- Я же вам объяснила, месье, время посещений давно прошло. Больные спят… Я прошу вас, месье…
Маленькая монахиня семенила за Тавернье по коридору.
- Леа!
Она еле сдержалась, чтобы не броситься ему навстречу. Разбуженный полицейский схватился за пистолет.
- Месье, что вы здесь делаете?
- Мадемуазель Лаура Дельмас - моя знакомая, я хочу справиться о ее состоянии.
- Приходите завтра.
- Нет, я должен поговорить с мадемуазель, - сказал он, кивнув в сторону Леа.
- Вы знаете этого человека?
- Да.
- Идите, побеседуйте с ним в холле.
Леа хотела было отказаться, но тогда между ее возлюбленным и представителем закона неизбежно произошла бы стычка, и это соображение ее остановило.
Франсуа взял ее под руку и спросил:
- Как себя чувствует Лаура?
- Она пока не пришла в сознание, но они надеются ее спасти.
- Ты должна немедленно уехать.
- Об этом не может быть и речи, я не могу ее оставить.
- Разве ты не понимаешь, что они хотели убить тебя? Они стреляли в Лауру из-за того, что она была в этом костюме.
- В каком костюме?
- В голубом, том самом, в котором ты была накануне.
- Боже мой!..
- Теперь ты поняла?
- Но почему они хотели меня убить?
- Потому что ты близкая подруга Сары.
- Да, я ее близкая подруга, но я не имею никакого отношения к тому, что она собирается предпринять.
- Ну, этого они, положим, не знают. Мы напали на след машины и вот-вот задержим одного из убийц. Я надеюсь, что он выведет нас на главаря. Но пока ты должна исчезнуть. Они скоро поймут, что ошиблись.
- Если все так, как ты говоришь, я не могу чувствовать себя в безопасности нигде.
- Совсем не обязательно. Завтра утром Сара выйдет из больницы, и мы переправим ее в надежное место. Я говорил с министром внутренних дел, он предоставит нам телохранителей. Что ты сказала полицейским?
- Что я не поняла, что произошло.
- Правильно. Они тебе поверили?
- Думаю, что да.
- Министр ввел начальника полиции в курс дела, тот отдал приказы по инстанциям. Теперь этим занимаются спецслужбы. Если тебя снова будут допрашивать, ты должна по-прежнему утверждать, что ничего не знаешь.
- Что ты сам собираешься делать?
- На данный момент ничего особенного. Немного приду в себя. У тебя усталый вид… Не волнуйся за Лауру. Она выкарабкается.
- Надеюсь. Но мне все равно страшно. Я вспоминаю время, когда Камилла была в опасности. У меня те же ощущения. Франсуа, скажи мне, что она не умрет…
Вместо ответа Тавернье прикоснулся к ее бледной щеке. Обхватив его руками, она крепко прижалась к нему.
- Бедная моя девочка! Я так хотел оградить тебя от всего этого…
- Похоже, это тебе не слишком удалось.
- Любовь моя, прости, я люблю тебя, я так хотел бы сделать тебя счастливой…
- И это тоже тебе не слишком удалось.
- Я обещаю тебе, что когда-нибудь это будет возможно.
- Когда-нибудь!.. Это очень не скоро.
Они долго стояли, не разнимая рук. Уткнувшись в ее волосы, он прошептал:
- Ты простила меня?
Он почувствовал, как тело ее напряглось.
- Никогда в жизни, - ответила она тоже шепотом, прижимаясь к нему еще крепче.
- Я понимаю, но… не забывай, что я люблю тебя.
- Мадемуазель, мадемуазель, ваша сестра пришла в сознание! С ней сейчас дежурный врач, - выкрикнул полицейский, еле переводя дыхание.
- Спасибо, я иду к ней.
Она побежала к палате. Франсуа Тавернье последовал за ней.
Мужчина в белом халате склонился над Лаурой.
- Успокойтесь, мадемуазель, все будет хорошо. Вы Леа?
- Да.
- Она все время зовет вас. Она опасается, что вас убили.
- Лаура… дорогая моя…
- Леа, ты здесь…
- Не нужно говорить, мадемуазель, вы устанете.
- Я здесь, не бойся ничего.
