"Я служил под вашим командованием несколько лет назад у Евфрата, и персы были в сотне миль от укрепления, а вы не хотели на них нападать. Я горжусь тем, что не боюсь персов. Что касается повиновения, мне известно, что недавно в Равенне вы не подчинились приказу императора. Поэтому ничего не будет страшного, если я не подчинюсь вам".
Велизарий снова написал ему:
"В жизни случаются разные обстоятельства, я не собираюсь с вами спорить. Если вы ослушаетесь приказов, соберетесь устраивать демонстрации смелости, не забывайте о внезапной атаке, особенно днем".
Днем в тех местах бывало очень жарко. Люди Петра снимали панцири, складывали в одно место оружие и отправлялись по двое-трое воровать дыни на полях, расположенных в нескольких сотнях ярдов от Нисибиса. Кавалерия персов внезапно вылетела из трех ворот и погнались за ворами до окруженного частоколом лагеря. Охрана лагеря спешно схватила оружие и побежала на помощь товарищам, но их к ним не подпускали персы. Петру вскоре пришлось оставить лагерь, где он потерял пятьдесят солдат и полковое знамя.
К счастью, передовые части Велизария видели клубы пыли в направлении Нисибиса и сразу доложили ему об этом. Велизарий приказал обедать посменно - только треть отряда могла сразу обедать. Поэтому в течение одной минуты, когда трубач протрубил тревогу, кирасиры мчались по дороге к Нисибису на помощь Петру, во главе воинов скакал Велизарий. Его рекруты-готы скакали на тяжелых конях. Персы в это время перестраивались, быстро попытавшись разграбить лагерь солдат Петра. Воины Велизария поделились на две колонны, чтобы атаковать оба вражеских фланга. Они поскакали к врагу галопом, стреляя с седла и пытаясь поразить врага длинными пиками. Стрелы врага их не доставали, потому что, как я уже объяснял, луки у персов слишком легкие и не могут поразить тяжелую кавалерию в латах. Готы разорвали линию сопротивления персов с первой попытки и погнали их в беспорядке в Нисибис. Отряд Петра был спасен, но это выступление нарушило планы Велизария. У персов во время атаки погибло сто пятьдесят человек, и они знали, что Велизарий находится недалеко от границы и все также храбро воюет. Они боялись выступать против него из города, повесили знамя отряда Петра на одной из башен, в насмешку украсив его гирляндами кровяных колбас.
Велизарий теперь не мог внезапно взять Нисибис и решил обойти город, понимая, что обычная осада не сможет взять город и в течение года. Следующей крепостью на востоке был город Сисауранум, расположенный на расстоянии тридцати пяти миль от Нисибиса. Гарнизон города, включая милицию, состоял из четырех тысяч человек. Велизарий мог оставить Нисибис с гарнизоном в шесть тысяч человек в тылу, но он боялся оставить оба города непобежденными. Он решил начать осаду Сисауранума основными силами, оставив небольшие силы сдерживания в Нисибисе. Он решил послать короля Харита с арабами через реку Тигр в провинцию Ассирии.
Эта часть Ассирии многие столетия не подвергалась нападению римлян. Население жило в полной безопасности, и люди там были очень богатые. Король Хосров был в Колхиде, а персидские пограничные силы застряли в Нисибисе и Сисаурануме. Солдаты короля Харита могли от души грабить население, как этого им никогда в жизни не удавалось. Король Харит решил, что не стоит делиться такими богатствами с римскими армиями у него в тылу, как было заранее обговорено, и решил вернуться в Бостру другим путем.
С ним отправился эскадрон кирасиров под командой Траяна и еще эскадрон фракийцев под командой Иоанна Эпикурейца, чтобы помочь силам арабов, если возникнет подобная необходимость.
Король Харит обманул Траяна и Иоанна, приказав разведчикам сообщить, что большая армия персов отрезала экспедицию сзади с севера и ожидает их возвращения у моста Тигра, по которому они прежде проследовали.
