- Эти шарлатаны, выдающие себя за врачей, вместо того, чтобы исцелять, дают больным сомнительные лекарства. Они продают беременным женщинам средства для изгнания плода, также нарушая этим клятву!
- Говорят, что они, пользуясь своим положением, соблазняют дочерей и жен афинян! - добавил Эвбулид.
- И это за ними водится! - сокрушенно вздохнул Аристарх. - Но чаще многие утоляют свою похоть только тем, что бессовестно мнут и гладят молодые тела, делая вид, что простукивают и прослушивают пациенток…
- Какая мерзость! - вздрогнул Эвбулид, ужасаясь тому, что так же, возможно, поступал и тот толстый, старый лекарь, лечивший его Филу.
- А чем лучше их "лечебные" комнаты? Они открыли их по всей Греции и за огромные деньги обещают вылечить своих богатых пациентов самыми модными и новейшими способами! Но беда в том, что доверчивые люди, готовы отдать все, чтобы только избавиться от мучений, получают у них новые болезни и страшные осложнения. Назначая эти ванны и кровопускания лекарям некогда даже толком изучить новый метод, иной раз они знают о нем лишь понаслышке! Им некогда сидеть над египетскими папирусами - главное опередить остальных и первым применить модный метод в своей комнате!
- Если бы в Афинах было больше государственных лекарей!
- Увы! Плата в лечебницах, которые оплачивают архонты, так мала, что редко кто долго задерживается в них. В основном эти врачи следят только за своими помощниками-рабами, которые обслуживают таких же рабов…
- Но я слышал, что в больнице возле бедняцкого квартала Кайле есть врач, творящий чудеса! Он принимает свободных и рабов, днем и ночью лечит их болезни. Мой сосед, позолотчик шлемов, отдал целый месячный заработок Диомеду, но тот так и не излечил его от рези в глазах. Когда же Демофонт пошел в квартал Кайле, то его мигом излечил врач по имени Арис… тарх… Постой! - вскричал Эвбулид, видя, как улыбается, глядя на него лекарь. - Так это ты и есть?!
- Я! - засмеялся Аристарх. - А как твой сосед? Резь в глазах больше не мучает его?
- Нет… - растерянно пробормотал Эвбулид.
- Прекрасно! - обрадовался Аристарх. - Я ведь тогда впервые применил на практике трактат Герофила из Калхедона "О глазах". Надеюсь, он строго выполняет все мои предписания и больше не занимается позолотой шлемов?
- Увы! - вздохнул Эвбулид. - Стучит молоточком день и ночь - иначе его семье не на что будет жить. Теперь и мне, когда вернусь, придется искать какое-нибудь ремесло…
- Вернешься - скажи Демофонту, чтобы немедленно искал другую работу, более легкую для глаз! - строго сказал Аристарх. - Иначе не пройдет и года, как он ослепнет!
- Так ты это можешь сделать сам! - предложил Эвбулид.
- Зайдешь ко мне в гости, и мы вдвоем сходим к Демофонту.
- Я не смогу! - напомнил Аристарх.
- Продолжишь изучение новых методов?
- Вроде того…
- А где ты до этого успел побывать?
- Почти везде, где есть медицинские труды: в библиотеках Александрии, Родоса, Коса, Книда, Апамеи Сирийской…
- Ого!
- Иерусалима, Дельф, Аполлонии…
- Пощади!
- Эпидавра, Фессалии, Делоса…
- И что же ты нашел в этих библиотеках интересного? - перебил Аристарха Эвбулид.
- Все! Но самое интересное - это знать, как движется по нашим сосудам кровь, как работают сердце, печень, желудок, легкие…
- Движется кровь?! - не поверил Эвбулид. - Как ты мог видеть это? Ведь, как я слышал, в мертвом теле всякое движение останавливается.
- В мертвом - да, - согласился Аристарх. - Но в Сирии я своими глазами видел работу всех важнейших органов на живых людях.
- Как? - вскричал Эвбулид. - На живых?!
- В Сирии власти часто отдают приговоренных к смерти преступников ученым медикам, - пояснил лекарь. - Так у них было при Герофиле и Эрасистрате еще со времен Селевка.
