Рыцарь, который вел переговоры, скривился, будто отведал прокисшего вина, без нужды огрел плетью коня, развернулся и ускакал прочь в сопровождении свиты.
Через некоторое время по войску расползлась весть, что Харальд-конунг сказал, глядя вслед послу:
- Невысокий муж, но гордо стоял в стременах. Кто был этот речистый муж?
И граф Тостиг ответил, понурив голову:
- Это был Гарольд Годвинссон, король Англии.
Норвежский правитель побелел от гнева, и, когда повернулся к коротышке Тостигу, сакс отшатнулся. Харальду случалось убивать одним ударом людей, пошедших против его воли либо обманувших надежды конунга.
- Слишком поздно ты сказал это, друг мой и союзник, - проговорил он, сурово сдвинув брови. - Они настолько приблизились к нашему войску, что этот Гарольд не остался бы в живых для того, чтобы поведать о смертельных ранах наших людей…
Граф закусил губу. Но ответил твердо:
- Это верно, государь. Неосторожный поступок для правителя страны, и могло бы случиться так, как ты говоришь. Мы много враждовали с Гарольдом и помириться по-настоящему уже не сможем никогда. Но я понял, что он тяготится этим, а потому хочет предложить мне жизнь и власть. Я отказался от его дара. Но я ценю его поступок. И я бы сделался его убийцей, если бы сказал, кто он. Я предпочел, чтобы он был моим убийцею, нежели я - его.
Харальд смолчал. Не срезал Тостига ни гневным словом, ни острой шуткой. Возможно, задумался, как бы он сам поступил на месте Годвинссона. Вспомнил брата своего, Олафа Святого, которого в детстве таскал за усы, а позже сражался с ним плечом к плечу на поле Стикластадира против бондов.
Конунг через силу улыбнулся и воскликнул:
- Эгей, скальды! А ну, кто скажет лучшую вису к сегодняшнему сражению? Чьи слова и чье имя будут повторяться снова и снова на пирах храбрых мужей?
Немалое войско притихло. Викинги, кажется, даже дыхание затаили, ожидая: кто первый откликнется на призыв правителя?
Тьодольв сын Арнора из Исландии пробасил тогда так громко, что каждый из воинов, держащих строй, услыхал его:
Коль вождь - пусть вершится
Суд Господен - сгибнет
От оружья, княжьих
Сынов я не покину,
Досель не рождалось
Отроков под кровом
Отчим, лучше этих,
Меч носивших в сече.
- Хорошо! - одобрил конунг. - Хорошо, старый друг мой, но мрачно! Найдется ли кто из скальдов, кто вдохнет в нас не только желание умереть достойно, но придаст сил победить и добыть заслуженную славу?
Сигурд легонько подтолкнул новгородца локтем, стараясь не задеть раненое плечо:
- Давай, Подарок Ньёрда! Порадуй нас и Сурового правителя!
- Нет. - Вратко покачал головой. - Не буду…
- Почему? - удивленно шепнула Мария.
- Если в моих словах и правда сила заключена, боюсь по неосторожности причинить больше вреда, нежели пользы… - ответил словен. Он, сам того не понимая, говорил возвышенным слогом, наслушавшись благородных речей графа Тостига и конунга Харальда. - Не рискну. Равновесие и так слишком хрупкое…
Он пытался еще объяснить, хотя бы для себя, нежелание участвовать в неожиданном состязании скальдов, но тут в полусотне шагов правее послышался знакомый хрипловатый и насмешливый голос. Халли Челнок. Как же без него!
- Коли все молчат, - выкрикнул исландец, - выходит, нужно мне пару слов сказать. Хоть я предпочел бы кусок жареной свинины самой славной сече, негоже бегать от опасности. Ведь что может быть достойнее смерти с мечом в руке?
Он откашлялся и продолжил:
Слетались валькирии
Славной брани радуясь.
