IX
Возникло любопытное явление на этом антисемитском безумии. Была образована "Ассоциация евреев Германии", издавшая манифест о том, что к евреям относятся справедливо, и что не было ни слова правды в рассказах о зверствах. Некоторые известные евреи подписали его, и среди них было имя Йоханнеса Робина. Возможно, он действительно верил в это, кто бы мог сказать? Он должен был читать только немецкие газеты, как и все остальные. Те иностранные газеты, которые сообщили о зверствах, были запрещены. Возможно, он считал, что внешние бойкоты могут принести больше вреда, чем пользы, и что шестьсот тысяч евреев Фатерланда были не в состоянии оказать сопротивление немцам, которых было сто раз больше. Евреи выживали веками, сгибаясь, как ивы, вместо того, чтобы стоять, как дуб. Йоханнес не обсуждал этот предмет в своих письмах, либо с маркой или без неё. Было ли ему немного стыдно за то, что он сделал?
Американец считал, что человек вряд ли может быть счастлив в таких условиях. Ланни написал тщательно отредактированное письмо о том, что Ганси давал важные концерты, а Ирма проводила различные социальные мероприятия. Они были бы рады видеть всю семью в сборе. Йоханнес ответил, что некоторые деловые вопросы удерживают его от поездки прямо сейчас. Он объяснил им, что не надо беспокоиться о новых указах, запрещающих любого покинуть Германию без специальных паспортов, ибо он может получить их для себя и всей семьи, когда захочет. Он добавил, что Германия является их домом, и все они любят немецкий народ. Это было правильное письмо для еврея, и, возможно, что там все утверждения были верны, только с несколькими оговорками.
Нацисты извлекли урок из бойкота, хотя они никогда не признавали его. Бравурный этап преследований закончился, и они приступили к спокойной работе, чтобы достичь своей цели. Удаление евреев и тех, кто был в браке с евреями, быстро продолжилось. Ни один еврей не мог преподавать в школе или университете в Германии. Еврейский адвокат не мог практиковать. Ни один еврей не мог занимать какую-либо официальную должность, вплоть до мелкого клерка. Это означало, что освобождались десятки тысяч постов для рядовых нацистов. Это был способ сдержать обещания, данное им, которые выполнить было гораздо проще, чем обобществление промышленности или разделение латифундий.
Безработные интеллектуалы нашли работу по проведению генеалогических исследований для миллионов людей, которые желали установить своё происхождение. Чрезвычайные находки: были лица, имевшие арийских матерей и еврейских отцов, или арийских бабушек и еврейских дедушек, которые заказывали исследования о морали своих женских предков. Показав себя бастардами, они получили право считать себя арийцами! Вскоре нацисты обнаружили, что некоторые евреи были полезны, так была официально создана каста "почетных арийцев". Поистине казалось, что великий народ сошел с ума. Но этот факт был хорошо известен психиатрам, нельзя убедить безумца, что он безумец, и эти попытки делают его ещё более безумным.
Так или иначе, до известных евреев довели, что им лучше отказаться от директорских кресел в корпорациях и от других руководящих постов, на которые положили глаз племянники или кузены некоторых нацистских чиновников. Часто использовались такие методы, как самоубийство евреев. И, хотя в прессе эти события не освещались, молва о них распространялась по подпольным каналам. Так было и с террором. Люди исчезали, и появлялись слухи, а иногда слухи были страшнее, чем действительность. Старые тюрьмы, государственные учреждения, старые армейские казармы, которые стояли пустыми после Версальского договора, были превращены в концентрационные лагеря и быстро заполнялись мужчинами и женщинами. Грузовики привозили новых заключённых каждый день. Их общее количество достигло ста тысяч.
Ланни снова написал, что его друзья совершают ошибку, не приезжая и не становясь свидетелями триумфов Ганси в музыке и Ирмы в социальной сфере. На этот раз Йоханнес ответил, что его заботы о бизнесе ему надоели, и что его врачи советуют морскую прогулку. Он поручил готовить Бесси Бэдд к выходу в море. Он хотел, чтобы Ганси и Бесс встретили его в одном из северных портов Франции, и он надеялся, что Бэдды тоже примут его предложение, и прибудут на борт всей семьёй, Ланни и Ирма, мистер и миссис Дингл, Марселина и крошка Фрэнсис, со всеми гувернантками и медсестрами, как им заблагорассудится. Как и прежде, круиз будет в той части мира, какую предпочтёт семья Бэдд. Йоханнес предложил снова пересечь Атлантику и посетить Ньюкасл и Лонг-Айленд. Затем, осенью, они могут пойти на юг в Вест-Индию, и, возможно, через Панамский канал в Калифорнию, а если они захотят, то в Гонолулу и Японию, Бали, Яву, Индию, Персию, во все романтические, живописные и исторические места, какие они могут придумать. Университет с дизельным мотором!
