- Давид, Давид, неразумно поступаешь! Поганые, как стервятники рвут живое тело Русской земли, а ты им помогаешь, крамолу чинишь, межусобицы княжеские зачинаешь, как некогда делал Олег Святославич! Тот же Олег крамолу ковал и стрелы по земле рассеивал! Тогда, при Олеге Гориславиче, засевалась и прорастала усобицами Русская земля, погибали жизни Даждьбоговых внуков. В княжьих крамолах век людской укорачивался! Тогда, в те времена по всей Русской земле редко ратаи перекликались, зато часто вороны кричали, падаль меж собою деля, и воронье галдело, на прокорм летя! О, стонать Русской земле, вспоминая прежние времена и прежних князей!.. Один-единственный князь был, что водил свои хоробрые полки на поганых за землю Русскую - Владимир Мономах, сын Всеволода! Половцы им детей своих пугали! Литва из болот и на свет не высовывалась. Угры-венгры заперли каменные города железными воротами, только бы в них Владимир Великий не въехал! А немцы радовались, что далеко проживают, аж за синим морем!.. Жаль, что старого Владимира нельзя было навеки оставить на горах киевских! Ныне одни его стяги стали Рюриковы, а иные - Давидовы! И теперь их полотнища в разные стороны реют, в разные стороны их копья летят!
Развернул Славута коня и, крикнув свите, вихрем помчался назад, к князю Святославу.
Выслушав боярина, князь нахмурился.
- В этом и зло - князья мне не помогают, худо времена обернулись! Но что поделаешь, не затевать же войну с Давидом, если с Кончаком не закончили. Не знаю, как там мой брат Ярослав, выступил ли на Переяславль или за Десной отсиживается, как это он уже не раз делал. Давид хоть до Триполья прибыл было, а Ярослав, может, и с места не тронулся. - Святослав вздохнул и после недолгого раздумья сказал решительно: - Больше нам помощи ждать неоткуда, сегодня же переходим Днепр и ударим на Кончака! Начинайте переправу!
В тот же день все русские полки, а также черные клобуки, перейдя Днепр, двинулись к Переяславлю, готовые дать решительный бой половцам.
Но Кончак не стал испытывать судьбу. Он быстро снял осаду и, перегруженный добычей и полоном, пошёл в низовье Сулы, а оттуда, ещё раз пограбив Посулье и вырезав почти всех жителей города Римова, отправился домой, в землю Половецкую…
Страшными оказались последствия необдуманного и наспех подготовленного обособленного похода князя Игоря.
Лишь решительные действия Святослава Киевского, Рюрика Русского, сынов Святослава - Олега и Владимира и особенно героическая оборона переяславцев во главе с Владимиром Глебовичем остановили половцев и обратили их вспять.
Но угроза нового нашествия, вероятно, более страшного, оставалась, и это начали понимать все, кому была дорога судьба отечества. Пожалуй, пребывая в далёкой половецкой неволе, начал это понимать и князь Игорь.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
1
В левадах за Тором заливались соловьи, но Янь ни на минуту, ни на миг не задержался послушать их или пошутить с джигитами-сторожами, как он делал каждый вечер, а сразу влетел в юрту. Ещё от входа выпалил:
- Княже, беда!
Свеча от его быстрого появления замигала и едва не погасла.
Все кинулись к нему.
- Что? Что случилось?
Янь оглянулся и перешёл на шёпот:
- Виделся с Настей лишь минутку - вернулся из похода хан Туглий… Переяславля половцы не взяли, и Кончак, отступив, осадил Римов и принялся разорять Посулье, а его, Туглия, отправил впереди объявить родичам о победе. И он говорит, что полону Кончак тянет видимо-невидимо!.. Но не в этом дело. По дороге Туглию встретился хан Кза, который возвращался из-под Путивля…
- Ну и что там? - так и подскочили Игорь и Рагуил. - Говори, не томи!
Ждан помертвел. Перед глазами всплыла Вербовка - вся в огне, в криках при половецком погроме. Что там? Как там? Неужели все погибли?
Янь перевёл дыхание.
- Кза Путивля тоже не взял, княже… Князь Святослав спас - прислал с дружинами сынов и те погнали поганых… Но и не в этом дело!
