VIII
Рано утром раздался телефонный звонок из Берлина! Бодрый голос обер-лейтенанта Фуртвэнглера произнёс: "Gute Nachrichten, Herr Budd! Я уполномочен сообщить вам, что мы готовы выпустить вашего друга".
Человеку на парижском конце провода было трудно сохранить самообладание. - "Где, герр обер-лейтенант?"
- Это вы должны определить.
- Где он сейчас?
- В Мюнхене.
- Вы предпочли бы место поблизости?
- По моим инструкциям это вы должны назвать место.
Ланни вспомнил мост, по которому он пересек реку Рейн на своем пути в Мюнхен. Мост, по которому маленькая Мария-Антуанетта въехала во Францию. - "Мост между Келем и Страсбургом будет приемлем для вас?"
- Полностью.
- Я буду на этом мосту, когда вы захотите.
- Мы можем попасть быстрее, чем вы. Лучше вы установите время.
- Скажем, в десять завтра утром.
- Принято. Меня там лично не будет. Так что разрешите поблагодарить вас за вашу любезность и пожелать вам всем счастья.
- Моя жена находится со мною в комнате, и хочет пожелать всего хорошего вам и вашей жене.
- Передайте ей мои поздравления и благодарность. Я уверен, что моя жена присоединится к ним. Прощайте. Таковы были формулы. Ну и, почему так не жить бы всем людям?
IX
"Теперь, дорогая", - сказал Ланни к жене, - "Я думаю, что мы можем скоро вернуться домой и отдохнуть".
Ее изумление было таким большим, что она захотела узнать, как это он сделал? Он объяснил ей: "Они пытались выяснить местонахождение друзей и товарищей Фредди. Я догадываюсь, что они уже схватили их, так что он стал бесполезен для них. Кроме того, может быть, Геринг думает, что сможет использовать меня в будущем".
- Ты собираешься что-нибудь делать для него?
- Нет, если смогу. Но это все между нами. Ни слова никому, даже ни твоей матери, ни моей. Ей нравилось чувствовать, что она была первой в его доверии, и она обещала.
Он подошел к телефону и позвонил своему верному другу в Каннах. "Джерри", - сказал он: "я думаю, что я вызволю Фредди, а это еще одна работа для тебя. Позвони Рахель в Бьенвеню и скажи ей, чтобы она была готова. Потом забирай её, и двигайтесь вместе в Страсбург. Не медлите, потому что я понятия не имею, в каком состоянии будет Фредди. И она должна ухаживать за ним и принимать решения. Вы знаете, с какого сорта людьми мы имеем дело. И я не могу дать никаких гарантий, но надеюсь, что Фредди там будет в десять завтра. Для Рахель это шанс. Если хочешь, возьми автомобиль Бьюти из Бьенвеню. Я советую вам ехать по долине Роны через Безансон и Мюлуз. Придётся ехать всю ночь, если сможешь, и пусть Рахель спит на заднем сиденье. Я буду в Отель-де-ла-Виль-де-Пари в Страсбурге".
У Ланни была ещё одна деликатная проблема. Он не хотел брать Ирму в эту поездку, и в то же время не хотел её обидеть. "Поезжай, если хочешь", - сказал он, - "но я говорю тебе, это может быть болезненным опытом, и ты вряд ли сможешь там помочь".
- Зачем ты вызвал меня в Париж, Ланни, если тебе не нужна моя помощь?
- Я вызвал, потому что я люблю тебя и хотел увидеть тебя, и я думал, что ты тоже хочешь видеть меня. Я хочу твоей помощи во всем, что тебя интересует, но я не хочу втягивать тебя в то, к чему у тебя не лежит сердце. Я не видел Фредди, но просто предполагаю, что он может выглядеть, как старик. Он может быть болен, даже умирать. Он может быть изуродован. Он может быть не полностью в своем уме. Это работа его жены, чтобы заботиться о нем и вернуть его к жизни, это не твоя работа. Я даю тебе шанс сохранить себя для другого печального опыта.