- Представляю, как мучились эти несчастные! Ведь вы заживо резали их на куски! - содрогнулся Эвбулид.
- Что делать! - пожал плечами Аристарх. - Зато это поможет остальным людям.
- Чем?! - с неприязнью спросил Эвбулид. Ему было странно слышать эти равнодушные слова от мягкого и человечного Аристарха.
- Ну, хотя бы тем, что мы теперь знаем причины многих болезней! - невозмутимо ответил лекарь. - Я, например, научился лечить то, что раньше казалось невозможным. Но главное, я знаю, как научить людей жить больше ста лет!
- Ста лет? - переспросил Эвбулид, решив, что ослышался.
- И даже больше! - кивнул Аристарх, и словно о чем-то само собой разумеющимся, спокойно добавил: - Я лично проживу до ста двадцати пяти лет.
- Ста двадцати пяти?!
- И ни годом меньше!
- Живи уж тогда сразу до двуста! - улыбнулся Эвбулид, с сожалением подумав, что лекарь, наверное, надорвал свои мозги в библиотеках Александрии, Эпидавра и Фессалии.
- До двуста не получится… - с серьезным видом покачал головой Аристарх.
- Почему?
- Потому что мой организм начал стареть с самого детства!
"Ну это уж слишком! - с трудом погасил усмешку Эвбулид. - Не надо ему было, пожалуй, ездить еще на Родос и в Сирию… А может, он велик? Все великие ученые немножечко того… Мучил же Сократа день и ночь внутренний голос, говорят, он даже советовал каждому встречному внимательно прислушиваться к себе!"
Аристарх взглянул на Эвбулида и пояснил:
- Да-да, это правда! Я неправильно питался, хотя наш стол никогда не ломился от яств, мало двигался, совершенно не владел своим настроением. Даже не умел дышать!
- Дышать?! - Эвбулид с жалостью посмотрел на Аристарха.
- Правильно дышать! - уточнил тот. - Но я вижу, ты тоже не веришь мне.
- Я, может бы, и поверил - только все это так непривычно! - признался Эвбулид и не удержал себя от насмешки: - И потом, как проверить, что ты доживешь до ста двадцати лет?
- Ста двадцати пяти! - строго посмотрел на него Аристарх. - Меньше мне никак нельзя. Иначе я не успею сделать всего того, что задумал!
- А что же ты задумал?
- Когда я был в Александрии, - охотно принялся рассказывать Аристарх, - один молодой жрец храма Гермеса Трисмегиста поведал мне об удивительном жреце, прожившем сто пятьдесят лет! Этот старик ни с кем не хотел делиться секретом своего долгожительства. Он бы так и унес его с собой в могилу, если бы не молодой жрец. По приказанию базилевса Птолемея, он, рискуя жизнью, тайно следил за стариком. Изучал его зарядку, которую тот делал три раза в день, запоминал, какой водой обливается жрец, записывал все, что он ест, пьет, даже прислушивался, как он дышит! И в итоге научил всему этому Птолемея и… меня! Правда, базилевсу не пришлась по душе диета, он большой любитель поесть и выпить. А я с того часа день и ночь свято выполняю драгоценнейший рецепт долголетия!
- А я когда увидел тебя за этим, то подумал, что ты сошел с ума от пережитого здесь ужаса! - улыбнулся Эвбулид. - Ты так чудно стоял посередине трюма: голова запрокинута, руки подняты, словно в них топор, все тело так и дрожит от напряжения!