Король объявил, что сразу возвращается домой. Иоанн Эпикуреец тоже стал жадничать. Он решил, что не стоит делиться добычей со всей армией, и последовал примеру Харита. Траян был ниже его рангом, и ему пришлось последовать его примеру. Вся экспедиция отправилась на юг вдоль реки Тигр, пока они не подошли к мосту в Ниневии, который они перешли. Иоанн Эпикуриец и Траян вернулись на римскую территорию через пустыню у Сингары и Борраса. Король Харит спокойно добрался до Бостры со всем награбленным добром. Юстиниан позже еще раз простил этого предателя и через несколько лет, когда он разгромил армию короля сарацинов, подарил ему ранг патриция и с почетом принимал его в Константинополе.
Велизарий тем временем ждал от короля вестей или хотя бы весточки от Траяна. Он хотел знать, каковы у них были успехи и какие силы персов расположены в Ассирии. Вестей он не дождался и начал волноваться. Но Велизарию удалось взять Сиссауранум, в котором скопились крестьяне-беженцы. После шести недель осады город сдался перед угрозой голода. В отличие от прифронтовых городов Дараса и Нисибиса, этот город не обеспечил себя запасами продовольствия на случай осады. Внезапность появления Велизария не дала возможности получить зерно у крестьян. Велизарий представил городу великодушные условия - прощение всех горожан-христиан римского происхождения. Сисауранум был одним из городов, переданных Персии сто пятьдесят лет назад согласно позорному договору Юпитера. Что касается восьмиста персидских всадников гарнизона - для них стоял выбор между обычным рабством и службой в армии императора Юстиниана. Они предпочли служить у Юстиниана, позже их перевели в Италию сражаться против готов. Готы же, служащие в придворном полку кирасиров, были переведены в Месопотамию, чтобы сражаться против персов. Укрепления Сисауранума были сравнены с землей.
От короля Харита все еще не было новостей, и Велизарий думал, что экспедиционные силы попали в западню и были уничтожены. Он созвал военный совет и предложил следовать через Тигр - возможно, Харит все еще отбивается в захваченном городе и ожидает их помощи. Ни один из генералов его не поддержал. Генералы из Ливана настаивали на том, чтобы возвратиться назад со своими войсками. Тем более, что Рамадан у сарацинов был закончен. Другие генералы отмечали, что их войска с трудом переносят жару, и поэтому треть воинов была не в состоянии сражаться. Они начали протестовать, требовать, чтобы их отправили обратно, и пора возвращаться!
Таким образом, из-за бравады Петра, предательства короля Харита, доверчивости Иоанна Эпикурейца, трусости других генералов, Велизарию не удалось одержать величайшую победу. Когда король Хосров узнал о рейде арабов в Ассирию и о том, что Велизарий захватил Сисауранум, он быстро отправился назад по дороге, ведущей на запад от озера Ван и вдоль восточного берега Тигра. Ему пришлось распрощаться с половиной армии из-за эпидемии холеры. Потом он потерял еще половину оставшихся людей из-за голода. Когда стало известно о страшной эпидемии холеры, его отряды с продовольствием повернули обратно в Иберию. Его задержал оползень, унесший новую дорогу в самом важном пункте пути. Ему пришлось прокладывать другую дорогу. Если бы Велизарию в тот момент удалось перебраться через Тигр, он перехватил бы Хосрова. Персы в то время находились в бедственном положении из-за голода и полного отсутствия дисциплины, и несомненно прибавили третьего схваченного короля к тем дарам, которые Велизарий уже сделал Юстиниану.
Но так не случилось - Велизарию не удалось убедить генералов выступить. Он погрузил больных солдат на повозки и отправился в Дарас.
