Князь задумался. Что делать с детками малыми? Оставить здесь - погибнут непременно…
- Со мной поедете? - спросил их.
- Поедем - смело ответил Славута. - Если только коней дашь…
Так Дарина и Славута попали на княжий двор. Поселили их у бездетной кухарки князя, пускай, мол, к работе приучаются. И стал бы дворовым человеком - поваром, конюхом или, в лучшем случае, гриднем. Но судьба уготовила ему иной путь.
Тут Кузьмище умолк, протянул заросшую черными волосами руку к корчаге и налил кружку кваса… Выпил, крякнул, утёрся кулаком. Никто из слушателей, а слушали все, кто сидел поблизости, не шелохнулся. Интересно рассказывал старый!.. Даже Самуил недвижно сидел задумчиво.
- И судьбой этой стал наш князь Святослав, тогда ещё - малолетний отрок, как и Славута, - продолжал дальше гридень._ А произошло такое. Славута сызмалу любил петь и играть на сопилке, на бубне и гуслях. Дедушка, сказывал, его научил. И как сопилки вырезать показал. Вот однажды за городскими валами, под горою, срезал малец веточку калины, сел под кустом и стал мастерить дудку. И не заметил, как подошёл к нему чернявый хлопчик в богатой одежде: шёлковой рубашке, бархатных штанах да в красных сапожках на серебряных подковках. В руках у него - небольшой, но умелыми мастерами князя сделанный лук, а за спиной
- тул со стрелами.
- Как тебя звать? - спросил чернявый, как оказалось потом, княжич.
- Славутой.
- А меня - Святославом… Ты что тут делаешь?
- Сопилку. Разве не видишь?
- И ты умеешь играть на ней?
- Умею.
- А ну-ка, сыграй!
Маленький мастер не спеша закончил сопилку, приложил её к губам и заиграл.
Княжич стоял, как зачарованный. Глаза блестели.
- А ну, дай-ка мне!
Славута протянул дудочку. Княжич надул щеки, подул, но послышалось лишь тихое шипение.
- Да она же не играет!
- Надо дуть умеючи.
- А ты научи!
Славута показал, как следует поджимать язык, как складывать губы и дуть, когда прижимать пальцами и открывать дырочки. Княжич оказался сообразительным хлопчиком и скоро у него начало получаться. Не песня, конечно, не музыка, а протяжный тихий свист, который изменялся, когда он закрывал или открывал дырочки.
Святослав обрадовался.
- Давай меняться! Я тебе лук - а ты мне сопилку!
Славута пожал плечами.
- Бери так. Я себе, когда захочу, ещё сделаю.
Но княжич был гордым.
- За так не хочу. Бери взамен лук!
Славута немного поколебался и взял. Глаза его тоже заблестели, как и у княжича. Оба остались несказанно довольны обменом.
Но вдруг из кустов вынырнул гридень, приставленный приглядывать и заботиться о княжиче. Он запыхался и выглядел встревоженно.
- Княжич, я с ног сбился, тебя разыскивая! Княгиня плачет, князь гневается - пропал сынок ненаглядный! А ты тут… с каким-то смердом! Что вы тут с ним делаете?
- Это не смерд, а Славута, - ответил Святослав и насупился. - Он так дивно на сопилке играет!
- На сопилке? Ишь чего!.. А лук твой где? Так этот белобрысый тать, значит, выманил его у тебя? - И выхватил из рук оторопелого Славуты игрушечный лук княжича.
- Не смей! - крикнул Святослав. - Мы честно с ним поменялись!
Но гридень и слушать ничего не хотел, схватил Славуту за воротник, а княжича за руку и потянул за собой. Перед хоромами, в окружении встревоженной челяди, стояли князь и княгиня. Увидев сына, княгиня заплакала, прижала к себе, поцеловала в голову.
- Ну, куда же ты надолго задевался, чадо моё! Я думала, что тебя уже и на свете нет! Разве так можно?..