X
Это предложение заставило Ирму принять решение, которое она откладывала до последнего момента. Будет ли она арендовать дворец еще один год? Она привыкла к нему, и у неё был компетентный хорошо обученный персонал. Она также утвердилась, как хозяйка светского салона, и казалось позором потерять все это разом. Но, с другой стороны, денег становилось все меньше и меньше. Ужасная депрессия, Ланни показал ей расчеты экономиста, утверждавшего, что депрессия стоила Соединенным Штатам в шесть раз больше стоимости мировой войны. Благодаря Корпорации финансирования реконструкции, шли процентные платежи по промышленным облигациям, но по акциям "голубых фишек" Ирмы не было никаких дивидендов, и она говорила своим друзьям, что она жила на шоколаде, печенье, и кока-коле, что означало не ее диету, а ее дивиденды.
У неё на руках было поместье Шор Эйкрс с его огромными накладными расходами. Ей пришлось урезать помощь своей матери, а мать, в свою очередь уведомила весь персонал, что они могут остаться и работать только за содержание, но зарплаты больше не будет. Тем не менее, счета за еду были огромны, а налоги немыслимыми, а когда они были мыслимыми? Письма миссис Барнс внушили её дочери чувство приближающейся нищеты.
- Тебе действительно нет дела до этого дворца, правда, Ланни? Так спросила потенциальная нищая, лежа на розовой атласной роскошной кровати, на которой г-жа де Ментенон развлекала, как говорили, короля-солнце.
- Ты знаешь, дорогая, я не берусь советовать, как тебе тратить твои деньги.
- Но я прошу тебя.
- Ты знаешь, не спрашивая. Если тратить больше денег, чем имеешь, то это бедность, независимо от суммы.
- Как ты думаешь, если мы вернемся в Париж после депрессии, буду ли я в состоянии начать снова как хозяйка салона?
- Это полностью зависит от того, сколько у тебя останется денег.
"О, Ланни, ты ужасен!" - воскликнула хозяйка.
"Ты же просила об этом", - усмехнулся он.
Прошел почти год с тех пор, как королева-мать видела свою внучку, и это должно быть принято во внимание. Ее радость будет безгранична. Кроме того, было бы приятно встретить всех своих нью-йоркских друзей и услышать сплетни. Ланни мог бы выдержать это, если это не будет слишком долго. Это будет также облегчением для дяди Джозефа Барнса, попечителя и управляющего поместьем Барнсов, который больше не будет выписывать чеки в течение года!
- Ланни, ты думаешь, что Йоханнес действительно может позволить себе обеспечивать нас все это время?
"Он мог идти в одиночку, если бы хотел", - ответил сын Бэддов.
- "В самом деле, я подозреваю, что шельмец имеет сейчас больше денег, чем когда-либо прежде в своей жизни. Он делает их постоянно. В хорошее или плохое время. Идет ли рынок вверх или вниз".
- Как ему удается это, Ланни?
- Он постоянно начеку, и держит свои деньги там, где он может быстро получить прибыль. Он бык в хорошие времена и медведь в плохие.
"Это действительно очень здорово", - сказала Ирма. "Как ты думаешь, мы могли бы научиться делать это, как он?"
- Ничто не доставит ему больше удовольствия, чем учить нас. Но беда в том, что тебе нужно сосредоточить все мысли на этом и постоянно держать их там.
"Я предполагаю, что это будет скучным занятием", - призналась Ирма, вытянув свои прекрасные руки и зевая на розовом атласном диване официальной любовницы Великого монарха.