- Мы всё равно будем с ними, если они собираются жить в Бьен-веню.
- В первую очередь, Рахель, возможно, придется поместить его в больницу. Так или иначе, мы не вернёмся до осени. Ганси и Бесс зарабатывают деньги, и Йоханнес тоже. Я не сомневаюсь, что они захотят иметь своё собственное место. Все это в будущем, и многое зависит от состояния Фредди. Я хочу оставить тебя у Эмили, пока я не вернусь. Я попросил Джерри привезти Рахель в машине. Так что он может отвезти её туда, куда она захочет. И тогда ты и я будем свободны. Здесь, в Париже, есть maison de sante и хирург, который заботился о Марселе, когда его искалечили и сожгли. Они всё еще работают, и я позвонил им, что пошлю им пациента.
"Ланни!" - воскликнула она. "Как я счастлива, что у нас будет немного времени, чтобы заняться нашими собственными делами!"
"Да, дорогая", - сказал он. "Это чудесно, и Англия будет казаться восхитительной, когда у меня будут свободные руки. Я хочу увидеть, что Рик сделал с последним актом, и, возможно, я смогу дать ему несколько советов". Всё было хорошо, пока он не увидел moue Ирмы, и не понял, какую глупость он сделал. Бедный Лан-ни, ему надо ещё учиться думать о себе!
X
Ирма была передана должным образом на хранение в поместье "Буковый лес". Приятное место для пребывания в середине июля. За пятнадцать лет благородные буковые леса сделали свою работу по восстановлению, и летние бризы уже не шептали о тысячах погребенных французских и немецких солдат. Так как Эмили была своего рода приёмной матерью мужу Ирмы и могла быть достойным собеседником, у них оказалась неисчерпаемая тема для разговора. И пожилая женщина тактично пыталась убедить любимицу фортуны, что каждый человек имеет то, что французы называют les defauts de ses qualites, и что у мужа могут быть худшие недостатки, чем избыток заботы и щедрости. Ей удалось немного устыдить Ирму за ее недооценку приятного и доброго еврейского кларнетиста.
Между тем Ланни мчался по чудесному шоссе на восток, к реке Рейн. Это была часть маршрута, по которому ехала тяжёлая карета беглых короля и королевы. Не далеко на юге лежал Варенн, где они были захвачены и отвезены обратно в Париж, чтобы отрубить им головы. Человеческие существа страдают от мук, а их печальные судьбы становятся легендами. Поэты пишут стихи о них, драматурги сочиняют пьесы, а воспоминания о прошлом горе становятся источником настоящего удовольствия, такова странная алхимия духа.
Путешественник поужинал по пути и после полуночи достиг своей цели. Не было никакого смысла глядеть на пустой мост, и ему было не до соборов, даже до старейших. Он дошел до кровати и заснул. Утром он позавтракал фруктами и получил телеграмму от Джерри, что они проехали Безансон и едут дальше. Нет смысла идти к месту назначения раньше времени, и Ланни стал читать утренние газеты в городе, который переходил из рук в руки много раз, и в настоящее время был французским. Он прочитал, что Адольф Гитлер созвал сессию своего ручного рейхстага в здании Кролль-оперы и выступил с речью на полтора часа, рассказывая, как страдала его душа из-за того, что ему пришлось убить так много своих старых друзей и сторонников. Закончив, он сидел с опущенной головой, полностью подавленный, а Геринг вещал миру, что Гитлер был посланным свыше фюрером, который не мог совершить ошибку. Все, кто голосовал, с этим единодушно согласились.
С мыслями, вызванными этим чтением, Ланни проехал около пяти километров до моста Пон-де-Кель, припарковал свой автомобиль и дошел до места. Он пришёл раньше и стоял у перил, разглядывая великую старую реку вверх и вниз по течению. Нет смысла волноваться за исход собственной миссии. Если он добьётся успеха, то добьётся, если нет, то дойдёт до ближайшего телефона и позвонит обер-лейтенанту и спросит, почему. Нет смысла мучить себя страхами о том, что он собирается увидеть. Фредди все равно останется Фредди, и они будут латать и лечить его.
