Встреча Трувора с Лодинбьёрном и Гуннтором на реке Великой
В конце лета случилось воинам Трувора на реке Великой недалеко от Плескова столкнуться с нурманским отрядом. Впереди шёл чёрно-синий драккар с оскаленной медвежьей пастью на носу, за ним следовал широкобокий торговый кнорр.
- Кто такие, откуда и куда идёте? - строго спросил Трувор по-нурмански, стоя на носу своей лодьи.
- А ты кто такой, чтобы спрашивать? - с вызовом спросил здоровенный викинг с большой лохматой головой, сам похожий на медведя.
- Я управитель сей земли Чудской, по имени Трувор, и потому по Русской Правде вопросы задаю я, а ты, как и всякий другой купец, должен быстро и полно отвечать на них. - Лодьи стояли друг против друга, их разделяли саженей тридцать, сзади лодьи Трувора стояла ещё одна его лодья. Воины с той и другой стороны почуяли настроение своих вождей, затянувшееся молчание нурманского вожака усиливало напряжение. Воины на лодьях русов стали плавными движениями готовить к бою свои луки.
- Я ярл Лодинбьёрн, - наконец прервал затянувшееся молчание могучий нурман, который был по всему опытным мореходом, и ему о многом говорил белый сокол на алом парусе. Слова ярла переводил русоволосый нурман с невыразительными водянистыми очами.
- Ты не сказал, откуда идёшь и куда, - не отступал рарожич.
- Мы ходили с товарами в Киев, теперь возвращаемся домой, - сразу присмирев, ответил ярл, который краем глаза заметил третью лодью русов, показавшуюся из-за лесистого островка.
- Какой товар в твоих лодьях, есть ли оружие, и знаешь ли ты, что за проход по нашим рекам ты должен заплатить пошлину?
- Товар у меня разный: меха, воск, рабы, и оружие имеется, какой же викинг без оружия?! - криво ухмыльнулся похожий на медведя ярл. - А пошлину я уже заплатил на переволоке.
- Княже, поглядеть надобно, какой там товар на самом деле и сколько, чую, лукавит нурман чего-то, - проговорил негромко седоусый и сухощавый изборский воевода Верба.
- Именем князя словенского Рарога я должен осмотреть твои лодьи, ярл Лодинбьёрн! - По команде Трувора шестеро воинов подтянули небольшую лодку, привязанную к корме и, попрыгав в неё, отплыли к купцу. Со второй лодьи ещё шесть воинов отправились на кнорр викингов. Лодья Трувора, а за ней и две другие подошли ближе к нурманскому кораблю. Воины поднялись на борт сине-чёрного драккара, один остался рядом с ярлом, второй стал у борта, а четверо принялись осматривать товар.
- Из какого народа твои рабы? - спросил пожилой десятник Сова, стоя подле Лодинбьёрна на носу. Боковым взором он заметил, как напрягся ярл, и его могучая длань сжала рукоять нурманского ножа, а русоволосый толмач как бы невзначай перешёл и стал с другого боку позади десятника. Воины, что осматривали рабов и товар, спинами ощущали напряжение нурманских воинов, когда наклонялись над тюками или останавливались напротив кого-то из рабов, сидевших на дощатой палубе и привязанных с двух сторон к длинным жердям, расположенным вдоль корабля.
- А зачем мне это знать? Меня интересует их цена, за сколько я смогу их продать, а кто они и откуда… - ярл безразлично пожал плечами, но очи его продолжали внимательно следить за словенами. Невзрачного вида русоволосый толмач тут же перевёл его речь.
- Несколько твоих воинов ранены, - заметил десятник.
- Путь купца опасен, напали разбойники, пришлось отбиваться…
- Смелые разбойники, если решились напасть на властителей фиордов, - покачал головой десятник. В это время у кормы возник какой-то шум. Низкорослый быстрый в движениях и разговоре воин русов махал руками и пытался оттолкнуть от себя крепкого викинга, который схватил его за рукав кольчуги и пытался оттащить от объёмистого тюка товара. Оба ругались и кричали, один по-нурмански, а рус вообще мешал словенский выговор с какими-то словами непонятного языка. Молодой ладный воин, что оглядывал рабов в середине нурманской лодьи, метнулся к корме, но споткнулся в спешке о съёмную часть палубы и с грохотом растянулся на дощатом настиле. Викинги захохотали.
