Волынь пока не вмешивалась, но уже понимал Роман, что вот-вот начнётся война. Он знал, что Рюрик собирает войска, что Всеволод на севере копит силы. Рязанские князья уже сели на коней, полочане ждут слова от черниговских князей. Всеволода и Ярослава пока сдерживал Новгород - оба мечтали посадить на новгородский стол своего подручника, чтобы управлять богатой волостью. Понимали - тот, чей князь встанет на ступень на вечевой площади возле Святой Софии, тот и победил. Пока сила была на стороне Ярослава, но ум и византийская изворотливость Всеволода Юрьевича были всем хорошо известны. Не сегодня завтра пересилит он, и тогда войны не избежать.
Опустив голову на грудь, Роман ехал впереди своей дружины, когда из-за поворота дороги показался всадник. Припав к гриве коня, он мчался прямо на князя.
- Кня-аже! Княже! - донёсся его голос.
Роман резко натянул повод. Только что он был спокоен и задумчив - и вот уже собран, тёмные глаза прищурены, рука касается черена меча.
- Княже! - Дружинник, поравнявшись, сдёрнул с головы шапку. - Послы до тебя!
- Откуда?
- Из Чернигова!
Не говоря ни слова, Роман пришпорил коня, послал его в галоп. Оторвавшись далеко вперёд от дружины, распугивая людей на улицах, ворвался Роман на княжье подворье. Возле терема стояли возки, конюшие хлопотали над чужими лошадьми. Спешившись и бросив поводья отроку, Роман через две ступени взбежал на крыльцо.
В палатах его ждали. Двое бояр и дьяк поднялись навстречу. Одного боярина Роман знал - то был Ольстин Олексич, думный боярин и старый советник черниговских князей, верно служивший сперва Святославу Всеволодичу, а теперь его младшему брату Ярославу. Второй был незнаком.
- Здрав будь, Романе, князь волынский, - могучий Ольстин Олексич поклонился, доставая пальцами пол. Круглое лицо его напряглось от натуги, но голос не потерял силы. - Прибыли мы к тебе от господина и князя нашего Ярослава Всеволодича черниговского.
- Здравы будьте, гости дорогие, - отрывисто бросил Роман, проходя к стольцу. - Как здоровье брата моего, Ярослава?
- Недужен князь Ярослав, - вздохнул боярин Ольстин. - Не в добрый час одолела его слабость, ибо грядёт война.
- Что, неужто, вести худые пришли в Чернигов?
- Куда уж хуже-то! Одолел князя нашего Всеволод владимирский, забрал под себя Новгород. А ныне, чуя слабость нашу, Рюрик киевский ведёт на Чернигов свои полки. Призвал князей-подручников и половцев. Князь наш, Ярослав Всеволодич, просит вспомнить давнюю дружбу и обнажить меч свой. Общие у нас враги, княже, супротив них сообща и встать надобно.
Роман слушал, кивая головой. К Рюрику любви у него не было. Крепко обидел его киевский князь, а после унизил. Прежде был Роман слаб - раны, полученные в Польше, давали о себе знать. Теперь он оправился и был готов отомстить.
- Добро, бояре черниговские, - кивнул он, выходя из раздумий. - Ворочайтесь в Чернигов да передайте Ярославу - помнит князь Роман давние клятвы, от обещаний не отрекается и готов помочь. Нынче ввечеру жду вас на почётный пир, а пока отдохните с дороги. Спешили, чай, умаялись!
Бояре зашевелились, кланяясь и пятясь к дверям. Роман остался один. Подперев голову рукой сидел, думал.
Сомнения терзали волынского князя. В молодости он немало повидал, бывал во всяких городах, знал их жизнь. Новгород и Галич стояли на вольности - слишком близка Европа, где другие обычаи и законы, слишком много значат там торговля и богатство. Полоцкие княжества измельчали, после смерти Всеслава-оборотня среди его многочисленных потомков не родилось никого, достойного продолжить дело великого предка. Владимиро-суздальская Русь только мужает, и, как всякой юности, ей свойственно свысока смотреть на окружающий мир и считать себя умнее всех. Древняя Рязань сейчас переживает не лучшие времена - несладко жить в тени Владимира-на-Клязьме. Смоленск затерян в лесах. Киев изо всех сил старается собрать воедино расползающуюся страну, но перенимает силу молодой Владимир. Черниговская земля в самом сердце Руси. Отовсюду туда бегут дороги - и на север, и на юг, и на запад, и на восток. Гордятся своим прадедом Ольговичи, от Олега Гориславича унаследовали они ненависть к Киеву и его преемнику Владимиру-на-Клязьме. Да только всё не так просто. Последний достойный князь был в том роду - Святослав киевский, да умер два года назад. Ярослав, брат его, недужен - годы дают о себе знать. А прочие, кто придёт им на смену? Что принесут они Руси, своим союзникам и недругам?