В Константинополе в то время происходили странные вещи. Сначала в городе появился незаконный сын Теодоры. Она родила его в Египте в то несчастливое время, когда она из клуба ипподрома отправилась в Пентаполис. Это был сын недавно умершего арабского купца. Он забрал мальчика по имени Иоанн себе. Теодора поклялась Юстиниану, что у нее не было детей. Когда он ей пожаловал ранг патриция, она подписала документ, где торжественно подтверждался этот факт. Иоанн Каппадохия мог шантажировать Теодору, потому что ему было известно о существовании ее сына. Его агенты в Египте выкопали для него эту историю, но ему нехватало подробностей, чтобы ее подтвердить. Теодоре не было известно, имеются ли у него доказательства, которые он сможет представить Юстиниану. Сама Теодора никак не могла разведать, где находится ее сын. Умирающий отец рассказал обо всем Иоанну Бастарду [Бастард - незаконнорожденный.] и тот явился в Константинополь из Адена, что на Красном море, где они до этого жили. Он обратился к Теодоре через госпожу Антонину. Он знал первого мужа Антонины, связанного делами с его отцом. Если Иоанн ожидал, что над ним станут проливать счастливые материнские слезы и будут его обнимать и целовать и сразу пожалуют ему важное положение при дворе, он сильно ошибался. Теодора не стала зря тратить время, объявила его сумасшедшим и поселила его в сумасшедший дом, где он вскоре и умер. Она не любила его отца, почему она должна любить сына? Кроме того, он был жадным, неграмотным и наглым парнем. Теодора заявила госпоже Антонине:
- Наконец, моя дорогая, мы сможем разделаться с Иоанном Каппадохией. Теперь мне нечего бояться.
Теодора понимала, что до тех пор, пока Феодосий не вернется из Эфеса, Антонина не будет в состоянии помогать ей отомстить Каппадохийцу. Антонина была уверена, что Феодосий никогда не покинет монастырь, но Теодора сообщила епископу Эфеса, одному из ее ставленников, что он должен ей помочь и сразу отправить Феодосия в Константинополь. Епископ приказал аббату монастыря, где были свободные нравы, наложить на Феодосия такие тяжкие епитимьи, чтобы он сам добровольно попросил освободить его от обетов.
У госпожи Антонины появилась надежда, когда она услышала эти новости, и она начала обдумывать, как же им подстроить ловушку для Иоанна Каппадохийца и погубить его. Сначала она попыталась подружиться с единственной дочерью Иоанна - Юфимией. Это была умная девушка, и отец обожал ее. Теодора выбрала для нее жениха, за которого девушка никак не желала выходить замуж. Госпожа Антонина стала играть на неприязни Юфимии к Теодоре и постепенно ей удалось завоевать ее симпатию. Как-то Юфимия спросила Антонину:
- Дорогой друг, уважаемая Антонина, почему вы так грустны и почти никогда не улыбаетесь? Вы волнуетесь за своего храброго мужа, который сейчас находится на войне?
Госпожа не собиралась говорить Юфимии, как ей тяжко без Феодосия, и коротко ответила:
- Мне не стоит волноваться о муже, пока он сражается с врагами, - потом ей в голову пришла блестящая мысль, и она продолжила: - Меня волнует, что император почему-то подозревает Велизария в неверности ему. Я больше волнуюсь за его безопасность, когда он находится в Константинополе.
Юфимия воскликнула:
- Подозревает Велизария в неверности?! Но ведь никто в империи не был предан больше императору, чем ваш муж!
Госпожа поднялась, тщательно закрыла двери и затем прошептала:
- Мне так давно хотелось с кем-нибудь поделиться, милое дитя, потому что сердце у меня разрывается от негодования - слишком несправедливо относятся при дворе к моему благородному Велизарию. Он увеличил доминионы империи на десятки тысяч квадратных миль, а сокровища империи - на десятки миллионов в золотых монетах и слитках. Он привез с собой двух пленных королей, не говоря уже о том, что он усмирил Победные Мятежи, когда император чуть не потерял трон. Но этот ужасный Юстиниан завидует Велизарию и относится к нему, как к собаке или последнему преступнику. Перед тем как уехать, Велизарий сказал мне: "Любой другой император будет лучше этого! Я чувствую себя свободным от клятв верности ему, потому что он плохо ко мне относится!"
