- Купим дом в Палм-Бич, - говорит он, - и станем жить на широкую ногу. Вокруг нашего бассейна будут сидеть очаровательные великосветские дамы, попивая прохладительные напитки, а через некоторое время мы, может быть, поставим еще одну крупную сумму на другую лошадь и станем еще богаче. Может быть, нам надоест Палм-Бич, и мы станем разъезжать по модным курортам - Монте-Карло и тому подобным местам. Как Ага-хан и герцог Виндзорский. Нас узнает весь мир, нам будут улыбаться кинозвезды и кланяться метрдотели, и когда-нибудь о нас, возможно, упомянут в колонке Лайонела Пенталуна.
- Это будет нечто! - улыбнулся я.
- Да уж, - радостно отозвался он.
СЛАДОСТНАЯ ТАЙНА ЖИЗНИ
На рассвете моя корова замычала, требуя быка. От этого мычанья можно сойти с ума, особенно если коровник находится прямо у тебя под окном. Пришлось вставать, одеваться и звонить Клоду на заправочную станцию, чтобы он помог мне спуститься с ней по крутому склону и отвести ее на ферму Рамминса, к его знаменитому быку.
Клод появился через пять минут, мы накинули веревку корове на шею и тронулись в путь. Было прохладное сентябрьское утро. Все дома в переулке огорожены высоченными заборами, через них свисают ветви орешника с большими зрелыми плодами.
- Ты когда-нибудь видел, как Рамминс проводит спаривание? - спросил меня Клод.
Я ответил, что вообще никогда не видел, как спаривают корову с быком.
- У Рамминса особый метод, - сообщил Клод. - Никто в мире не проводит спаривание так, как он.
- И что же в нем особенного?
- Тебя ждет сюрприз, получишь настоящее удовольствие - загадочно ответил Клод.
- И корова тоже, - ухмыльнулся я.
- Если бы весь мир узнал, что вытворяет Рамминс во время спаривания, - продолжал Клод, - он стал бы знаменитым. Его метод совершил бы переворот в науке разведения молочного скота.
- Почему же он ничего не рассказывает?
- По-моему, он никогда об этом и не задумывался, - пояснил Клод. - Рамминс не станет забивать себе голову такими вещами. У него лучшее молочное стадо во всей округе, а остальное его не волнует. Он не хочет, чтобы газетчики шныряли по его ферме и приставали с вопросами. А именно так и произойдет, если о его методе узнают.
- Может, расскажешь мне, что за метод? - попросил я.
Некоторое время мы шли молча, корова сама тянула нас вперед.
- Удивляюсь я, что Рамминс согласился дать тебе своего быка, - сказал Клод. - Раньше он так никогда не делал.
Мы перешли через дорогу и стали карабкаться на холм с той стороны лощины. Корова чувствовала, что где-то впереди есть бык, и изо всей силы тянула веревку. Мы чуть ли не вприпрыжку едва поспевали за ней.
Вместо ворот на ферму вел широкий проход, дальше виднелся мощеный булыжником двор. Рамминс шел через двор с полным ведром молока. Заметив нас, он поставил ведро и подошел поздороваться.
- Значит, уже готова, да? - сказал он.
- Мычит, как сумасшедшая, - сообщил я.
Рамминс обошел вокруг моей коровы, внимательно осматривая ее. Он был невысокий, коренастый, широкое тело похоже на лягушку. И рот у него был большой, лягушачий, сломанные зубы и бегающие глаза. Однако я уже научился уважать его за мудрость и остроту суждений.
- Ну что ж, ладно, - сказал он, - Вы кого хотите, чтобы родила - телку или бычка?
- А что, можно выбирать?
- Конечно, можно.
- Тогда, я бы предпочел телку, - ответил я, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. - Нам нужно молоко, а не мясо.
- Эй, Берт! - крикнул Рамминс. - Иди сюда и помоги нам!
Из коровника появился Берт, младший сын Рамминса - высокий бесхарактерный парень с сопливым носом. Один глаз у него выглядел странно: светлый, покрытый серой пеленой, словно глаз вареной рыбы, и вращался он сам по себе, независимо от второго, нормального.