Хильд, и Хлекк, и Скеггьельд,
Рандгрид, Радгрид, Регинлейв,
Гейр, Херфьетур, Гейрахед
Реют - при предтечи.
Славным - лад Вальхаллы!
Саксам - брашно вранов!
Гул голосов и бряцанье мечей о щиты были ему ответом.
Харальд улыбнулся:
- Ты заслужил бочонок пива, а к нему не кусок свинины, а целого жареного кабана. Напомни мне после сражения, когда будем делить добычу. А что мне скажет Арнор Скальд Ярлов?
- Я привык говорить после битвы! - отозвался худощавый седой Арнор. - Тогда я могу восславить свершенные подвиги, а не будущие.
- Хитер! - оскалился конунг. - А почему молчит Хродгейр Черный Скальд из Хёрдаланда?
Хродгейр, в самом деле стоявший молча и шаривший взглядом поверх голов хирдманов, вздрогнул, поднял голову. И тут же приосанился, расправил плечи.
- Мне есть что сказать, Харальд-конунг. Слушай. И пусть слушают все ярлы и все дружинники:
Клен кольчуги, влаги
Вальхаллы вкусивший,
Громить ограду сечи
Готов у врат града.
Мост поможет выстоять
Костью в горле вражеском.
Ждет дружина дружная
Рати вкруг дарителя.
На этот раз лязг стальных клинков об оковку щитов, как и крики викингов, показались Вратко гораздо громче.
- А теперь скальд из Гардарики! - Военачальник поискал глазами в толпе, и чья-то рука услужливо вытолкнула новгородца из-за спины Олафа. - Примани нам удачу, Вратко из Хольмгарда!
- Я не… - осипшим горлом начал было парень, но его уже подхватили под локти, поставили на щит и подняли над головами воинов.
- Скажи нам вису, Подарок Ньёрда! - почти весело проговорил Харальд.
- Давай, Подарок! Скажи! - подмигнул снизу Сигурд.
- Деваться некуда, говори… - сочувственно улыбнулся Хродгейр.
А Мария вздохнула и развела руками - никуда, мол, не денешься.
Вратко задумался. Под пристальными взглядами нескольких тысяч глаз он чувствовал себя неловко: язык немел, мысли путались, а слова никак не цеплялись друг за друга. Наконец он решился:
Знамя взнес высоко -
Знать, на битву - конунг.
Рать собрал оружну,
Брани ждет дружина.
Метко стрелы мечут,
Мечи…
Он запнулся, когда увидел заволновавшееся английское войско.
Саксы ровным строем двинулись вперед к мосту. Гарольд Годвинссон с ближним окружением оставался на пригорке. Отряд затянутых в кольчуги рыцарей ждал в стороне его команды - видно, король решил использовать их для решающего удара. Но и без всадников численность хускарлов, усиленных дружинами танов, не уступала войску викингов.
- Смотрите! - закричал словен. - Саксы идут!
Он взмахнул рукой, покачнулся и свалился со щита. Могучие руки викингов подхватили парня, не дав долететь до земли, но из-за толчка раненое плечо отозвалось острой болью. В глазах потемнело.
А когда, поддерживаемый Олафом и Асмундом, он поднялся, то увидел, как английское войско подошло к самому берегу Дервента, и голова колонны втянулась на мост.
- Эх… Тут бы ударить, - с тоской проговорил веснушчатый Игни. - Самое время! Чего ждет конунг?
- Нам надо время тянуть, - жестко ответил Хродгейр. - Харальд наверняка послал людей к кораблям. Нужно продержаться, пока Эйстейн Тетерев с подмогой не подоспеет.
- До берега почти полтысячи шагов, - пояснил Сигурд, потирая взмокший затылок. - Пока добежим, строй разорвем. Тут-то конница за нас и возьмется…
- Нужно строй держать. Рыцари будут налетать и отскакивать - не больно-то на наши копья попрешь, - рассудительно произнес Гуннар. - А мы их стрелами! А когда вымотаются саксы туда-сюда бегать, можно и в топоры их взять.