Юфимия ответила:
- Дорогой друг, вам с Велизарием нужно винить только себя самих. Когда власть была у вас в руках, вы ею не воспользовались.
Госпожа сказала:
- Дитя мое, мы не могли устроить военный переворот, пока у нас не было поддержки влиятельных министров при дворе. Например, твой уважаемый отец к нам не очень хорошо относится. Если бы он был на нашей стороне… Между прочим, он мог бы стать императором вместо Юстиниана. У моего мужа для этого не хватает амбиций. Как тебе известно, его интересует только ратный труд.
Юфимия настолько жаждала не вступать в навязанный ей брак, что она постаралась лучшим образом все изложить отцу. Это была легкая задача, потому что тайно Иоанн Каппадохия мечтал об императорской диадеме. Более того, он был уверен, что получит ее. Старый астролог при ипподроме, может, тот самый, который все верно предсказал моей госпоже и Теодоре, много лет назад сказал Иоанну: "Сын мой, когда-нибудь тога Августа будет накинута тебе на плечи дворцовыми солдатами, и это станет днем великой радости при дворе".
Иоанн был очень доволен, когда Юфимия пересказала ему разговор. Он попросил, что дочь уверила госпожу Антонину, что она может на него полностью полагаться во всем, что поможет падению Юстиниана. Антонина начала обнимать Юфимию и поклялась Святым Духом, что ее отец может тоже полагаться на Велизария и саму Антонину так же, как на себя самого.
Еще до дальнейшего развития заговора, из Эфеса, к великой радости госпожи, возвратился Феодосий. Он не выдержал трудностей жизни в монастыре. Феодосий перестал быть монахом и вернулся к прежнему образу жизни - он носил богатые одежды, душился духами, играл на гитаре и пел, веселился, насмешничал и расточал шуточки направо и налево. Мне трудно объяснить перемену его настроения, так же как и внезапное увлечение религиозной жизнью. Существуют подобные ему характеры, особенно среди фракийцев. Мы только зря потратим время, обсуждая эти странности. Кстати, их любовь к дискуссиям, наверно, может как-то объяснить эту тайну. Больше говорить о мотивах Феодосия не станем, а ограничимся перечислением его слов и дел.
В это время сына госпожи Фотия не было в городе. Он жил вместе с нами после отъезда Велизария. До того как был разрушен город Антиохия, он влез в огромные долги из-за спекуляций. Кроме того, он заключал пари на гонках колесниц и во время травли медведей. Если он вскоре не расплатится с долгами, его объявят банкротом. Но Фотий был уверен, что мать придет ему на помощь, чтобы избежать огласки и скандала. Возможно, она так бы и сделала, если бы Феодосий не рассказал ей одну историю. Госпожа была вне себя от гнева. Феодосий сказал, что бежал в Эфес, потому что Фотий пригрозил ему убить мать и Феодосия, если последний сразу не покинет город, и поэтому Феодосий не желал возвращаться.
Разгорелся скандал. Госпожа отказалась оплачивать долги Фотия. Когда она услышала эту историю, то обратилась в полицию, чтобы они защитили ее и Феодосия. Все об этом узнали, и госпожа подробно написала обо всем Велизарию. Антонина также пригрозила Фотию, что ему придется туго, если его пожелает наказать Теодора.
Фотий спешно пересек Босфор и отправился в носилках к персидской границе, чтобы найти защиту у Велизария. Мне не известно, что именно он наговорил Велизарию, но он заявил, когда Феодосий во второй раз отправился в Эфес, что он собирался вернуться к Антонине, как только уедет Велизарий. Он сказал, что Феодосий уже вернулся, и что его мать и Феодосий, в открытую живут во грехе. Фотий начал жаловаться, что госпожа украла у него огромную сумму денег и передала любовнику, к тому же довела его до банкротства. Он сказал, что мать ему постоянно вредит, потому что он знает слишком много обо всех ее делишках.