- А всё этот смердёныш виноват, - сказал гридень и, продолжая держать Славуту за ворот, поставил перед князем. - Вывел из детинца княжича, залучил на гору в кусты и выманил у него лук…
- Неправда! - вывернулся из объятий матери Святослав. - Я сам туда вышел и встретил там Славуту. Он сделал сопилку и так красиво играл на ней! Вот я и поменялся с ним - дал ему лук, а он мне сопилку… Не обижайте его! Он ни в чём не повинен!
Князь Всеволод приказал гридню отпустить хлопчика.
- Ты и вправду умеешь играть? - спросил, присев перед ним.
- Умею, - сквозь слезы ответил Славута.
- Ну-ка, сыграй.
Тот несмело взял у княжича сопилку и начал играть. Сначала у него ничего не получалось, как знать - чего можно ждать ему, безродному, от грозного князя: милости или кары. Из сопилки вырывались неуверенные, отрывистые звуки. Но вот они окрепли, стали ясными, нежными и поплыли по всему подворью, привлекая к себе людей. Из гридницы высыпали гридни, из конюшен - конюхи, из кухни - кухарки с дворовыми девушками. Всем интересно - кто так хорошо играет?
Князь поднялся и долго вместе со всеми слушал Славуту. А когда тот закончил, спросил:
- А на гуслях тоже умеешь? И песни играть умеешь?
- Могу и на гуслях, и песни - тоже…
Князь велел принести гусли.
Малец прошёлся пальцами по струнам - и они вдруг ожили, задрожали, зазвенели, запели лебедями, зарокотали, как живые. А звонкий детский голос завёл:
Кон i i ржут за Сулою -
дзвенить слава в Киев i …
Князь так и подался вперёд. Он любил песни, сам пел. Но услышать от малыша именно эту, самую любимую, которую сложил прославленный Боян!.. Такого не ожидал…
Песня рассказывала о походе русичей на половцев, о победной битве в далёком поле за Сулою, о возвращении победителей в Киев. А им навстречу выходили люди, поздравляли, плакали от радости, что защитили от изуверов, которые огнём и мечом разоряли Русскую землю. Звонили над Киевом во все колокола, и их чистые звуки плыли и плыли в голубом небе, прославляя князя и его дружину…
Когда песня затихла и Славута, опустив руки, потупил глаза, князь подошёл, погладил его по голове и спросил:
- Знаешь ли ты, чью песню пел?
- Дедусь говорил - Боянову… А разве не так?
- Боянову, сынок, Боянову… А Боян, чтобы ты знал, был певцом моего прадеда Ярослава, деда Святослава и отца Олега… И при мне он ещё жил, но помер, когда мне исполнилось столько лет, как тебе сейчас… Какой это волшебный, как говорят, был певец! Таких теперь нет!
- Я хочу стать таким, как он, - сказал Славута.
- Ты? - князь задумался, а потом обратился к княгине: - А что, княгиня, возьмём этого отрока нашему Святославу до пары, для поощрения?.. Пусть вместе живут, вместе обучаются… Там видно станет, что из этого выйдет. Думаю, Святославу нужен такой товарищ… А если не товарищ, то хотя бы примерный хлопчик рядом… Как ты думаешь?..
Пока княгиня размышляла, Святослав радостно закричал:
- Возьмём его, отче, возьмём! Он научит меня играть на сопилке да на гуслях, а я его - стрелять из лука! Так хорошо нам будет всегда, ежели вдвоём!
Князь засмеялся.
- Так тому и быть!
Вот с того дня Славута и не разлучается со Святославом. Все, чему учёные монахи да опытные воины обучали княжича, усваивал вместе с ним и малый Славута - и читать, и писать, и на коне ездить, и мечом, и луком владеть, и в походы ходить… И так подружились они, будто оба друг другу ровня, будто один не был княжичем, а другой - смердом… Такая искренняя дружба меж ними продолжается и до сего дня. - Кузьмище понизил голос и протянул руку к кружке. - Вот вам былина, вот вам и сказка, а мне ковш пива да тарани связка!..
И он, закатывая под лоб глаза, медленно вытянул большой ковш свежего чёрного пива, услужливо налитого Стояном, и начал со вкусом грызть солёную днепровскую тарань.