- Так в чём же, наконец? - вздохнул облегчённо князь.
- Там погибли сын и зять хана Кзы, и их везут домой, чтобы похоронить по своему обычаю в родной земле. И разозлённый Кза грозится насыпать над ними курганы из голов урусов, и прежде всего обезглавить наших князей… Прости, княже, за такие слова, но я пересказываю то, что слыхал…
Известие ошеломило всех.
- Не может того быть! - воскликнул Рагуил.
Но Игорь, вспомнив, как погиб в гриднице Святослава Кобяк, подумал, что такое вполне может свершиться.
- От бешеного Кзы можно всего ожидать, - тихо произнёс он.
- Что же делать? - спросил Ждан. - Что говорит Настя?
- Настя советует немедленно бежать… Пока не прибыли Кза и Кончак… А их со дня на день ждут…
- Да, нужно бежать! - воскликнул Ждан. - Княже, нужно бежать!
Игорь молчал. В глазах застыла боль. Все понимали, о чём думает он - брате, о сыне, о племяннике. Да и о своих дружинниках и воинах, которые из-за его безрассудства оказались в половецкой неволе.
- Княже, иного выхода нет, - тихо произнёс Рагуил. - Бежать немедля! Благоприятней времени не будет!
- Я хотел бы переговорить с Кончаком…
- Да ты что?! С кем говорить? - удивился Рагуил. - Если Кза и другие ханы настоят, он ни тебя не спасёт, ни твоих родных. Он не противопоставит себя всему ханскому курултаю! Для него важнее сохранить власть над Половецкой степью, чем сомнительную дружбу с северскими князьями… Надо сообщить Овлуру, чтобы с конями, оружием и запасом харчей ждал за Тором в условленном месте! Соглашайся, княже! Одно твоё слово - и простелется дорога к дому! Я отдам за Овлура свою дочь, если он поможет спастись тебе, княже!
Игорь вновь задумался, охватив голову руками. Нелёгкие чувства бурлили в его сердце, лицо исказила болезненная гримаса, а из груди рвался глухой стон.
- Ладно, передайте Овлуру, пусть готовит коней.
- Нет, княже, - перебил его Янь, - коня… Только для тебя! Бежать вдвоём с Овлуром безопаснее, чем целой гурьбой… Но и мы не останемся здесь дожидаться верной погибели, Кза и Кончак не хватятся нас, пока не узнают, что ты бежал… При первой же возможности тронемся и мы!
Игорь удивился.
- Пешком?
- Пешим лучше. Половцы будут искать всадников, а мы тем временем по зарослям да бурьянам как звери доберёмся до леса… По ночам станем пробираться… Даст Бог - спасёмся…
И Рагуил, и Ждан поддержали Яня.
- Только один, княже! О нас не думай! Только бы тебе спастись!
Игорь долго молчал, склонив голову. Наконец тихо вздохнул.
- Хорошо, пусть будет так.
2
На следующий день прибыл Кончак. Что произошло в стойбище! На радостях все вырядились в лучшие одежды. Резали баранов, бычков, коней - варили в котлах мясо. Несли на высокий холм над рекой, где женщины расстелили цветастые ковры и шерстяные одеяла для торжественного празднования победы над урусами, несли тяжёлые бурдюки с кумысом, вином, бузой.
Ни войско, ни полон, ни караваны с награбленным добром ещё не прибыли - Кончак с ханами и баями поспешил домой налегке. Радости кочевников по случаю его прибытия не было границ. Шум, гам, крики, смех не затихали ни на миг. Воины-стражи радовались со всеми и тоже готовили себе богатую вечерю с бузой и вином. Перед вечером стойбище забурлило: слышались песни, гремели бубны, заливались рожки и домры, радостно кричала черноголовая детвора.
Сторожа перепились тоже. Они заправились сверх меры и теперь развлекались, кто как хотел. Одни пошли бродить по стойбищу, другие, кто повзрослее, махнули к девушкам, а самых младших, которых старшие оставили вместо себя стеречь пленников, Ян совсем споил - всё угощал и угощал, вина было предостаточно. Потом на пригорке, поблизости от юрты, затеял с ними игры: в пятнашки, чехарду, в половецкое перетягивание поясами. Молодые воины боролись, скакали как жеребята, гоготали, пока совсем не выбились из сил. А когда стемнело, повалились наземь и быстро заснули. Лишь двое остались на часах, но и они уселись возле своих товарищей и клевали носами, пока и их не сморил сон.