Медленно, очень медленно переползала на левый берег змея саксонского войска: сверкающая броней, ощетинившаяся копьями, прикрытая чешуей цветных щитов, - Вратко даже припомнился дракон, о котором рассказывала ведьма из фьорда. Несколько дружин, устав ждать, когда придет их черед у переправы, кинулись в воду и перебрались через Дервент вплавь.
Наконец по бревнам моста простучали копыта рыцарских коней.
Войска выстроились друг перед другом.
- Жаркий будет денек, - сказал Хродгейр, поглядывая на солнце, приблизившееся к полудню.
Гарольд Годвинссон поднял к небу меч и опустил его, указывая острием на знамя "Опустошитель земель".
Глава 20
Сражение у Стэмфордского моста. Развязка
Повинуясь команде короля, английское войско устремилось вперед. Туча пыли поднялась от топота многих ног. Заревели боевые трубы.
Норвежцы ответили дружным кличем:
- Харальд! Харальд! Харальд!
С обеих сторон полетели стрелы.
Саксы бежали размеренно и неспешно, бережно расходуя силы. Должно быть, они очень устали, ведь никто из северян и помыслить не мог, что Гарольд успеет к Йорвику так быстро. Шли и днем, и ночью, а теперь начинали сражение.
Урманы, хоть и попали в невыгодное положение, оставшись без доспехов, все-таки встречали врага выспавшимися и отдохнувшими.
Хродгейр строго-настрого запретил Вратко и Марии приближаться к переднему краю обороны. И даже поручил Асмунду приглядывать за ними. Рыжий викинг немножко обиделся на вождя - сказал, что от боя никогда не бегал, - но ослушаться не посмел. Теперь он стоял около новгородца, сжимая бесполезный меч, и аж пританцовывал на месте от волнения. Щитом, повешенным на левую, раненую руку, он прикрывал Марию Харальдовну и Рианну.
Перекошенные от ярости лица и открытые рты хускарлов приближались. Вот уже различимы потеки пота на щеках, пыль, покрывшая кольчуги и шлемы.
Еще ближе…
И вот передние добежали до норвежских щитов.
Вратко невольно зажмурился, ожидая треска и грохота. Но, видно, саксов отпугнул двойной частокол копий, торчащий впереди строя. Они, разбившись на небольшие кучки, умело закрываясь щитами от норвежских стрел, принялись наскакивать то здесь, то там, проверяя оборону на прочность. Пытались срубить копейные наконечники, дотянуться оружием до урманской руки или ноги.
Воины Харальда отбивались неторопливо и обстоятельно, как выполняют тяжелую, скучную, но привычную и жизненно необходимую работу. Не прощали врагу оплошностей, мгновенно ударяя стальными жалами в открывшиеся лазейки. Отбивали наскоки, посылали стрелы через головы стоявших впереди.
Дружине ярла Торира Злая Секира из Хёрдаланда выпало стоять на левом крыле, боком к Дервенту и лицом к Стэмфорду. Здесь противник особо не наседал, стараясь прорваться к "Опустошителю земель", реявшему в центре. И все-таки то один, то другой викинг падал, сраженный стрелами.
- Нам еще повезло, что саксы не ждали такой удачи, - пробурчал Асмунд. - Бронебойными бьют.
- И что? - не понял Вратко.