- А Франк?.. А остальные?..
- Франк в коридоре.
Тавернье привел его. Лаура протянула ему руку:
- Не плачь, не то я тоже заплачу…
- Мадемуазель, не волнуйтесь. Вам нужен покой.
- А Франсуа?.. А Сара?..
- С Сарой все в порядке… Франсуа здесь.
- Привет, Лаура.
- Я рада, что вы здесь… Мне плохо!..
- Замолчи, не говори больше ничего… Я побуду здесь с тобой.
- Мне снилось, что тетя Альбертина звала меня… мне страшно… мне так страшно… Скажи, я не умру?..
- Нет, родная моя, нет, все хорошо…
- Мне очень плохо…
- Не разговаривайте, мадемуазель, или же я распоряжусь, чтобы все ушли. Я сейчас сделаю вам укол… Вам станет лучше, и вы сможете уснуть.
- Я не хочу спать…
Пока врач делал Лауре укол, Леа и Франк не отпускали ее руки. На лице ее совсем не было косметики, и от этого она выглядела как ребенок. Вскоре она уснула.
17
Успокоившись по поводу состояния своей сестры, Леа согласилась пойти немного отдохнуть на Университетскую улицу. Франсуа наполнил ванну. Медленно раздев Леа, он отнес ее в ванную комнату и, обращаясь с ней, будто нянька, искупал ее. От прикосновения его нежных рук Леа совсем успокоилась. Накинув на нее пеньюар, он положил ее на кровать и укрыл шерстяным одеялом.
- Спи, дорогая моя.
- Не оставляй меня, - сказала она сонным голосом.
- Не беспокойся, я побуду рядом с тобой.
Она уснула, сжимая его руку.
Когда она проснулась, было уже темно. Рядом никого не было.
- Франсуа! - крикнула она, приподнявшись.
Дверь приоткрылась. Луч света проник в комнату.
- Я здесь.
- Я так испугалась, что ты ушел.
- Я провел здесь весь день. Теперь мне надо уходить. Вечером с тобой побудет Даниэль.
- Есть какие-нибудь новости о Лауре?
- Звонил Франк. Она чувствует себя неплохо. Завтра ты сможешь ее навестить. До свидания, любовь моя. Не думай ни о чем.
- Легко сказать… А Сара?
- Сейчас она вне досягаемости. Не волнуйся, я вернусь поздно.
Леа снова уснула. Несколько часов спустя она внезапно проснулась.
- Франсуа, это ты? - спросила она в темноте.
- Нет, это Даниэль.
- Мне снился страшный сон.
- Именно поэтому я и вошел. Вы кричали, и я испугался, что с вами что-то случилось.
- Франсуа не возвращался?
- Нет. Я жду его. Хотите, я сварю вам кофе? На кухне есть настоящий.
- Спасибо, с удовольствием.
Леа встала, прошла в ванную, умылась и расчесала волосы.
На кухне молодые люди молча выпили кофе. Леа закурила.
- Вы знаете, где сейчас Франсуа?
- У меня об этом весьма смутное представление.
Они впервые оказались наедине и не знали, о чем говорить.
- Который сейчас час? - спросила Леа.
- Четыре утра.
Они услышали, как в замке входной двери повернулся ключ. Это пришли Франсуа Тавернье и Самюэль Зедерман. Франсуа был небрит и осунулся. Самюэль был очень бледен.
- Как все прошло?
- Нормально, - ответил Франсуа. - Мы не ошиблись. Именно те две женщины заказали убийство Сары и ранили Лауру. Они могли скрыться, но мы схватили двух их сообщников. Сейчас эти люди в руках спецслужб. Их допрашивают. Еще одного убили. Он был известен полиции: это убийца из банды с улицы Лористон, находящийся в розыске со времен освобождения.
- Но если эти две женщины еще на свободе, Сара по-прежнему в опасности, - сказал Даниэль.
- Нет, это не так. Мы уничтожили их сеть, и они остались без поддержки. Им будет сложно скрываться. Ни одна из них не говорит по-французски. Описание их примет разослано повсюду. На эту ночь вы можете остаться здесь. Когда рассветет, мы обдумаем наши дальнейшие действия. Леа, пойдем спать.