- Эгей, там, прекратить свару! - строго крикнул десятник и повернулся к ярлу. - Утихомирь своих!
- Не трожь его! - властно прикрикнул на своего воина Лодинбьёрн, и скандинав нехотя отпустил шустрого руса, который всё ещё ругался и ворчал.
- Всё, заканчиваем осмотр, давайте в лодку! - громко велел десятник, стоя всё время так, чтобы видеть и ярла с толмачом, и своих воинов.
Когда они взялись за вёсла и отплыли, все, не сговариваясь, облегчённо вздохнули. Напряжение спало, и высокий рус, что упал на проходе, молвил, обернувшись на миг к малорослому:
- Спасибо, брат Скоморох, вовремя свару затеял, ловко это у тебя всякий раз выходит, я б так не смог.
- Ты попросил, а мне что, не впервой, - налегая на весло, ответил Скоморох.
Воины причалили к лодье и шустро взобрались на неё.
- Ну что? - нетерпеливо спросил князь.
- Мишата! - кивнул десятник.
Крепкий русоволосый словен доложил князю результаты осмотра и протянул кольцо с печаткой.
- Выходит, не зря нам воевода своих изведывателей дал, - покачал головой Трувор, разглядывая кольцо с печаткой. - Врёт, значит, ярл про Киев?
- Врёт, княже, - согласно кивнул десятник Сова. - Товар не киевский. Мёд наш, северный, это сразу определили, мёдато одинакового не бывает, у наших медов запах другой. Железо болотное, опять же, в Киеве не добывают.
- Как же вы кольцо незаметно добыть смогли, небось, за каждым вашим шагом по десятку пар очей нурманских наблюдало? - искренне изумился Трувор.
- Скоморох на корме был, - молвил Мишата, кивнув на низкорослого, - а я гляжу, рабы-то наши: вепсы, чудь, и взяты в полон недавно совсем. А один хоть и в изодранной одежонке, да ни на охотника, ни на земледельца не похож, больно одежда не для леса и не для чёрной работы, и очами мне знак делает, да губами как-то перебирает, будто сказать хочет. Я тогда запнулся и вроде как ругнулся про себя, а сам по-нашему, по-приладожски, попросил пошуметь Скомороха, а он на то и Скоморох, устроил свару, будьте здрасьте! Все, конечно, очи туда на миг, человек этот изо рта кольцо выплёвывает, а я на это кольцо и падаю со всего маху. Всего-то делов.
- Кольцо сие нашей княжеской службы, что пошлины с купцов берёт, - молвил Трувор. - Выходит, ярл далеко не ходил, а пограбил наши земли, да ещё и пост наш на переволоке разорил.
- Разорил, - подтвердил третий изведыватель, молчаливый и сосредоточенный, с несколькими ножами на поясе, - да и пошлину товаром, с купцов взятую, тоже прихватил.
- Точно, - подтвердил десятник, - тот товар, что с купцов брался как пошлина, почти весь в кнорре находится, это старший из тех, что вторую лодью осматривали, сообщил, по товару всё, как по написанному на бересте, читать можно.
- Ах, сукин кот! - возмутился Трувор. - Значит, окружаем и в капусту крошим всю его ораву!
- Погоди, княже, а как же люд наш новгородский, который теперь в рабах у нурмана? Викинг сам погибнет, людей порешит, да и товар, скорее всего, на дно отправит, чтоб никому не достался. Ты же клятву давал защищать Новгородчину и все народы, на её земле сущие, - резонно охладил боевой пыл молодого князя Верба.
- Так что ж, теперь того, кто грабил Новгородскую землю да убийства на ней чинил, живым отпустить, пусть гуляет на здоровье? - возгорячился Трувор.
- Не погуляет, сколько бы ни зарекался волк мяса не есть, а капустой не проживёт. Возьмём слово с него, что больше никогда не явится он в наши края, а коль явится, то будет уничтожен без пощады.
- Так он снова так же сделает, и снова его отпустим?
- Другому такому случаю не бывать, потому как о каждом купце, вошедшем в наши пределы, будет теперь по распоряжению воеводы Ольга немедленно доложено в изведывательскую службу.
