"Всё, всё кончено, - мелькнула мысль в голове старейшинского сына, гибель моя неизбежна, старый кровожадный волхв настиг меня…"
А голоса раздавались всё ближе и ближе…
- Ясно слышен был чей-то крик здесь поблизости, - различил знакомый голос Вадим. - Крик этот был не криком дикого зверя, а поражённого насмерть человека…
- Вот и трава здесь помята… Сучья на елях поломаны.
- Значит, я не ошибся…
- Ищите, все ищите, обойдите всю рощу из края в край, - различил Вадим старческий голосок, который одновременно заставил и задрожать его, и обрадовал, - найдите ослушника велений нашего бога и приведите его к нам… Мы посмотрим, кто этот дерзкий, осмелившийся нарушить заветы Перуна… Ступайте, ищите… Я буду ждать вас на этом месте…
Прошло несколько томительных, показавшихся необыкновенно долгими Вадиму мгновений. Он ещё глубже забился в траву в надежде, что люди, голоса которых он так ясно слышал, пройдут мимо, не заметив его.
По голосам Вадим узнал служителей Перуна, а в распоряжавшемся поисками старике он признал верховного жреца Велемира.
Юноша знал, что его ждёт, и потому появление жрецов перепугало его не менее, чем преследование страшного волхва. Как ни дружен с его семьёй Велемир, как ни уважает его отца, старейшину, всё-таки он не преступит заветов и жестоко, может быть даже смертельно накажет ослушника.
Вдруг Вадим услышал совсем близко от себя шорох. Чья-то нетвёрдая нога ступала по сухим сучьям, с треском подламывающимся. Вот уже кто-то остановился рядом с ним, и Вадим почувствовал, как чья-то рука коснулась его плеча.
- Кто бы ты ни был, приказываю тебе встать, - услыхал он над собою голос Велемира, - покажи лицо своё и дай увидеть того, кто осмелился нарушить волю Перуна и попрать дерзкою ногою священную рощу…
- Велемир, прости! - не своим голосом воскликнул юноша, приподнимаясь с земли.
Пред ним стоял высокий, весь седой старец. На груди его, покрытой белыми как снег одеждами, лежала длинная седая борода. Лицо его, изборождённое множеством морщин, было грозно. Глаза из-под нависших седых бровей метали молнии.
Стар, очень стар был Велемир, верховный жрец Перуна - главного и грозного божества приильменских славян! Сколько вёсен он встретил, сколько зим пережил! Старики приильменских родов совсем детьми ещё были, а Велемир, такой же древний, такой же грозно-важный, служил уже Перуну-громовержцу.
Когда он был молод и был ли он когда-либо молод - никто не знал.
Ильменским славянам казалось даже, что он и явился на свет Божий старым, седым.
Про него ходили в родах чудные рассказы. Говорили, что Перун всё делает по слову его, ни в чём не ослушивается грозный бог своего любимого служителя.
Захочет Велемир, и нашлёт Перун на роды славянские бедствия тяжёлые: голод, смерть лютую, и ничто от них, кроме просьб Велемира, народ не избавит.
Оттого и боятся и уважают верховного жреца Перуна все роды славянские…
Теперь этот грозный старец, гневный, раздражённый, стоял пред перепуганным старейшинским сыном, не смевшим поднять на него глаз.
Несколько мгновений старец, казалось, не узнавал юноши.
- Вадим, сын старейшины, уважаемого всеми ильменскими родами Володислава! - воскликнул он. - Так это ты осмелился, дерзкий, вступить в это священное место?
- Выслушай, отец, умоляю тебя, - робко вымолвил Вадим, - я скажу тебе всю правду…
- Нечего мне слушать… Я сейчас созову всех верных Перуну, и мы поступим с тобой, как приказывает закон… Ты осмелился нарушить завет, и грех твой падает на твою голову.
Суровый старик поднёс руки ко рту, готовясь закричать что было сил, но Вадим ухватил его за край одежды и заговорил просительно:
- Не зови, отец, дай мне сказать тебе правду, при других я не скажу… Помедли… Ты всегда успеешь осудить меня!..