Ждан вытянул шею, поглядел через головы на старого певца, сидящего рядом с князьями. Он был прекрасен: лицо одухотворённое, глаза сияют, как звезды, с высокого лба спадают пряди седых волос, пальцы легко летают по струнам, и под потолком плывёт новая - которая уже за этот вечер! - песня:
Ой, л i та молод i,
б i л i лебед i,
хоч помайте крильми
з-за гори мен i …
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Рано поутру из Киева выехали гонцы в Переяславль, Чернигов, Смоленск, Новгород-Северский, Трубчевск и Рыльск. Святослав и Рюрик скликали князей в поход на половцев. В Новгород-Северский ехали Кузьмище и Ждан.
Мчались они без отдыха и на пятый день, в обеденную пору, добрались до Новгорода-Северского.
С высокой горы, где раскинулся посад, крепость виднелась как на ладони. Лежала она между Десной и широкой балкой, на самой природой укреплённом холме, и вся её просторная площадь была застроена княжескими хоромами, собором, гридницей, конюшней, зброярней, кухней и другими строениями. Могучие валы крепости, насыпанные вдоль самого края обрыва, дубовые - тёмные от времени - заборола и башни, глубокий ров, что отделял вершину от материка с перекидным мостом через него и узкий, выгнутый черепашьим панцирем, чтобы затруднить путь нападающим, подъезд к решетчатым железным воротам, поднимаемым и опускаемым на цепях, - всё это делало крепость неприступной твердыней.
Кузьмище снял всегда висящий у пояса сигнальный рог и громко затрубил.
На валу появились несколько воинов-севрюков.
- Эге-гей! Откуда? - закричали они.
- От князя киевского Святослава к князю Игорю! - ответил Кузьмище.
Их впустили в крепость. Провели в хоромы. В просторных сенях к ним вышел молодой гридень в бархатном кафтане и жёлтых сапогах с железными подковками. Красавец, грудь колесом, на щеках - румянец, кучерявый русый чуб небрежно спадал на лоб, в красивых, слегка на выкате глазах - лукавые огоньки.
- Кто такие? - спросил с чувством превосходства.
- А ты кто? - в тон ему ответил Кузьмище.
Гридень пожал плечами, усмехнулся: как же так, его и вдруг не знают?
- Я сын тысяцкого Рагуила - Янь.
- А мы - посланцы от киевского князя Святослава к князю Игорю.
- Подождать придётся до вечера… Князь с княгиней Ефросинией принимают сейчас гостей.
Кузьмище встопорщил бороду, засопел и воскликнул:
- Хлопче! Да ты ведаешь, что говоришь? У нас к князю спешные вести. Поход на половцев готовится! А ты - до вечера! Ха! Видали такое?
Но Янь, похоже, никогда не сердился. Он разгонисто захохотал и шутливо толкнул старого гридня в грудь.
- Чего шумишь, борода? Так бы сразу и сказал, что про поход весть привёз! - и распахнул дверь. - Заходите!
В большой светлице несмотря на солнечный день стояли сумерки. Цветные стекла окошек пропускали мало света. В углу, перед образами, горели свечи.
Гонцы поклонились, поздоровались.
Ждан сразу узнал князя Игоря, хотя видел его всего лишь раз, три года тому назад, когда тот приезжал в Путивль. Он почти не изменился: те же проницательные строгие глаза, зачёсанные назад черные волосы и небольшая, аккуратно подстриженная бородка резко оттеняли белизну худощавого лица, а крепкая, тугая шея и широкие плечи выдавали силу незаурядную. Было ему тридцать лет и три года.
Рядом с ним, на почётном месте, сидела русоволосая красавица-жена - княгиня Ефросиния… А дальше за столом темнело несколько человеческих фигур, но разглядеть, кто такие, было некогда, так как увидев выставленную вперёд бороду Кузьмищи, Игорь воскликнул удивлённо:
- Кузьмище! Вот не ждал! Сколько ж это лет я тебя не видел?
