За ним шагала леди Лоув. Ее нельзя было назвать красавицей, но у нее была крупная пропорциональная фигура. Она благожелательно осматривала публику, и казалось, что ее все интересовало. Бетси слышала, как она сказала мужу:
- Пожалуйста, Хадди, не шагай так быстро.
"Она пользуется румянами", - подумала Бетси.
Она считала, что для женщины ее возраста, это - глупая привычка. За ними следовало несколько молодых офицеров. Они все казались похожими друг на друга - с прямыми спинами и одинаковым выражением на лице с топорщащимися усами. Они напомнили Бетси о наборе деревянных солдатиков, которые когда-то были у нее, и девушка улыбнулась.
Адмирал Кокберн встретил вновь прибывших. Кругом пожимали друг другу руки и кланялись. Бетси не сводила взгляда с губернатора и поняла, что он никогда не улыбается. Он никогда не забывал о высоком положении, которое занимал.
- Мосье Бэлкум, - обратился к ним Бертран, который пробился к ним сквозь толпу зрителей. - Я рад вас видеть. Мадемуазель Бетси, вы чудесно выглядите.
Граф Бертран и Вильям Бэлкум молча смотрели друг на друга. Им даже не потребовалось слов, чтобы понять, что каждый из них думает о человеке, который теперь станет управлять островом. Их страшили его суровые манеры и пустота, которую можно было разглядеть в его глазах.
Бертран шепотом попросил перевести его слова отцу девушки.
- Папа, он просит позволения отвезти меня к себе домой. Госпожа Бертран неважно себя чувствует, и ему кажется, что ей необходимо развеяться. А утром он меня привезет домой.
Через несколько минут Бетси садилась в небольшую карету, которая обычно возила семейство Бертран по острову. Девушка села на заднее сиденье рядом с графом. Она была довольна, что мать позволила ей сегодня принарядиться ради приезда губернатора. С течением времени ее костюм претерпел изменения. Канули в вечность ее панталоны, которые так не нравились Наполеону. Она перестала носить немодные платья, на которых настаивала мадам Бэлкум. Синее платье было отделано у горла красивыми рюшами, а поверх него надето серое пальто с крупными красивыми пуговицами. И, кроме того, у нее была с собой муфта.
- Граф Бертран, я рада, что вы меня пригласили. У нас сегодня за ужином будут гости. Дамы не переставая, станут болтать, а мужчины с большими усами постоянно повторять: "Нам следует построже обращаться с Бонапартом". И еще они будут без конца хвалить нового губернатора. Должен приехать викарий Стоджкин, а его присутствие выдержать совсем невозможно. Когда вы были молодым, вам никогда не хотелось удрать куда-нибудь из дома?
- Много раз, мадемуазель! - улыбнулся граф.
2
Дом Хаттс-Гейт был очень небольшим, дощатым. Комната, в которой Бетси провела ночь, помещалась под крышей и была почти треугольной формы. Там поместились лишь кровать и стул. Весь вечер они говорили только о Наполеоне, и, когда Бетси заснула, ей снились баталии, осады и быстрые марши. Ей приснилось, что французская армия идет по вражеской стране. Наполеон едет впереди, а сама Бетси бьет в барабан, шествуя с отрядом барабанщиков за ним по пятам. Она с воодушевлением громко выбивала дробь, заглушая остальных барабанщиков. Наконец армия остановилась, послышался звук копыт. Кавалерия мчалась во всю мощь, всадники мчались, догоняя их - со срочными депешами. И вот они сравнялись с Наполеоном, слезли со своих измученных коней. Наполеон выслушал их, нахмурившись, а потом обратился к девушке
- Бетси-и, мадемуазель Бэлкум, выйдите вперед! Она повиновалась, император сказал ей:
- Бетси-и, я получил ужасные вести, мне нужен ваш совет.
В это мгновение она проснулась.
Сначала девушка не поняла - проснулась она на самом деле или нет, потому что в ее ушах оставался топот копыт. В свете маленького окошка под крышей она различала стул, на который повесила вечером платье и остальные предметы туалета. Девушка поняла, что находится в кровати, армия и Наполеон ей приснились. Она укуталась в одеяло и села в постели.
