Знать, собравшаяся в тронном зале, была оповещена через глашатая о новых назначениях царя. Счастливцев, получивших высшие должности в государстве, тут же поздравляли друзья.
При этом радость эллинской знати была менее бурной, нежели у персидских вельмож. Митридат обещал поставить Диофанта во главе всего понтийского войска, но так и оставил его предводителем греческих наемников.
Рабхайлой стал перс Артасир, дальний родственник царя. Сузамитра, смещенный с должности хазарапата, опять стал начальником конницы. А отбывший с посольством в Каппадокию Фрада заочно был назначен ратаэштаром. Во главе флота был поставлен Архелай, сын Диофанта.
* * *
Посольство из Каппадокии вернулось в конце лета. Фрада обрадовал Митридата, сообщив, что в Мазаке готовы с почетом принять для царя Ариарата невесту из Понта.
– Особенно на Гордия подействовал довод, что у царя Митридата в данное время стоит в бездействии пятидесятитысячное войско,- усмехаясь, делился впечатлениями Фрада: он чувствовал себя победителем.- Гордий, эта хитрая лиса, долго изворачивался и торговался, но только у него ничего не вышло. Я сказал также, что Никомед Вифинский, женатый на сестре Митридата, всегда готов оказать поддержку своему шурину. Митридат щедро одарил Фраду и велел Тирибазу подобрать сообразительного евнуха, который должен был отправиться вместе с Нисой в Каппадокию. Этому человеку предстояло извещать понтийского царя обо всем, что происходит в Мазаке.
Ниса расплакалась, когда Митридат сообщил ей, что намерен выдать ее замуж за Ариарата, сына Лаодики.
– А как же Сузамитра?- рыдая, спрашивала Ниса.- Ты обещал выдать меня за него.
– Я ничего не обещал,- раздраженно сказал Митридат: он не выносил женских слез.- Я лишь говорил, что, возможно, выдам тебя за Сузамитру. Но обстоятельства изменились, Ниса. Пойми же это.
– Как ты жесток, Митридат!- не унималась Ниса, размазывая слезы по лицу. – Я для тебя всего лишь игрушка. С моими чувствами ты не считаешься. Ты такой же, как наш отец!
– Довольно рыдать,- отрезал Митридат.- Собирайся в путь! Царь ушел из покоев сестры, оставив Нису в безутешном горе. И тут Судьба приготовила Митридату новый удар: из Пантикапея в Синопу пришла триера и привезла весть о восстании скифов на Боспоре.
– Во главе восставших стоит Савмак,- поведали Митридату гонцы из Пантикапея.- Савмак убил царя Перисада и объявил себя правителем Боспорского царства. Самое печальное, что беднота поддержала Савмака и устроила избиение знати по всему Пантикапею. Савмак пытается создать войско из этого сброда и сносится со скифским царем Палаком, чтобы совместными усилиями захватить другие боспорские города. Граждане из самых знатных боспорских родов, те, что сумели бежать в Феодосию и Фанагорию, умоляют понтийского царя избавить их от этого бедствия и взять Боспор под свою руку.
Митридат без долгих раздумий повелел готовить к походу корабли, собрать войско из греческих наемников и граждан Синопы. Во главе этого войска он поставил Диофанта.
Спустя всего два дня после прихода боспорской триеры шестьдесят понтийских кораблей вышли в море, взяв курс к скалистым берегам Тавриды.
Проводив в поход Диофанта, Митридат в тот же день провожал в дорогу Нису. Стоя на ступенях дворца и глядя, как прощаются Роксана и Ниса, Митридат только сейчас заметил, как повзрослела Ниса. С каким достоинством взрослой женщины она держится: не пролила ни слезинки. Митридат приблизился к Нисе, желая обнять ее на прощание, но Ниса отвернулась от него и, не сказав ему ни слова, не удостоив брата даже взглядом, забралась в повозку с нарядным верхом.
Это послужило сигналом к выступлению.
