* * *
Дарий был прав, до границы скифских земель недалеко, куда отступать, ломал голову и Антир. Уже в нескольких днях пути земли гелонов, будинов и даже сарматов. Никто из этих друзей не против отступления войска в их земли, из города гелонов даже ушли все жители, но скоро болотистые берега Меотиды, где и самим будет очень тяжело. К Меотиде нельзя, там многие воины могут заболеть от укусов мелкой мошки, которая в летнюю жару изводит всех. Вот если бы удалось сбить с толку Дария и отправить его войско туда!
Антир не подозревал, что все так и случится с невольной помощью… Милиды!
Вдовушка, которой не удалось соблазнить и Антира тоже, злилась на всех, даже на персов. Дарий со своим войском тащится по степи так, словно пришел в Скифию на прогулку! Скифы бегут от него, держа на расстоянии дневного перехода, конечно, долго это продолжаться не может, рано или поздно Дарий настигнет Антира, и тогда скифам грозит погибель… Но пока погибель грозила самому персу. Скифы не раз поджигали степь, от огня персов спасла только перемена ветра.
Но даже не это беспокоило Милиду, женщина хорошо понимала, что пока ничем не помогла царю персов, и, когда тот одержит долгожданную победу, с нее спросят. Что ответит? Что не смогла уговорить ни сарматов, ни амазонок, не смогла обаять и отравить Антира, ничего не смогла?.. Мысли красавицы теперь были заняты только этим.
Она сидела, прячась от дневной жары в шатре, когда вдруг услышала… персидскую речь! Вернее, это была песенка, человек не пел, он скорее бормотал детскую припевку, которую Милида однажды случайно услышала в стане у Дария и хорошо запомнила. Перс здесь?! Значит, она не одна?!
Милида выскочила наружу. Неподалеку от шатра на камне сидел воин и что-то мастерил. Несомненно, напевал он, причем совершенно не таясь! Красавица прислушалась: нет, все верно, слова арамейские, песенка о том, что ночью нужно спать, чтобы завтра пришел новый день… Увидев взволнованную женщину, воин замолчал и оглянулся вокруг, ища глазами то, что ее так испугало. Но все было спокойно: высоко в небе висел ястреб, разыскивая добычу, слышно журчание воды в ручейке неподалеку, чуть всхрапывают кони, которых замучили безжалостные оводы…
– Ты… перс? – Милида понизила голос почти до шепота. Вообще-то ее испугал вид воина, у человека было исполосовано лицо и явно отрезано ухо. Вдова не знала, что это из-за недавнего траура, скифы часто уродовали себя, чтобы показать, как сильно скорбят по умершему.
Воин удивленно вскинул глаза на Милиду:
– Не-ет…
– Ты пел ойранскую песню.
– А… это? Моя мать была ойранкой, но она умерла много лет назад. Хотя язык я понимаю.
Вдова вдруг решилась, подсев ближе к воину, она зашептала:
– Мне нужна твоя помощь. Ты скиф или сармат?
– Нет, я гелон. Чем я могу помочь госпоже?
– Приди вечером вон туда, – Милида показала на перелесок неподалеку, – все скажу! Придешь?
Гелон только пожал плечами:
– Приду.
Когда стемнело, Милида отправилась к перелеску. Даже если кто и увидит, то не удивится, решат, что ей снова понадобилась мужская ласка. Безухий гелон был уже на месте.
– Мне нужна твоя помощь. Антир ведет ойранцев в земли гелонов. Дарий разорит их и погубит людей.
Мужчина молча смотрел на Милиду.
– Ойранцы пришли на скифов, а разорят гелонов. Разве это справедливо?
– Чего ты хочешь от меня?
Вдова схватила воина за руку, горячо зашептала:
– Нужно подсказать им, куда ушел обоз скифов, тогда ойранцы повернут вслед за ним на север!
– Ты хочешь, чтобы я пришел и сказал Дарию, что знаю, куда ушел обоз? Он мне не поверит.