- Хорошо, - подумав, смирил свой гнев князь, - будь потвоему, воевода.
- Ярл Лодинбьёрн, - обратился он к нурману своим зычным голосом, - ты солгал. Мне ведомо, что ты идёшь не из Киеваграда, а разорял земли наши словенские, крал пушнину, железо и другие товары, а ещё людей наших полонил, и потому заслужил смерти, - молвил князь Трувор, который мог речь, даже не особо напрягаясь, так что его хорошо слышали на обоих нурманских кораблях. - Но ты можешь сохранить жизнь ценой выкупа. Именем князя словенского Рарога я, управитель изборский Трувор, даю тебе возможность уйти подобру-поздорову навсегда с земли Новгородской. Выгрузи со своего драккара на берег всех пленников и товар, тобой награбленный, забери своих людей с кнорра, и тогда мои лодьи откроют твоему кораблю проход по реке Великой в озеро Чудское и далее в море Варяжское. Решай, да побыстрее, скоро вечер, а до наступления темноты быть тебе либо свободным, либо убитым! - Русы многозначительно наложили на тетивы луков свои быстрые стрелы.
Три лодьи рарожичей преграждали путь викингам вниз по реке, а пытаться удрать от них против течения, да ещё с тяжёлым широкобоким кнорром, и вовсе глупая затея. При всей своей отчаянности в бою, викинги, тем не менее, никогда не старались понапрасну сунуть голову под меч или топор.
- Ты решил отдать кнорр, товар и рабов и уходить пустым? - спросил молодой начальник кнорра у ярла. - А если они потом не пропустят нас и всё равно перебьют?
- Хм, Гуннтор, ты плохо знаешь русов, они никогда не нарушают своего слова, хотя, по-моему, в этом их глупость и слабое место, - усмехнувшись в седеющую бороду, ответил Лодинбьёрн. - Мы уходим не пустыми, а с головами на плечах. А товар - дело наживное, главное, нужно придумать, что мы скажем твоему отцу, конунгу Олафу…
Русы, держа нурманов на прицеле, смотрели со своих лодий, как те высадили на берег пленных с драккара, как по своему обычаю быстро продели петли на связанных за спиной руках невольников через длинную жердину, заставив их сесть на берегу, так же, как и на драккаре, спиной друг к другу. Как потом выложили рядом с невольниками тюки и короба с товарами и как переходили с кнорра понурые нурманские воины на драккар с оскаленной медвежьей головой. Вот "Медведь", молча, прошёл меж двумя лодьями рарожичей, ожидая, что в любой миг может попасть под калёные стрелы русов, которые с такого близкого расстояния легко прошьют и кожаные доспехи, и кольчужную броню. Томительно-медленно проходили длинные тяжкие мгновения, но ни одного выстрела так и не случилось. Драккар нурманов, подняв свой полосатый парус, быстро пошёл в направлении Чудского озера.
Когда же воины Трувора причалили к берегу, чтобы освободить привязанных к длинной жердине пленников, то увидели, что один из них сидит, опустив голову, и не движется.
- Гляди, Скоморох, это же тот, что передал мне кольцо с печаткой, - воскликнул изведыватель. Он поднял чело пленника и узрел тонкую струйку крови под левым соском на груди.
- Стилетом в сердце его поразили, - молвил печально изведыватель с несколькими ножами на поясе. - Ну, Лодинбьёрн, мы с тобой за подлость эту поквитаемся, настанет час.
- Выходит, всё-таки догадался подлый ярл, - сцепил зубы Скоморох.
- Может, он, а может, тот русоволосый толмач, что пословенски ладно речёт, - молвил Мишата, - чую, ушлый он, сей невзрачный викинг.
- Ничего, братья, они ещё на нашей дороге встретятся, точно вам говорю!