Между тем, если заглянуть в глубины этой быстро несущейся воды, можно вспомнить, здесь были дочери Рейна - хранительницы волшебного золота на дне реки, которые плавали и дразнили карлика Альбериха. Возможно, они всё еще плавают. Мотив Золота Рейна звучал в ушах Ланни, как зов трубы. Где-то на крутом обрыве, на берегу этого потока сидела Лорелея, расчесывала свои золотистые волосы золотым гребнем, и заманивала своим пением рыбаков на скалы. Другая трагическая история, которую алхимия духа превратила в удовольствие!
Через каждые одну или две минуты Ланни будет смотреть на часы. Они могут приехать раньше. Но нет, это было бы так же плохо, как опоздание. "Punktlich!" было немецким словом, и это было их гордостью. И когда минутная стрелка часов Ланни достигла верхней цифры на циферблате, большой служебный автомобиль приблизился к центральной линии моста, где стоял шлагбаум, отделявший восточную немецкую сторону от западной французской стороны. Если бы это произошло именно не так, то виноваты были бы часы, а не deutsche Zucht und Ordnung. Ланни в детстве слышал от старого мыловара Хэккебери историю о фермере, который заказал новые часы по почте, и вышел в поле с новыми часами и календарем, объявив: "Если Солнце не взойдет на этом холме через три минуты, оно опоздает!"
Без сомнения автомобиль приехал! Мерседес-Бенц с небольшим флагом со свастикой над радиатором и шофером в эсэсовской форме и стальном шлеме. Они подъехали прямо к шлагбауму и остановились, в то время как Ланни стоял на последнем метре Франции с комком в горле. Два эсэсовца вышли из машины и стали помогать пассажиру на заднем сиденье. Ланни глянул и увидел седого пожилого человека, слабого и согнутого, с руками со скрюченными пальцами, которые дрожали и тряслись, как будто каждый из них в отдельности сошёл с ума. Очевидно, он не мог ходить, ибо они наполовину его несли. И, вероятно, он не мог держать голову, во всяком случае, она висела.
"Хайль Гитлер!" - сказал один из мужчин, приветствуя. - "Герр Бэдд?"
"Да", - ответил Ланни дрожащим голосом.
- Куда его? Это было проблемой, потому что нельзя просто взять такую поклажу и просто уйти с ней. Ланни должен просить разрешения французских полицейских и таможенников перенести несчастную жертву в их офис и положить на скамью. Несчастный не мог сидеть, и вздрагивал, когда его трогали. "Они отбили мне почки", - пробормотал он, не открывая глаз. Ланни побежал и привёл свою машину, а французы остановили движение, пока он разворачивался на мосту. Они помогли перенести страдальца и положить его на заднем сиденье. Затем Ланни медленно поехал в Отель-де-ла-Виль-де-Пари, где они принесли носилки и перенесли Фредди Робина в комнату и положили его на кровать.
Очевидно, он не хотел, чтобы его освободили. Или, возможно, он не понимал, что был на свободе. Возможно, он не признал своего старого друга.
Он, похоже, не хотел говорить, или даже смотреть. Ланни подождал, пока они не остались одни, а потом начал психическое лечение, как его мать делала с изломанным и обожженным Марселем Дэтазом. - "Ты во Франции, Фредди, и теперь все будет в порядке".
Голос бедняги звучал так, как будто ему было трудно складывать звуки в слова. "Вы должны были прислать мне яд!" - Это было все, что он мог придумать.
- Мы собираемся устроить тебя с хорошую больницу и вылечить в кратчайшие сроки. Жизнеутверждающие разговоры должны вестись постоянно.
Фредди поднял дрожащие пальцы; они мотались в воздухе, казалось бы, независимо от его воли. "Они ломали их железным прутом", - прошептал он: "По одному".