Возница щелкнул хлыстом, и нарядная повозка, стуча колесами по каменным плитам, тронулась со двора в сторону ворот. За ней двинулись другие повозки с приданым и припасами на дорогу. Свита невесты стала торопливо садиться на коней. Митридат глядел вслед колыхающемуся верху последнего возка с чувством горечи и обиды. Конечно, он виноват перед Нисой. Имел ли он право ради государственных интересов делать несчастной родную сестру?
Глава четвертая
ГНЕВ ДИОНИСА
Второй поход Диофанта в Тавриду оказался столь же успешным, как и первый. Правда, добычи на этот раз было захвачено гораздо меньше, зато Савмак был взят живым и в цепях доставлен в Синопу. Казнь Савмака собрала огромное скопище народа. Еще долго слух об этом событии бродил по Синопе. Митридата теперь называли царем Понта и Боспора, покровителем Ольвии и Херсонеса.
Роксана часто заставала Митридата возле карты Понта Эвксинского с прилегающими к нему землями. Карта была выбита на широком листе меди размером с большой поднос.
– Гляди,- говорил Роксане Митридат, не скрывая самодовольства,- вот здесь Диофант основал город, названный в мою честь
Евпаторией. Он заселил его эллинами.
– Это и есть Таврида?- спросила Роксана, разглядывая на карте острые углы большого полуострова.- А где Херсонес и Пантикапей? Где Неаполь Скифский?
Митридат охотно показывал местоположение этих городов, попутно объясняя сестре свои далеко идущие замыслы.
– Теперь, когда Боспор и Таврида под моей властью, я могу расширять свои владения с двух направлений. С южного побережья Понта Эвксинского, где находятся Синопа, Амис, Трапезунт и другие опорные города моей державы, я двину войско вдоль восточного берега моря сюда, в Колхиду.- Митридат показал пальцем на карте.- Из Колхиды я смогу проникнуть в земли гениохов и синдов и дальше, до самой Меотиды. Другое направление- из Тавриды к западному побережью Понта Эвксинского. Часть войска можно посадить на корабли, часть отправить по суше через Ольвию и Тиру.- Митридат показал по карте направление движения войск.- За рекой Петром лежат богатые приморские эллинские города: Истрия, Томы, Каллатия, Месембрия… Подчинив их своей власти, покорив одрисов и гетов, соседствующих с ними, я таким образом замкну Понт Эвксинский в кольцо своих владений. Представляешь, Роксана, какая это будет держава! Роксана покивала головой, рассеянно глядя на карту. Подобные замыслы ее не волновали.
– Когда ты намерен начать свои завоевания?- спросила она.
– Вот помогу Никомеду управиться с Гераклеей, закреплюсь в Малой Армении, после этого можно будет всерьез заняться побережьем Понта Эвксинского,- ответил Митридат.
Наступившая зима не позволила Митридату выступить с войском в Малую Армению. Спор из-за этой горной страны шел у Митридата с Тиграном, царем Великой Армении.
Но едва весеннее солнце пригрело землю и перевалы освободились от снега, понтийское войско двинулось в поход.
Воспользовавшись отсутствием Митридата, Роксана приложила все усилия, чтобы избавиться от Адобогион. Галатка отравляла ей существование тем, что вела себя с ней почти на равных, полагая, что привязанность Митридата уравнивает ее с царицей.
Вот почему, прознав, что Адобогион вскружил голову один из царских телохранителей, оставленных Митридатом для охраны дворца, Роксана делала все, чтобы влюбленным никто не мешал встречаться. Как искусный садовод, Роксана лелеяла этот любовный союз двух юных сердец, давая ему окрепнуть и пустить глубокие корни. Затем, действуя через своих служанок. Роксана помогла Адобогион и ее возлюбленному бежать из Синопы.
Желая предстать перед Митридатом в особом блеске телесной красоты, Роксана принимала молочные и медовые ванны, стремясь придать телу нежный белый цвет и благоуханность. Она завела массажисток и поваров, знающих секреты оздоровительных блюд. Она мыла волосы особым отваром из целебных трав, без устали занималась гимнастикой и плавала в бассейне.
Ей казалось, что теперь, когда между ней и Митридатом никого нет, ее личное счастье зависит только от нее.
Из Малой Армении доходили слухи о победах Митридата. Вскоре вслед за слухами в Синопе объявился и сам Митридат.