- Ну, говори, - согласился наконец Велемир, - горе тебе, если ты солжёшь… Перун покарает и тебя, и род твой. Говори скорей, пока не пришли сюда служители Перуна.
- Я с варягом Избором переплывал озеро, - начал торопливый рассказ Вадим, - ты знаешь, отец, какая разразилась буря, мы выбивались из сил, борясь с волнами… Вдруг огромный вал опрокинул наш чёлн и затем выбросил нас на песчаную отмель этого берега.
- Если это было так, то вы и должны были оставаться на ней, призывая к себе на помощь, а не забираться сюда, где скрыты сокровенные тайны божества…
- Я так и поступил, отец…
- Однако ты здесь… Где же этот дерзкий варяг?
- Выслушай дальше… Собравшись с силами, я хотел сделать так, как говоришь ты, хотел даже устроить плот, чтобы перебраться на нём по Ильменю в другое место, но этот Избор… Знаешь ли, он отказался от Перуна, он не верит более в его силу, могущество и долго мне говорил о каком-то другом, неведомом Боге…
- Отступник! Смерть его ждёт за это преступление! - с гневом воскликнул Велемир. - Где он, где? Не скрывай его. Горе тебе, если ты его осмелишься укрыть.
- Он уже наказан за своё отступничество… В тот миг, когда он произносил хулы на великого Перуна, вдруг явился из чащи страшный перынский волхв, о котором ты столько раз нам рассказывал…
- Волхв, ты говоришь? - с видимым недоверием произнёс жрец. - Ты сам его видел?
- Да, отец, сам… Страшен он на вид… Ростом он не меньше молодой сосны… Всё тело его обросло густыми волосами, вместо глаз у него раскалённые угли, а из уст вились змеи… Он с воплем кинулся на нас…
- И что же? - спросил Велемир.
- Он схватил на моих глазах отступника Избора и разорвал его на несколько частей… Я в страхе бежал сюда, пока не упал на этом месте. Теперь тебе известно все, суди меня как знаешь.
Вадим замолчал, с тревогой глядя на служителя Перуна; тот стоял, с видимым смущением ударяя о землю своим жезлом…
- Волхв, волхв, - повторял он, - кто же это может быть? Кто проник в это охраняемое место?
И затем, спохватившись, что сказал слишком многое, чего не должны бы слушать ничьи посторонние уши, он взглянул на Вадима и произнёс:
- Если всё правда, что ты говоришь, Перун помилует тебя… Если тебе удалось избегнуть страшного волхва, ты достоин жизни… Но горе тебе, если это не подтвердится… Где ты видел перынского волхва?
- Пусть идут по оставленным мною следам, и достигнут слуги Перуна того страшного места!
В это время стали один за другим собираться младшие жрецы, с удивлением глядевшие на хорошо им знакомого старейшинского сына.
Велемир заставил Вадима повторить свой рассказ.
- Пойдёмте же туда и посмотрим, прав ли этот юноша, - сказал жрец, когда Вадим закончил. - Веди нас.
Они тронулись и вскоре достигли той отмели, на которую выбросила буря двух юношей.
- Вот, вот, глядите, тут что-то есть! - раздались в толпе младших жрецов восклицания.
Велемир жестом остановил их и подошёл сам к тому месту, где на песке валялась какая-то груда.
- Это одежда Избора! - воскликнул Вадим.
На песке были видны отпечатки ног, кое-где он был пропитан кровью, трава кругом была помята, грубая одежда Избора также была вся в крови.
- Нет более сомнения! - воскликнул жрец, - Этот юноша прав, страшный перынский волхв снова появился в наших местах!
Он приказал осмотреть весь прибрежный кустарник - там никого не было.
Ничто в лесу не напоминало о присутствии человека…
XIII. МЕЖ ДВУХ ОГНЕЙ
Весть, что в перынской роще снова появился страшный волхв, быстро пронеслась по всем родам, жившим на берегах Ильменя.