"А он сообразительней, чем я думала!" – подивилась Милида, но вслух торопливо зашептала другое:
– Передашь Дарию вот это. – Массивный золотой браслет перекочевал с запястья красавицы в руку гелона. – Скажешь, что пришел от Милиды. Я дам тебе еще золото, вот, возьми, – она протянула целую горсть всяких мелких украшений, – ими можно заплатить за многое.
Несколько мгновений гелон молчал, разглядывая Милиду. Той стало не по себе, но соображала вдовушка быстро. Если гелон откажется, то она сделает вид, что пришла на свидание, а тот попытался ее ограбить, сорвал все золото, был груб… Не успела Милида продумать, как обвинить бедолагу в том, о чем тот и не помышлял, как гелон неожиданно кивнул:
– Что я должен сказать?
И тут Милида все же решила подстраховаться, она с тревогой оглянулась и пообещала:
– Встретимся завтра, я тебе объясню. Только будь готов сразу уехать к ойранцам.
Расчет был прост – если парень ее выдаст, то завтра это будет ясно, как отговориться, она найдет. А если действительно решит ехать, то явится с конем.
Весь день вдова ходила сама не своя, но старательно не подавала виду. Особенно стало не по себе, когда услышала, как Антир сказал, что поутру отправляются дальше.
Вечером в заросли Милида шла медленно, с ужасом ожидая, что за ней кто-нибудь бросится. И там сначала долго оглядывалась. Чуть успокоилась, только увидев, что гелон привел коня и готов отправиться в путь.
– Спросишь сначала Гобрия. Передашь Дарию, что обоз скифов ушел на север…
Она уже проговорила все, что успела выведать у самого Антира и Таксакиса, а гелон молчал. Запомнил ли?
– Ты запомнишь?
– Да, – спокойно кивнул парень.
– Езжай, чего ждешь.
– Если спросят про тебя, что сказать?
Милиде вдруг пришла в голову мысль уехать вместе с гелоном, вот прямо сейчас сесть ему за спину и умчаться. А там вообще сбросить всадника с лошади, ткнув ему нож под ребро. Все рассказать Дарию она сможет и сама, без помощников.
То ли в глазах красавицы появилось что-то недоброе, то ли нутром почуял угрозу, но парень забеспокоился:
– Ты чего?
Вдали вдруг залаял шакал, стало жутко. Нет, одна она не доберется, это ясно. Гелон мотнул головой, отгоняя надоедливое насекомое, открылось его отрезанное ухо, Милиду передернуло от одного вида изуродованной головы. И с таким попутчиком тоже не поедет!
– Езжай уж скорее. Обо мне скажешь, что я пока у Антира. Запомнил? Милида, меня зовут Милида.
Гелон только кивнул и попросту исчез в зарослях, его шаги были слышны недолго, потом чуть всхрапнула лошадь и осторожный перестук обернутых травой копыт затих… Дойдет ли?
Для себя Милида решила, что также сбежит немного погодя. С тем и вернулась в шатер. Антир, как всегда был у костра со своими воинами, он редко ночевал в шатре. Глупец! – давно определила вдовушка. Ему даже по обычаю положено взять за себя вдову брата, если та не против, а красотка против не была. Но для Иданфирса, или, как его звали скифы, Антира, главное – война! Милида не возражала, но одно другому не мешает. Ей нравился запах пота и крови от недавно побывавшего в бою мужчины….
Вдова вдруг вспомнила этот восхитительный запах, исходивший от попытавшегося ею торговать скифа. Как его зовут, Скил, кажется? Он ненасытен и горяч, и приходил в заросли даже после налета на войско персов. Вот что значит настоящий мужчина, он хочет женщину всегда и везде! Как и настоящая женщина мужчину!
Милида захотела даже Аморга, увидев его сильные плечи и руки. Но глупый скиф боится своей Асиат! Вдова вдруг почувствовала, что зря раздразнила себя такими мыслями, внутри все уже пылало, снова до безумия хотелось мужской ласки. Но не пойдешь же кричать, чтобы Антир явился в свой шатер! И кого попало не позовешь.