Леа заметила выражение огорчения на лице Даниэля.
"Должно быть, Франсуаза права, - подумала она, - он действительно влюблен в меня".
В спальне Франсуа, не раздеваясь, бросился на кровать.
- Иди ко мне, - сказал он.
Леа прижалась к нему. Какой же у него усталый вид! Она заметила несколько седых волосков на его голове, и это взволновало ее. Проводя прохладной рукой по его лицу, она целовала его полуприкрытые веки. Понемногу черты лица Франсуа разгладились. Они занялись любовью, неспешно, нежно. Медленно подступило наслаждение…
Сильный стук в дверь и голос Самюэля разбудили их.
- Вставайте, скоро одиннадцать.
- Уже одиннадцать! - воскликнул Франсуа, вскакивая с кровати.
Во второй половине дня Леа отправилась в больницу. По словам врача, состояние ее сестры не изменилось. Франк, не отходивший от Лауры все это время, еле стоял на ногах. Леа отправила его отдохнуть, строго наказав не возвращаться до завтрашнего дня. Он был настолько изнурен, что согласился. Ночью Лаура начала бредить, она звала свою мать, Леа, Франка и Даниэля. В полной растерянности Леа позвала дежурную медсестру. Та сказала, что ничего страшного не произошло, но, тем не менее, сделала больной укол. Остаток ночи прошел спокойно. Утром Леа проснулась от плача Лауры.
- Тетя Альбертина… Мне плохо… Я не хочу…
Леа бросилась к ее изголовью.
- Я здесь, милая моя девочка, я здесь.
Лаура металась в жару и, похоже, не узнавала ее.
- Мне плохо… мне холодно… о-о-о!..
Кровь потоком хлынула у нее изо рта. Леа закричала.
- Что происходит? Почему вы кричали? - спросил вбежавший полицейский. - О Господи!..
Он бросился в коридор.
- Помогите!.. Быстрее идите сюда, сестра.
Вошла монахиня, сопровождаемая помощницей.
- Скорее, позовите доктора и сестру Жозефину.
- Сестра, она не умрет?
- Молитесь, дитя мое.
Только одно они и могут сказать, эти церковники: "Молитесь!" Как будто бы молитва может остановить кровь, льющуюся изо рта Лауры.
- Мне страшно… Леа, мне страшно…
- Не надо, не говори ничего… Я здесь… Сейчас прилет доктор…
- Мама… мама…
Лауру перенесли в операционную. В шесть часов вечера она умерла.
Темно. Улицы еле освещены. Леа возвращалась одна. Проходя мимо Зоологического сада, она услышала завывание волка. Сердце ее колотилось. Она ускорила шаг. Не думать… главное - не думать… Это неправда, это не может быть правдой… Только не Лаура, только не она, самая младшая… Это было слишком несправедливо… И все это произошло из-за голубого костюма. Леа в ярости сжала кулаки… Это она должна была истечь кровью… Она, а не Лаура… Как сообщить все это Франсуазе, Альбертине?.. А Франку?.. Что скажет Франк?.. Маленькая моя сестричка, прости меня… Я начинаю понимать Сару и остальных. Почему они убивают невинных? С этим невозможно примириться… Сегодня Лаура, а завтра? Она подумала о Шарле, почувствовав, что ему грозит опасность. Скорее, надо срочно позвонить в Монтийяк, убедиться, что там все в порядке… Она побежала.
Площадь Сен-Мишель была пустынна. Слышен был лишь звук ее шагов. Улица Сен-Пер тоже была безлюдна. От этого запустения у Леа закружилась голова. Она свернула на Университетскую улицу. Мимо нее на большой скорости пронеслась машина.
В квартире никого не было. На кухне пахло табаком, в раковине стояли невымытые чашки. Леа заказала разговор с Монтийяком. После восьмого гудка телефонистка сказала:
- Ваш номер не отвечает.
- Продолжайте, - взмолилась Леа.
Послышались еще гудки.
- Алло!
- Алло, это Леа, с кем я говорю?
- Это Ален Лебрен… А, это вы, мадемуазель Леа…
- Не называйте меня мадемуазель… Как Шарль?