Память об этом чудовище была ещё жива в народе. Целые легенды ходили среди ильменских славян о волхве. Засел он у истока большой многоводной реки, вытекающей из Ильменя, и много-много лет сидел там, не пропуская никакого судёнышка из озера в реку.
Только это давно было… Ничего не слыхать уже сколько времени о перынском чудовище…
И вот теперь этот страшный волхв и на суше появился… Что-то будет? Уж не грозит ли родам славянским какая беда?
Первую весть о появлении волхва разнесли перынские жрецы.
- Пойдите и возвестите всем родам славянским о том, как наказывает наш Перун отступников, - приказал им Велемир. - Усомнился Избор в его силе, в его могуществе, и вот как он грозно покарал его… Так будет и со всяким, и пусть память об этом не изгладится вовеки… Подите и передайте повсюду рассказ Вадима, бывшего свидетелем этого чуда.
И жрецы разошлись по всему прибрежью Ильменя, передавая рассказ старейшинского сына, причём, конечно, каждый из них разукрашивал его так, как подсказывала ему его фантазия.
В род, где старейшинствовал Володислав, отец Вадима, Велемир решил отправиться вместе с юношей.
- Только уважение к твоему отцу избавляет тебя от наказания за дерзость, - объявил старый жрец Вадиму, - но ты должен принести очистительные жертвы.
Юноша с почтением приложился к его высохшей руке и удалился во внутренние покои, отведённые ему Велемиром для отдыха. Никакое чувство сожаления к Избору не шевельнулось в его душе. Он считал себя и раньше правым, а теперь, когда даже сам старый жрец Перуна уверился в том, что молодой варяг сделался жертвой чудовища, Вадим забыл окончательно и думать о судьбе соперника…
Переменив наскоро перепачканные и вымокшие одежды, кинулся Вадим на ложе и скоро заснул… Старый жрец Велемир между тем бодрствовал.
"Что это всё значить может, - думал он, расхаживая по светёлке, какого там волхва мог видеть Вадим? Правда, жил когда-то в этих местах дерзкий смелый разбойник, грабил он всех без разбору, кто только из Ильменя в Волхов спускался, да ведь это когда было? Я уже давно своим годам счёт потерял, а этого разбойника мой дед, тоже жрец Перуна, своими руками убил… И с тех пор о нём ничего не слышно… Это ведь мы его в кудесники да волхвы произвели, чтобы нам победу Перуна над ним прославить, а на самом деле он простой человек был, ни больше, ни меньше. Так кого же это там Вадим видел, и кто этого солевара убил - уж не сам ли Вадим? Ведь он на это способен. Надо узнать всё подробно".
Велемир призвал нескольких жрецов и приказал самым тщательным образом обыскать ещё раз весь лес.
"Хорошо ещё, что Вадим такую сказку придумал, а то бы мне, да и всем нам плохо было бы… Володислав - старейшина богатый, вся Перынь наша чуть ли не одними его жертвами держится… Как казнить его сына? Ведь он всех нас сокрушить мог… Весь род его слепо ему повинуется, и Перынь разнесли бы, прикажи он только… А не казнить Вадима нельзя было бы, не придумай он такой истории… Тогда другие бы роды поднялись… Слава нашего Перуна пошатнулась бы, вместе с тем и нам, жрецам, нечего было бы делать… И Избора жаль… Всё-таки он Гостомыслу племянник, и хотя невелик человек, посадник буйного Нова-города, а всё-таки и с ним ссориться нельзя, и у него свои приверженцы есть… Впрочем, с Избором всё уже кончено… Жалей не жалей, а его к жизни не вернёшь… Кто с ним покончил, Вадим или тот, кого он за волхва принял, всё равно, теперь надо подумать, как Гостомыслу горестную весть передать".
Размышляя так, Велемир приказал уведомить новгородского посадника о несчастии с его племянником.
Весть о гибели Избора, однако, опередила посланного. Когда он явился в Новгород, там все уже знали о случившемся.
Знал об этом и Гостомысл.