- Рахель едет, Фредди. Она будет здесь через несколько часов.
- "Нет, нет, нет!" - Это были единственные громкие звуки, которые он смог произнести. - "Она не должна меня видеть". Он продолжал так в течение некоторого времени, пока силы его не оставили. Он не мог видеть кого-либо. Он хотел спать и не просыпаться. "Порошки!" - прошептал он.
Ланни увидел, что больной ослабляет себя, пытаясь спорить. Он сказал, все в порядке. И тут же позвал врача, а когда тот пришел, он прошептал ему историю. Здесь, на границе они знали много о нацистах, и врачу были не нужны подробности. Он дал сонный порошок, который успокоил пациента на некоторое время. Врач хотел осмотреть его, но Ланни отказался, он будет ждать, пока не приедет жена пациента и возьмёт на себя ответственность. Ланни не рассказал, что хотел нанять санитарную машину и отвезти пострадавшего в Париж. Он видел, что здесь был случай, требующий много работы, и хотел, чтобы её делали люди, которых он знал и доверял. Он был уверен, что Рахель согласится с ним.
XII
Момент, когда приехали два путешественника, забудут не скоро. Жена Фредди вбежала в гостиничный номер, её лицо, жесты и голос выражали тревожное ожидание. - "Он здесь? Он жив? Он болен? О, Боже, где же он?"
"В соседней комнате", - ответил Ланни. - "Он спит, и нам лучше его не беспокоить".
- Как он?
- Его надо отправить к хорошему хирургу и залатать, и мы знаем, где это сделать. Соберитесь, и не дайте ему увидеть, что испугались или шокированы.
Она должна была увидеть его немедленно. Ей пришлось проскользнуть в комнату, и убедиться, что после столь долгих месяцев он был на самом деле здесь, во Франции, а не в Германии. Ланни предупредил ее: "Молчите, не теряйте самообладание". Он и Джерри пошли с ней, опасаясь, что она упадет в обморок. И она почти так и сделала. Она стояла долгое время, тяжело дыша, глядя на этого седого пожилого человека, который, немного больше, чем год назад, был молодым, красивым и счастливым. Они почувствовали ее дрожь, и когда она начала рыдать, они увели ее и тихо закрыли дверь.
Ланни проживал такую ситуацию во второй раз, ему казалось, что это происходит во сне. "Слушайте, Рахель", - сказал он: "Вы должны сделать именно то, что моя мама сделала с Марселем. Вы должны заставить его хотеть снова жить. Вы должны дать ему надежду и мужество. Вы никогда не должны позволить ему увидеть ни малейшего следа страха или страдания на вашем лице. Вы должны быть спокойной и уверенной и просто продолжать говорить ему, что вы любите его, и что он обязательно поправится".
- Он знает, что вы говорили с ним?
- Я думаю, что он только наполовину понимает, где он находится, и, возможно, это лучше. Не напрягайте его. Только шепчите ему о своей любви, и говорите ему, что он нужен и должен жить ради вас и ребенка.
Молодая жена сидела, и вся её душа отражалась в ее глазах. Она всегда была серьезной, интеллектуальной женщиной, но имела бодрый и цветущий вид. Теперь она была бледной и тонкой. Она забывала поесть большую часть времени. Она обедала в горе и ужинала в страхе. Было ясно, что она хотела только одной вещи в целом мире, принять этого обожаемого человека и посвятить ему свою жизнь, ухаживая за ним и восстанавливая его здоровье. Она не будет восставать против своей судьбы, как мудрая Бьюти Бэдд. Она не будет стремиться к роли сестры милосердия и чувствовать себя в ней. Она также не станет позировать в этой роли, и демонстрировать себя светским толпам. Нет, она просто будет идти, куда бы пошел Фредди, она будет стараться понять, что необходимо Фредди, и дать ему это с той освященной любовью, которую святые чувствовали к Богу.