- Как что? У бронебойной стрелы жало узкое, граненое, чтоб между колец брони протискиваться. Такое даже если в тело попадет, рана маленькая будет. Если сердце, легкие, кишки не пробьет, заживет как на собаке. А вот когда они срезни пускать додумаются, мало не покажется. Положат половину войска…
Мария перекрестилась:
- Спаси и защити нас Иисус Христос. Дай сил и стойкости воинам отца моего… Дай мудрости и выдержки его ярлам…
Новгородец тоже перекрестился. Иисус - добрый Бог. К кому еще обращаться за помощью и защитой? Не к Перуну и не к Одину, это уж точно. От них дождешься поддержки… Вот в Вальхаллу погибшего заберут с радостью. Точнее, Один заберет. А еще точнее, валькирии, которых поминал Халли Челнок. Может быть, они и вправду уже носятся над полем боя на крылатых конях, выискивая среди павших воинов тех, чьи глаза уже не откроются никогда. Почетная смерть - пасть с оружием в руках. Быть таким героям эйнхериями - хирдом самого Отца Дружин. Они вечно пируют в просторных палатах Асгарда и ждут последней битвы - Рагнарека. Тогда поплывут на корабле Нагльфаре мертвецы, пойдут в бой инеистые и огненные йотуны, вырвется волк Фенрир, и светлый бог Хеймдалль, охранник чудесного моста Бифрост, вострубит в рог Гьяллархорн, призывая богов и людей на битву с нечистью. Вот тогда-то и помчат на бой эйнхерии плечом к плечу с девами-валькириями…
Стрела, просвистев у щеки парня, вонзилась в щит и загудела. Асмунд дернулся от толчка, а Мария зажмурилась. Рианна что-то звонко выкрикнула, сжимая кулаки. Смысла сказанного Вратко не понял, но по горящим глазам пикты догадался, что это наверняка проклятие пустившему стрелу саксу.
- Не бойся, дроттинг, - улыбнулся викинг. - Смелых стрелы не берут. Это я бояться должен. Если тебя хоть оцарапает, мне лучше самому голову о камень расшибить, пока Хродгейр не дознался.
- Я не боюсь, - почти без дрожи в голосе отвечала королевна. - Это от неожиданности. И ты не бойся. Если бы мне было суждено умереть сегодня, я бы почувствовала. Разве ты не знаешь, что я пророчествую иногда?
- Слышал, дроттинг. И все равно береги себя.
- Я берегу, - отмахнулась Мария. Она разговорилась и стала меньше внимания обращать на вяло текущую битву. - Вратко, а скажи мне: какие должны быть строчки висы, которую ты не договорил?
Новгородец не ожидал такого вопроса.
- Что? Какие строки?
- Ну, вису ты начал говорить. Дошел до слова "мечи".
- А! Сейчас скажу полностью.
- Говори. Может, она поможет нашим в битве?
- Может, и поможет. - Вратко вздохнул. Ему подумалось, что во всем войске норвежцев один только он и сомневается, что висами способен приманить удачу или изменить предначертание судьбы. - Слушай, Харальдовна, если хочешь:
Знамя взнес высоко -
Знать, на битву - конунг.
Рать собрал оружну,
Брани ждет дружина.
Метко стрелы мечут,
Мечи строй венчают.
Льдинам плеска лезвий
Плен страха неведом.
- Глянь-ка! - удивленно крикнул Асмунд.
С громким ржанием поднялся на дыбы рыцарский конь, замолотил широченными копытами над головой Олафа. Седок пошатнулся, пытаясь успокоить скакуна, схватился за повод двумя руками. Этим тут же воспользовался коренастый викинг, имени которого Вратко не помнил. Ткнул копьем в бедро, пробивая кольчугу. Тут же с другой стороны к саксу подскочил хевдинг Торир, двигавшийся стремительно, будто и не весил восьми пудов с лишним. Рубанул секирой, сбивая всадника наземь.
- Ага, подаются! - Хевдинг крутанул секиру над головой, стряхивая алые капли.
С размаху располовинил шлем у подвернувшегося под руку хускарла.
- Наша берет!
Олаф выскочил из строя, сжимая рукоять меча двумя руками. Он бился без щита, не задумываясь о ранах, пятнавших кровью его рубаху уже в нескольких местах. Работая клинком, как молотильщик цепом, он в щепки разбил щит одного сакса, рассек шею вместе с бармицей второму, еще двоих заставил отпрыгнуть на безопасное расстояние. О таких воинах урманы слагали легенды, именуя их берсерками.