XI
Молодая пара помчалась в Жуан, Ирма и Бьюти устроили своего рода конференцию матерей по проблемам их будущего. Бьюти нравились путешествия на яхте. Она считала их изысканным способом поездок. Во время таких поездок она изучала географию и историю, и Ирма может делать то же самое. Но главным преимуществом таких поездок была безопасность. Бьюти не волновали коммунистические или социалистические разговоры ее молодёжи, при условии, что посторонние коммунисты и социалисты не смогут добраться до них, чтобы одолжить деньги и получить их для открытия школ, или газет, или чего-нибудь ещё. Они не смогут их привлечь бороться с фашистами и полицией. Вывести их в море, и держать их там, а может быть найти прекрасный тропический остров, где они могли бы поселиться и жить в мире и согласии, пока не завершится цикл революций и контрреволюций! А яхта пусть служит судном снабжения для поставки последних музыкальных композиций и всего остального, что им захочется прочитать. Но там не будет ни коммунистических или социалистических агитаторов, ни фашистов или нацистов, марширующих, выкрикивая и размахивая револьверами и кинжалами! "Как ты думаешь, у них есть комары в южных морях?" - спросила Бьюти Бэдд.
Она убедила Ирму, что это будет способ обеспечить ее темпераментному мужу счастье и безопасность. Сейчас Париж был очень опасным местом. Посмотри, как ведет себя Джесс, мечется с одного митинга на другой, произносит истерические речи, называя нацистов всеми плохими словами на французском языке! Свежий номер I’HumanitS приходил каждый день в Бьенвеню, и Бьюти иногда в него заглядывала, думая, что это был ее долг отслеживать дела своего брата. Это заставляло ее дрожать от страха, потому что она знала, что собой представляют гитлеровцы, она также знала, что многие богатые и важные особы во Франции сочувствовали им. Croix de Feu, Jeunesse Frangaise и другие группы готовились встретить силу силой. Большие банки, экономический и политический истеблишмент, безусловно, не позволят отобрать у них власть без боя, и это будет гораздо ужаснее и с большей кровью, чем то, что произошло в Германии. "Давайте уедем отсюда", - умоляла Бьюти: "Побудем где-нибудь, пока не утихнет шторм, и мы сможем судить, можно ли безопасно вернуться".
Ирму убедили, и они сели и составили письмо Нине, так, чтобы его умудрился прочитать Рик, не почувствовав обиды. В Англии не было какой-либо опасности, по крайней мере, никто не сможет назвать Рика беглецом, словом, которое он презирал. Рику круиз был представлен в качестве идеальной возможности сосредоточиться на написании новой пьесы. Со стороны Нины он стал бы актом дружбы, и кроме того, можно было получить четвертую руку при игре в бридж. Для Альфи это будут уроки географии и истории, а также шанс довести спор до конца по своим различиям в темпераменте с Марселиной. Если родители не захотят так рано взять мальчика из школы, он может пересечь Атлантику на пароходе и провести лето с компанией.
Они зачитали это письмо Ланни, который сказал, что все было в порядке, но он мог бы написать его лучше, по крайней мере, в отношении своего друга. Ланни в голове была готова чудесная схема. Он пытался угадать психологию еврейского финансиста, который только что стал свидетелем захвата своей страны кучкой бандитов. Это должно оставить зарубку в его мозгу, и заставить его понять, что он и другие капиталисты живут и действуют внутри кратера вулкана. Ланни планировал взять в тонкую и хорошо замаскированную осаду одного из богатейших евреев, чтобы убедить его в неизбежности социальных изменений, и получить от него помощь, чтобы провести эти изменения упорядоченно. Ланни уже обсуждали с Риком создание еженедельной свободной газеты, не выражающей идей какой-либо партии или доктрины, но в целом обеспечивающей демократическое движение к кооперативной промышленности.
"Мы сможем быть вместе с ним в течение нескольких месяцев, а может быть, и в течение года, и если мы можем убедить его поддержать нас, мы сможем сделать работу в большем масштабе и реально преуспеть. Не хочешь приехать и помочь? Ты сможешь ответить на его вопросы гораздо лучше, чем я, и я верю, что ты сможешь добиться успеха".
Такому соблазну утопический мечтатель не смог сопротивляться. Рик сказал: "Ладно", и Ланни телеграфировал решение Йохан-несу. У него было искушение повторить цитату из Улисса Теннисо-на, которую он использовал несколько лет назад по аналогичному случаю:
Мой умысел - к закату парус править, За грань его, и, прежде чем умру, Быть там, где тонут западные звезды.
Но он напомнил себе, что Фатерланд теперь Гитлерланд, а чувство юмора никогда не было выдающимся немецким качеством. И что подумает цензор нацистской партии, прочитав восемь или десять строк английского белого стиха, отправленного телеграфом из Французской Ривьеры!