Ланни рассказал ей о своих планах. В Париж его отвезут на санитарной машине. Поедут быстро, но очень осторожно, чтобы его не растрясти. Рахель может поехать с ним, разговаривать с ним, вселяя в него мужество и надежду, которые ему более необходимы, чем физическая пища. За ними поедут Джерри и Ланни, каждый в своем собственном автомобиле. Джерри на некоторое время останется в Париже, чтобы помочь ей, чем сможет. Ланни поручит хирургу сделать все необходимое и оплатит счета. Потом он посоветовал Джерри пойти и поспать. Вид Джерри показывал, что ему это необходимо, ибо он проехал около тысячи километров только с несколькими минутами передышки на остановки.
XIII
В комнату Ланни принесли еду, вино и молоко, и он убедил Ра-хель что-нибудь съесть. Ей нужна была сила. Она должна была сделать всё, чтобы Фредди смог поесть и попить. Он, вероятно, не ел приличной пищи больше года. Подготовляя ее к долгим суровым испытаниям, Ланни рассказал ей большую часть истории Марселя, о чуде, которое сотворили любовь и неизменная преданность. Лан-ни говорил так, как будто бы сам был Парсифалем Динглом. Кстати, он сказал: "Если вы захотите, Парсифаль может приехать в Париж и помочь вам". Рахель сидела и тихо плакала. Её одна половина слушала слова Ланни, в то время как другая половина была в соседней комнате с человеком, у которого было искалечено тело и разбита душа.
Вскоре они услышали его стоны. Она поспешно вытерла глаза, и сказала. "Я никогда не смогу отблагодарить вас. Я сделаю все возможное, чтобы спасти Фредди, чтобы он смог отблагодарить вас".
Она проскользнула в другую комнату, и Ланни в течение длительного времени сидел в одиночестве. И по его щекам потекли слезы, он оперся руками на стол перед ним. Это была реакция от напряжения, под которым он был больше года. Слезы текли, потому что он не смог сделать большего. Потому что то, что он сделал, возможно, окажется бесполезным из-за упущенного времени. Слезы не только по его забитому и замученному другу, не только по этой несчастной семье, но и по всем евреям Европы, и по их мучителям, насколько их можно жалеть. Слезы по несчастным людям Германии, которых заманили в такую смертельную ловушку, и которые заплатят за это страшными страданиями. Слезы по этому несчастному континенту, где он родился и прожил большую часть своей жизни. Он проехал его весь и везде видел, как люди старательно готовили почву и сеяли зубы дракона, из которых, по старой легенде, когда-нибудь вырастут воины. Он поднял свой слабый голос, предупреждая и умоляя. Он пожертвовал деньги, время и счастье, но все напрасно. Он плакал, отчаявшись, как плакал другой кроткий и милосердный человек в другое время угнетения и нищеты, из плача которого выходили слова:
"Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!
Се, оставляется вам дом ваш пуст"
Примечания
1
Да, да, сударь. Всё в порядке. Не беспокойтесь. Нужно ждать. Это закон природы. (фр.)
2
старого режима (фр.)
3
Евангелие от Иоанна, глава 16, стих 21
4
на английском Перья
5
Йоханнес Робин, агент, Общество электрических специальностей, Роттердам
6
мужская фетровая шляпа с узкими, немного загнутыми полями и продольной вмятиной на мягкой тулье
7
дух, вселяющийся в медиума
8
… не войдете в Царство Небесное; Евангелие по Матфею, 18:3
9
Уильям Шекспир. Гамлет, принц датский (пер. М.Лозинский), АКТ I, СЦЕНА 5
10
Книга пророка Исаии 65:22.
11
Лонгфелло. Рассказы придорожной гостиницы.
12
самая мелкая французская монета до эпохи ЕС
13
Олд-Бейли - традиционное название центрального уголовного суда в Лондоне
14
Привет тебе, вечное море! Гейне, Приветствие морю
15
Германия, очнись (нем.)