Тут Милида вспомнила, что Сагир тоже в лагере Антира, и у него явно размолвка с персиянкой! Вдова даже зубами заскрипела, презренная служанка посмела забрать у нее красивого умелого мужчину! А тело все настойчивей требовало Сагира! Бедра вспомнили его руки, грудь – ловкие и нахальные пальцы…
Искать сармата пришлось недолго. Милида как бы невзначай подсела ближе:
– Ты почему один, где твоя персиянка? Я видела ее с Вордером…
Сагир молчал, зло покосившись на красотку, но своего плеча от ее горячего тела не отодвинул. Уже хорошо, усмехнулась Милида. Чуть повернулась, чтобы теперь касаться грудью, и продолжила:
– Как она могла променять тебя на какого-то калеку? Я бы не променяла…
Сагиру очень хотелось напомнить, что Милида променяла его на половину стана и потом Аморга, но смолчал. Не хватает оправдываться перед женщиной! А та медленно поднялась, так же медленно поправила одежду и пошла к зарослям, поглядывая на сармата. Сармат усмехнулся: снова зовет? Что ж, если Лейла тешится с хромым Вордером, зачем отказывать себе в близости с Милидой?
Его окликнул Аморг:
– Ты куда?
Сагир усмехнулся:
– Не хочешь развлечься с вдовушкой? Вон зовет…
Было видно, как колеблется Аморг. Но парень все же мотнул головой:
– Нет, не хочу…
– А я пойду! – Почему-то Сагир злился больше не на Лейлу, даже не на Вордера или Милиду, а на себя. Злился за то, что не может устоять перед этим зовом плоти, перед доступной женщиной, обладание которой уже ничего ему не даст.
* * *
Солнце поднималось снова белое, в небе ни облачка, само небо и то точно выгорело. День будет жаркий, душно даже рано утром. Царский советник вышел из шатра и остановился, оглядывая окрестности.
Отирая обильно струившийся по толстой шее пот, к Гобрию подошел Видарна. Глава бессмертных слишком толст для своей должности, но он опытный военачальник, способный заставить воинов не жалеть жизней ради безопасности царя. И все равно не мешало бы похудеть, усмехнулся сухощавый Гобрий.
– Царь еще спит? Мои воины поймали скифа, он твердит, что шел к самому Дарию… Как думаешь, можно пустить?
Глаза Гобрия стали колючими:
– С чем шел?
– Не говорит.
– Давай его сюда.
Двое бессмертных притащили избитого, едва дышавшего человека. Его тело исполосовано плетьми, губа разорвана, а левое ухо вообще отсутствовало, правда, его отрезали не вчера, рана уже затянулась. Но смотреть все равно страшно.
Глаза Гобрия мягче от вида калеки не стали.
– Ты кто? Зачем тебе царь царей?
Скиф с трудом разлепил распухшие губы:
– Мне нужен Гобрий…
Советник вздрогнул: откуда скифам известно его имя?!
– Зачем?
– Я… от Мили…ды…
Гобрий схватил скифа за подбородок, впился глазами в его лицо:
– Чем докажешь?!
Тот едва смог открыть заплывшие глаза:
– За… пазухой… браслет…
Голова пленника бессильно повисла. Гобрий сунул руку ему за пазуху, морщась от необходимости залезать под окровавленную одежду, и вынул оттуда массивный золотой браслет. Немного повертев в руках, вдруг велел слугам:
– Отнести ко мне в шатер! Да дайте ему чего-нибудь, чтоб не помер, пока не скажет нужного…
Видарна с изумлением наблюдал, как Гобрий заворачивал браслет в кусок ткани.
– Откуда у оборванца такая вещь? Столько золота…
"Ты глуп, а потому никогда не будешь больше чем воякой и обречен мотаться на коне по пыльным дорогам, а я умен, потому я советник и живу в шатре", – вдруг подумал Гобрий. Тут ему в голову пришла интересная мысль, советник развернул ткань, достал браслет и подал его Видарне:
– Покажи это воинам и скажи, что у пойманного нищего скифа за пазухой нашли это! Какие же богатства у их царей?