Много думал Роман. Не сомневался, что настала пора поквитаться с Рюриком киевским за всё. Так и эдак прикидывал, призывал и до, и после пира боярина Ольстина, подолгу беседовал с ним о Черниговщине, звал бояр, выспрашивал, что слышно о соседях. После думал снова.
Рюрик его не боялся, ибо решил, что Романа смирили раны и рота подручника Киева. Рюрик даже не слал ему послов. О нём вообще забыли на Руси - сидит у себя на Волыни, и ладно, пущай сидит. Но со стороны виднее, кто прав, кто виноват.
Надумав, Роман не стал медлить. Обнадеженные и обласканные послы уехали в Чернигов, унося радостную весть, а князь, едва осела за их возками пыль, велел кликнуть к себе Заслава.
Не ведал молодой воевода, что стал невольным соперником Романа, что перешёл ему дорогу, посватавшись к Анне, дочери боярина Исаакия Захарьевича. Роман сам не признавался себе в том. За делами он иногда забывал об Анне, но о Заславе помнил всегда. Из тысяцкого сделал его воеводой, дал в кормление новую деревеньку недалеко от Вельска. И сейчас первым делом подумал про него.
Позвав Заслава, князь поймал себя на мысли, что откупается от него - то новым званием, то новой волостью, а теперь вот походом на Киевщину. Льёт бальзам на раны, поскольку бывает так - что больному впрок, то здоровому смерть.
Заслав явился быстро. Поглядев в его пасмурное лицо, Роман вскинул брови:
- Что опять невесел, боярин? Аль нездоров?
- За заботу спасибо тебе, Здоров я, - почтительно, но коротко ответил Заслав.
- Так, может, в дому какая беда?
- И дома все здоровы.
- Хм, - Роман прищурился. - Никак, невеста упрямится?
Лицо Заслава прорезала судорога. О какой невесте толкует князь, когда Анна его видеть не желает. Они и не видались с Пасхи вовсе, известно лишь, что пожаловал ей князь на сиротство деревеньку, где и проживает она над рекой Муховцем. А Заслав её из сердца выбросить не может.
- Нет у меня невесты, княже, - через силу выдавил Заслав. - Один я.
- Ну а раз невесты нет, то вот тебе мой сказ, Заслав Сбыгневич. Сей же день собирайся в поход. Бери свои полки да отправляйся в городец Полонный, что мне тестем моим Рюриком был жалован. Вставай там моим воеводой и всю землю, что вокруг, забирай под меня. Заре-ческ, Дорогобуж, Острог, все города по Случи. Не давай Рюрику покоя. Полную волю тебе даю.
Вскинув голову, Заслав вытаращил на князя глаза. Ещё вчера он не думал о таком.
- Прости меня, княже, коли что не так скажу, - выговорил он, - только я…
Роман мгновенно напрягся. В каждом он ждал измены, любого мог назвать своим ворогом.
- Боишься? - выдохнул он. - Сил в себе не чуешь? Сумлеваешься? - Подавшись вперёд, он впился колючим чёрным взглядом в лицо Заслава, и тот похолодел, чувствуя, как по спине побежала первая неприятная струйка пота.
- Нет, княже, - еле выдавил он, - но… Неужто война?
- Проснулся! Коли баба так твоей душой овладела, так и ступай к её подолу, держись за него крепче. А мне вой надобны, а не трусы.
Лицо его перекосилось, он зло оскалился, и Заслав, содрогнувшись, опустился на колени.
- Прости, княже. Не сумлевайся во мне! Верный я твой слуга! Что хошь, исполню.
- А раз исполнишь, - Роман встал, сверху›вниз глядя на коленопреклонённого Заслава, - то не мешкая скачи в Полонный. И землю Рюрикову не жалей! Не хотел он мне добром дать то, что мне по роду и чести положено, так я сам возьму! Ступай!