* * *
Ефанда и Велина
Ранней весной, едва просохли тропки, Ефанда вновь ушла в лес и так прожила отшельницей целое лето, занимаясь пророчествами и лечением людей. Вот уже и осень. Лесные эльфы-пикси надели жёлтые и красные наряды, чтобы их не было заметно среди листвы. Озёрные пикси загрустили и без конца рассматривали своё отражение в зеркальной недвижимой глади, готовясь к зимней спячке на илистом дне. Всё это видела утром Ефанда, и даже поговорила с норовистыми лесными эльфами. Теперь, сидя на колоде подле избушки, хозяйка перебирала в корзинках пучки высохших за лето целебных трав. Она ждала гостей, о приближении которых ей уже давно "сообщили" лесные жители.
А вот и гости: трое крепких вооружённых воинов и молодая женщина в тёмном дорожном одеянии. Навстречу им, угрожающе расставив большие крылья, спешит ручной журавль, громким кликом оповещая о появлении чужаков. Ефанде одного взгляда было достаточно, чтобы понять по одежде, лошадям, их сбруе и поведению людей, что жена сия не из мастеровых и даже не купеческих людей.
- Успокойся, Журка, - зовёт его хозяйка, потом добавляет ещё что-то по-птичьи. После чего крылатый охранник нехотя складывает крылья и отходит к своей подопечной домашней птице, отгоняя её на всякий случай подальше от пришельцев.
- Скажи, девица, а как нам увидеть Ефанду-провидицу? - обратилась к ней черноволосая гостья.
- Я и есть Ефанда. А коли ты, Велина, просить чего у меня приехала, так для начала с лошади сойди.
На челе приезжей узрела лесная дива удивление вперемешку с недоверием, оттого, что пред ней не старая согбенная женщина-знахарка, а молодая девица, да ещё и знает её по имени. Поколебавшись, она спешилась.
Когда молчаливые охоронцы отвели коня и жёны остались одни, приехавшая стала говорить о своей беде издалека, как бы боясь подойти к главному. Ефанда же, запустив левую руку в мешочек, что висел у неё на поясе, бросила горсть тонких дощечек с огамическими рунами на грубую длань широкого пня. Взглянув на них, ворожея вдруг прервала просительницу повелительным жестом и вперила очи в НЕЧТО, что зреть могла лишь она. Тень пробежала по её челу, оно исказилось болью, а рука невольно ухватилась за пень, чтобы не упасть от черноты, на несколько мгновений накрывшей разум. Чуткий страж, что как будто прислушивался к разговору издали, быстро подбежал на своих длинных ногах и тревожно защёлкал клювом, чуть приподняв крылья.
- Я ведаю, что трижды ты была тяжела дитятей и трижды на четвёртом месяце теряла его… - Жена в тёмном запнулась на полуслове и широко открытыми очами впилась в лицо ведуньи. - А зачем тебе дитя от нелюбимого? Ведь не любишь ты мужа своего. Тебя другой без памяти любит… - говорила, прикрыв зелёные очи, молодая ворожея.
- Да ведь я… мне же, того… - запнулась Велина. - Мужу моему наследник нужен, продолжить род княжеский, а если не рожу ребёнка, так с позором меня отцу вернуть муж мой обещался. Правда твоя, не люблю я его, отец меня отдал, желал, чтоб в достатке жила… Родить хочу, как все жёны…
- Ладно, помогу я тебе, - ответила Ефанда, - сохраню младенца, как придёт срок, сама приеду принимать роды. Но поклянись Бригитой и Макошью, - повернулась она к женщине, - что и ты, когда на то придёт срок, исполнишь просьбу мою, как я твою сейчас…
- Клянусь, - жена запнулась, потом с усилием выдохнула: - Клянусь светлым ликом Матери Божьей, что сделаю, как скажешь, только помоги… два месяца плод ношу и…
- Нужно истопить для чародейства баню. Вон в колоде топор, вон дрова и сушняк мелкий, руби и топи.
- Так я охоронца кликну, он растопит.
- А дитя рожать тоже охоронец будет? - строго спросила Ефанда. - Делай, как сказала! Мне твои дрова ни к чему, вон у меня их сколько, - кивнула ворожея на поленницу. - Это тебе надо!