Он привез оружие и сокровища, захваченные в крепостях армянского царя.
– Наместники Тиграна хранили в горных крепостях все свои богатства, а я свалился как снег на голову и отнял их,- смеялся Митридат, показывая Роксане изумительные по красоте ритоны и кубки из чистого золота, груды золотых монет, которые пересчитывали царские счетоводы. Диадемы и ожерелья с изумрудами, гранатами и рубинами переливались и сверкали у него в руках, когда Митридат предлагал Роксане примерить их.
– Еще я захватил три тысячи прекрасных кобылиц. Неоптолем, сын Диофанта, погнал их в долину Хилиокомон,- похвалялся Митридат.- Кроме того, мне в руки угодили большие запасы зерна и меда. И целые залежи готовой к переплавке замечательной железной руды. Для ее перевозки даже не хватило повозок. Пришлось собрать у окрестных жителей всех мулов и ослов для доставки руды в Амасию и Синопу. – Значит, война закончилась?- с надеждой в голосе спросила Роксана.
– Малую Армению я захватил, но останавливаться на этом не стоит,- сказал Митридат.- Я приказал Диофанту и Сузамитре переправиться через Евфрат и вторгнуться в Акилисену, соседнюю с Малой Арменией область. За Акилисеной начинаются коренные земли Великой Армении, лежащие вокруг озера Ван.
– Ты собираешься завоевать и Великую Армению?- удивилась Роксана.
– Царство старика Тиграна прикрывает Понт от вторжений парфян,- ответил Митридат,- поэтому Великая Армения нужна мне как щит. Но области Акилисену и Оромантиду я намерен взять себе. Там большие залежи руды и в обилии растет корабельный лес.
– Сколько же продлится эта война?- огорчилась Роксана, уже решившая, что Митридат вернулся насовсем.
– Не знаю,- пожал плечами Митридат,- но пока мое оружие победоносно.
– А не мог бы ты доверить вести войну своим полководцам? Ведь ты потомок Ахеменидов, а ахеменидские цари не бросались очертя голову навстречу опасностям,- как бы между прочим заметила Роксана.- Тебе нельзя рисковать жизнью, мой милый, ибо все твои сыновья совсем малы и не могут занять трон, случись с тобой непоправимое. Разве победа теряет свою ценность, если в войске не присутствует царь? Разве царь Тигран стоит во главе армянского войска?
– Нет.- Митридат как-то странно взглянул на Роксану.- Тигран находится в городе Арташат, своей столице. Со мной сражались его военачальники.
– Вот видишь!- Роксана свысока кивнула головой.- Тигран больше твоего заботится о себе, а значит, и о своем царстве.
– Что ж, это не лишено мудрости,- пробормотал Митридат.- Мои полководцы лучше армянских, свидетели боги. К тому же там находится Тирибаз. Ты права, Роксана, незачем мне стоять во главе войска, достаточно того, что я стою во главе государства!
И Митридат остался в Синопе, передав все полномочия для ведения войны Тирибазу и Диофанту. Гонец с царским указом в тот же день умчался к войску. Роксана торжествовала: Митридат впервые послушался ее совета. В отношениях супругов наступила пора новых маленьких радостей и счастливых открытий. В опочивальне Роксана не без внутреннего торжества явила Митридату свою наготу как некий дар. Ее округлившиеся бедра, налившиеся полнотой руки и плечи являли собой красоту форм греческих статуй. В ней чувствовалась гибкость, какой не было раньше, и легкость движений, сменившая природную угловатость. Вдобавок благоухание густых шелковистых волос Роксаны, ее любящий взгляд, ласковые прикосновения нежных пальцев совершенно очаровали Митридата. Она была та же и в то же время какая-то другая, необыкновенная, неизведанная… Роксана возлегла на ложе в спокойном величии богини, не торопясь отдаться Митридату. От ее матово-белой кожи исходил еле уловимый аромат. Митридат, покрывая поцелуями нежное тело супруги, неожиданно для самого себя запустил язык в ее увлажненное чрево, чего с ним доселе не бывало. Он привык царствовать и в постели, вкушая сладость от обладания женщинами, но дарил ответную сладость до Роксаны лишь одной женщине- своей матери. Эта ночь стала для супругов неким откровением, словно окрылив их чувства друг к другу – Роксана впервые вознеслась на вершину блаженства благодаря Митридату. Он же был восхищен переменой, произошедшей в Роксане, той неутомимостью, с какой она возбуждала его. С уст Митридата сорвалось признание: "Ты самая дивная женщина на свете!"