Заслав поднялся и, пятясь, выбрался наружу. Он и злился - как-никак только что вызвал гнев князя и кто знает, не на смерть ли послал его Роман, - и радовался - всё-таки на него, не на кого другого пал княжий выбор, - и печалился. И не знал, чего в его душе больше. Но чувствовал - только в битве сможет он отвлечься и забыть Анну.
3
Один раз, вспомнив про Анну, Роман уже не мог больше сдерживаться и сорвался в дорогу. Никому не сказавшись, взяв с собой лишь нескольких отроков, князь спешно выехал из города и поскакал берегом Буга в сторону Муховца.
Он не видел девушку с начала лета, когда пожаловал ей бывшую деревеньку боярина Остамира. Боярин Рогволод помог племяннице переселиться на новое место.
Зарев-месяц выдался тихим - ни ветры не дули, ни лишней капли дождя не упало с небес, но тут вдруг задул резкий ветер, и в небе заклубились невесть откуда взявшиеся тучи. В воздухе запахло дождём. Правя конём одной рукой, Роман скакал через рощу по узкой дороге. Рядом блестела река. Притихшие перед непогодой птицы не нарушали лесную полусонную тишину. Отроки скакали позади, не пытаясь даже поравняться с князевым серым в яблоках жеребцом.
Над головой посветлело, деревья расступились, и всадники выскочили на опушку. Река здесь делала поворот, вливаясь в Западый Буг. Берега большой реки были покрыты пойменными лесами. Прямо перед князем раскинулся луг, по которому бродило немалое стадо. Дорога шла прямо, перерезая луг надвое, и спускалась к небольшому селу, возле которого стояла боярская усадьба. Ветер дул князю в лицо, волоча навстречу с того берега дождевую тучу. За рекой между землёй и небом уже протянулись нити ливня. В воздухе запахло сыростью.
Неожиданно Роман вспомнил, как приехал сюда в первый раз.
* * *
Боярин Рогволод явился к нему в терем, чтобы от имени Анны поблагодарить за дар.
- Да видал ли ты деревеньку? - спросил у него Роман.
- Видал, княже, - степенно кивнул боярин. - Невелика, но добра и богата.
- Так и я хочу взглянуть, - решительно сказал князь и направился к выходу.
Пока седлали коней, Рогволод отправил к племяннице отрока с вестью о нежданных гостях. Скача рядом с князем, он невольно хмурился - девушка только-только перебралась в новый дом. Когда только она возьмётся за хозяйство, когда ещё станет полноправной госпожой - совсем одна, коли не считать старой тётки и двух холопок и конюшего, которых снарядил с нею боярин Рогволод.
Анна оказалась на высоте. Подъезжая к усадьбе, Рогволод Степаныч ждал суеты и возни, но всё было чинно и спокойно. Воротник распахнул двери, низко поклонился проезжавшим мимо всадникам. Конюшие подбежали принять лошадей, на крыльце показалась Анна. Видно было, что она только-только приоделась и торопливо оправляла подол новенького летника и кокошник на русых волосах. Свежее лицо её было бледно, но на губах играла улыбка.
- Ой, проходите, гости дорогие! - певуче молвила она, кланяясь. - Сделайте милость! Угощение сейчас поспеет!
Роман спешился первым, не глядя кинув поводья отрокам, поднялся на крыльцо. Анна стояла перед ним, опустив руки и глядя в глаза. Была она высока, почти вровень с князем, который был среднего роста, как все в роду его отца. Улыбка всё ещё дрожала на её губах, и Роман некстати вспомнил, как целовал их на Масленицу.
- Провожай в дом, хозяюшка, - боярин Рогволод поднялся на крыльцо.
- Вот, князь приехал на твоё житье-бытье поглядеть.
- А проходите, таить мне нечего! - Анна толкнула дверь, посторонилась, пропуская Романа вперёд.
Ни разу не был князь у боярина Остамира, хотя любил иногда нагрянуть к боярам, коли случалось ему охотиться неподалёку от чьих-нибудь угодий. О многом ему могли рассказать лёгкий беспорядок на дворе, неосторожно брошенный взгляд или слово, виноватые или угодливо-счастливые лица дворни - правду говорят: каков поп, таков и приход. Здесь холопы лезли на глаза, пялились на князя, не таясь, но стоило Анне покоситься в их сторону, срывались с места, как ошпаренные.