Спину Олафа прикрывали Хродгейр и Гуннар.
Черный Скальд сражался весело и умело, как в памятном поединке с Кетильсоном, а кормщик не только колол копьем по имени Злое Жало, но и подсекал ноги нападавшим широким наконечником, бил пятой оскепища.
- Это из-за твоей висы! - закричала Мария прямо в ухо словену. - Говори еще!
Вратко кивал, но никак не мог собраться, чтобы повторить стих сначала. Перед глазами мелькали отдельные картинки боя. То здесь, то там викинги отбрасывали наседающих хускарлов, валили рыцарей вместе с конями, рубили простых дружинников Гарольда.
Саксы попятились.
- Да повторяй же! Не спи, дурень! - Королевна потянула новгородца за рукав. - Ведь помогает!
- Ага… Сейчас, сейчас… - опомнился Вратко и забормотал, стараясь правильно выговаривать все звуки урманской речи:
Знамя взнес высоко -
Знать, на битву - конунг.
Рать собрал оружну…
Гуннар тычком вбил пяту копейного древка в лицо бородатого сакса. Хродгейр косым ударом отсек противнику пальцы вместе с кольчужной рукавицей, а Сигурд пинком сбил заоравшего воина с ног.
…Брани ждет дружина.
Метко стрелы мечут…
Викинг с разметавшейся гривой волос, не замечая боли, обломал черенок стрелы, вонзившейся в грудь, ударил по вражьему щиту тяжелым топором и рухнул замертво.
…Мечи строй венчают.
Льдинам плеска лезвий…
Торир подрубил ноги рыцарскому коню, который кубарем покатился, ломая кости седоку и разбрасывая коваными копытами норвежцев.
…Плен страха неведом!
Олаф, отбиваясь сразу от трех хускарлов, отступал шаг за шагом, но Гуннар, вынырнув из-под руки здоровяка, выбросил копье на всю длину, вонзая наконечник под щит. Сакс опрокинулся, помешав своему же соратнику поднять меч, и клинок Олафа отправил его к праотцам. Или в Вальхаллу? Или в рай? Куда там попадают погибшие на поле брани саксы?
- Еще! Еще давай! - кричала Мария. Ее глаза горели, русая прядь выбилась из-под шапки, упав на глаза. - Давай же, Вратко!
- Дави их, Подарок Ньёрда! - рычал Асмунд. - Наша берет!
А Рианна попросту визжала что-то на своем языке. То ли от страха, то ли от восторга.
- О-о-один! - протяжно проревел крепкий полуседой викинг в разодранной рубахе и бросился вперед, нанося удары топором направо и налево. Глаза его горели огнем безумия.
- Вальхалла! - поддержали его четверо товарищей, выстраиваясь по боками впавшего в боевой раж собрата наподобие фюлькинга - излюбленного боевого построения северян.
- Хёрды, вперед! - Хевдинг Торир воздел над головой лезвие секиры, призывая соплеменников сплотиться вокруг него.
Викинги пошли в атаку, отбрасывая растерявшихся воинов Гарольда.
Вратко показалось, что он видит бороду датчанина Лосси и крушащий саксов огромный топор.
- Давай же… - теребила новгородца Мария.
- Да… Сейчас, - кивнул парень.
Знамя взнес высоко -
Знать, на битву…
Будто удар неведомого кулака пришелся Вратко под дых. Он охнул, прикусил язык. Тут же на плечи навалилась тяжесть, виски сдавило тугим обручем, а в ушах зазвонили колокола.
- Ты что? - Королевна тряхнула его. - Эй, Вратко, ты чего?
Парень хотел ответить, пояснить хоть что-нибудь, если только тут можно что-то объяснить, но язык не повиновался. Вместо слов изо рта вырвалось малопонятное мычание. Голос Харальдовны пробивался будто сквозь обмотанную вокруг головы толстую дерюгу.
- Вратко, что с тобой?
- Подарок, ты что, ранен? - издалека донеслись слова Асмунда.