И тогда за Тором прозвучал свист. Раз и второй.
Овлур даёт знать - пора!
Янь вскочил в юрту.
- Княже, пора!
Все перекрестились.
- Ну, с Богом! - промолвил Игорь и, приподняв тыльное полотнище юрты, нырнул в густую тьму безлунной ночи.
Передвигаясь ползком, достиг камышей, перебрался на ту сторону Тора. Овлур ждал его с конями в кустах возле старой вербы.
В стойбище угасали огни, стихал лай собак, умолкали людские голоса.
- За мной! - шепнул Овлур. - В степь выйдем пешком!
Миновав кусты вербы и ивняка, беглецы вскочили в седла и помчались на север, к Донцу. Только конский топот встревожил ночную тишину.
Игорь оглянулся назад. На фоне тёмного неба качнулись в глазах вежи половецкие, мигнули сторожевые огни, скатилась падающая звезда.
Впереди мчался Овлур. Он прекрасно знал эти места - холмистые безводные пустоши. Здесь ни одного стойбища. Справа - солончаки и солёные озера, где-то слева - Каяла, впереди - Донец. До него пятнадцать-двадцать вёрст по необжитой степи, заросшей колючей таволгой, тёрном, полынью, ковылём… Главное, до Донца добраться!
Ночь темна. Прямо перед ними дышлом вниз висит на небе Великий Воз, а позади него и выше - Небесное Око, та звезда, вокруг которой движутся все звезды. Беглецы держали путь прямо на неё.
К полуночи домчались до Донца. Кони едва передвигали ноги. Сумасшедшая скачка, во время которой им не дали ни минуты отдыха, их подорвала. Как только вошли в воду, тут же припали к ней, и уже никакая сила не могла сдвинуть их с места.
Тут же на водопое пал конь Игоря. Не выдержав перенапряжения, опившись водой, он, сколько ни дёргали за уздечку, как ни старались его поднять, встать не смог. Потом пал конь Овлура.
- Что же теперь делать? Мы остались без коней, - стал сокрушаться Игорь.
- Обойдёмся, - отозвался Овлур. - На той, низинной, стороне - Чёрный лес. На конях вряд ли по нему пробрались, а если бы и пробрались, то после себя оставил такой след, что нас быстро бы нашли. А пешему - везде дорога. Мы углубимся в чащу и скроемся в ней, как перепелята в степной траве.
- Как поступим с конями? - спросил Игорь.
- Спихнём их в воду - пускай плывут по течению, - ответил Овлур. - А мы пройдём по речке и выберемся на берег в удобном месте, чтобы следов не оставить…
В это время взошла луна, залила серебристым светом всё вокруг: и холодные волны, и густые камыши, и вербы, и широкую песчаную косу.
Овлур с Игорем подтолкнули коней на быстрину и пошли сначала по берегу против течения, чтобы сбить преследователей со следа.
3
Рано-рано поутру в стойбище Кончака прискакал Кза. Исхудал, почернел как головешка, глаза пылали злостью и отчаянием.
Кончак уже знал о его неутешном горе и, крепко обняв, прижал к груди.
- Уй-уй, хан, сочувствую тебе. Но сынов вернуть не могу. Не в моих это силах… Крепись!.. Ты воин и привык к утратам… Время залечит твои раны в сердце… Только время!
Кза всхлипнул, растроганный неожиданной, необычной для великого хана душевной теплотой. Но тут же отстранился. Взглянул сурово.
- Я приехал не сочувствия искать, а справедливости!
- В чём именно?
- За головы сына и зятя я должен получить голову князя Игоря!
Кончак вытаращил глаза.
- Кза! Я понимаю, что твоими устами говорит великое отцовское горе… Но ты должен понимать, что месть эта безосновательна. Твой сын и твой зять погибли как воины, в бою… Это смерть батыров! И Тенгрихан возьмёт их к себе… А Игорь - пленник, а ты хочешь зарезать его, как овцу!