КНИГА ЧЕТВЁРТАЯ Как по полю брани
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ Корень всех зол
I
В наши дни появился новый завоеватель мира. Александр, Цезарь, Аттила, Чингисхан, Наполеон отличались от тех, как эти, появившиеся в век электричества, ротационных печатных машин и радио, когда девять человек из десяти сказали бы, что это невозможно. Завоеватель мира должен иметь совсем немного идей, но неизменных, и своеобразное сочетание надлежащих качеств, как хороших, так и плохих, железной решимости, неотразимой энергии и полного отсутствия угрызений совести. Он должен знать, что он хочет, и преодолевать любые препятствия, стоящие на его пути. Он должен понимать мысли других людей, как врагов, так и друзей, и как жадность, страх, ненависть, зависть побуждает их к действию. Он должен понять массовое сознание, и как идеалы или заблуждения влияют на него. Он должен быть немного фанатиком, чтобы говорить на их языке, хотя и не совсем, чтобы не стать бесконтрольным. Он должен верить только в своё предназначение, в свой прославленный образ на экране истории. И в целые расы человечества, созданные по своему образу и по своей воле. Для достижения этой цели он должен стать лжецом, вором, убийцей в мировом масштабе. Он должен быть готов без колебаний дать команду совершить любое преступление над людьми или государствами. Он должен вымостить дорогу для своих легионов костями своих врагов, он должен пустить плавать свои линкоры в океанах человеческой крови, он должен сочинять песни славы из стонов и проклятий человечества.
Адольф Гитлер пользовался единственным преимуществом, его собственный народ верил в то, что он говорил, но другие народы верить не могли и не будут. Отношение внешнего мира к нему было, как у фермера, который увидел жирафа в цирке и воскликнул: "Таких зверей не бывает". Чем больше Адольф рассказывал миру, кем он был и что собирается сделать, тем более недоверчиво улыбался мир. В каждом сумасшедшем доме встречались такие люди. Тип был настолько привычным, что любой психиатр мог поставить диагноз по одной фразе речи или по одной странице книги. Разумные люди говорили: "Псих!" и шли по своим делам, оставив Адольфа завоевать мир. Тут и там появлялся человек социальной проницательности, который кричал, предупреждая о том, что происходит. Но они тоже были хорошо известны психиатрам, у которых были диагнозы и для них.
Адольф Гитлер получил власть в национал-социалистической партии за комбинацию своих качеств. Он был самым фанатичным, самым решительным, самым неутомимым, и в то же время проницательным, наиболее беспринципным и самым беспощадным. С самого начала люди восставали против его власти, и когда он был слаб, он прельщал и уговаривал их, но когда он стал сильнее, он раздавил их. В его движении шли раскол за расколом, он уничтожал лидеров фракций без сожаления. Даже прежде, чем он получил правительственные полномочия в свои руки, его фанатичные штурмовики избивали, а иногда и убивали противников этой новой темной религии Blut und Boden, крови и почвы. Работайте с Адольфом Гитлером, и будете властвовать над миром. Но если будете против него, то ваши мозги будут забрызганы на тротуаре, или вас застрелят в спину и оставят без погребения в темном лесу.
Герман Геринг, летчик и офицер, богатый человек с изысканным вкусом и ненасытным тщеславием, ненавидел и презирал Йозефа Геббельса, болтливого журналиста, карлика с изуродованной ступней, и с языком, источающим яд. Эти чувства были взаимны. Юпп плеснул бы купорос в лицо Германа, Герман расстрелял бы Юппа на месте, если ли бы оба осмелились. Но фюреру Герман был необходим в качестве главного исполнителя, а Юпп, как мастер пропагандист, и он запряг их обоих и заставил работать в одной упряжке. То же самое было и с сотнями людей в этой партии безумия и ненависти: жертвами мировой войны, жертвами депрессии, психопатами, наркоманами, извращенцами, преступниками, им всем был необходим Адольф немного больше, чем они были необходимы Адольфу, он делал из них что-то более мощное, чем они были поодиночке. Многие были уверены, что они были более значительными, чем Адольф, и лучше приспособлены, чтобы возглавить партию. В старину многие из них покровительствовали ему, и в своих сердцах они все еще продолжали делать тоже самое. Но он победил их из-за сочетания своих качеств. Он убедил массы доверять ему, и он был тот, кто может повести НСДАП и всех ее членов и должностных лиц по дороге побед.