Какая-то женщина - судя по росту и стану, ещё молодая, стояла в стороне, держа на руках притихшее от слабости дитя. Она голодными глазами смотрела на дружинников, а потом, будто угадав что-то в лице Яна, только он вырвался от нищих, подошла к нему и протянула ребёнка:
- Купи, боярин!
Ян отшатнулся, невольно вскидывая руку для защиты, а женщина, не дрогнув, повторила хриплым голосом:
- Купи, милостивец! Мальчик - не гляди, что неказовит. Он у меня бойкий, живой!.. Добрый холоп будет. И верный!
Она тянула к Яну дрожащие руки. Ребёнок в них лежал притихший, как мёртвый. Яну очень не хотелось прикасаться к маленькому тельцу - вдруг и правда труп! - и он, покачав головой, отъехал, торопясь к детинцу.
- Купи! - женщина бросилась следом, но ослабшие ноги плохо держали её, и она осела на грязную землю.
На княжьем подворье гонцов Ярослава встречал Михайла Звонец. Сотник был непривычно хмур и молчалив. Выслушав княжий приказ, он тихо покивал и пошёл отдавать приказы о сборах княгининого поезда. Ян же чуть ли не бегом бросился в терем.
Княгиня Ростислава и её ближняя боярыня Елена Романовна сидели в светлице за вышиваньем. Рядом на лавке прикорнула старая мамка княгини. Глаза старухи были плотно закрыты, но сухие старческие губы шевелились - она не то молилась, не то про себя бранила кого-то.
Княгиня была тиха и задумчива. Она почти не поднимала глаз, и её иголка еле-еле и неохотно скользила по браному узору ручника. Время от времени Ростислава испуганно вскидывала большие красивые глаза к окну и тут же опускала их. Порой взор её из-под ресниц исподтишка скользил по лицу Елены, словно ища на нём ответы на свои сомнения. Но молодая боярыня не замечала ничего - она глубоко ушла в себя, и лишь пальцы её машинально делали стежок за стежком.
- О чём ты думаешь, Елена? - первой нарушила молчание княгиня. Молодая женщина вздрогнула, пробуждаясь от дум.
- Ни о чём, княгиня-матушка, - прошептала она.
- Как ни о чём, когда я вижу - у тебя который день глаза на мокром месте! Стосковалась, чай?
Елена удивлённо захлопала глазами. На щёки её накатил жгучий румянец.
- Не ведаю, о чём ты, княгиня-матушка, - прошептала она.
- Изволь напомнить - не о боярине ли своём печалишься? - От этих слов щёки, лоб и даже шея Елены покрылись такой яркой краской, что казалось - облили её пущенной из жил кровью.
- Вовсе не о нём я! - виновато ответила она. - Я о другом печалюсь!.. Мне город жалко! Там ведь детишки малые... - она всхлипнула, утирая слезу с пылающей щеки.
Ни Ростиславе, ни Елене пока не суждено было испытать радость материнства - боярыня сама до недавнего времени избегала мужа, а на княгиню занятый своими делами Ярослав с некоторых пор внимания не обращал.
- А мужа своего ждёшь? - осторожно молвила Ростислава. Елена бросила на неё виноватый взгляд и покачала головой.
- Да неужто? - ахнула княгиня. - И не тоскуешь вовсе?
- Нет. Ты будто о князе Ярославе Всеволодиче печалишься! - Ростислава враз построжела - словно потух в глазах какой-то огонёк.
- Твоя правда, Еленушка, тяжко мне, - неохотно молвила, - а всё ж тебе грех-то жаловаться! Тебя-то вон как любят! Чай, сама сказывала, как он тебя без воли родительской взял! По любви!
- Матушку мою только в землю положили, а он тут как тут! - При воспоминании о том дне Елена печально поникла. - Уж сколько я слёз пролила - ничего его не тронуло!.. Дал бы хоть проводить её, траур снять - а так! Каждый день в храм Божий хожу, у матушки прощения вымаливаю за то, что раньше положенного срока замуж пошла! Боюсь - не простит!
- Простит, - убеждённо молвила Ростислава и погладила руку боярыни. - Дай срок!