- Хорошо, очень хорошо.
- Тете Альбертине лучше?
- Алло, Ален, вы слышите меня?
- Да.
- Как себя чувствует моя тетушка?..
- Маде… Я передаю трубку Франсуазе.
- Алло, Леа?
- Что с тобой?.. Ты плачешь?..
- Тетя Альбертина…
Леа рухнула на стул, охваченная безумным отчаянием.
- Что - тетя Альбертина?
- Она умерла…
"Нет", - беззвучно простонала Леа.
- Она умерла сегодня во второй половине дня.
Как и Лаура!.. Господи, почему они обе умерли в один день… Как сказать Франсуазе?..
- Леа, Леа, ты меня слышишь?.. Ответь мне, не молчи, умоляю тебя… Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь… Она совсем не мучилась… все случилось очень быстро… она была очень серьезно больна… так лучше…
Так лучше… Отдает она себе отчет в том, что говорит? А то, что случилось с Лаурой, - так тоже лучше? В ярости Леа крикнула, вздрогнув от звука собственного голоса:
- Лаура тоже умерла!..
- Что?!.
- Ты правильно поняла: Лаура тоже умерла.
- Если это шутка, то чудовищная… Ты в своем уме?..
Леа вдруг почувствовала, что смертельно устала.
- Я не шучу.
- Неправда! Скажи мне, что это неправда…
- Это правда.
- Но как это случилось?.. Почему?
Почему?.. Как будто это можно было объяснить… Сегодня это случилось с юной девушкой и пожилой женщиной, завтра, быть может…
- Произошел несчастный случай… я тебе объясню… я устала, Франсуаза, я так устала…
- Я тоже устала! Но я хочу знать, что же все-таки произошло?
- Завтра… я завтра скажу тебе…
Леа нажала на рычаг и выронила трубку. Она больше не хотела ничего слышать. Она тяжело поднялась со стула и пошла в ванную, где попыталась найти снотворное. Ни одного лекарства, даже аспирина. Франсуа явно не злоупотреблял фармацевтической продукцией. Ею овладела навязчивая идея: уснуть, убить всякую мысль… Выпить, надо напиться, как в Нюрнберге, как ей случалось выпивать с наступлением ночи на немецких дорогах, выпить… В гостиной на низком столике стояло несколько бутылок: виски, коньяк, "Сюз", "Мари-Бризар", джин… Она налила себе джина и залпом выпила. Крепкий! Затем она выпила еще стакан, и еще… Пошатываясь, с бутылкой в руке, Леа рухнула поперек кровати. Бутылка выскользнула у нее из рук и покатилась по ковру. Она была почти в коме.
Почему ее били по голове?.. А-а-а!.. И этот ослепительный свет! Прекратите! И еще это головокружение…
- Даниэль, ты вызвал врача?
- Нет, она пьяна, ей сейчас нужен не столько врач, сколько холодный душ.
- Пойди приготовь кофе.
Даниэль раздраженно прикрыл за собой дверь. Франсуа начал раздевать Леа. Это оказалось нелегко. У него было впечатление, что он держал в руках тряпичную куклу. Наконец он раздел ее, и в этот момент вошел Даниэль с чашкой кофе. Молодой человек застыл на пороге, созерцая это безжизненное тело, словно покинутое душой.
- Как она прекрасна! - произнес он.
Тавернье в ярости накрыл ее одеялом.
- Оставь нас.
Он приподнял Леа и начал поить ее кофе. Кофе стекал у нее по подбородку, она застонала. Он снова уложил ее, принес влажную салфетку и вытер ей лицо и грудь. Открыв глаза, она увидела все как в тумане.
- Лаура…
Тяжелые слезы потекли у нее по щекам.
- Я все знаю, милая моя, поплачь.
Несколько мгновений он прижимал ее к себе. Она содрогалась от рыданий.
Увы, он был бессилен утешить свою любимую.
- Тетя Альбертина…
- Любовь моя, выпей кофе, тебе станет лучше…
Леа резко оттолкнула чашку кофе, опрокинув ее на кровать.
- Она умерла! - выкрикнула она. - Тетя Альбертина умерла!.. Ты слышишь? Умерла!.. Как Лаура!