Велизарий услышал эту ужасную ложь от Фотия в тот самый день, когда собрал военный совет по поводу Сисауранума. Наверно, это известие повлияло на его решение отступить с персидской территории, если бы только он не ставил на передний план свои воинские обязанности, а не личные амбиции и желания. Его военные товарищи прекрасно об этом знали. Но все тем не менее стали об этом говорить, причем в первую очередь это предположение шло от тех генералов, которые дрожали при мысли, что придется пересечь Тигр.
После военного совета Велизарий продолжил разговор с Фотием. Фотий поклялся Святым Духом - это самая страшная клятва, которой может поклясться христианин, а если он ее нарушает, то губит свою душу, и она будет вечно мучиться в Аду. Но Фотий поклялся, что сказал правду. Чтобы подтвердить свои слова, он привез с собой двух наших слуг и сенатора, который был одним из его главных кредиторов, и сам чуть не стал банкротом. Этим людям вместе с Фотием удалось убедить Велизария. Возможно, его разочарование в успехе кампании и плохое здоровье после того, как его в течение месяца мучила дизентерия - все взятое вместе нарушило его обычно ясный и четкий ум. Мне хочется сказать в его защиту, что отношения госпожи с Феодосием были удивительно странными.
Даже я, как уже писал раньше, никогда не мог понять, каковы же они были на самом деле. Словом, Велизарий весь кипел от ревности. Офицеры были поражены случившейся в нем перемене. Он стал нетерпимым с солдатами и стал вести себя, как остальные генералы. Единственно, что отличало его во время приступов ярости, он не богохульствовал. Настроение у него не улучшилось после того, как он получил письмо от Антонины, где она написала, что Фотий удрал из Константинополя полный к ней ненависти и грязных сплетен, и что она попытается очистить его рот от сплетен и заполнит его настоящей грязью. Она заявила мужу, что Феодосий боялся смерти от рук друзей Фотия и временно возвращается в Эфес, пока Антонина будет отсутствовать в Константинополе.
Но перед отъездом следовало закончить дела с Иоанном Каппадохийцем, иначе "дело" могло повернуться против госпожи Антонины. Госпожа послала меня к Иоанну сказать, что она отправляется в Дарас, чтобы убедить Велизария, что теперь можно действовать, свергать Юстиниана и забирать у него императорский венец. Я договорился, что Иоанн тайно встретится с госпожой в полночь на следующий день в саду поместья Велизария в Руфиниане, то было предместье Константинополя, расположенное через Босфор. Там он остановится в последний раз перед тем, как окончательно покинуть город. Госпожа не сомневалась, что Иоанн попадет в ее ловушку - она поклялась Святым Духом, когда пыталась его убедить в серьезности своих намерений и намерений Велизария.
Госпожа сообщила обо всем Теодоре, которая поделилась этими вестями с Нарсесом, а тот был в плохих отношениях с Иоанном Каппадохийцем. Она еще сообщила об этом Марселлу, командиру императорской гвардии. Нарсес и Марселл переоделись и отправились в Руфиниан вместе с отрядом солдат. В определенное время они были в саду - некоторые из них скрывались за емкостью для воды, другие разместились среди кустов и на ветвях яблонь. Они понимали, что Юстиниан о чем-то догадывается, и сообщили ему, что раскрыт заговор против трона. Он послал записку Иоанну Каппадохийцу: "Нам все известно. Прекрати или ты умрешь. Твоя сообщница Антонина вызывает наш гнев".
Но Иоанн, получив записку, подумал, что ему невозможно на нее отвечать и что безопаснее продолжить заговор. Он поверил в то, что госпожа действовала из собственных побуждений. Словом, когда Иоанн Каппадохиец вышел из города с вооруженным отрядом, чтобы встретиться с госпожой, он уже решил, что последует вместе с госпожой в Дарас.
В саду царила полная темнота. Меня пробирала нервная дрожь, когда я стоял рядом с госпожой Антониной и ждал. Я понимал, на карту многое поставлено. Госпожа и я надели под плащи кольчугу. В полночь через ворота перелетела перчатка. Я бросил ее обратно - это был наш сигнал. Иоанна впустили с его двенадцатью охранниками.