- Боюсь я его, - словно какую тайну, шёпотом решилась молвить Елена. - И себя боюсь!.. Ещё как в первый раз увидала - помнишь, я сказывала, ещё в дому родительском! С того дня глаз на него поднять не могу - страх берёт!.. Вот сейчас каб взошёл - я, верно, обмерла бы!
- А я Ярослава боюсь, - тоже шёпотом доверилась Ростислава. - Обрёк город на муку - и ничего его не трогает! Ни стоны, ни слёзы!.. И что за душа у него такая?
Елена не успела вымолвить и слова - стукнула входная дверь, и в горницу протиснулась сенная девушка. Махнув поклон, она торопливо выпалила:
- Гости к нам! Из Торжка!
И тут же отскочила в сторону, потому что дверь за её спиной распахнулась, и, пригнувшись, чтобы не задеть притолоку, в горницу широким шагом вошёл Ян.
Глава 12
Ростислава вскинула брови. Елена побелела и, ахнув, уронила вышивание. Прижав руки к груди, она во все глаза смотрела на подходящего мужа, а тот, метнув на неё короткий взгляд, прошёл к княгине и низко поклонился ей:
- Здрава буди, княгинюшка! Весть у меня для тебя! - Как всегда бывало при их встречах - на людях и на женской половине терема, когда Ян заходил проведать жену, - княгиня застыла, впившись взглядом в его лицо, словно старалась вобрать его в себя до мельчайшей чёрточки. С самого дня и часа сватовства, когда она впервые побледнела, увидев его, Ростислава смотрела на него только так. Вот и сейчас княгиня уронила руки на колени и молча приготовилась выслушать гонца.
- Князь новгородский Ярослав Всеволодович меня за то- 1бой прислал, - сказал Ян. - Собирайся, княгиня, - должны, мы немедля в Новый Торг отъехать!
Ростислава ответила на это спокойным холодным взором и медленно поднялась.
- Раз князь то повелел, не нам княжьему слову поперёк вставать, - ровным голосом молвила она. - Елена, прикажи!
И, двигаясь, как во сне, княгиня вышла из горницы. Метнувшаяся было вслед за нею Елена развернулась от двери.
- Князь повелел! - воскликнула она, сжимая кулаки. - Что он ещё приказал?.. Совсем Новгород погубить хочет, раз нас в нём не будет, так? А ты с ним заодно!..
- Елена! - ахнул Ян, бросаясь к жене. - Что ты говоришь? Одумайся!
- Ты одумайся! - бросила она гневно. - Подумай - кому ты служишь! Душегубцу! Сколько народа он уморил!
- Замолчи, Елена! - вскрикнул Ян, взметнув руку. - Не зли меня! - Заметив огонь в его глазах, молодая женщина сжалась в комок, ожидая удара. Мигом проснувшаяся старая мамка приподнялась, готовая позвать на помощь, но Ян опустил руку и за плечо развернул к себе жену.
- Ты ничего не знаешь! - сквозь зубы процедил он в её побелевшее лицо. - Ты совсем ничего про меня не знаешь, а потому лучше молчи. И собирайся! Нам назавтра надо быть в дороге! Князь повелел - не нам против князя слово молвить! Иди!
И вышел сам, круто развернувшись.
Мало кто в Новгороде узнал, когда княгиня покинула голодающий город. Её возки сопровождала Янова сотня. Михайла Звонец с наместником Хохатом Григоровичем оставался в детинце единственным княжеским человеком.
Возвращаясь в Торжок, Ян чувствовал, как в нём клокочет гнев. То, что он увидел на улицах Новгорода, услышал от Ростиславы и Елены, тревожило его думы, лишая покоя. Измождённое лицо женщины, тянущей к нему на руках умирающего ребёнка, трупы на улицах, переполненные скудельницы, одичавшие собаки, опустевшие дома с распахнутыми настежь воротами - и меньшего было достаточно, чтобы возмутить любого человека. Въехав на подворье, Ян не стал дожидаться, пока сойдут княгиня и её спутницы, а сразу отправился к князю.
Ярослав только что вернулся от обедни и отдыхал в тишине. Он слышал шум на дворе, и когда Ян взошёл, привстал в нетерпении:
- Приехали?
Но тут же осёкся, увидев глаза своего дружинника. Ян застыл в дверях, и взор его метал молнии.