- Кто-то едет по дороге в Лонгвуд, - подумала девушка, - как странно! Почему они едут сюда в такое неподходящее время?
Потом ей в голову пришла тревожная мысль.
- Может, они едут, чтобы увезти Наполеона?
В сложных ситуациях Бетси всегда предпочитала действовать. Она вскочила, дрожа от холода, надела туфельки, а потом накинула пальто. Оно ее немного согрело. Девушка сделала шаг к окошку и выглянула наружу.
Ночь была ясной, луна светила прямо над головой. Ее лучи казались холодными и недружелюбными.
- Глупое дитя, тебя все это не касается, - казалось, говорили они девушке.
- "Нет, касается", - подумала Бетси, еще не проснувшись окончательно.
Всадники скакали галопом и быстро приближались.
В следующую секунду Бетси узнала скачущего впереди всадника. Это был сэр Хадсон Лоув!
- Мне это все снится! - вслух произнесла девушка. - Что он может тут делать?
Лучи луны освещали все очень ясно, как днем, и она четко различала его резкий профиль и мрачный взгляд, устремленный вперед. Это и в самом деле был гордый и надменный генерал, который сегодня днем так торжественно сошел на берег. Он скакал полуодетым, военный мундир был надет на нем вместе с обычными брюками. За ним следовал молодой и тщательно одетый офицер. Усы у него торчали в стороны, как две желтые заостренные пики. Бетси показалось, что адъютант не представляет даже, куда они направлялись.
Девушка услышала внизу шаги, зажгла свечу и осторожно спустилась по узкой лестничке, которая скрипела и шаталась у нее под ногами. Граф стоял у окна, на нем был наброшен красивый черный с оранжевой отделкой шелковый халат. Но он не успел прикрыть длинными прядями волос круглую лысину на затылке.
- Они вас тоже разбудили? - спросил граф Бетси. - Я надеялся, что вы ничего не услышите и будете продолжать спать, как моя жена.
Глядя на девушку в слабом свете свечей, граф был поражен ее видом. Облегающее пальтецо было застегнуто у Бетси под подбородком, и ее лицо светилось, как дорогая камея. Но его внимание привлекли ее волосы - шапка золотых кудрей, окружавшая тонкое личико.
- Господи, я никогда прежде не видел более прекрасных волос!
- Мосье, что случилось? - спросила Бетси.
- Не имею понятия. Я взглянул на семафор, там все в порядке.
- Я знаю, кто это скачет, - заявила Бетси.
- Наверно, кто-то из местных жителей развлекается, - с облегчением заявил граф.
- Нет, мосье. Это сэр Хадсон Лоув, а с ним - офицер.
Граф остался с открытым ртом.
- Мадемуазель, уверен, вы ошибаетесь, - он поднял свечу, чтобы взглянуть на часы.
- Сейчас лишь половина четвертого утра. Зачем ему скакать в Лонгвуд в такое время?
- Но я его узнала.
До них из Лонгвуда донеслись невнятные голоса. Потом они стали громче, а затем немного притихли: наверно, всадники стали осматривать окрестности.
Бертран вздохнул, потому что пришло время ему приступить к своим обязанностям.
- Правда ли, что это сэр Хадсон Лоув или нет, но мне придется одеться и отправиться туда. Мадемуазель, вам лучше вернуться в постель; вы можете простудиться. Если проснется мадам Бертран, прошу вас рассказать ей, куда я отправился.
Бетси начала подниматься по лестнице. Сомнения графа не разуверили ее в том, что это был новый губернатор острова Святая Елена - сэр Хадсон Лоув. Через несколько минут она услышала внизу шаги. Негромко хлопнула дверь. Бетси выглянула в окошко и увидела, как покинул дом граф Бертран. Он бегом ринулся к Лонгвуду.
В комнате было настолько холодно, что Бетси с головой закуталась в одеяло. Она согрелась и быстро заснула.
