Марк Луций повернул голову, силясь отыскать источник зловония и к величайшему отвращению обнаружил, что это он сам невольно подмял правым сандалим кучку свежего собачьего говна. Настроение тут же упало, не позволив вкусив итог наслаждений. Марк Луций оправил одежду, и горестно вздыхая, направился к друзьям по дороге старательно вытирая загаженный сандаль о траву.
Говорят, что именно этот неприятный конфуз Марк Луций пронес в памяти через всю жизнь, и, сделавшись после центурионом, а потом легатом завел обыкновение уделять особое место сортирам, дабы не вляпаться ненароком еще и в человечье дерьмо.
Для наведения дисциплины, Секст Цезарь приставил к нам четырех десятников из первого легиона, что было весьма почетно. Поначалу я простодушно решил, что на четырех надзирателей у нас стало больше, но ребятам было велено подчиняться Ироду, что они и выполнили, быстро организовав прием желающих проходить воинскую службу крестьянских пареньков, и раздавая на право и налево подзатыльники и зуботычины, занимались муштрой и воинской дисциплиной.
Поставив Ирода на новый пост, Секст Цезарь практически не касался его дел, справедливо полагая, что сын Антипатра обойдется без нянек. Впрочем, он был более чем желанным начальником, к которому можно было обратиться за советом и помощью. Так что, если Ироду было нужно переговорить с Секст Цезарем, он слал голубей, или направлял меня, в крайнем случае, ехал сам. Если же Сексту нужно было передать что-то нам, он высылал своего помощника Силлая, сирийца по рождению, весьма знатных кровей, который приносил послание в день нашего с Иродом первого визита в Сирию. Вежливый и расторопный, Силлай отличался дипломатической любезностью, и умением настолько хорошо скрывать свои чувства и доверенные ему клятвы, что можно было позавидовать. Впрочем, пройдет, чуть более двадцати лет, и я узнаю, о скромном Силлае нечто такое, что объяснит и его таланты и скромный, невинный вид.
Меж тем, прошли три года, за которые доверенный Ироду гарнизон полностью преобразился. Меж тем власть в Риме заметно пошатнулась, от рук убийц пал Гай Юлий Цезарь, и в Сирии сел Кассий, коронованный молвой убийцей Гая Юлия. Приблизительно в это же время мой учитель Люций Грасса дал мне знать через своих людей в Самарии, что в Риме объявился мой отец, который желает встретиться со мной. Дело для "Черных пауков" небывалое. Как гласит закон: "тайных дел мастера" не имеют ни отца, ни матери, ни дома, ни родного берега", но тут сердце мое дрогнуло, и я отпросился у правителя отпустить меня в Рим. Не просто так, разумеется, а с поздравлениями и подарками Марку Антонию, которые я должен был доставить в сохранности через бушующую восставшими плебеями и бродящими в поисках легкого заработка бывшими воинами Цезаря.
В мое же отсутствие Ирод должен был явиться пред начальственные очи Кассия, дабы тот подтвердил его назначение в Самарию, либо избрал туда другого не менее достойного кандидата. Впрочем, еще раньше к новому правителю Сирии явился лично засвидетельствовать свое глубочайшее почтение и заверить в полном содействии на будущее отец Ирода Антипатр, так что к моменту знакомства Ирода с Кассием, последний был настроен более чем благостно. Да и почему бы ему и не расположиться к молодому и весьма полезному военачальнику, который, прослышав о том, что де Кассий явился в Сирию собирать войска для вступления в заварушку между наследником Цезаря Октавианом и Марком Антонием, честно и благородно принес последнему не только уверения в своей дружбе, но и 100 талантов – собственную честную долю от сбора налогов. Поэтому Кассий не только подтвердил назначение, но и поручил Ироду собирать долги в давно и надолго перепуганной близким соседством с обманутым и опороченным ею идумеем Галилее. Жаль, что об этом новом визите Ирода к, некогда оскорбившим его галилеянам, я узнал только от знакомых идумеев входящих в свиту правителя, сопровождающую его в этом путешествие. Представляю, как сжималось очко у совета старейшин, когда они учуяли приближение своего врага – человека, которого они оклеветали перед Гирканом. И вот теперь, еще вчера с позором изгнанный "князь-жених", пришел, уже не предлагая брачного союза с напуганной до смерти Галилеей, а чтобы брать ее всякий раз, когда ему это заблагорассудиться, не принимая на себя право защищать ее народ, вершить суды, умножая ее благосостояние. Теперь Ирод ставил Галилею на колени и делал с ней, что ему вздумается, на правах данных ему свыше.