- Из Новгорода я, княже, - севшим голосом сказал он. - Умирает Новгород!.. Убили город! Ты убил!
Ярослав с удивлением поглядел на него.
- Вон как ты заговорил! - промолвил он медленно, подходя. - Я, стало быть, виноват?
- Ты! - в лицо ему выдохнул Ян. - Каб не твоя воля, ничего б не было! Ты видел, что там творится? Нет? Съезди, сам глянь!.. Трупы на улицах лежат, и никто их не убирает. Люди кору едят, траву! Собаки одни сытые с той мертвечины!.. Матери детей своих продают! Улицы целые обезлюдели! Даже обедни больше не служат - некому и не для кого!.. Чего ты хочешь? В пустом городе княжить? Так он уже пуст! Иди, бери голыми руками!
По мере того, как Ян говорил, лицо Ярослава всё более темнело. Он тяжело дышал, скрипя зубами, и наконец не выдержал.
- Молчать, смерд! - сорвался на крик. - Как смеешь!
- Смею, - отмолвил Ян. - Княжьим судом тебя сужу, князь, по правде. Новгород тебе сам поклонился, сам на стол взял. А ты ему чем отплатил?.. Ведаю, что можешь возразить мне, - торопливо добавил Ян, едва Ярослав приоткрыл рот, - что бояре народ мутят, каждый в свою сторону тянет. Сладить с вотчинниками, что вольности новгородские своими считают, трудно, но люди-го, смерды-то, горожане посадские чем виноваты? Их за какие грехи лютой смерти предаёшь?.. Ведь они-то и мрут! А бояре твои все по теремам затворились - у них кладовые полнёхоньки, житницы и бертьяницы не скоро оскудеют. Они живут, и горя не знают, а народ против тебя слово молвит... Опомнятся новгородцы, кликнут прежнего своего князя, Мстислава Мстиславича - что тогда скажешь? Одумайся, не плоди более зла.
- То не твоя забота! - фыркнул Ярослав. - Явится Мстислав - сам с ним поговорю, по-своему!
- Не заносись.
Услышав это, Ярослав окончательно потерял голову.
- Да как ты смеешь? - закричал он, бросившись к замершему на пороге Яну. - Забыл, кто перед тобой?
- Я-то помню, - как со стороны, услышал свой голос Ян, - а вот ты запамятовал.
Давно никто не говорил так с Ярославом. Вспыхнув, как трут, он взметнул кулак:
- Да я тебя!.. В цепи! К новгородцам твоим!.. Ишь, защитник выискался!.. Да ты у меня...
Взглянув в белые от ярости глаза князя, Ян неожиданно совершенно успокоился и равнодушно принял его мечущий молнии взгляд. Два князя застыли друг против друга двумя изваяниями, и Ярослав не выдержал первым. Поднятая рука дрогнула, опускаясь, и он прохрипел с усилием:
- Уйди!
Ян покачал головой.
- Уйди, - громче повторил Ярослав. - Я же вижу - ты меня презираешь!
- Каб я захотел уйти, ты б меня не удержал, - кивнул Ян, - но от тебя идти мне некуда, да и не за чем... Ты это после поймёшь!
Словно враз состарившись, Ярослав повернулся к Яну спиной.
- И ты поймёшь, - сказал он. - Новгород стариной силён, а стариной ныне не прожить!.. Ты сам видел - никуда ему не деться без Низовой земли, пропадёт он. Так что ж Господину Великому зря спесь свою нянчить?.. Не хотел он добром под великокняжескую руку встать - так на коленях приползёт, а с Русью будет!.. Я сам всё знаю. Коли грех - сам за него отвечу. Мне советчики не надобны!
Он замолчал, и Ян, поклонившись его сгорбленной спине, потихоньку вышел.
Буквально по следам княгининого поезда в Торжок приспело последнее посольство от Новгорода - прямо звать Ярослава вернуться. "Ступай к Святой Софии, в свою отчину, князь, - говорили послы, - а нет, так иди назад". Князь повелел задержать и этих гостей. В глубине души он был доволен - гордый Новгород уже терял терпение. Вот-вот нарыв, что, как ему казалось, давно зрел в среде жителей, готов был прерваться - но в середине февраля нежданно-негаданно в Торжок одвуконь прискакал Михайла Звонец с немногими дружинниками. И кони, и всадники еле держались на ногах от долгой скачки. Едва отдышавшись, Михайла поведал князю невероятную новость - в Новгород вернулся князь Мстислав Удалой.