- Возьми еще одну веревку, - велел ему Рамминс.
Берт принес веревку и закрепил петлей на шее коровы. Теперь на ней болтались две веревки - моя и Берта.
- Он хочет телку, - пояснил Рамминс. - Поставь ее головой к солнцу.
- К солнцу? - удивился я. - Но ведь солнца нет.
- Солнце есть всегда, - возразил Рамминс. - Чертовы тучи ничего не меняют. Давай, поторапливайся, Берт. Разверни ее. Солнце - там.
Ухватившись за веревки - Берт за одну, мы с Клодом за другую - мы крутили корову, пока ее голова не оказалась повернута точно к тому месту на небе, где за тучами скрывалось солнце.
- Говорил тебе, что здесь все по-другому, - прошептал Клод. - А дальше будет нечто сногсшибательное, такого ты еще никогда не видел.
- Теперь держите ее покрепче! - приказал Рамминс. - Не давайте ей прыгать!
С этими словами он быстрым шагом направился в коровник, расположенный в дальнем углу двора, и вывел быка - огромное черно-белое животное фризской породы с короткими ногами и телом, как десятитонный грузовик. Рамминс вел его на цепи, прикованной к вдетому в нос стальному кольцу.
- Ты только посмотри на его яйца, - воскликнул Клод. - Бьюсь об заклад, ты никогда в жизни не видел быка с такими яйцами.
- Потрясающе, - выдохнул я.
Они, как две мускусные дыни в хозяйственной сумке, почти волочились по земле, пока бык вперевалку шел к нам.
- Отойди-ка лучше в сторонку и отдай веревку мне, - предложил Клод.
Я с радостью подчинился.
Бык медленно приблизился к корове, грозно глядя на нее белыми глазами. Потом фыркнул и стал бить копытом землю.
- Держите крепче! - крикнул Рамминс Берту и Клоду.
Они натянули веревки, держа их под нужным углом к корове.
- Давай, мальчик, - нежно шепнул быку Рамминс. - Иди к ней, дружок.
Бык неожиданно ловко взгромоздился корове на спину, и я мельком увидел его длинный ярко-красный член, - тонкий, как рапира, и такой же острый. Мгновение, и он вонзился в корову, та пошатнулась, бык навалился на нее всей тяжестью, зафырчал, и через тридцать секунд все было кончено. Бык медленно сполз с коровы и стоял рядом, явно довольный собой.
- Некоторые быки часто ошибаются и не могут попасть с первого раза, - заявил Рамминс. - Но только не мой. Мой проденет нитку в иголку своим членом.
- Потрясающе, - восторгался я. - Точный выстрел.
- Вот именно, - согласился Рамминс. - Пойдем, дружок, - обратился он к быку. - На сегодня с тебя хватит.
Он отвел быка в коровник, запер его и вернулся к нам. Я поблагодарил его и спросил, неужели он действительно верит, что у коровы будет телка, если во время спаривания ее повернуть мордой к солнцу.
- Не задавайте идиотских вопросов, - возмутился он. - Конечно, я в это верю. Я это знаю. Факты есть факты.
- Что значит факты есть факты?
- Только то, что я сказал, мистер. Стопроцентный верняк. Правда, Берт?
- А если поставить ее спиной к солнцу, то будет бычок?
- Точно, - кивнул он.
Я улыбнулся, и он это увидел.
- Вы мне что, не верите?
- Не совсем.
- Пошли со мной, - предложил он. - Я вам кое-что покажу, и тогда вы уж точно мне поверите. А вы двое оставайтесь здесь и смотрите за коровой, - бросил он Клоду и Берту.
Он привел меня в дом, и мы вошли в небольшую темную неприбранную комнату. Рамминс достал из комода целую кипу тонких тетрадей, вроде тех, с которыми маленькие дети ходят в школу.
- В этих тетрадях я веду учет отела, - сообщил он. - Здесь записаны все спаривания, которые происходили на моей ферме с тех пор, как я начал работать тридцать два года назад.
Он открыл первую попавшуюся тетрадь и показал мне. Каждая страница была разделена на четыре графы: Кличка Коровы, Дата Спаривания, Дата Рождения, Пол Теленка.