Рассказывающие о произошедшем придворные давились от хохота, проливая на свои хитоны виноградное вино, по эллинскому обычаю перемешанное с водой, описывая, как крестьяне, некогда плевавшие вслед удаляющемуся от них правителю, ныне стояли на коленях вдоль дороги, а горожане осыпали цветами путь кавалькады Ирода от городских ворот до дворца правителя. Везде была заблаговременно собрана дань, причем она не только превосходила обещанное, но и на отдельных грузовых повозках Ирод вывозил подарки собранные лично для него благодарными за его приезд жителями Галилеи. Раньше срока явился Ирод к Кассию с собранной данью и не потеряв за время похода ни одного человека.
На радостях Кассий тут же поручил Ироду собирать подати по всей Сирийской провинции, а так же, высшей римской властью он был допущен к складам оружия легионов, находящихся в самой Иудеи. Таким образом, спустя всего три года после позора в Галилее и суда в Иудеи, Ирод, образно говоря, получил право входить, когда ему вздумается и в Иудею и в Галилею, не спрашивая на то разрешения и действуя на основании приказа Рима. Это был триумф!
Глава 18
Я уже был на подступах к Риму, когда в Иудее началась гражданская война поднятая неким Малихом, отравившем величайшего из людей, которых я когда-либо знал – Антипатра, и сместив его сына Фасаила, после чего узурпатор занял место фактического правителя Иерусалима, при безвольном и вечно полагающимся на других Гиркане.
Взбешенный убийством отца, Ирод поднял, было свои легионы, но вовремя явившейся в Самарию брат Фасаил, отговорил его от столь опрометчивого шага, предложив свой план. Я слышал, что они обменялись письмами и подарками с Малихом и Гирканом, после чего посетили Кассия, свидетельствуя перед ним о своей искренней дружбе и нежелания ссориться впредь.
На обратном пути один легионер, за давностью лет я позабыл его имя, вдруг напал на Малиха перерезав ему горло. За спиной этого благородно пожертвовавшего собой воина четко угадывались тени двух мстящих за отца братьев, но официально была принята версия о том, что убийца был заговорщиком, так что награду за его смерть, семья покойного, получила уже тайно, негласно. Об этом позаботился я лично, получивший подробное письмо от Ирода уже в Риме. В послании правителя, разумеется, не было ни слова о произошедших событиях, но сопоставив все "за" и "против" я разгадал тайный смысл письма и семья покойного вдруг получила наследство оставленное им бог весть откуда взявшимся родственником из Испании. Для большей правдоподобности я переоделся в дорожный плащ, покрыл лицо и одежду пылью и явился в таком виде в дом почтенной вдовы.
Более чем скромное убранство дома, говорило о том, что семья действительно нуждается в средствах. Представьте себе короткую и узкую бедняцкую кровать, на ней тюфяк, сквозь заплаты которого виден клок простого ситника, скорее всего нарезанного на болоте возле Цирцей. Там все собирают ситник. Потому что бесплатно.
Хозяйка тут же обтерла подолом мраморный столик, поставив передо мной небольшой канфар с вином, и когда я пригласил ее выпить вместе со мной, немножко помявшись, как все женщины, скромно взяла себе простую глиняную кружку. В углу я приметил довольно старый сундук, куда хозяйка, по всей видимости, складывала одежду. Все чистое, ухоженное, но ужасно ветхое. По-началу я смотрел на все это убожество, недоумевая, на что тратились деньги погибшего легионера? А ведь жалование, которое получает рядовой, при экономном ведении дел, хватает на десять человек…
Мои сомнения разрешила сама хозяйка, извинившись за отсутствие в доме еды, мол, сестра с улицы храма Аполлона устраивает обед, на который ушли все ее шестеро детей, и как водиться, прихватили с собой корзины со съестным.
О том, что она не станет дознаваться, откуда у покойного муженька вдруг появился неведомый ранее родственник, можно было не беспокоиться, не за море же поедет правды искать.
Когда я вышел из дома вдовы, на ее красную черепичную крышу села белая голубка. Что показалось мне хорошим знаком.