- Примчался, и с дружиной, - рассказывал сотник. - Сразу к детинцу кинулся... Сеча была злая - те, кто со мной, только и успели вырваться. Прочие там остались - кто мертвы, кто в железа закован... Никого князь Мстислав не пощадил! Пропали мы, князь!
Ярослав, на крыльце слушавший эту новость, кинул на бывшего тут же Яна пристальный взгляд. Оба ещё не забыли давнего разговора - несмотря на всё своё влияние, изборец каждый день ждал опалы. Однако князь молчал - терпел. Сегодня терпение его могло иссякнуть, но Ярослав вдруг молча повернулся и стал подниматься по ступеням крыльца, не велев никому следовать за собой.
Однако уже вечером Торжок закипел. Ярослав спешно начал готовиться к защите города, разослал дружины делать засеки на дорогах, ведущих из Новгорода к Торжку, а тем временем впотай послал выборных новоторжцев в город, чтоб они подстроили на вече шум против Мстислава.
Посланные должны были отправить к нему гонца с известием, каковы дела в Новгороде, что с верными Ярославу людьми и что собирается делать князь Мстислав. Вести ожидались со дня на день, но вместо гонца внезапно, как снег на голову, в Торжок явился какой-то священник, назвавшийся послом Мстислава Удалого.
Появление его наделало переполоху - гостей от противника не ожидали. Обычно Мстислав не высылал никого вперёд, предпочитая действовать внезапно. Но в посланнике Ярославу почудился добрый знак, и он повелел допустить священника в горницы.
Маленький бойкий поп шариком вкатился в двери, истово перекрестился на иконы и положил князю глубокий поклон.
- Здрав буди, князь Ярослав Всеволодович, - напевно, словно вещал у себя в соборе, заговорил он. - Я, смиренный раб Божий, именем отец Георгий, послан к тебе со словом. Прими весть от названного отца твоего, князя торопецкого и новгородского Мстислава Мстиславича по прозванью Удалого!
Ярослав поморщился, когда священник назвал Мстислава Удалого новгородским князем, но проглотил обиду и ответил:
- И ты здравствуй, святой отец. Что же велел передать мне князь твой?
- Ты ему сын, он тебе отец, - рассудительно молвил отец Георгий. - Негоже сыну на отца войной идти. Князь Мстислав напрасно крови лить не желает и обещает, что, коль ты мужей новгородских, кои у тебя путём неправедным содержатся, подобру-поздорову отпустишь и из Торжка в свою область выйдешь, то и он с тобой мир возьмёт.
Ярослав, не ожидавший такого, фыркнул, едва дослушав посла:
- Коль я уйду, он со мной мир возьмёт?.. А когда я не хочу уходить? Новгород меня сам на княжение звал! Я - Новгородский князь!
Священник отступил на шаг, сложив руки на груди и смиренно взглянул на князя.
- Не гневи Бога, сын мой, - спокойно отмолвил он. - Мирись с князем Мстиславом добром - будешь велик душой и бесчестья себе не сыщешь! Возьми мир с новгородским князем!
Прежде чем ответить, Ярослав по очереди обвёл взглядом всех, кто был с ним в горнице. Бояре, воеводы помалкивали - дело было княжеское, князьям его и решать. Изо всех только Ян мог бы что-то присоветовать, но он держался нарочно за спинами прочих, все слова меж ним и Ярославом были сказаны. Не найдя дружинника в первых рядах, князь снова взглянул на посла.
- Вот тебе моё слово, святой отец, - молвил он, - воротись к своему князю и передай ему, что мира промеж нас нет и не будет! Мира не хочу и не приму!.. Новгород сколько ему, столько и мне принадлежит. Я зван был новгородцами честью, но они меня обидели, и не могу им не мстить, а с вами, как с родней, дела не имею. Так Мстиславу я передай! Ступай!
Священник хотел было что-то сказать, но Ярослав поднялся, махнул рукой и быстро вышел, не обращая ни на кого внимания.