- Да, поди, уже четыре года… С того времени, как мы вместе с тобой, княже, да с ханом Кончаком на Киев шли, чтобы отвоевать его у Рюрика для князя Святослава. А Рюрик, не будь дурнем, обошёл нас с тылу да и припёр к Днепру. Я - шмыг в кусты и задал стрекача… А тебе, княже, как тогда посчастливилось?
- Ха-ха-ха! - рассмеялся Игорь. - Ну и напомнил ты историю!.. Мы с Кончаком успели вскочить в чёлн, что стоял на наше счастье у берега, и тоже бежали - дух перевели только в устье Десны, в Городке. Там же на радостях, что спаслись, договорились, что когда подрастут наши дети, мой сын Владимир и дочка хана, стать сватами… Ой-ой, как давно это было!.. А ныне ты с чем ко мне пожаловал?
Кузьмище подал пергаментный свиток. Игорь сломал восковую печать, развернул письмо и начал читать вслух. Святослав оповещал о нападении Кончака на Переяславскую землю, звал князей в поход, чтобы отомстить нападающим.
- Вот тебе и сват! - дочитав, воскликнул Игорь. - Вот тебе и Кончак! Клялся быть сватом, а теперь землю русскую разоряет. А? Уж очень он возомнил много о себе в последнее время. Собрал под свою руку несколько орд и считает теперь себя великим ханом… Натворит он невзгод, если отпора ему не дать!
- Однако не на Северскую землю он напал, а на Переяславскую, - подал голос из-за стола черноволосый юноша в красном княжеском корзне на плечах. - Пускай Владимир Глебович и заботится! А мы далеко!
- Э-э, Святослав, от Дмитрова до Путивля совсем недалече! Конечно, сын Глебов загордился, считает, что он со своим Рюриком - пуп земли Русской. Выдал сестру свою Ольгу за моего брата
Всеволода, а нас Ольговичей, чурается, не хочет иметь с нами добрые, близкие отношения!.. Но не о том сейчас речь. Хорошо, что Кончак не двинулся дальше. А если б пошёл? Как знать, куда бы повернул? На Переяславль, на Путивль или на твой благословенный Рыльск? Брат наш Святослав киевский правильно решил, что надо в поход на Кончака идти…
Игорь вновь обратился к гонцам:
- Князья уже выступили?
- Когда мы отбыли из Киева, то уже готовились. Они хотели перейти Днепр и ждать в Ольжичах Ярослава Черниговского, а потом двинуться к Лохвице на Суле. По дороге к ним должон подойти переяславский полк…
- Значит, нам тоже - до Лохвицы… Ты готов, Всеволод? - спросил Игорь могучего с виду смуглого мужа, что сидел по правую руку от него и спокойно, словно речь шла о каких-то будничных делах, обгрызал гусиную ножку.
Это был младший брат Игоря, князь Всеволод Трубчевский.
- Мои кметы всегда готовы. Два дня на сборы - и мы в пути, - ответил Всеволод. - Мои кони с удовольствием разомнутся, да и я сам по степи всласть погуляю…
- А ты, Святослав, князь Рыльский? - повернулся Игорь к безусому молодцу в красном корзне.
Тот развёл по-юношески узкую грудь, гордо выпрямился. На его желтоватом лице пробился едва заметный румянец, а чуть раскосые глаза воинственно блеснули.
- Я тоже готов, стрый. Сегодня же скачу в Рыльск! А через два дня выступлю к Путивлю, где встречусь с тобой и стрыем Всеволодом.
- Ну, вот и договорились обо всем!
Поднялся отрок, что до сих пор неподвижно сидел по правую руку от князя Всеволода. Было ему лет четырнадцать, но густые тёмные брови и пышные светло-русые волосы, зачёсанные как у воина назад, придавали ему вид более взрослого.
- Княже, - заговорил он хрипловатым голосом, который уже начал ломаться, - а мне ты неужто не дозволишь пойти в поход?..
Игорь внимательно посмотрел на подростка и в его глазах засветилась нежность. Это был его сын - первенец, и любил он его, даже самому себе в этом не признаваясь, больше, чем других детей.