Глава 19
О том, что старый Гиркан собирается щедро наградить Ирода, шептали слуги и даже рабы в иерусалимском дворце. А как же иначе – спас! Избавил от кровожадного Малиха, и до сих пор не посчитался за смерть отца! А ведь мог, что греха таить. И большое ли дело, свернуть втихомолку негодную башку глупому, безвольному царьку, который даже наследникам не сумел обзавестись. Нет на нем благословения неба, не состоялся этнарх Гиркан в качестве правителя, просрал большую часть честно завоеванной родителем Иудеи вместе с царским титулом, не был хорошим мужем, да и мужиком путевым не получился. Так себе. Не пойми что, даже ребенка не сделал ни одной из своих наложниц, не говоря уже о жене. Смешно сказать, у иных царей беременеют не только царицы и постельные служанки, а рабыни до одной с пузами ходят. Да что там рабыни, стоит настоящему царю глянуть на любую проходящую мимо горожанку, не то, что моргнуть ей с прищуром лукавым, как та немедленно понесет от него, да еще о чуде таком соседям поведает. А что, все легенды об этом говорят, а легенды, как известно, врать не станут.
Ой, спасибо Ироду идумею, сыну благородного и мудрейшего из людей Антипатра, внуку Антипаса, да усладятся медом их души, вот у него как раз все как надо! И молод, и красив, и умен, чресла его сильны, и семя дает плоды. Вот за чьей спиной век доживать бедолаге Гиркану, сидеть яко мышь под полом, точно моль в старой шерстяной тунике. Только как доказать разлюбезному Ироду, что не предаст его, вечно всего боящийся этнарх, что верит ему как самому себе, да пожалуй и поболе? Как так к делу подойти, чтобы не громил проклятый везунчик Иудею? Хорошо сказать, да трудно сполнить.
Оттого и кручинился повелитель Иудеи Гиркан, оттого и запирался в сокровищнице своей худосочной один, пинками выгоняя слуг и министров, желая думу думать: "Как бы теперь сделать так, чтобы проклятый освободитель, не отверг щедрые дары, и не прибрал бы все к рукам на правах сильнейшего"?
Тут надо было действовать по-умному. И Гиркан нашел решение. На зависть всем и особенно римским хозяевам приготовил правитель Иудеи необычно щедрый подарок для Ирода. Так что явившийся получить свое или надавать двуличному сукину сыну Гиркану пинков по соответствующему месту, правитель Самарии вдруг узрел очаровательную девушку с длинными по самые пятки черными волосами, увитыми множеством нитей бус, в золотой одежде. Деву дивную перетрусивший этнарх представил своей внучкой Мариамной дочерью Александра II, сына его племянника Антигона.
– У меня нет сына, жизнь на исходе. Народ бесится понимая, что сдохнув в один прекрасный день в сортире или ванной, я невольно оставляю Иудею без наследника. Снова объявятся мои милые родственнички, польется кровь, в то время, как женившись на моей внучке, в глазах синедриона, ты фактически сделаешься моим преемником.
Ирод посмотрел на будущую царицу, уже желая ее. Настоящая красавица, таких еще поискать, к тому же Хасмонейка! – Дорога к иерусалимскому престолу! Конечно, придется развестись, заручиться поддержкой Рима, но да это дело наживное. Все деньги крутятся в Риме, вся власть в Риме, стало быть, в Рим и нужно идти за благословением.
– Я принимаю твой дар, благородный этнарх, принимаю с восторгом! – Ирод невольно покраснел, заметив обращенный на него взгляд Гиркана. Этнарх прекрасно знал о Дорис и сыне. Да, придется не только изгнать жену, но и отказаться от первенца, потому что наследовать этнархию будет сын от Хасмонейки. Придется заплатить за родство с Хасмонеями, стоит этого титул зятя правителя Иудеи и положение наследника.
Из дворца Гиркана, Ирод возвращался со смешанными чувствами, с одной стороны, самым явным образом исполнялись предсказания о его царствовании в Иудеи, с другой… с другой стороны за вожделенный трон следовало заплатить предательством.
Платить или не платить? Или быть верным и любящим? Продолжать оставаться супругом Дорис и отцом маленького Антипатра, и не желать большего? А что может быть важнее для мужчины, чем заботиться о собственной семье? Защищать своих близких?
Больше этого – дело, для которого ты рожден. Путь, которому ты предназначен, вершина, покорить которую можешь только ты. К тому же Мариамна! Красавица иудейка хасмонейской династии. Круглолицая с огромными глазами и пушистыми загнутыми вверх ресницами, крошечным ротиком и очаровательной родинкой на щечке. И как это он столько подробностей приметил зараз. Еще она была ниже его на две головы, стройная, все стати при ней.