За завтраком ее приветствовал мрачный хозяин. Мадам Бертран сидела рядом с горячим кофейником и солнечно улыбалась девушке. Было ясно, что она в полнейшем неведении о том, что случилось ночью. Дети Бертранов еще не поднялись, но их собачка Том Пай пс сидела на полу рядом со стулом Бетси и приветливо виляла хвостом.
- Бетси, вы были правы, - сказал граф. - Это был сэр Хадсон Лоув. Случилось нечто такое, отчего я с ужасом смотрю в будущее. Этот человек поразителен! Он спал, и ему приснился сон, что Наполеон сбежал. Он в ужасе проснулся и решил, что это был не сон, и что Наполеон на самом деле сбежал. Он накинул на себя второпях одежду и приказал подать ему коня. Ему привели коня, и он помчался как бешеный с адъютантом, чтобы проверить - был ли это сон, или правда.
- Он себя действительно странно повел, - заметила графиня.
- Рад, что вы, мадам, так спокойно на все реагируете, - произнес граф. - Эта парочка промчалась мимо караульных, и губернатор начал колотить в двери так, что мог бы пробудить мертвых. Наконец к двери подошел дворецкий.
"Я должен видеть вашего хозяина! - потребовал губернатор. - Я должен увидеть его собственными глазами. Хочу убедиться, что он не сбежал. Меня не устроят никакие отговорки, хитрости или отказы!"
Бертран продолжил.
- Наш милейший Монтолон так крепко спит! Он вышел, протирая глаза.
"Господи, в чем дело?" - поинтересовался он.
Ему сообщили, что перед ним - сэр Хадсон Лоув. "Господи, и что?!" - заявил Монтолон.
Граф отложил на тарелку булочку, от которой он откусил кусок. Было ясно, что он лишился аппетита.
- Это была поразительная сцена. Монтолон не пускал губернатора в дом, и тот взбесился. Мне кажется, что он не совсем нормален. Монтолон говорил, что он закатывал глаза и дико размахивал руками, когда ему сообщили, что император спит и его никто не станет будить. Он постоянно повторял: "Я - сэр Хадсон Лоув! Если вы меня не впустите, я вызову караульных, и мы силой проникнем в дом!"
Монтолон ему объяснил, что в доме находятся пятнадцать вооруженных людей, и у них есть приказ стрелять в каждого, кто посмеет приблизиться к апартаментам императора.
- Но я должен убедиться, что он находится в спальне! - продолжал бушевать губернатор. - Пока я не успокоюсь, я не смогу заснуть. Если его тут нет, я подниму гарнизон и буду искать его по всему острову!
- Что же сказал на это наш бедный Монтолон? - спросила графиня?
- Он оказался на высоте и спросил, уж не желает ли губернатор, чтобы разразился международный скандал? Неужели он, действительно, прибегнет к подобным мерам.
Английский генерал немного остыл и пожелал узнать, получил ли император записку, где было написано, что он приедет к нему утром. Это письмо получили, но оно было адресовано генералу Бонапарту, поэтому Монтолон ответил, что они ничего не получали.
"Сообщите ему, - заявил англичанин сквозь стиснутые зубы, - что я к нему прибуду".
Графиня Бертран очень расстроилась, услышав этот рассказ.
- Я просто не могу в это поверить, - сказала она. - Анри, вам понадобятся такт и хитрость Талейрана, чтобы справляться с этим человеком.
Бетси не могла проглотить ни кусочка.
- В котором часу он должен пожаловать с визитом?
- В девять.
Девушка взглянула на часы - было без двадцати девять.
- Извините, пожалуйста, мадам!
Бетси побежала вверх и быстро надела пальто и шляпку. По раме окошка твердо били капли дождя. Лонгвуд с подтеками на стенах и какими-то странными пристройками никогда еще не выглядел более ужасным. Потом она увидела фигуру часового, шагающего возле дома. В очертании спины было что-то знакомое, он держал мушкет так, что она узнала его.
"Это же рядовой Нок. Как мне повезло!" - обрадовалась девушка.
Графиня взглянула на Бетси, когда та сошла вниз уже одетая.
- Бетси, может, вы отправитесь домой попозже?
- Я отправлюсь пешком в Лонгвуд.
Прекрасные темные глаза графини затуманились.