- А Кобяк? Его убили в гриднице Святослава!
- Но ты же знаешь, что он сам в этом виновен - накинулся на князей, как лютый вепрь… А Игорь сидит спокойно… Да и поручился я за него!..
- Так отдай его сына Владимира!
- Ты что, Кза - сдурел? Или забыл, что сын Игоря - это мой будущий зять? Он обручён с моей дочкой!
- Тогда разреши взять Всеволода!
- Это всё равно, что отдать самого Игоря! Разве не знаешь, как Игорь любит младшего брата?
- Отдай Святослава! И не перечь мне! Его отец, князь Олег, был моим лютым врагом! Он перебил мой род! Он чуть было не взял в полон мою семью! Смерть моего сына требует отмщения, требует вражьей крови!
Они ещё долго бы спорили, ибо Кза упорно добивался своего, а Кончак не менее настойчиво возражал ему. Но вдруг в стойбище поднялся крик, послышался топот конских копыт.
- Что случилось? - встревожился Кончак.
Они вышли из юрты. Сюда с отчаянным криком мчались на конях несколько молодых джигитов.
- Хан, великий хан! Князь Игорь убежал!
- Да вы случаем не пьяны? Как это убежал? Когда?
- Должно быть ещё вечером, постель не смята и холодная…
Кончак изменился в лице.
- Проклятье!
Кза злорадно улыбнулся.
- Вот видишь! А ты ему верил! Поручился за него! Теперь, если поймаем, ты отдашь его мне!
- По коням! - крикнул Кончак. - Мы его догоним!
В погоню помчались оба хана - и Кончак, и Кза - со своими людьми. След взяли сразу - на берегу, где была смята трава, остались отпечатки ног на песке, а на том берегу нашли следы коней. По ним и двинулись вдогон беглецам.
- Мы их догоним! - кричал Кза, подскакивая в седле. - Они далеко не могли уйти.
- Я тоже так думаю, - ответил Кончак, поглядывая на солнце. - Они будут у нас в руках ещё до обеда.
Как же удивились ханы, когда заметили, что следы вели не на запад, к Ташлыку и Сальнице, а на север - прямо к Донцу.
- Игорь обхитрил нас! - взревел разозлённый Кза. - Полетел сокол к своему гнезду не степью, а перебрался на другую сторону Донца - в леса! Разве там его найдёшь?
На Донце следы коней Игоря и его спутника вдруг исчезли.
Кза от злобы позеленел.
- Ищите! - набросился он на своих людей. - Не полетели же они птицами над лесом! Должны быть следы. Байток, бери людей - ищи!
С десятком воинов старый Байток мгновенно исчез в лесу. Но вскоре вернулся ни с чем: коней, правда, нашёл - их, дохлых, прибило к берегу, но следов людей нигде не видно.
- Эй-вах! - схватился за голову Кза. - Проклятье! Князь Игорь опять обхитрил нас! Что будем делать?
- Я отправляюсь домой, - ответил Кончак. - Не пристало великому хану вынюхивать следы беглецов. - И повернул коня назад.
Кза ударил камчой по луке седла, в отчаянии поднял над собой руки.
- О, горе мне! Я тоже не имею времени бродить по этим зарослям - меня ждёт мой сын Чугай, чтобы я проводил его в царство теней. Но клянусь памятью предков, я Игоря поймаю! - и обратился к Байтоку: - Тебе поручаю это сделать… Отбери сколько нужно ловких джигитов и догони беглецов, их двое! Найди хоть под землёй, но приведи мне на аркане князя Игоря!
Байток поморщился, но покорно склонил седую голову.
- Я возьму двадцать воинов, хан. У Игоря один путь - на закат солнца. Но не одна туда стежка: и по этому берегу, и по тому, и вдоль самой реки, и поодаль от неё - лесами и полянами. А какую избрал уруский князь - лишь ему ведомо… Нам нужно всюду рыскать, искать… Поэтому я разделю своих людей на несколько отрядов - какой-нибудь да найдёт след Игоря… А я с сыном и внуками поеду вдоль Донца. Почему-то мне кажется, что беглецы будут держаться его берегов…
Хан Кза, соглашаясь, кивнул головой.