- Что делать… Надо терпеть, раз решил помочь людям! - вздохнул Аристарх. - Я ведь дал себе слово собрать воедино все познания ученых медиков, накопленные к сегодняшнему дню. Это бесценный опыт тысячелетий, который в нашем ужасном мире может быть потерян - сожжен или растоптан варварами - за считанные минуты! Особенно - опыт тех далеких времен, когда человек был неразрывен с природой. Это - и забытые, преданные забвению знания шумеров, египтян, индийцев, китайцев! Чтобы разыскать их в пыли библиотек и записать мне потребуется не меньше ста лет! Но зато я избавлю людей от опухолей, сердечных ударов, слепоты, глухоты. Я исцелю их от падучей и чахотки, воспаления легких и камней в печени, они навсегда забудут про ужасы чумы и тифа! А самое главное, - горячо заговорил Аристарх, ухватив за плечо Эвбулида, - на своем примере я докажу людям, что каждый из них может и должен жить в три, в пять, даже в десять раз дольше, чем он живет сейчас! Представляешь, как все разом изменится в мире… Как изменится сама земля! Ведь для того, чтобы долго жить, человек должен много трудиться, все время двигаться. Значит все - и цари, и торговцы, и судьи, и воины возьмутся за мотыгу, плуг, серп! Исчезнет надобность в рабах, потому что каждый будет стараться обрабатывать свое поле, ковать железо, изготавливать кувшины, ваять прекрасные статуи! У всех с утра до вечера на лицах будут сиять улыбки - мое обязательное условие долголетия! В каждом доме окажется вдоволь еды, потому что люди приучатся обходиться ее минимумом. Исчезнут войны, потому что не нужно будет воевать! Повсюду расцветут сады, зазеленеют огороды, пашни… Но главное - мир! Ни воинов, ни воров, ни судей, ни пиратов, - на всей земле радость и мир! Представляешь?
- Нет… - покачал головой Эвбулид.
- А я, бывает, закрою глаза - и вижу это! - признался Аристарх. - И это придает мне силы даже здесь, где царит жестокость и несправедливость, а люди мучаются и умирают, не прожив и десятой части того, что могли бы прожить!
Он показал глазами на мертвого юношу, лежащего в центре трюма в позе, в которой его застала последняя боль. Еще раз окропил кожу Эвбулида из склянки и провел по ней кончиками пальцев:
- Больно?
- Печет…
- Это твоя болезнь просится наружу! - объяснил Аристарх, поднимаясь. - Немного посиди без движения, а потом слегка встряхни головою. И будешь слышать даже шепот на палубе!
- А ты куда?
- Работать. Надо ведь кому-то приводить в чувство твоего "убийцу"!
- Как? - опешил Эвбулид. - Ты станешь лечить сколота?!
- Я лекарь! - невозмутимо заметил Аристарх. - И я должен помогать каждому, кто нуждается в моей помощи. Или тебе повторить клятву Гиппократа?
5. Ожидание
Следуя наставлениям Аристарха, Эвбулид осторожно качнул головой. Звуки по-прежнему оставались приглушенными.
"Обманул меня этот лекарь! - расстроился он. - Не вылечил, да и вообще… Слыханное ли дело - мир без воинов и судей! Без господ и рабов! А я и уши развесил, слушая про его сто двадцать пять лет, и что я буду различать даже шепот на палу…"
Эвбулид недовольно качнул головой, и пелена с ушей спала так неожиданно, что он чуть было не вскрикнул. Звуки, один другого громче, сверху, сбоку, со всех сторон - ринулись на него.
- Эй, Пакор, сколько еще можно ждать новую амфору? - отчетливо услышал он голос Аспиона на палубе. Другой голос, от которого сразу стало не по себе, лениво огрызнулся:
- А я тут при чем?
- При том, что ты теперь у нас надсмотрщик над рабами! Сходи поторопи этого неповоротливого фракийца!
- Сам бы и сходил… - пробурчал Пакор.
- А могу! - пообещал Аспион. - Но прежде пощекочу твой пьяный язык своим кинжалом!
- Эй-эй, Аспион! - торопливо закричал пират. - Я же пошутил!
По палубе прогрохотали тяжелые шаги.
- И зачем я повез свои товары в Сирию? - вздохнул рядом купец Писикрат. - Первый раз попадаю в такое ужасное положение!..
- А я - шестой! - усмехнулся триерарх "Деметры".
- Только ты тогда сможешь понять меня здесь… Убытки! Такие убытки… Отправился бы я лучше в Италию!
- И попал бы в лапы не к этим, так к другим пиратам! - отрезал триерарх, и Эвбулид мысленно сравнил его с погибшим капитаном "Афродиты".
"Отсиделся, небось, в трюме, пока погибал твой корабль!" - неприязненно решил он.