Я просмотрел графу пола - телка, телка, телка, телка, телка, телка.
- Нам здесь бычки не нужны, - пояснил Рамминс. - Бычки на молочной ферме приносят только убыток.
Я перевернул страницу и снова - телка, телка, телка, телка, телка, телка.
- Эй, а вот бычок, - ткнул я пальцем.
- Совершенно верно, - подтвердил Рамминс. - А теперь посмотрите, что у меня записано в графе Спаривание.
Я взглянул на вторую графу. "Корова прыгнула и развернулась", - было написано там.
- Некоторые начинают капризничать, и их нельзя удержать на месте, - пояснил Рамминс. - И в итоге поворачиваются не в ту сторону. Только в этих случаях коровы приносят бычков.
- Фантастика, - протянул я, листая тетрадь.
- Конечно, фантастика, - согласился Рамминс. - Ничего более фантастичного я не знаю, А вы знаете, какой процент рождаемости на моей ферме? Девяносто восемь процентов телок на протяжении многих лет! Убедитесь сами. Можете проверить, я разрешаю.
- С удовольствием, - сказал я. - Могу я присесть?
- Пожалуйста, - кивнул Рамминс. - А мне нужно работать.
Я нашел бумагу и карандаш и начал внимательно просматривать все тридцать две тетради - по одной тетради на год. С 1915 по 1946 на ферме рождалось примерно восемьдесят телят в год, и в итоге я получил следующие результаты за тридцатидвухлетний период:
Телки - 2516
БЫЧКИ - 56
Общее число рожденных телят, в том числе мертворожденных - 2572
Я вышел во двор и отправился на поиски Рамминса. Клод исчез. Наверно, повел мою корову домой. Рамминса я нашел в молочном отделении фермы, он переливал молоко в сепаратор.
- Вы кому-нибудь рассказывали об этом? - поинтересовался я.
- Никогда.
- Почему?
- По-моему, это никого не касается.
- Но ведь вы могли бы совершить переворот в молочной промышленности всего мира.
- Мог бы, - кивнул он. - Легко. И мясная промышленность не пострадала бы, ведь можно получить и бычка, если надо.
- А как вы вообще об этом узнали?
- От отца. Когда мне было восемнадцать, мой старик сказал: "Открою тебе один секрет, и ты станешь богатым". Ну и рассказал.
- И вы стали богатым?
- Как видите, живу неплохо.
- Но ваш отец как-нибудь объяснил, отчего происходит именно так?
Рамминс ковырял в носу, зажав ноздрю между большим и указательным пальцами.
- Мой старик был очень умным человеком, - сказал он. - Очень умным. Конечно, он мне все объяснил.
- Ну так и в чем тут дело?
- По его словам, пол теленка не зависит от коровы, - рассказывал Рамминс. - У коровы есть только яйцеклетка. Именно бык определяет пол. Вернее, его сперма.
- Продолжайте.
- Отец объяснил, что у быка есть два вида спермы - женская и мужская. Вы меня понимаете?
- Да, - нетерпеливо бросил я. - Рассказывайте дальше.
- Так вот, когда семя быка попадает в корову, женские и мужские сперматозоиды устраивают что-то вроде соревнования - кто первым добежит до яйцеклетки. Если победит женская сперма, значит родится телка.
- Но при чем здесь солнце? - недоумевал я.
- Сейчас объясню, - сказал он. - Слушайте внимательно. Когда животное стоит на всех четырех ногах, как корова, повернув голову к солнцу, то для того, чтобы добраться до яйцеклетки, сперматозоидам тоже приходится двигаться по направлению к солнцу. Разверните корову на сто восемьдесят градусов, и они побегут в противоположную сторону.
- То есть вы хотите сказать, - рассуждал я, - что солнце каким-то образом подталкивает женские сперматозоиды и заставляет их двигаться быстрее мужских.
- Вот именно! - воскликнул Рамминс. - Вот именно! Оно их подталкивает! Тянет вперед! Вот почему они всегда побеждают. А если поставить корову задом к солнцу, оно станет толкать их в другую сторону, и тогда победят мужские сперматозоиды.