- Дитя мое, стоит ли это? Император не станет никого принимать. Сегодня у него будет отвратительное настроение.
- Мне это известно, поэтому я должна его повидать.
- Вы хотите сказать… - графиня начала по-настоящему волноваться. - Вы хотите сказать, что собираетесь с ним разговаривать?
- Да, мадам. Его следует предупредить, с каким человеком ему придется иметь дело. Если он и во второй раз откажется его принять и тем более, если идет сильный дождь… у него будут серьезные неприятности. Вы со мной согласны?
- Безусловно. Мы обсуждали это с моим мужем, и он мне сказал, что он очень беспокоится.
- Могу я узнать, разговаривал ли он с императором?
Графиня взволнованно посмотрела в направлении комнаты, куда несколько минут назад удалился граф.
- Нет, он ничего не сказал об этом. Император не желает разговаривать. Он сидит в кабинете с весьма грозным видом.
Бетси подумала: "Они все его боятся". Вслух она спросила:
- Кто-нибудь пытался его убедить быть разумным и принять губернатора.
- Не думаю.
Бетси отправилась к двери.
- Тогда я должна попытаться. Пожалуйста, не говорите графу, иначе он не позволит мне пойти.
- Хорошо. Бетси, запомните: это была ваша идея и вы со мной ни о чем не говорили.
Пробраться мимо караульных оказалось не так сложно. Бетси действительно узнала рядового Нока. Он присвистнул от удивления, когда увидел девушку, бегущую к нему под струями дождя.
- Господи! Что вы тут делаете?
- Вы - рядовой Нок, я вас узнала, - сказала Бетси, останавливаясь неподалеку. - Мне показалось, что я вас узнала, но в такую погоду ни в чем нельзя быть уверенным. Я почти ничего не вижу.
Он какое-то время не мог понять ее намек, потом широко улыбнулся и подморгнул.
- Я подумал, мисс, и должен признаться, что при такой ужасной погоде действительно, почти ничего не видно, - он повернулся, чтобы идти в другом направлении. - Я вас не видел, мисс. Я вообще никого не видел и ничего не слышал!
3
Наполеон сидел у себя в кабинете на скрипучем кресле со сломанной спинкой. В этот момент Киприани объявил ему о посетительнице.
- Мадемуазель Бэлкум, Ваше Величество. Она мне сказала, что ей необходимо поговорить с вами.
Император быстро снял с головы красный фланелевый ночной колпак, спрятал его под стопкой книг и надел теплые ночные туфли.
- Киприани, проводи мадемуазель Бэлкум ко мне.
Киприани никак не мог понять в чем тут дело.
- Проводить ее сюда, Ваше Величество?
- Именно это я тебе и сказал. Киприани, не пускай ко мне никого из моей свиты. Я никого не желаю видеть!
Бетси, стоя на пороге, начала колебаться, не зная, что она ему скажет. Наполеон выпрямился в кресле и улыбнулся девушке.
- О Бетси-ис, вы были вчера в Хаттс-Гейт, и они вам сказали, что я никого не желаю видеть?
- Да, сир.
- Как жаль! Если бы вы явились ко мне, мы бы хорошо провели с вами вечер. Он был таким скучным.
Мадам Монтолон пыталась спеть веселые песенки ее юности, но с ее голосом лучше петь погребальные песнопения. Наш умнейший Ла Касе не переставая болтал о поэтах пятнадцатого столетия, хотя он ничего о них не знает. Была такая тоска, что мне даже не хватало Гурго.
Он пристально взглянул на девушку и нахмурился.
- Вы явились ко мне, чтобы дать какой-то совет, не так ли?
Бетси ему улыбнулась.
- Сир, я вам всегда так сильно надоедаю.
- Вы собирались мне сказать, что мне нужно повидать лидера корсиканских бандитов, когда он придет ко мне с визитом. Я прав? И еще вы хотели меня просить, чтобы я был с ним вежливым.
- Да, сир. Вам всегда известно, о чем я с вами собираюсь говорить, правда?
Наполеон был доволен.