В противоположном углу тихо переговаривались рабы и пленные гребцы. Эвбулид прислушался к ним.
- А мне все равно, где сидеть за веслами: на "Деметре" или какой-нибудь понтийской "Беллоне", - равнодушно объяснял бородатый гет. - Везде одинаково!
- Ты прав, - поддержал его худощавый пленник. - Лишь бы скорее подохнуть, чем так жить!
- Не скажите! - на ломаном греческом возразил раб-африканец. - Одно дело плавать в теплом Внутреннем море, и совсем другое, если нас продадут на Эвксинский Понт! Говорят, - понизил он голос, - иногда там бывает так холодно, что волны превращаются в белый камень!..
- Этот камень у нас называют льдом, - подтвердил Лад, терпеливо снося перевязку, которую ему делал Аристарх. - На море он бывает очень редко. А на моей родине каждой зимой им покрыты все реки, и на землю ложится белая пыль, по-нашему: снег. Если бы только меня продали на Эвксинский Понт!.. - мечтательно вздохнул он.
- Да спасут меня боги от этого! - в ужасе воскликнул африканец.
- Перестань зря отвлекать богов! - проворчал триерарх. - Северные рынки переполнены своими рабами. Охота была нашим купцам тащиться туда задаром…
Эти слова обрадовали африканца и разочаровали Лада. Сколот нахмурился и надолго замолчал, снова думая о побеге.
Тем временем по палубе вновь прогрохотали тяжелые шаги и послышался удивленный голос Аспиона:
- Пакор! Я что велел тебе принести?
- Амфору с вином.
- А ты что принес?
- Не видишь - голову!
- Чью?
- Раба! Представляешь, он пил вино из нашей амфоры! Я спустился в трюм и застал его прямо за этим занятием!
- Ай, как нехорошо!
- Вот и я так подумал! Он и пикнуть не успел, как его голова распрощалась с телом! - под одобрительные возгласы пиратов похвастал Пакор.
- Брось ее за борт, пусть похмелится морской водичкой! - посоветовал Аспион и, перекрывая дружный хохот, воскликнул: - Но, Пакор, так ты скоро разоришь нас!
- Я?!
- С тех пор, как ты стал надсмотрщиком за корабельными рабами, ни один из них не прожил больше трех дней! Еще месяц - и нам нечего будет предложить скупщику рабов!
- А что я мог поделать? - огрызнулся Пакор. - Один оказался ленивым, другой - непонятливым, а этот, сам видишь, - вором. Не пойму, и как таких негодных рабов покупают господа?
- Это уже не твоя забота! Учти - если новый раб снова покажется тебе ленивым или вором и проживет меньше недели, то ты либо заплатишь за него полную стоимость, либо сам будешь таскать амфоры! Эй, часовой! - закричал Аспион. - Давай сюда еще одного! Да смотри не трогай тех, за кого обещан выкуп! Иначе Посейдон мигом отправит нас на дно! И без того он что-то слишком размахался сегодня трезубцем…
В трюме воцарилось напряженное молчание. Все с тревогой вслушивались в ворчание часового, который бесконечно долго возился с засовом, прежде чем открыть крышку. Наконец, она пронзительно заскрипела, откинулась, и в трюм ворвалось свежее дыхание штормящего моря.
Стало совсем светло.
Часовой не спеша спустился вниз.
Низкий, коренастый, почти квадратный, он поморщился от спертого воздуха и подслеповато огляделся вокруг. Немного подумал и указал коротким пальцем на Писикрата:
- Ты!
- Я?! - в ужасе отшатнулся купец, закрываясь руками, как от удара.
- Ты, ты! - ухмыльнулся пират. - За стариков скупщики платят нам столько, что тебя не жалко отдать Пакору. Ступай за мной!
- Но я жду в-выкуп! - запинаясь, пролепетал Писикрат. - Пощади!.. Т-только ты один можешь понять меня здесь…
- Ладно, жди! - бросил часовой, брезгливым жестом разрешая обмякшему купцу оставаться на своем месте. Обвел оценивающим взглядом остальных пленников и удивленно прищурился, увидев Аристарха. Оказав помощь Ладу, лекарь снова сидел на полу, скрестив под собой ноги. На его губах играла отсутствующая улыбка.