- Интересная теория, - заметил я. - Но, на мой взгляд, маловероятно, что солнце, которое находится в миллионах километров отсюда, может влиять на какие-то сперматозоиды в чреве коровы.
- Вы говорите чушь! - возмутился Рамминс. - Несусветную чушь! Разве луна не влияет на океанские приливы и отливы? Конечно, влияет! Так почему солнце не может подтолкнуть женские сперматозоиды?
- Я понял, что вы имеете в виду.
Рамминс внезапно потерял интерес к разговору.
- Вы получите телку, - буркнул он, отворачиваясь от меня. - Можете не беспокоиться.
- Мистер Рамминс, - позвал я.
- Что?
- А ваша теория применима к людям?
- Конечно, - откликнулся он. - Если не забывать о нужном направлении. Кроме того, корова ведь не лежит на земле, она стоит на четырех конечностях.
- Понятно.
- И не нужно делать это ночью, - продолжал он, - потому что если земля заслоняет солнце, то оно не может ни на что повлиять.
- Правильно, - согласился я, - но можете ли вы доказать, что эта теория применима к людям?
Рамминс склонил голову набок и одарил меня широкой лукавой улыбкой, обнажившей сломанные зубы.
- У меня четыре парня, так?
- Так.
- От девчонок здесь нет никакого толка, - добавил он. - На ферме нужны мальчики, а у меня их четверо, верно?
- Верно, - кивнул я, - совершенно верно.
КНИГОТОРГОВЕЦ
В прежние времена, если выйти с Трафальгарской площади и идти по Чаринг-Кросс-Роуд, то через несколько минут с правой стороны улицы вы увидели бы небольшой магазин с вывеской: "Уильям Баггидж. Редкие книга".
Заглянув в окно, вы обнаружили бы ряды книг, от пола до потолка, распахнув дверь и войдя внутрь, сразу бы почувствовали едва уловимый запах старого картона и спитого чая, которым пропитаны все букинистические магазины Лондона. Еще вы почти наверняка заметили бы там двух или трех покупателей - молчаливые фигуры в старомодных пальто и мягких фетровых шляпах, терпеливо роющиеся в поисках первоизданий Джейн Остин, Троллопа, Диккенса и Джорджа Элиота.
Владелец там никогда не следил за покупателями. Более того, если бы кто-то решил и в самом деле заплатить за книгу вместо того, чтобы просто ее стащить, то ему (или ей) пришлось бы идти в комнату в задней части магазина, на которой висела табличка: "Контора. Платить здесь". Зайдя в эту контору, вы обнаружили бы там мистера Уильяма Баггиджа и его помощницу мисс Мюриель Тоттл, каждого за своим столом, й оба с головой погружены в работу.
Мистер Баггидж сидел за богатым антикварным столом восемнадцатого века из красного дерева, а мисс Тоттл пристроилась неподалеку за письменным столом размером поменьше, но не менее элегантным - эпохи Регентства, со светло-зеленой кожаной столешницей. На столе мистера Баггиджа непременно лежали свежие номера "Лондон Тайме", "Дейли Телеграф", "Манчестер Гардиан", "Вестерн Мэйл" и "Глазго Геральд", а также последнее издание справочника "Кто есть кто в Великобритании" - толстое, в красном переплете и уже изрядно потрепанное. На столе мисс Тоттл стояла электрическая пишущая машинка и простая, но весьма изящная коробка с писчей бумагой и конвертами, а также набор скрепок, дыроколов и прочих канцелярско-секретарских принадлежностей.
Время от времени, но не слишком часто, в контору заходил покупатель и протягивал выбранную книгу мисс Тоттл, которая сверялась с ценой, написанной карандашом на форзаце, принимала деньги и, если нужно, давала сдачу, доставая ее из ящика своего стола. Мистер Баггидж не удостаивал входивших даже взглядом, и если кто-то из них задавал вопрос, то отвечала на него мисс Тоттл.