- Конечно, Бетси-и. Неужели вы сомневаетесь в том, что мне известно, что происходит в вашей маленькой головке? Вы читаете, что моя свита меня боится и ничего мне не говорит?
- Да, сир. У вас такое мрачное выражение лица, и они… они начинают бояться сказать вам правду, которая только пойдет вам на пользу. Так как это делаю сейчас я.
- Вы когда-то были правы. Это касалось моего веса, но сейчас, малышка, вы ошибаетесь. Я не должен сдаваться с самого начала. У этого человека преобладают инстинкты непородистого щенка. Он пытается вас укусить, ворчит и воет. Я должен к нему относиться, как к мелкому служащему, кем он на самом деле и является.
- Но, сир…
- Помолчите, Бетси-и. Я уже все решил и принимать его сегодня не собираюсь.
Он взял со стола конверт.
- Взгляните на письмо, которое он мне прислал. Оно адресовано "Генералу Бонапарту". Когда придет ваш абсурдный англичанин, ему вернут его собственное письмо и скажут, что здесь нет генерала Бонапарта. Он перестал существовать восемнадцать лет назад, когда я стал Первым Консулом. Но слава, которую он заработал для Франции, никогда не будет забыта.
Наполеон позвонил, и когда появился Киприани, он передал ему письмо.
- Киприани, это для графа Монтолона. Сообщите ему, что я не передумал. Он должен говорить то, что я ему приказал, когда станет возвращать это письмо.
Наполеон небрежно обратился к Бетси:
- Ну вот, моя малышка, все решено, и вам не следует больше ломать над этим головку.
- Сир, все беспокоятся о том, что может случиться, если вы откажетесь с ним повидаться. Все считают, что он может начать скандалить и попытается вам отомстить, и вам будет неприятно.
Лицо императора исказилось. На лбу появилась глубокая морщина, и он гордо выпятил вперед подбородок.
- Вам никогда не приходило в голову, каким скандальным и вредным могу я быть? Бетси-и, я могу стать таким, что этот неприятный человек съежится и поползет обратно в свою раковину. - Потом он изменился и даже улыбнулся своей любимой Бетси-и. - Вы - глупое дитя. Вы сидите передо мной, и я вижу у вас на глазах слезы. Моя Бетси-и, вы не настоящая англичанка, потому что вы очень сентиментальны, а в англичанах эта черта полностью отсутствует. Они жестоки и меркантильны. - Наполеон внимательно взглянул на девушку. - Сколько вам лет?
- Сир, мне исполнилось пятнадцать.
- Вы мне напоминаете мою матушку. Она всегда обо мне заботилась. Много раз приходила ко мне и начинала говорить, что я зашел слишком далеко и на меня может обрушиться весь карточный домик, который я построил на международной арене. Я начинал над ней посмеиваться и со временем доказывал ей, как она ошибалась. Она оказалась права только один раз, и это касалось России. Матушка меня умоляла не вводить огромную армию в эту страну с ее болотами, снежными бурями и суровым народом. - Наполеон усмехнулся. - Теперь девица пятнадцати лет учит меня тому, что правильно, а что - нет. Клянусь, вы мне ее очень напоминаете. Но она была старой и вся в морщинах, а вы - молоды и весьма привлекательны.
По дороге, ведущей к Лонгвуду, послышался звук копыт, и Наполеон быстро встал к кресла.
- Вот они, Бетси-и. Сейчас мы проверим, чья сила воли сильнее. Да, не волнуйтесь так, Бетси-и. Клянусь, я знаю, что делаю.
На двух окнах, выходящих в сад были задернуты занавески. Он подошел к окну и осторожно отогнул уголок. Некоторое время он молча наблюдал, а потом сказал.
- Ваш храбрый сэр Хадсон Лоув приехал в великолепном окружении. С ним шесть, нет, восемь офицеров, и все они в парадных мундирах. Но дождь уже немного сбил с них спесь. - Он помолчал. - У него удивительно неприятное лицо. Это весьма ограниченный человек, но ему это неизвестно. С такими людьми бывает всего труднее иметь дело. Я могу сказать, что он - вредный болван, заносчивый и высокого о себе мнения. Да, мне придется нелегко с этим глупым болтуном.