Он любил Избора, но был настолько умён, что не дал .посланному заметить волновавших его чувств.
Тот передавал рассказ о гибели Избора и о чудесном спасении Вадима от ужасного вновь появившегося в перынском лесу свирепого волхва, украшая его всевозможными подробностями, отчасти внушёнными ему самим Велемиром, отчасти и выдуманными во время дороги от Перынского холма до Нова-города. Фантазия посланца была богатая, и он так разошёлся, что Избор уже оказался прямо-таки поглощённым на глазах всех служителей Перуна свирепым волхвом… Гостомысл не поверил сразу тому, что сообщили ему о гибели его племянника.
- Это всё жрецы с Перыни народ мутят, - вскричал он, выслушав известие, - ну какой там в самом деле волхв появиться мог, просто они схватили Избора и, если я не поспею к нему на помощь, они убьют его!
Он приказал подавать ладью и, быстро собравшись, выехал из Нова-города вверх по Волхову в то место, где близ истока на высоком холме стоял идол Перуна.
Наступала уже ночь, когда он добрался до Перыни. Здесь он, к большой досаде своей, узнал, что жрец Велемир вместе с Вадимом и несколькими жрецами уехали в Володиславов род.
Гостомысл стал расспрашивать служителей и рабов Велемира о своём племяннике. Все они в один голос подтвердили ему рассказ, которому он было не поверил.
Один из младших жрецов, знавший хорошо Избора, сказал ему, что узнал окровавленную одежду его племянника. Это передавалось с такими подробностями, что в гибели Избора и сомнения быть не могло…
Более в Перыни Гостомыслу нечего было делать, и он, опечаленный, взволнованный, вышел из жилища жрецов, направляясь к пристани, где ждала его ладья.
Двое жрецов провожали новгородского старейшину. Оба они видели его грусть и глубоко сочувствовали ему.
Вдруг в нескольких шагах от пристани какая-то фигура перерезала дорогу Гостомыслу, и, прежде чем он опомнился, рядом с ним появился человек.
Гостомысл отшатнулся было, но подошедший быстро наклонился к его уху и прошептал что-то, заставившее старейшину вздрогнуть.
Между тем сопровождавшие его жрецы заметили человека около старейшины и, думая, что ему грозит опасность, быстро кинулись ему на помощь. Но когда они подбежали, человек уже исчез.
Кто это был такой, Гостомысл жрецам не сказал, не сказал также, что сообщил ему этот, так внезапно появившийся вестник.
XIV. РАДОСТЬ И ГОРЕ
В род Володиславов известие о всем происшедшем с Вадимом пришло прежде, чем юноша успел вернуться под родимый кров. Слова жреца, явившегося сюда по приказанию Велемира, произвели смятение. Из всех хижин повысыпали люди. Мужчины, которые в этот день не были в лесах на охоте, побросали чинить невода, готовить стрелы и толпой собрались около хором Володислава, куда прошёл посланный Велемира. Женщины сбежались сюда ещё ранее, обсуждая на разные лады возвещённый случай.
В хоромах тем временем жрец, перед которым уже поставлено было обильное угощение, передавал свой рассказ матери Вадима. Сам старый Володислав, серьёзный и важный, сидел на гладко оструганной лавке, второй раз слушая с большим вниманием эту историю.
Богумила, мать Вадима, плакала от изумления.
- Один он, один из семерых остался, - говорила она сквозь слезы. Шестерых уже нет, одного медведь заломал, двух злые люди загубили, трое без вести пропали, он только, соколик мой, надежда моя, остался.
- Надо благодарить Перуна, - важно ответил жрец, - это он совершил чудо, защитив твоего сына от свирепого волхва.
- Его только, его, батюшку, благодарить приходится. Он Вадима моего милого от смерти неминучей избавил. Да что же ты, Володислав, проси служителя Перуна откушать нашего угощения.
- Только откуда этот волхв появиться мог, - высказал своё мнение Володислав, - никто о нём не слыхивал.
- Как не слыхали? - вступился жрец. - Сколько раз тебе наш отец, Велемир, об нём говорил.