Судя по всему, ни мистера Баггиджа, ни мисс Тоттл ничуть не интересовало, что происходит в магазине. Более того, мистер Баггидж смотрел на кражу книг сквозь пальцы. Если кто-то стащит какую-нибудь книгу, считал он, то туда ей и дорога. Он прекрасно знал, что на полках нет ни одного ценного издания. Да, там можно найти довольно редкие издания Голсуорси или раннего Ивлина Во, которые он когда-то приобрел вместе с магазином, и разумеется там стояли неплохие издания Босуэлла, Вальтера Скотта и Роберта Льюиса Стивенсона в изящном переплете из телячьей кожи, но эти книги не так-то легко спрятать в карман пальто. Но даже если б какой-нибудь злодей и унес несколько томов, мистер Баггидж не потерял бы сон от такого, преступления. С какой стати, если он знал, что весь магазин приносит ему за год меньше прибыли, чем их тайный бизнес - за пару дней. Для него имело значение только то, что происходит в задней комнате.
Однажды февральским утром, когда стояла мерзкая погода, а с неба сыпалась снежная крупа и ложилась белым слоем на подоконник, мистер Баггидж и мисс Тоттл, как обычно, сидели на своих местах, с головой окунувшись в работу; причем работа явно доставляла им удовольствие. Мистер Баггидж, вооружившись пар-керовской ручкой с золотым пером, читал "Тайме" и делал пометки в блокноте. Время от времени он сверялся с "Кто есть кто" и опять что-то записывал.
Мисс Тоттл уже вскрыла утреннюю почту и теперь изучала какие-то чеки, подсчитывая общую сумму.
- Сегодня три, - доложила она.
- И сколько получается? - спросил мистер Баггидж, не поднимая головы.
- Тысяча шестьсот, - ответила мисс Тоттл.
- Ответ из дома епископа в Честере еще, наверно, не пришел? - спросил мистер Баггидж.
- Епископ живет во дворце, Билли, а не в доме, - поправила его мисс Тоттл.
- Мне наплевать, где он живет, - заявил мистер Баггидж. - Просто я нервничаю, когда такие люди не отвечают сразу.
- Между прочим, ответ пришел, и именно сегодня утром, - сообщила мисс Тоттл.
- Он выложил денежки?
- До последнего пенни.
- Слава Богу, - с облегчением вздохнул мистер Баггидж. - Мы никогда раньше не имели дело с епископом, и я не был уверен, что мы поступили мудро.
- Чек прислали какие-то адвокаты.
- А письмо есть? - резко вскинул голову мистер Баггидж.
- Да.
- Прочти его.
Мисс Тоттл нашла письмо и начала читать:
Уважаемый сэр! В ответ на Ваше письмо от 4-го числа сего месяца прилагаем для окончательного расчета чек на 537 фунтов.
Искренне Ваши, Смитсон, Бриггс и Эллис.
- По-моему, все в порядке, - после небольшой паузы добавила мисс Тоттл.
- На этот раз да, - сказал мистер Баггидж. - Но адвокаты нам ни к чему, так что давай больше не связываться с епископами.
- Насчет епископов я согласна, - кивнула мисс Тоттл. - Но надеюсь, ты не собираешься исключать из списка лордов, графов и прочих титулованных особ?
- Лорды - славные люди, - заметил мистер Баггидж. - У нас никогда не возникало проблем с лордами. И с графами тоже. Кажется, однажды мы имели дело даже с герцогом?
- Герцог Дорсетский, - напомнила мисс Тоттл. - Мы обработали его в прошлом году. Больше тысячи фунтов.
- Отлично! - воскликнул мистер Баггидж. - Помню, я сам выбрал его прямо с первой страницы газеты. - Он замолчал, выковыривая из передних зубов остатки пищи ногтем мизинца. - Вот что я хочу сказать, - продолжал он, - чем выше титул, тем глупее его обладатель. Все, у кого есть титул, почти всегда придурки.
- По-моему, ты не прав, Билли, - возразила мисс Тоттл. - Некоторым людям дают титулы за выдающиеся заслуги. Например, за изобретение пенициллина или за покорение Эвереста.
- Я говорю о наследованных титулах, - пояснил мистер Баггидж. - Если человек получил титул при рождении, из него точно вырастет придурок.
- Тут ты прав, - признала мисс Тоттл. - У нас никогда не возникало никаких проблем с аристократами.
Мистер Баггидж откинулся на спинку стула и с важным видом воззрился на мисс Тоттл.