В бане, долго и неумело растапливаемой Велиной, наконец набрался достаточный жар. В клубах пахнущего травами пара ворожея трижды обошла нагую женщину, держа в руках полотно с какими-то вышитыми знаками и что-то шепча при этом. Потом повелела ей лечь на банную полку вниз лицом. Ещё плеснула на раскалённые камни настоем душистых трав. А когда тело Велины покрылось крупными каплями пота, стала водить по её спине своими чуткими пальцами. Она как бы перебирала позвонки, осторожно где-то надавливая, где-то что-то поворачивая. Ощупала и вытянула суставы ног и рук, продолжая бормотать непонятные слова заговора. Велев женщине лечь лицом вверх, охрой написала на животе исцеляемую руну жизни.
- Всё, поднимайся! - и обернула её полотном с тайными знаками.
* * *
Коварный план Олафа
Конунг Олаф сразу почуял недоброе в том, как подходил к нему начальник каравана.
Хмурый вид лохматого Лодинбьёрна, опущенный к земле взор были предвестниками плохих вестей.
- Что-то с Гуннтором? - стараясь выглядеть спокойным, спросил конунг, от волнения перебирая бляхи своего широкого пояса.
- Нет, с ним всё хорошо, он даже не ранен, - пробасил хриплым простуженным голосом Косматый Медведь. - Мы потеряли кнорр, конунг и… и всю добычу.
- Что-о, что ты сказал, тупой старый медведь?! Мало того, что упустил добычу, так ещё и потерял корабль?!
- Мы угодили в ловушку, я не знаю, откуда взялись эти проклятые ререги! Раньше мы проходили спокойно, давали небольшой откупной - и всё! А тут ещё на переволоках стали проходной требовать, пришлось их вразумить. А потом перед Чудским озером появились ререги. Их было много, конунг, - молвил начальник каравана, виновато опустив мощные плечи. - А у меня только один драккар и тихоходный кнорр, загруженный доверху товаром, а там Гуннтор… Впереди три боевые лодьи этих ободритских головорезов, уходить назад против течения с перегруженным кнорром, ты же понимаешь, Олаф, невозможно. Если бы мы ввязались в драку, никто бы не ушёл живым, ни один человек, конунг! Злые забавы бога Локи могли погубить нас всех! Но я сохранил драккар и людей. Просто не всегда везёт, бывают и неудачи…
Разъярённый потерей такого количества добычи и кнорра, Олаф готов был тут же прикончить неудачливого ярла, но трезвый расчёт взял всё-таки верх.
- Четыре года тому назад, когда я посылал вас с товарами как купцов в Альдогу, ты, бестолковый Лодинбьёрн, влез своей косматой головой в ненужную драку и потерял почти половину воинов. После этого набрал молодых словен, нянчился с ними, а потом они тебя самого едва не убили, да при этом сократили команду ещё на шесть воинов. Теперь ты лишил меня лучшего кнорра и богатой добычи! Ну почему самые тупые ярлы во всей Скандинавии именно у меня, что неугодного я совершил, если великий Один вместе со своим сыном Тором наказывают меня дураками? - Конунг орал своим громовым охрипшим от ледяного северного ветра голосом, но ярл видел, что он уже что-то решил про себя.
- Ты отдашь мне "Медведя", - повернувшись, неожиданно почти ровным голосом сказал Олаф.
Лодинбьёрн растерянно уставился на него, беспомощно захлопал глазами, а потом взревел, как раненый зверь, ухватив себя за волосы:
- Нет, конунг, только не это! Мой драккар, как я без него? - Потом выхватил свой большой нож и протянул Олафу. - Лучше убей меня, конунг!
Посчитав, что стенаний Лодинбьёрна достаточно для его наказания, Олаф чуть смягчил тон.
- Ты останешься во главе команды "Медведя", но это уже мой драккар, понял, косматый идиот? Но ты можешь вернуть себе драккар, - ещё более мягко произнёс Олаф, - если выкупишь его, заплатив за кнорр и добычу.
- Благодарю тебя, Олаф! - на лице ярла написалось облегчение. - Ты крут, но справедлив. Да хранит тебя Форсети, бог справедливости и правосудия! Я думал, пока возвращался в фиорд, и теперь знаю, как смогу вернуть тебе долг, и помимо того, ты будешь в состоянии построить не один новый кнорр! - ярл заговорил твёрже, когда заметил, что конунг внимательно смотрит на него. - Нужно идти в Альдожскую землю, там другие конунги берут хорошую добычу и богатеют очень быстро, почему же мы должны быть в стороне.