Этот сильный человек внезапно почувствовал себя совершенно растерянным. Почему столько страданий, столько смертей вокруг нее? Он ничего не мог сделать, только дать ей возможность выплакаться. Некоторое время спустя Леа встала и направилась в ванную. Он услышал, как ее рвало, затем она включила воду и долго стояла под душем. Когда она вошла, со струящимися по плечам мокрыми волосами, он ужаснулся ее бледности и темным кругам под глазами. Она перестала плакать. Так было даже хуже: он чувствовал, что она в полном отчаянии.
Три дня спустя они отвезли тело Лауры в Монтийяк. Там, в гостиной, стоял гроб, в котором лежала Альбертина. Франсуаза и Леа обнялись молча и без слез. Они пешком отправились в церковь, где было много друзей, соседей. Потрясенные столькими несчастьями, выпавшими на их долю, люди пришли выразить свое сочувствие. Отец Анри произнес слова любви и мира. Франсуаза всей душой восприняла их. Сердце же Леа не дрогнуло.
18
"Маленькая моя!
Отъезд в Буэнос-Айрес намечен на 10 октября. Я надеялся, что смогу с тобой повидаться, но после Лондона меня посылают в Германию, а оттуда я вернусь лишь накануне 10-го числа. Сара и Самюэль едут со мной, Амос и Даниэль уедут позже.
Я вновь встретился с Викторией Окампо в Лондоне, она сказала мне, что будет счастлива принять тебя в своем имении в пригороде Буэнос-Айреса Сан-Исидро. Она должна написать тебе, чтобы подтвердить свое приглашение. Я не хотел бы, чтобы ты отвечала на ее письмо. В этой стране нет политической стабильности, существует риск неприятных столкновений. Я не хочу, чтобы ты имела к этому хоть какое-то отношение. Сейчас больше, чем когда-либо, ты необходима своим родным в Монтийяке. В работе ты найдешь утешение. Желаю тебе вновь обрести силы на этой земле, которую ты так любишь. Если ты все же предпочтешь вернуться в Париж, квартира на Университетской улице ждет тебя. Я положил на твое имя в банке определенную сумму. Пользуйся этими деньгами без церемоний, то, что мне принадлежит, - твое. Не забывай, что я люблю именно тебя и считаю тебя своей женой. Я знаю, что настанет день, когда мы сможем жить вместе без страха и стеснения.
Я восхищался твоим мужеством в трудные дни. Ты всех поддерживала, храбрая моя. Я восхищаюсь тобой столь же сильно, как и люблю тебя.
Напиши мне на адрес посольства Франции в Буэнос-Айресе. Посол - мой друг.
Мне тебя так недостает, моя дорогая. Каждую ночь и каждый день я страдаю от того, что тебя нет рядом. Думай иногда о том, кто тебя любит.
Франсуа".
"Мне наплевать на то, что он мною восхищается, находит меня мужественной, что он меня любит!.. Это не помешало ему уехать с другой, которая носит его имя… он смеется надо мной… Может быть, он думает, что я буду его терпеливо ждать у камина?.. Он заслужил, чтобы я поймала его на слове и спустила все его состояние… Как может он говорить об утешении, когда я в полном смятении?.. Он ничего не понял!.. Я им совсем не нужна; Ален и Франсуаза прекрасно нашли общий язык, а Шарль обрел, наконец, настоящую семью… Да, они очень милы со мной, с бедняжкой Лизой, которая плачет, не переставая, и с Руфью… Но я чувствую себя здесь лишней… Монтийяк… виноградники… Я действительно к ним привязана, и в то же время они мне почти безразличны, будто меня все это больше не касается… Я бы хотела знать, где мое настоящее место… Я чувствую себя так, словно я - ниоткуда…"
Леа не ответила на его письмо. На следующий день она получила письмо от Виктории Окампо. На него она ответила сразу же.
"Дорогая мадам!
Я глубоко тронута вашим любезным приглашением. Я хотела бы принять его, но вы знаете, какое горе постигло мою семью, и боюсь, что сейчас их очень опечалил бы мой отъезд. Не сомневайтесь, что, как только это путешествие станет возможным, я не премину воспользоваться вашим приглашением.