- Что это с ним - сошел с ума? - нахмурился часовой. - Так за таких нам вообще ничего не платят! Эй, ты, - крикнул он Аристарху, - пошли со мной!
Ни одна жилка не дрогнула на лице лекаря. Он был бесконечно далек от часового и устремивших на него взгляды пленников. Одни, кому он успел помочь, смотрели на него с сочувствием, другие - обрадованно, что не их отдают в жертву Пакору.
Отрешившись от всего земного, Аристарх усилием воли погрузил себя в дремотное оцепенение, которому так долго учился у молодого египетского жреца Гермеса Трисмегиста.
Он вызвал прекрасное настроение, чтобы сосуды и вены, эти главные дороги его жизни, не сузились от отчаяния и огорчений в едва различимые тропинки. Чтобы не оборвались они задолго до намеченного им самим срока.
Ставка в его споре с самими Мойрами была так высока, что он не мог позволить себе пребывать в плохом настроении даже в трюме пиратского корабля.
У него никогда не было девушки, о которой он мог вспоминать в эти минуты. Он забыл, когда последний раз был в палестре, чтобы заново переживать захватывающие мгновения борьбы атлетов. Но мысли его, тем не менее, были легки и приятны. Аристарх видел себя сидящим в огромной зале Александрийской библиотеки. Служитель этого храма мудрости, ученый раб только что принес ему свиток древнейшего папируса.
Желая продлить наслаждение от встречи с новым, неведомым ему знанием, Аристарх никак не решался развернуть папирус, разрешая себе лишь вдыхать его запах, впитавший пыль и едва уловимую горечь столетий.
- Эй, ты! - теряя терпение, толкнул его часовой. - Я кому сказал пошли?
Широкая улыбка еще больше раздвинула губы Аристарха: он начал разворачивать заветный свиток, радостно отмечая, что до его "пупа" никак не меньше восьми метров.
- Ах, так?! - вскричал пират, хватаясь за кривой македонский меч.
- Оставь его! - вступился за Аристарха Эвбулид. - Это же лекарь!
- Этот сумасшедший? - не поверил часовой. - Какой же он лекарь, если не может исцелить даже самого себя от безумия!
- Он не сумасшедший! - возразил Эвбулид. - Он… - Тут он понял, что бесполезно рассказывать об Аристархе пирату, и быстро поправился: - За него вам тоже обещан выкуп! Или ты не боишься гнева Посейдона?
Часовой сразу потерял интерес к Аристарху. Он гневно обернулся к Эвбулиду, но узнав в нем пленника, за которого привезут целых два таланта, шагнул дальше и показал пальцем на пожилого мужчину с измученным лицом:
- Тогда ты!
- Но я… - замялся мужчина. - Мы…
- Я сказал - ты!
Мужчина громко вздохнул, поднялся. И тут же вскочила сидевшая рядом с ним девушка, которую Эвбулид не заметил раньше.
- Отец! - закричала она, хватая мужчину за руки.
Глаза часового загорелись. Он оглядел девушку с ног до головы.
- Ай, хороша! - причмокнул он языком. - Тоже выходи!
- Отец! - умоляюще вскрикнула девушка. - Лучше убей меня!
- Сначала я убью его! - мрачно пообещал мужчина, сжал кулаки и двинулся на пирата. Лицо его было искажено яростью.
Часовой ошеломленно взглянул на пленника и отпрыгнул назад. Путаясь в складках персидского халата, выхватил меч.
- Молись своим эллинским богам! - заорал он, замахиваясь на мужчину.
- Скажи, что тоже ждешь выкуп! - быстро подсказал Эвбулид. - Иначе он убьет тебя!
Мужчина бросил на него благодарный взгляд и закричал часовому:
- Опусти меч! Или вы уже берете выкуп с мертвецов?
- Как? - осклабился часовой. - За тебя тоже обещан выкуп?
- Да. И немалый… - пробормотал мужчина.
- А за нее?
- И за нее! - заслонил своим плечом дочь пленник и уверенно добавил: - Еще больший, чем за меня!