Евдокия(тем же тоном).Я знаю, отец Никола зазря ничего говорить не станет. А у меня у самой насчет всего этого кой-какие мысли есть. Давай говори, Андрей.
Андрей(как бы нехотя).Отец Никола сказал, что касимовский воевода Степан Васильевич Обручев завел свои порядки не только для купцов и промышленных людей, но и для господ помещиков. И с большой ревностью следит, чтобы они ему должное почтение оказывали. А еще до отца Николы дошло, что таких, как ты, совсем мало осталось, которые бы ему не поклонились и не поднесли сообразно достаткам своим. И поскольку наш отец Никола тебя и твой нрав хорошо знает, он боится очень, чтобы это око государево тебе какой-нибудь пакости не устроило!
Всеволожский.И что же он советует?
Андрей.То же, что и ты всегда советуешь - быть как все.
Всеволожский.Я к этому Обручеву на поклон не пойду.
Андрей(просияв).Вот и правильно. Делал бы он добро, мы бы ему первыми поклонились, верно? (Отец морщится.)А при таких делах лучше от него подальше держаться. А то как бы становишься его соучастником и под суд вместе с ним идешь.
Евдокия.Ну под какой еще суд?
Андрей(с лукавой улыбкой).А суд один. Помнишь, матушка, я еще маленьким был, заходил к нам Божий странник. Что он говорил? - что суд есть только один, Божий. А наказание приходит по-разному: когда через людей, когда еще как. Я эти слова хорошо запомнил.
Евдокия.От твоих разговоров, знаешь!.. (Махнув
рукой.)Тебе поповичем надо было родиться, а не дворянским сыном.
Андрей(покачивая головой).Нет, дворянскому сыну все же вольготней. Хотя, кто его знает…
Евдокия(отворачиваясь от него).Иван Родионович, я к тебе говорю. Я этот разговор не зря завела, и отец Никола, дай ему Бог здоровья, не зря беспокоится. Сами же сказали, что сонцевская вотчина совсем к нам близко. А тут бабы поговаривали, что по деревне какие-то чужие шныряют, когда все на работе, и в них сонцевских признают. А староста Митрофаныч сегодня утром Настасье нашей говорил, что тоже кого-то заметил.
Всеволожский.Где, кстати, Митрофаныч?
Евдокия.На пчельник отправился. - Надо что-то делать, Родионыч!
Андрей.Не поверю я никогда, что Господь нас этим разбойникам выдаст.
Евдокия.Тебе, Андрюшенька, хорошо живется. Чуть что - все Господь за тебя сделает. - Если не можешь сам ничего отцу посоветовать, то лучше уговори его сделать, как отец Никола велит. Ты же так его почитаешь.
Андрей.Ну, ежели надо непременно что-то делать, то по моему разумению лучше всего поехать в Москву. У наших Корионовых немалые знакомства, и даже на самом верху. Афанасий Петрович переговорит с кем надо, а потом дадим знать этому Обручеву, что мы тоже не лыком шиты. И вряд ли он захочет нарываться.
Всеволожский(насмешливо).Главное - доехать до Афанасия. (Фима смеется.)
Андрей(невозмутимо).И до тети Груши тоже. У ней княгиня Троекурова дочь крестила, твою, матушка, родную племянницу. А княгиня Троекурова, между прочим, Верховая боярыня. Она мамка царевны Татьяны Михайловны. И наших она не чурается, она у них на всех свадьбах была, мы же сами ее видели.
Евдокия.Отец, а Андрюша не так глупо придумал. - Очень даже хорошо придумал. (Фима улыбается.)
Всеволожский(раздраженно).Не знаю, посмотрим. Они же небось в деревне. И мне сейчас не до этого. У меня хлеб не обмолочен, самые жаркие дни. Там видно будет. (К Андрею)Ступай-ка на пчельник, скажи Митрофанычу, что он мне нужен, и поскорее.
Дорога на пчельник.
Андрей идет, думая о своем. В ушах у него звучит голос странника: "Встретимся у Афанасия Корионова". "Ты же звал меня к себе домой, там и встретимся". Андрей начинает двигаться вприпрыжку, большими шагами, как бы летя по воздуху.
В доме Всеволожских.
Евдокия.Иван Родионыч! Что ты против имеешь, чтобы в Москву поехать?
Всеволожский.Кабы ты знала, Авдотья, какая дурь у твоего сына в башке, тебе бы сделалось!.. О-хо-хо! - А кто его мог этому научить? Только твой зять, великий грамотей Афанасий Корионов.
4. Москва. Ночь
Городская усадьба князей Прозоровских. Домик управляющего. Трофим Игнатьевич, управляющий князя, просыпается в своей постели. Прислушивается. Встает, подходит к окну. Видит мелькающую тень.
Дальний конец усадьбы.