- Так ведь он говорил о том, что было…
- А то, что было и вперёд быть может, - с авторитетом заявил жрец. Но, что это за шум под окном?
Действительно, собравшаяся у хором Володислава толпа настоятельно требовала, чтобы жрец Перуна вышел и повторил снова свой рассказ.
- Родичи собрались, тебя зовут, - пояснил жрецу Володислав.
Тот с видимым неудовольствием выбрался из-за уставленного яствами стола и пошёл на крыльцо.
- Говори, - раздались сотни голосов,- что случилось, как явился волхв, где наш Вадим?
Жрец откашлялся и начал рассказ. Говорил он медленно, растягивая слова, но все слушали, затаив дыхание.
- А отступника Избора в мелкие клочья изорвал волхв, вот и одежда его, в крови его смоченная, - говорил служитель Перуна. - Только всего и нашли мы на том месте, куда нас Володиславов сын, Вадим, привёл.
- Да, может, им пригрезилось! - послышалось восклицание.
- Эй, замолчи, - нашёл нужным вмешаться жрец в последние слова сомневающегося, - не смей произносить хулы на Перуна. Вот если бы отец Велемир услыхал!.. Ох, последние дни наступают, слабеет вера, падает, а вместе с ней и народ погибает.
Никто не обратил особенного внимания на эти слова.
Вся молодёжь в роду Володислава была на стороне Избора.
Старики же и пожилые были взволнованы той частью известия, которая относилась к появлению перынского волхва.
Все они чувствовали в нём какую-то ложь, понимали, что рассказ о гибели Избора далёк от истины, но высказать этого не решались. Велемир всё-таки был сила. Но как бы то ни было, Избора жалели.
Вдруг толпа заволновалась вся сразу, как один человек. Все обернули головы по направлению к лесу и напряжённо глядели туда.
На опушке леса один за другим показались несколько всадников.
- Кто-то едет к нам, - произнёс старейшина Володислав, тоже обративший внимание на эту группу.
- А я скажу тебе кто, - вмешался примолкший было жрец, - едет к тебе, княже, отец Велемир, служители Перуна с ним и среди них сын твой, Вадим. Встретить готовься гостей дорогих.
- Сын, Вадим, ненаглядный мой! - воскликнула Богумила и кинулась с крыльца навстречу всадникам.
С глубоким почтением расступился народ пред старым жрецом Перуна в то время, как обрадованная мать со слезами радости на глазах обнимала дорогого ей сына.
- Привет вам, - важно и степенно проговорил Велемир, когда с помощью нескольких жрецов ему удалось сойти с коня, - привет и радость, старейшина славянский, дому твоему, и вы радуйтесь.
Он простёр над благоговейно склонившей головы толпой свои руки…
- Милость великого Перуна посетила этот род! - воскликнул Велемир. До сих пор никто не выходил целым из заповедной рощи, но если Вадиму удалось покинуть её невредимым, стало быть, он угоден богам! Нечестивец же, бывший с ним, погиб, потому что осмелился произнести хулы на Перуна… Да будет так со всяким, кто осмеливается нарушать заветы старины… Разойдитесь же мирно по домам и помните, что всякий будет наказан, как Избор!..
Теперь Вадим мог быть совершенно спокоен. Сам верховный жрец Перуна признал его невиновность, и никто не осмелится после этого назвать его ослушником богов… Вадим был вполне уверен в гибели Избора, хотя в то же самое время никак не мог понять, что за чудовище такое видел он в заповедном лесу.
Но это скоро перестало занимать его. Мало-помалу он начал забывать об Изборе; никакие угрызения совести не мучили Вадима. Он чувствовал себя вполне правым. Мал посредством своих чар показал ему его врага, правда, врага только в далёком будущем, но ведь нет человека, который не стал бы в настоящем заботиться именно об этом будущем. И Вадим позаботился. Он уничтожил опасного человека и был вполне уверен, что так, а не иначе должен был поступить на его месте всякий…
Варяжка между тем готовилась опустеть.