Плавные или нет ее движения? Да она же все время стояла рядом с дядей. Судя по благородной царственной осанке, она должна двигаться словно нимфа. Чуть касаясь кончиками пальцев пола, вот-вот с моря повеет легкий ветерок и ее унесет в небеса, для которых она и предназначена. Ее ручки – крошечные кисти истинной Хасмонейки, такие, как были у ее бабки Александры Саломеи, созданные повелевать или ласкать возлюбленного. Все в колечках и браслетах ручки. Каждый пальчик – драгоценность. А ножки? Должно быть, ножки тоже какие-то особенные, узкие благородные стопы, и пальчики точно крошечные ракушки или…
Ирод остановился, пытаясь отыскать сравнение.
Какая она будет в постели? У Хасмонейки широкие похожие на бока амфоры бедра и должно быть тонкая талия. Такую талию нужно обнимать с особой нежностью и страстью. Не приведи бог не удовлетворить царицу в ее желаниях! Настоящая царица, пусть даже сейчас Рим отменил этот титул. Мариамна – это тебе не покорная Дорис, она вся сделана из мрака и огня, за ней тайна и золотые врата. За ней Олимп эллинов и все римские боги – все, что они уперли у греков, все, каких сочинили сами. О, норка Юноны! О высокая грудь Венеры, ее ослепительные бедра. Елена Троянская не столь желанна и горяча. Хотя из-за нее погибали сотни тысяч воинов. Да… Мариамна – сама Венера с огнедышащими глубинами, которые спалят не достойного ее мужчину. Царицу нужно заслужить, завоевать.
Сколько она потребует любви в обмен на трон Иерусалима? Ночь любви, сто ночей подряд? Надо чтобы перед свадьбой рыбаки с неделю привозили мелких крабов и креветок, нужны перец и притирания уподобляющие чресла железу и камню. Хотя, никогда вроде не было с этим проблем, но все же…
Ночь с царицей! Первая ночь с настоящей царицей, с девушкой из царского рода кого хочешь собьет с панталыку, будешь думать о ней дни и ночи до самой свадьбы, а потом раз… и не донесешь драгоценный дар до лона. Опозоришься на весь свет. Ночь с царицей – жизнь с настоящей царицей!
Чтобы возлежать с царицей, нужно быть достойным ее, нужно быть настоящим царем! А если она не только природная царица, а еще и богиня, тогда придется стать богом! Стать богом, а ведь он еще даже не царь…
О, прекрасная Мариамна! Вот если бы можно было проникнуть в ее покои, подкупить служанок и выяснить заветные тайны. И если она не девушка? если она не девушка, необходимо выяснить, что она любит, а чего сторонится. Пытать ее постельных рабов, дабы те открыли свои тайны, чтобы…
О, золотая богиня, прекраснейшая из женщин!
Думая о Мариамне, Ирод вдруг оступился на узкой лестнице ведущей в сад, и со всей силой грохнулся, больно ударившись спиной. Но даже боль не заглушила в нем страсти вызванной хасмонейской девушкой, даже этот пинок Матери Земли не отрезвил по уши влюбленного идумея, не заставил его задуматься о происходящем, а так же о бедной Дорис и сыне – наследнике, которому теперь доставался в удел ветер. И который должен был вырасти в обстановке ненависти и обид, когда его оскорбленная, незаслуженно отвергнутая мать будет слать могущественные идумейские проклятия на Ирода, изо дня в день перековывая сына в оружие против собственного отца.
Меня не было рядом с господином, но больше всего на свете я мечтал оказаться сейчас в Иерусалиме. Там, где творилась история и зачинались судьбы будущих миров. Я спешил к Ироду, еще доподлинно не зная, прикажут ли мне прирезать избранника богов, точно жрец предназначенную высшим силам жертву на алтаре чьих-то интриг или велят служить дальше, поддерживая его по пути к этой невероятной, невозможной, как мне тогда казалось, цели.
Глава 20
Как я уже сказал, я благополучно прибыл в Рим, и поселился в гостинице "Щит Марса", желая наперво оглядеться, прикидывая, что к чему, там же меня застало письмо Ирода, с просьбой тайно передать деньги вдове покойного легионера. Что я и сделал, довольный тем, что Ирод без особых проблем обнаружил меня. К слову, если меня сумели отыскать слуги моего господина, стало быть, отцу, учителю или помогающему им Криспину Марцию Навусу, это тем более не составит труда. Однако те медлили, и я тоже не спешил обнаруживать себя. Что-то изначально было не так во всем этом вызове, в незапланированной встрече, в том, что отец вообще вознамерился оторвать меня от моих обязанностей.