Слуга (Ерошка), забравшись на бревна, собирается перебросить через стену какой-то сверток.
Трофим(подбегает, хватает Ерошку).Стой, подлец! (Ерошка падает на колени пред Трофимом.)Так вот ты чем занимаешься!
Трофим взбирается на бревна, видит убегающего сообщника Ерошки.
Ерошка(на коленях, обнимая ноги Трофима).
Батюшка Трофим Игнатьич! Прости, прости, бес попутал!
Трофим(указывая на сверток).Где взял?
Ерошка(всхлипывая).В том сарае. Там рухлядь всякая давно лежит. Я думал, не нужно никому.
Трофим.В том сарае что лежит - для раздачи
бедным. Бедных грабить легче, чем богатых. Ладно, что бы ни пропало, вина на мне. Я же видел, когда брал тебя, что ты лжец. Да вот понадеялся на авось. (-) Сейчас же убирайся вон.
Ерошка(плача).У меня дети малые!..
Трофим.Да ты в своем уме? Ради твоих детей я
и отпускаю тебя. А то кликнул бы сейчас стражу. Хорошо бы тебе пришлось.
Ерошка за воротами.
Ерошка(злобно глядя на усадьбу).Ну хорошо,
Трофим Игнатьич, погоди, еще посмотрим, чье воровство старше.
Рассвет. Василий Матвеевич входит в Москву. Идет по улицам.
Усадьба Прозоровских.
Трофим и его помощник Поликарп.
Трофим.Ну что, много он успел стащить?
Поликарп.Осталось больше, но и украдено порядком.
Трофим.Черт бы побрал этого Ерошку! Но и я хорош, старый осел.
Поликарп.Не пойму я, Трофим Игнатьич, почему ты должен за это платить? Зря ты его отпустил, его и сейчас разыскать не поздно.
Трофим(понижая голос).Ты что, вчера родился? Отдать человека под суд - все равно что жизни его лишить, даже если он на копейку украл. А у него дети мал мала меньше. (-) А если мне самому с ним разбираться, то еще неизвестно, кому больше сраму будет. Придется за свою глупость расплачиваться. Ведь видел же, видел, когда брал.
Поликарп.Так зачем же ты его взял?
Трофим(морщась).Тот прислал, да этот попросил. Ведь не на облаке живем. Приходится порой угождать, кому не хочешь. (Вздыхает.)Я вот тебя тоже с неохотой брал, потому что тебя от Одоевских прислали, а я князей этих терпеть не могу, и челядь их вся такая же. Я даже удивился тогда, что это они заботиться о нас вздумали. А посмотрел на тебя - и взял. И не ошибся.
Поликарп.Спаси Господи, Трофим Игнатьич. Верно говоришь, не ошибся.
В комнату заглядывает слуга.
Слуга.Поликарп Самсоныч, там Божий странник у ворот. Будешь с ним беседовать, или дать хлеба - отпустить?
Поликарп(встрепенувшись).Иду-иду!
Поликарп быстрым шагом идет к воротам. У ворот стоит Василий. Они обмениваются многозначительными взглядами.
Поликарп ведет Василия под локоть к дому Трофима.
Поликарп.Мы Божьим людям всегда рады. Накормим, напоим, премудрости поучимся. (На ухо ему)Далеко ходил, Василий Матвеевич?
Василий.Дальше Тобольска побывал.
Поликарп.Сколько же времени прошло? (Считает про себя, загибая пальцы.)Быстро же ты стал ходить.
Василий хитро усмехается. Поликарп вталкивает его в комнату Трофима, сам располагается в соседней на страже. Заодно сверяет какие-то бумаги, расписки и прочее.
Трофим и Василий обнимаются, целуются.
Трофим.Василий Матвеевич!
Василий(усаживаясь).Ну что братья-лебеди?
Трофим.Как весной разлетелись, с тех пор никого не было.
Василий.Стало быть, я первый. Скоро и остальные слетаться начнут. Жди.
Трофим.Остановишься у нас?
Василий.Нет, я к другу твоему отправлюсь. Я ему давно обещал, и дело одно у меня с ним есть.
Трофим.Вот праздник будет Афанасию Петровичу!
Василий(тихо и сердито).Трофим! Сколько раз тебе было говорено, не называй зазря никаких имен.
За дверью улыбающийся Поликарп прикладывает ухо к щели.
Василий.Мы же оба знаем, о ком речь, и довольно. В Притчах сказано - "остерегайся даже во внутреннем покое твоем". Это что - не к тебе относится, а к кому-то там?
Трофим.Ну прости, прости, Васенька. Это я от радости.
Василий.Как твой сынок, Игнаша, что пишет?