Все видели, что браслет Гобрий достал из одежды у нищего скифа, но никто не слышал, что скиф сказал… Глаза Видарны загорелись, побежал выполнять совет Гобрия. Это хорошо, не будет мешать разговору со скифом и с самим Дарием.
Немного погодя советник пришел к царю:
– Царь, воины поймали скифа и привели сюда. Его надо выслушать, беглец знает, где обоз Иданфирса.
Лицо Дария перекосила гримаса презрения:
– Убейте его, скифы не предают!
Царь умел уважать достойного противника, и он уже считал скифов таковыми. Но Гобрий склонился к Дарию и добавил так, чтобы слышал только царь:
– Он пришел от Милиды…
– От кого? – Дарий успел забыть разбитную вдову Марсагета.
– Милида… – напомнил Гобрий. – Она бежала вместе с той амазонкой, дочерью Иданфирса…
– Вспомнил. Позови.
Скиф был не просто избит, он был изувечен. Дарий нахмурился: перестарались, могли и убить, а вдруг скиф принес хорошую весть?
– Кто тебя избил, мои воины?
Человек покачал изуродованной головой:
– Нет, царь, это скифы. Я не скиф, я гелон, а моя мать ойранка…
Вот почему он знает наш язык! Хорошего посланца нашла Милида. Хитрая вдова не ошиблась.
– Я знаю, куда ушел обоз скифов, могу показать…
У Дария едва не перехватило дыхание: если найти обоз, то скифы придут на выручку своим женщинам и детям, и их можно будет разбить, а не гоняться без толку по опаленной зноем степи! Царь с трудом спрятал блеск в глазах, но его вдруг охватило сомнение: слишком все просто получалось…
– Куда? В леса?
Гелон помотал головой:
– Нет, царь Антир не так прост, он знал, что ты станешь искать обоз в лесах… Повозки ушли в другую сторону. Я покажу…
– Верно… – это пробормотал уже Гобрий. Дарий метнул на него быстрый взгляд и распорядился:
– Пусть пока отдохнет.
Гелона увели. Дарий сделал знак, чтобы ушли все, но советника оставил. Когда за Видарной опустился входной полог, отсекая шум снаружи, царь знаком подозвал Гобрия к себе:
– Откуда ты знаешь, что он от Милиды?
– Скиф принес ее браслет.
– Покажи…
Пришлось рассказать о хитрости с украшением. Дарию хитрость понравилась, даже посмеялся над Видарной и остальными.
– Но у скифов действительно много красивого золота, мой царь. Их лошади, которые пали убитыми или ранеными, были щедро украшены золотыми бляшками, и на павших скифах тоже много всего.
– Хорошо, – остановил разговорчивого советника Дарий. – Как думаешь, не врет?
– Не думаю. Милида кого попало не отправила бы, видно, долго искала подходящего… Да и изуродован очень.
– Хорошо, поговори с ним еще раз с пристрастием, и если не спутает слова, то пойдем по его совету.
* * *
Лейла оглядывалась по сторонам, точно разыскивая кого-то. Первым это заметил Вордер.
– Сагир там, – скиф махнул рукой в сторону.
– Я не Сагира ищу. Вордер, Милида вчера долго была в кустах с одним скифом… А сегодня его нет с утра…
Лицо калеки просто перекосило:
– Я не слежу за мужчинами, с которыми ходит в кусты Милида!
Лейла пыталась объяснить, что она тоже, но вчера Милида разговаривала с тем скифом по-арамейски! А сегодня он исчез! Вордер не понимал, все же Лейла еще слишком плохо знала скифский, а Вордер арамейский.
Махнув рукой на приятеля, персиянка метнулась к Сагиру. Тот сделал вид, что попросту ее не замечает.