От этих слов у Роксаны закружилась голова. Она была переполнена счастьем!
К исчезновению Адобогион Митридат отнесся спокойно и даже не огорчился, узнав об этом от Роксаны. Он больше сожалел о сбежавшем от него телохранителе, которого очень ценил.
Митридат и Роксана предавались ласкам ночи напролет, отсыпаясь днем. В их сознании все перевернулось: ночь была для них сладостной отрадой, а день- отдохновением от ночных утех на ложе. Заботы государства и продолжающаяся где-то война их не волновали.
Однако по милости завистливых богов- иной причины Роксана просто не видела!- любовная идиллия вскоре нарушилась.
Из Каппадокии вернулась Ниса.
– Царь Ариарат отверг твою сестру, повелитель,- сообщил Митридату евнух-соглядатай, сопровождавший Нису.- Не без стараний Гордия Ариарат предпочел Нисе дочь парфянского царя. Она пока еще не прибыла в Мазаку, но парфянские послы там уже побывали. Митридат помрачнел. Двигать войско в Каппадокию, не закончив войну с Тиграном, он не мог. Медлить тоже было опасно. Опираясь на парфян, Ариарат и Гордий могли вознестись очень высоко! Парфия- это сила, не считаться с которой было нельзя.
Митридат написал письмо своей сестре Лаодике.
В нем он поведал ей о случившемся, нарочно сгустив краски, и просил Лаодику надавить на Никомеда, чтобы он выступил с войском в Каппадокию.
Другое письмо Митридат отправил Тирибазу и Диофанту, требуя от них поскорее закончить войну с армянским царем.
В ожидании ответов из Вифинии и Акилисены Митридат не находил себе места. То он производил смотр гарнизонов в Синопе и Амисе, то осматривал оружейные хранилища, прикидывая, сколько еще войска ему удастся вооружить на случай войны с Парфией, то не выходил из сокровищницы, проверяя, все ли на месте, не похищена ли пусть даже маленькая толика его золотых запасов. Если придется воевать с парфянами, денег потребуется много, ибо война эта будет тяжелой.
Наконец пришел ответ от Тирибаза.
"Чтобы заключить выгодный мир и оставить за собой Акилисену, нужно продвинуться как можно дальше в глубь владений Тиграна,- писал Тирибаз.- Предлагать сейчас мир Тиграну- означает признаться ему в собственной слабости".
Митридат понимал, что Тирибаз прав. Так просто Тигран Акилисену ему не уступит и тем более Оромантиду. Войну нужно продолжать, и все же мысли Митридата были о Каппадокии. Гордий и мальчишка Ариарат нанесли ему неслыханное оскорбление, после всех договоренностей отвергнув его сестру ради невесты из Парфии! Тем самым Митридату дают понять, что Каппадокии в союзе с Парфией понтийский царь не страшен. Ниса, наоборот, не скрывала своей радости, что все так получилось. Она с неприязнью отзывалась об Ариарате, который, по ее словам, унаследовав красоту матери, в той же мере унаследовал душевные пороки своего отца.
– Нормальному совокуплению с женщиной Ариарат предпочитает совокупление с мужчиной, причем он сам выступает в роли наложницы,- рассказывала Ниса, не пряча омерзения.- По одним слухам, юного царя растлил его советник Гордий. По другим, его друзья из римских ростовщиков, коих немало проживает в Мазаке.
Последнее известие встревожило Митридата.
– Что делают римские ростовщики так далеко от Рима?- спросил он.
– Мне сказали, что они дают деньги в царскую казну,- ответила Ниса,- а за это Ариарат и Гордий предоставляют им половину налогов на откуп. Еще ростовщики дают деньги на строительство дорог и мостов по всей Каппадокии и берут за это определенный процент с торговых пошлин.