Не солоно хлебавши, возвращался отец Георгий к своему возку. Грамот ему не вручили - наоборот, порвали данные ему князем Мстиславом. Ярослав, как ушёл, так и не видел больше посла новгородского, лишь передал через людей, чтобы тот убирался подобру-поздорову, когда не хочет с подвалами познакомиться. Отец Георгий в глубине души жаждал подвига и мученичества, но такого никогда. Да и князь ждал его с ответом.
Он сошёл с высокого крыльца и направился по утоптанному скрипучему снегу к возку, когда сбоку послышался тихий шёпот:
- Отче! Погодь малость!
Отец Георгий оглянулся - из-за крыльца к нему шла молодая княгиня Ростислава. Священник никогда не видел дочери Мстислава близко, но догадался, что это она, по убору и глазам - красивым, светлым, чуть печальным и глубоким, как у её отца. Молодая женщина пугливо озиралась на крыльцо, с которого сошёл посол. За её спиной пряталась ещё одна женщина - вовсе незнакомая - не иначе, как ближняя боярыня.
Отец Георгий подошёл ближе:
- Что угодно тебе, дочь моя?
- Ты с Новгорода? - быстро молвила Ростислава.
- Оттуда, с него самого. Послом меня князь Мстислав Удалой поставил...
Лёгкая радостная улыбка тронула губы княгини:
- Батюшка?.. Как он? Здоров ли?
- И здоров, и телом и духом крепок, государыня, - с готовностью принялся рассказывать отец Георгий. - Недуги его не тревожат, в бою смерть стороной обходит - не зря ж его Удалым прозывают!
- Зачем он тебя посылал?
- Мир князю твоему предложить повелел, дабы не рушить ему семьи, дочери своей жизни не портить... - при этих словах молодая женщина потупилась, и священник докончил быстрее: - Да только не внял голосу разума князь Ярослав - и слушать меня не стал!
Ростислава ахнула, прижимая ладони к щекам, оглянулась на свою спутницу.
- Что же это? Распря? - переспросила она.
- Коль упорствовать Ярослав Всеволодич станет, не миновать усобицы, - вздохнул священник. - За грехи-то, видать, наши!..
Над головами беседующих скрипнула дверь.
- Ростислава? - раздался голос Ярослава. - Ты почто тут?.. К себе иди и в чужие дела не лезь! Не бабье это дело!
Молодая женщина съёжилась при звуке голоса мужа, что не укрылось от взгляда отца Георгия. Не желая навлекать на княгиню горя, он заторопился:
- Прости, матушка! Пора мне!
- Погоди, - Ростислава ухватила отца Георгия за рукав рясы. - Возьми вот - батюшке моему весточку от меня передай!
Она быстро всунула в ладонь священника берестяную грамотку и бегом бросилась прочь. Отец Георгий, торопясь, пока не вздумалось Ярославу отнять женино посланьице, взобрался в возок и велел трогать.
В тот же вечер князь Ярослав зашёл на половину княгини и долго с нею о чём-то говорил. Что было сказано промеж супругов, осталось тайной. Только Елене, засидевшейся до полуночи с Ростиславой, удалось выведать кое-что. То, что повестила ей всхлипывающая княгиня, поразило её. Не веря услышанному и не желая верить, она со страхом пробиралась в изложню.
Ян давно был там, один. Он не ложился, мерил шагами полутёмный покой, ожидая жену. Когда скрипнула, пропуская её, дверь, он развернулся навстречу:
- Где ты была?
Слова, какие бросал княгине Ростиславе князь, ещё звучали в ушах Елены, и она с испугом отпрянула:
- Не тронь!
- Да что ты, Олёнушка? - Ян шагнул к ней. - Что случилось?
- Случилось!.. Почто ты нас из Новгорода вывез? - не в силах сдерживаться, воскликнула Елена, отступя к стене. - Скажешь, княжий приказ, жена за мужем должна следовать, так?.. За каким мужем? Таким, что намедни жену свою изменницей, переветчицей величает, грозится в поруб запереть, чтобы с его врагами не смела видеться!..
Опешивший Ян с удивлением слушал эту отповедь.
- Да откуда ты это взяла? - наконец воскликнул он.