– Сагир! Сагир! – Лейла потащила его чуть в сторону. – Я хочу сказать…
И тут сообразила, что сармат понимает еще меньше! Сагир только понял, что Лейла знает о походах Милиды в кусты по ночам, и недобро усмехнулся: приревновала? Отчаявшись объяснить все сармату, Лейла вернулась к Вордеру и снова принялась рассказывать. Сагир разозлился окончательно. Какое ей дело до Милиды, если сама вон как пристала к калеке?!
Зато ее рассказ, похоже, услышала сама Милида! Вдовушка подошла к невольной сопернице и зло ткнула рукой в бок:
– Что ты болтаешь про меня, а?! Всем рассказываешь, что я сплю с кем попало каждую ночь?! Я тебя давно поняла, ты, змея персидская, нарочно с нами сбежала, чтобы своему Дарию все о нас сообщать?! Мне завидуешь?!
К счастью Лейлы, Милида не слышала самих слов о пропавшем гелоне, а только то, что вдова ходит по вечерам в заросли… Иначе не сносить бы Лейле головы! И все равно Милида решила сжить со света проклятую персиянку! Хотя сейчас не до нее. Но ничего, всему свое время, вот сообщит тот урод Дарию что приказано, разобьет персидский царь скифов, тогда и помучает Милида глупую Лейлу в свое удовольствие!..
Обе части войска скифов и их союзников соединились. Пора решать, что делать, до земель гелонов и будинов один шаг, до сарматов два… Куда идти дальше? Но и биться нельзя, ойранцев все еще много, слишком много.
Скопасис злился:
– Сколько же их явилось?! И бьем их днем и ночью, и травим, и огнем жгли, им словно числа нет!
Все верно, отряды скифов, сарматов, амазонок, гелонов, будинов то и дело уходили в степь, чтобы теребить и теребить ойранцев, не давая им покоя. Кажется, уже лишили сна и воды, путь устлали всевозможными ловушками, капканами, засадными ямами, иногда боялись сами в них попасть. Но количество ойранцев если и уменьшилось, то все равно недостаточно. Потери у врага были большими, но лавина персидского войска упорно катилась к самому Борисфену. Обоз давно ушел в леса и там укрылся, но впереди в районе Герр лежали курганы. Плох тот потомок, который допустит врагов к могилам предков, их надо защищать ценой собственной жизни!
С этим согласны все скифы, но даже если они устелют своими трупами подходы к курганам, ойранцы все равно дойдут до могил. Куда еще заманить Дария?! Сейчас уже не все скифы уверены, что Антир был прав, требуя завлечь войско ойранцев поглубже в степь. И в то же время все хорошо понимали, что ойранцы взяли бы скифов у того же Гипаниса или Тираса одним количеством.
Взгляд Антира все чаще становился тоскливым. Что так плохо, что этак…
Амазонкам раздумывать над правильностью пути некогда, они едва успевали отлеживаться, набирать в гориты новые стрелы взамен выпущенных и снова уезжали к войску ойранцев. Были уже и потери, из одной атаки не вернулась Майя, трое девушек тяжело ранены.
Зато у них пополнение, и совершенно необычное! Когда Залина увидела, как ловко объединили свои умения Лейла и Вордер, она даже рот разинула:
– Вот это да! Дайрана, ты только посмотри!
Вордер поневоле переселился в отряд амазонок. Кто-то из скифов попробовал посмеяться: мол, стал амазоном, но получил такую зуботычину от Залины, что больше не рисковал связываться, опасаясь за целостность остальных зубов. Смеялись уже не над Вордером, а над потерянным зубом болтуна. Если честно, то многие скифы уважали Вордера, хотя и пытались над ним насмехаться.
Попытка применить свое умение вдвоем нападать на ойранцев принесла результат. Лейла хорошо управлялась с конем Вордера, а его стрелы летели дальше и точнее девичьих.
А еще Вордер явно понравился… Залине, а она ему! Заметив это, амазонки едва не начали сочувствовать Лейле. Ну что за неудача, то одного мужчину отобьют, то другого. Сама Залина тоже немного переживала, но быстро поняла, что Вордер для персиянки только друг, ее сердце отдано непутевому Сагиру, который снова обхаживает Милиду!