– А в Понт эти ростовщики проникнуть не собираются?- поинтересовался Митридат.
– Не знаю,- призналась Ниса.- Ни с кем из латинян я не разговаривала. О них мне рассказывал царь Ариарат. Он наивно считает римских ростовщиков своими слугами и гордится дружбой с Римом.
– Разве Ариарат друг Рима?- удивился Митридат.
– Да,- кивнула Ниса.- Недавно в Мазаке побывали римские послы, которые дали Ариарату титул "друга и союзника римского народа". Такой же титул носил отец Ариарата, первый супруг нашей сестры Лаодики. Ариарат спрашивал меня, собираешься ли ты, Митридат, заключить подобный союз с Римом, ведь наш отец тоже был другом римского народа и на этих правах даже воевал против карфагенян на стороне римлян.
– Союзником Риму я не стану,- резко промолвил Митридат,- поскольку знаю от Стефана и Тирибаза, как тяготился этой "дружбой" наш отец. И корабли против Карфагена он посылал не по своей воле, но по воле властолюбивых римлян. Вот так-то, сестра. Ниса не стала спорить и возражать, видя раздражение брата. К тому же ей не терпелось увидеть Роксану, чтобы поделиться с ней всем увиденным в Мазаке. Она робко попросила позволения удалиться на женскую половину дворца.
Митридат не стал ее удерживать.
"Так вот почему Гордий и Ариарат так осмелели,- размышлял Митридат наедине с самим собой.- Они теперь друзья римлян и почти родственники парфянского царя!"
Две пока еще смутные угрозы виделись Митридату за всем происходящим: одна с востока- из Парфии, другая с запада-от Рима.
Парфяне в трудной и упорной борьбе одолели теснивших их саков, затем отвоевали у Селевкидов Месопотамию, Мидию, Перейду и Элимаиду. Цари-селевкиды с трудом остановили парфян на могучей реке Евфрат и больше не пытаются вернуть потерянное. Парфяне вышли к верховьям Тигра, за которыми лежат отделяющие их от Понта Софена и Великая Армения. По Евфрату парфяне также граничат с Каппадокией, долины которой при случае легко выведут тяжелую парфянскую конницу к Понтийскому царству.
За римскими ростовщиками и торговцами, как правило, появлялись орлы римских легионов, стоило местным жителям возмутиться вымогательством непрошеных гостей. Так уже было в приморской Киликии и в Пергаме, ставших в конце концов римскими владениями в Азии.
От Лаодики наконец пришло письмо.
Она писала брату, что уговорила Никомеда выступить в поход против каппадокийцев, сообщала, сколько тысяч всадников и пехотинцев намерен взять с собой вифинский царь. Ниже стояла приписка не рукой писца, а рукой Лаодики. В ней она просила Митридата помнить их уговор и не оказывать поддержки Никомеду. "Тогда, быть может, каппадокийцы разобьют войско Никомеда и он сам сложит голову в битве к моей великой радости!"- писала Лаодика.
Митридат горько усмехнулся: "А у этой одно на уме! Ох уж эти женщины!"
Он был бы рад выступить вместе с Никомедом, но на беду у него под рукой было всего шесть тысяч пехоты, разбросанной по гарнизонам, и меньше тысячи всадников. Волей-неволей приходилось ждать, когда Тирибаз и Диофант окончательно разобьют Тиграна и приведут назад все понтийское войско.
Из расспросов евнуха-соглядатая Митридат так и не смог понять, сколь боеспособно войско царя Ариарата. Много ли в нем конницы и боевых колесниц, есть ли эллинские наемники. И самое главное- что станут делать римляне и парфяне, если в Каппадокию произойдет вторжение из Вифинии и Понта.
– В общем-то Рим далеко и поэтому мне не страшен, а вот парфяне близко…- делился с Роксаной своими соображениями Митридат.
Теперь по ночам Митридат больше рассуждал о предстоящей войне с Каппадокией и, возможно, с Парфией. К обладанию супругой он стремился все меньше и меньше.