- Владимир, я рад слышать от тебя такие слова. Ты - настоящий Ольгович! - с гордостью произнёс князь, любуясь сыном. - Мне приятно, что в тебе живёт ратный дух наших предков. Несомненно, ты пойдёшь со мной! Пора уже и тебе начинать! Но пойдёшь уже не простым воином, а князем, во главе путивльских стягов, ибо отныне Путивль принадлежит тебе!
- Отче, как я рад! - восторженно воскликнул княжич и, подбежав к отцу, поцеловал его в плечо. - Я сегодня же выступаю в Путивль! Соберу свой полк, приготовлю все, чтобы достойно встретить князей в Путивле!.. У себя!..
Потом вперёд выступил Ждан и протянул Игорю свой свиток.
Игорь начал читать, как и первое письмо, вслух. Святослав Киевский описывал бегство юноши из половецкого полона, про встречу с Кончаком и Самуилом. А в конце советовал Игорю взять Ждана к себе на службу, "понеже отрок надёжный, смелый и разумный вельми. Будет он князю не в тягость, а в радость, и понеже боярин Славута тож просит за сие".
Игорь с любопытством взглянул на лицо и оценил ладно скроенную фигуру юноши, которого так расхваливал Святослав.
- Ты из севрюков будешь?
- Севрюк, княже. Из Путивльской волости. Над Сеймом было когда-то сельцо Вербовка, если знаешь…
- Почему было?
- Половцы дотла его сожгли.
- Оно и сейчас есть… Правда, в нём всего несколько хат… Но есть! Живёт!..
- Так может и из моего рода кто остался? - воскликнул Ждан. - Вот была бы радость!
- Придёт время - узнаешь… А сейчас ты хочешь, я так понял, поступить ко мне на службу. И в этом за тебя просят князь Святослав и боярин Славута… Что же ты умеешь?
- Руки и голову имею - потому и умею немало… Чего не умею - научусь!
- Вот ты каков! Но всё же… За конями ходить умеешь? Из лука стрелять? Мечом и копьём орудовать?
- Возле коней я сызмала… А в полоне три года с отцом пас табуны Секен-бея… Умею и мечом рубить, и копье метнуть!
- А ещё что?
- Читать умею и писать…
- Даже так? Да ты просто находка для меня! Вы слышите? Он даже читать и писать умеет! А по-половецкому говорить научился?
- Было время и для этого, княже… И не хотел бы, так беда научила!
- Гм… Ты из простых смердов?
- Из простых, княже.
- А почто не хотел вернуться к себе в волость?.. Сразу, как говорится, из грязи да в князи…
- Нет, такого я и в мыслях не имел, когда на родную землю добирался. Чтобы к тебе на службу, это князь Святослав надумал, а особенно боярин Славута… Слыхал про Славуту, княже?
- Как не слыхать! Это же мой учитель… Он многих Ольговичей учил… Так кем же ты хочешь быть?
- Кем прикажешь, княже… После полона никакая работа не страшна - был бы кусок хлеба да угол тёплый…
Игорь в задумчивости побарабанил пальцами по столу, что-то прикидывая. Было видно, что юноша ему понравился.
- Так говоришь - коней любишь и умеешь их в порядке держать?
- Люблю, княже, и умею.
- Тогда беру я тебя… Мне как раз нужен конюший, старый долго верой и правдой служил, но вот упокоился…
- Благодарствую, княже. Буду стараться, - поклонился Ждан князю.
- Но не думай, что будет тебе у меня сладко. Конюший, помимо забот о конях моих, должен сопровождать меня во всех походах, в битвах. Если что не годится, то есть ещё время передумать и отказаться.
- Я остаюсь у тебя, княже, - твёрдо сказал Ждан.
- Вот и ладно, - завершил разговор Игорь и обратился к широкоплечему, с окладистой бородой человеку, сидящему рядом с Янем: - Рагуил, покажи новому конюшему конюшни, коней, конюхов, позаботься о жилье и одежде и дай достойный приют гонцам князя Святослава.
- Повинуюсь, княже, - степенно поклонился, поднимаясь, Рагуил. - Сейчас мы с Янем всё сделаем.