Трофим.Жизнью своей доволен, Господу благодарен. А все не так гладко. Городок-то у них Архангельский, а власть у нас всюду (шепотом)не бесовская, так московская. Всё, что можно сделать, чтоб людям не жилось-не работалось, всё сделают, ничего не забудут. Пишет Игнатка, что всякий раз, как снарядит корабль в Норвегу или в Свевию, не один, так двое с него сбегут и там останутся. Аж до слез обидно. Совсем оскудеет Русская земля.
Василий.Не плачь, не оскудеет. Скоро народ в другую сторону потечет. Сибирь всех примет. А кого надо, сокроет до поры.
Трофим(шепотом).Лютые указы против народа готовятся. Наш князь, и тот сокрушается.
Василий(кивает утвердительно).Мне в странствиях моих порой приходилось ночевать в глухом лесу. Сплю я, а вокруг город шумит. Просыпаюсь, а на сердце радость. Значит, быть тут городу. Будет где человеку и Господа своего вспомнить, и о себе подумать. - Я пойду, Трофимушка. Довольно тебе
со странничком беседовать, много их тут ходит, со всеми не наговоришься. (Встает, подмигивает.)А хлеб у тебя невкусный.
Трофим(разводя руками).Ну Васенька!
Василий(лукаво).Тот, что у меня в котомке, все равно слаще, - пойду я.
Трофим.Дорогу до Яузских ворот найдешь? У него дом…
Василий(перебивает свистящим шепотом).Зна-ю. Не знал бы, сам бы спросил.
Трофим.Ну не сердись, родной. Сам ведь говоришь: Бог не выдаст - свинья не съест. (Обнимаются)
Поликарп, кланяясь, провожает Василия до ворот.
5. Утро. Пробуждение деревни, Андрея, Фимы, родителей
Женские руки вынимают из ларца серьги, ожерелья и другие украшения.
Старое лицо Настасьи Порфирьевны в нарядном уборе.
Настасья.Хватит, матушка Евдокия Никитишна. Куда ты меня, старую, разряжаешь?
Евдокия.А пусть все видят, как мы тебя любим.
Настасья.Ни дать ни взять - боярыня.
Настасья, сопровождаемая мальчиком, несущим корзину, выходит из дому. Андрей и Фима за воротами.
Андрей.Куда это Настасья собралась?
Фима.Ты что, забыл? Свадьба сегодня у ее крестницы.
Настасья(поравнявшись с ними).Ну вы тут смотрите без меня! Чтоб ни-ни!
Медленно удаляется в сопровождении мальчика. Фима и Андрей смотрят ей вслед, потом начинают двигаться в ту же сторону.
Андрей.Там, небось, вой стоит, как на похоронах. - Фим, а почему на деревенских свадьбах всегда плачут?
Фима.Я-то знаю, почему.
Андрей.Ишь ты, какая умная. И что же ты знаешь?
Фима.А вот то знаю, что пойду замуж только за того, кого я люблю. Ну. кого буду любить.
Андрей.А как ты узнаешь, ты любишь его или нет?
Фима.Уж я-то знаю, как.
Андрей.Ну скажи, Фима, скажи! Во сне что ли видела?
Фима.И во сне тоже видела.
Андрей(почти про себя).Мне вот тоже порой такое снится!.. Все на свете бы отдал.
Фима.А что тебе снится, Андрюша?
Андрей.А вот не скажу!
Фима.Ну скажи, скажи!
Андрей.А вот догони меня, тогда скажу.
Он бежит, она за ним. Он задерживается, дает ей поравняться с собой, потом бежит дальше. Наконец, они оба падают на небольшой стог сена, по разные его стороны, и лежат, глядя в небо.
Фима.Андрей, помнишь сказку про Финиста - ясного сокола?
Андрей.Еще бы!
Фима.За что его старшие сестры возненавидели? Они же получили, что хотели, - и платья, и кольца с серьгами. А младшей ничего не нужно было - только он, Финист - ясный сокол. А они его решили погубить.
Андрей.Я тоже об этом думал. Ведь вот если сейчас вот так раскинуть руки и взлететь, обязательно кто-нибудь подстрелить захочет. (-) Ну и пусть. Ведь ежели взаправду взлетишь, то уже никто не достанет.
Фима.Андрюшенька, а эта Маша Барашова, она тебе очень понравилась?
Андрей взбирается на верх стога и, свесившись сверху, заглядывает ей в лицо.
Андрей.Евфимия Ивановна! Ты все ягненком прикидываешься, а сама вон какая хитрющая! Хочешь меня женить? Думаешь, родители меньше на тебя наседать будут?
Фима.Да я не просто женить хочу, я хочу, чтобы она оказалась прекрасная и чудесная, и чтоб ты ее очень-очень полюбил.
Андрей.Эх ты, добрая душа! Я сам того же хотел бы, да разве сразу распознаешь?
Андрей, лежа на стогу, долго смотрит в небо.