4
Почти полверсты они брели по колено, а кое-где и по пояс в воде. Впереди Овлур, позади - Игорь. Оружие и одежду несли на плечах. А когда у берега стало поглубже, по мокрому толстому стволу подрытого водой дерева, склонившегося в речку, выбрались на берег, оделись и, не мешкая, тронулись по звериной тропинке в дикую лесную чащу.
Там было тепло и сыро. Вокруг стояли густые кустарники, над ними высились вербы и осокори. Через их разлапистые ветви кое-где пробивались тонкие, как копья, лучи лунного света.
Шли молча, осторожно, чтобы и треска сухой ветки под ногами никто не услышал. Иногда останавливались и напряжённо прислушивались… Нет, никого не слыхать. Только где-то вдали заухает сова, зашипит над головой сыч да большая рыбина всплеснёт на воде. И снова тишина.
Тропинку едва видно: петляет в чаще и тем удлиняет путь. Но Овлур ни на шаг не сходит с неё, чтобы не заблудиться в этом ночном дремучем лесу.
Утро встретило их седым туманом и густой холодной росой. Туман - к радости: скрывает от постороннего глаза. Роса - коварна: пройдёшь по ней, и останется после тебя широкий, хорошо заметный след. К тому же от росы беглецы мокрые по самые уши. Одежда - хоть выжимай! Вода с неё так и капает. От холода закоченели, посинели. Лица и руки покрылись гусиной кожей.
Когда солнце поднялось выше, согрелись, обсохли. Зато устали, проголодались - едва шагали.
- Овлур, ты бы рассупонил свою торбу, - не выдержал князь Игорь, - есть хочется, аж душа болит!
Овлур оглянулся. Осторожно, чтобы не оставлять после себя следов, повернул в сторону от тропинки, к зарослям ракитника, растущего вдоль поляны, и юркнул под ветви.
- Сюда! - позвал тихо.
Здесь было солнечно, тепло и тихо. Лишь мохнатый шмель гудел, перелетая с цветка на цветок, да где-то тонко цвинькнула синица: "Цвинь! Цвинь!"
Оба сразу повалились на траву. Овлур скинул с плеча торбу, достал два куска плотной вяленой говядины, и они молча накинулись на вкусное, солоноватое мясо.
Потом, разомлевшие от еды, заснули - прямо на солнце. Спали до самого вечера.
Проснулись от недалёкого конского топота. Овлур вскочил на ноги, но Игорь успел схватить его за рукав.
- Тс-с-с! Без шума! Чтоб и листок не шелохнулся!
Они осторожно раздвинули ветви.
Из леса на поляну выехали пять всадников. Остановились, рассматривая всё вокруг.
- Это люди хана Кзы, - шепнул Овлур. - Я их знаю… Старый - это Байток, позади - его выводок: сын и внуки. Без сомнения, идут по нашему следу… Что же делать?…
- Если повернут в нашу сторону, будем стрелять! - ответил Игорь. - Их пятеро… Я беру на себя переднего… Ты - последнего, но целься точнее, чтобы ни одного живым не выпустить!
Тонкие стрелы с железными наконечниками мгновенно выхвачены из кожаных тулов и наложены на тугие тетивы луков. Одно движение - и они полетят в грудь преследователей.
Но Игорь предостерегающе поднял палец.
- Пока не стрелять!
Половцы в это время сгрудились в кружок и о чём-то тихо спорили. Говорили возбуждённо, размахивая руками. К сожалению ни одно слово не долетало до слуха. Однако, судя по жестам, всё же можно было догадаться, что Байток настаивал обыскать ближайшие кусты, а его сын и внуки предлагали ехать дальше.
Напряжение нарастало. Чьё же мнение перевесит? Вступать с половцами в открытый бой Игорю не хотелось. Преимущество на стороне преследователей - они находились на своей земле и к ним в каждую минуту могла прийти помощь. А кто поможет беглецам? К тому же даже лёгкое ранение одного из них сильно осложнит положение обоих.
Игорь застыл недвижимо. Овлур тоже замер. Каждому стало ясно: там, на поляне, сейчас решается их судьба. Двинутся половцы дальше - беглецы спасены, начнут шарить по кустам - неизвестно, чем всё это закончится.