогой Тимофей Осипович, - в голосе Шеффера зазвучали торжественные ноты, - будет знаменовать вечную и нерушимую дружбу между русскими и канаками.
- Мне надо бы кое-что подарить её родне, - перевёл на земные надобности Тимофей.
- Выбирайте на нашем складе что хотите, - размахнулся по-царски доктор, - любые материи, инструменты, что может понравиться канакам. Я и сам одарю вас и вашу избранницу от имени компании. Поговорю с королём, чтобы и он не поскупился на подарки чете, символизирующей крепкий союз между русскими и сандвичанами. Подумай, Тимофей Осипович, о свадебном наряде невесты. Она должна выглядеть прилично.
- Уже думал, - тяжко вздохнул Тараканов. - Платьев-то женских на складе у нас нет. Придётся самому блузу ей сшить.
- Вам и дом свой нужен, - продолжал входить в его нужды Шеффер. - Не в канакской же деревне жить будете.
- Насчёт дома тоже думал Сам построю. Мужики наши помочь обещали.
- А какой же дом хотите строить и где?
- Да как у канаков. Для местного климата лучше не придумаешь. Только по нашему обычаю хочу...
Предбанничек, что ли, устроить. А то как-то непривычно с улицы - прямо в горницу. А поставим его, ежели вы, Егор Николаевич, не против, аккурат посерёдке между факторией и деревней канаков, чтоб и мне и ей сподручно было к своим ходить.
- Это место с королём Каумуалии обсудить надо, чтоб к нам претензий с его стороны не было, - заговорил в Шеффере законник. - Но вы об этом не беспокойтесь. С королём я всё улажу.
Вполне удовлетворённый разговором, Тараканов с чувством сказал:
- Спасибо, Егор Николаевич, за понимание и содействие.
- О чём речь, дело важное, - протянув промышленнику руку, по-простецки сказал доктор Шеффер.