Андрей(дразнит Фиму).А вообще-то, Фима, ничего из этого не выйдет. У родителей решено, что пока тебя замуж не выдадут, меня не женят. Так что, пока ты от женихов прятаться будешь, Машу еще за кого-нибудь отдадут.
Андрей берет длинную соломинку, приставляет ее Фиме к кончику носа.
Андрей.Готова ли ты, о Евфимия, пожертвовать собой ради братнего счастья? Ну говори, чего ты молчишь?
Фима(чуть не плача).Андрюшенька, ну зачем ты так! Отец с матерью не изверги какие-то. Они нас любят. Если ты попросишь… Мы в ноги им кинемся! Они тебе разрешат.
Андрей.Да подожду я еще в ноги бросаться!
(Вытягивается на стоге, глядя в небо.)Положусь-ка я лучше на Божью волю.
Фима(уткнувшись в сено).Ты пойми, Андрей, я ведь точно знаю. Если меня против воли замуж отдадут, я жить не смогу. Я не стану плакать, как деревенские на свадьбах, просто из меня вся жизнь уйдет, и я умру. И никому от этого радости не будет. И тому, кто меня возьмет, тоже радости не будет. (Фима неслышно плачет.)Если такая моя судьба, пусть я лучше в девках останусь. Буду твоих детей нянчить. Буду им сказки сказывать. Про царевну. Ту, что в хрустальном гробу лежала и жениха своего дожидалась.
ГЛАВА ВТОРАЯ
1. Москва
В Спасские ворота Кремля въезжает всадник. Спешивается возле роскошного крыльца. Ему навстречу со ступенек сбегает слуга.
Слуга(принимая поводья).Наконец-то, Кузьма Кузьмич! Борис Иванович тебя заждался.
Кабинет Морозова.
Завидев Кузьму из окна, Борис Иванович, величественный чернобородый боярин, нетерпеливо подходит к двери. Входит Кузьма.
Морозов.Ну что из Англии? Что Карла?
Кузьма.Конец Карле. Мужики его в плен захватили.
Морозов(всплескивая руками).Я этого не ждал. Я этого не ждал. Что же теперь будет?
Кузьма.Судить его будут. (Подчеркнуто цитирует)За вины перед Богом и народом.
Морозов(качая головой).Мужики! Судить венценосца!
Кузьма.А знаешь, что они говорят? (Наклоняется к его уху)Оттяпаем ему голову вместе с короной.
Морозов.Да, тут уже сказать нечего. Ну и мужик аглицкий, до чего же злобный. Нашему такое не приснилось бы.
Кузьма.Да? - Ты, Борис Иванович, человек мудрый, но про русского мужика ты лучше у меня,
у мужика, спроси. Русский мужик, как медведь, до тех пор смирный, пока на цепи сидит. И чем тяжелее цепь, тем для него лучше. А на деле, он всех на свете злее. И хитрее всех. Ну да ладно, прости ему Господи.
Морозов в задумчивости расхаживает по комнате.
Кузьма.Это, стало быть, аглицкий товар. А из Франции не изволишь?
Морозов.Уже что-то есть? Неужто купцы успели вернуться?
Кузьма.Купцы вернулись. А королева с детьми как убежала из столицы, так туда и не возвращалась. Князья там вовсю хозяйничают. А ей объявили, что пока она своего советчика и полюбовника Мазариния не прогонит, они ее назад не пустят.
Морозов.Змеи подколодные! Да они все вместе его мизинца не стоят.
Кузьма.Твоя правда, Борис Иванович. Только она его уже прогнала. С тяжелым сердцем, наверное, и не насовсем… Но эта свора своего добилась.
Морозов.Да, ну и день сегодня! - Кузьма, ты проследи, чтоб ни один звук!..
Кузьма.Да что ты, Борис Иванович! У меня все
иноземцы - вот! (Показывает руками, как он их держит.)А свои знают, что если что - допытаемся, через кого утекло, и уж тогда!.. И вообще, многая знания - многая огорчения. Русский человек и так нелегко живет, зачем его лишний раз огорчать?
Морозов.Кое-кто очень бы даже возрадовался. Все мои ненавистники. Стрешнев - первый.
Кузьма.Да будет тебе, Борис Иваныч. Так-таки нет никого лютее Стрешнева! Подумаешь, царский шурин!
Морозов.Да ты что, Кузьма, глаза протри! Ты в Москве, али в Мадрите? Царский шурин! А Борис Годунов кто был, не царский ли шурин? (Понижает голос.)А Романовы откуда пошли? Не от царского ли шурина? - Мы со Стрешневым не на жизнь, а на смерть боролись, и если бы Господь не прибрал вовремя царицу Евдокию, не знаю, что сейчас бы было. Вернее всего, лежал бы я на погосте, а ты возле того погоста свиней бы пас.