В горнице было чисто, недавно натёртые полы блестели, на лавках новые полавочники, оконца отволочены, впуская свежий воздух. На столе уже расстелена камчатая скатерть.
- Опраска! - позвала Анна. Заглянула девушка, на вид её ровесница:
- Чего, боярышня?
- Вели подавать. Да пущай меды несут - гости проголодались с дороги!
Рогволод покосился на князя, но Роман уже проходил во главу стола. Отроки и боярин разместились рядом. Девки споро расставили блюда, внесли и разлили по чарам мёд и брагу.
- Уж не обессудьте, гости дорогие, - Анна встала у стола, сложив руки на расшитом сверху донизу переднике, - не ждала я гостей, что успели, то и сготовили.
Роман снизу вверх поглядел на девушку, окинул придирчивым взглядом её ладный стан - стройна, как молодая рябинка, толстая коса лежит на груди, взгляд взволнованный - каково-то понравится гостям угощение.
Роман не был голоден, но отведал сочива с мясом, отпил мёда, попробовал пирогов и с улыбкой выпрямился.
- Знатная ты хозяйка, Анна Исаакиевна, - пригладил он усы.
- Да что я! Вот повариха у меня - та мастерица, - улыбнулась девушка.
- А каково тебе здесь? Большое хозяйство?
- У батюшки и не с таким управлялась, - чуть пожала плечами Анна.
- Вот как? - Роман встал. - А покажи своё подворье! Охота мне взглянуть, как ты живёшь.
Боярин Рогволод встрепенулся, приподнялся было из-за стола, но Роман уже выходил, не обращая внимания на своих спутников.
Анна задержалась подле вуя, но когда Роман прошёлся по резному крыльцу, она вдруг оказалась рядом. Быстро взглянув в сторону князя, девушка сошла со ступенек и направилась через двор.
Отроки прервали работу, поклонились молодой хозяйке. Она прошла мимо. По пути приостановилась возле бретьяниц и повалуши, осторожно обошла яму, которую вырыли на задах для новой клети, и вышла к саду. Деревья спускались к реке. За нею виднелись поля.
Здесь уже некуда было идти. Анна остановилась, словно раздумывая.
- Хозяйство моё невелико, управиться нетрудно. Старосту я другого поставила - прежний меня не слушался. Пашню вспахали. Урожай ждём добрый - вон как зазеленело дружно.
Роман не ответил, и, повернувшись к нему, Анна встретила прямой взгляд. Несколько мгновений она молчала, а потом сама положила руки ему на плечи.
Быстро, словно боясь, что раздумает, Роман привлёк девушку к себе и поцеловал…
* * *
Когда князь с отроками подскакал к деревне, на землю упали первые капли дождя, прибили на дороге пыль. Широкие листья кустов у ограды подрагивали под их тяжестью.
Ошарашенный воротник выскочил под начинающийся дождь, рухнул коленями в мокрую пыль. Из распахнутых дверей конюшни показались удивлённые лица отроков. Спешившая укрыться от дождя холопка, выскочившая из-за угла, всплеснула руками и со всех ног бросилась в терем.
Роман прыжком спешился.
- Эй! Есть кто дома? - крикнул он зычным голосом. Дождь стремительно усиливался, и корзно и волосы его успели намокнуть, пока он одолел несколько шагов до крыльца.
Навстречу ему выскочила Анна - одетая просто, в тёмном платье, с ленточкой в косе. Ахнула, всплеснув руками.
- Приехал!
Роман остановился перед нею. Дождь дробно стучал по тесовому навесу крыльца, потоки воды уже лились на землю. Спутники князя поднимались по ступеням.
- Ждала? - спросил Роман.
- Ой, - только и выдохнула Анна, прижимая руки к груди, и этого коротенького слова оказалось достаточно. Не обращая внимания на своих отроков, на здешних холопов, Роман обхватил её за плечи и прижал к груди.
Стук двери заставил их отпрянуть друг от друга. Вышла боярыня Забава Захарьевна. Тётка совсем походила на монашку - только клобука не хватало да большого креста на шее.
- Ой, ты, благодетель наш, княже Романе, - поясно поклонилась она, - да как же благодарить нам тебя, сиротам? Не оставляешь ты нас своими благими деяниями. Век за тебя буду Господа молить!
- То князева первая забота - защищать сирот да вдов, заступаться за обиженных, - сухо ответил Роман. Не понравилось ему, что помешала боярыня нежданным приходом. Анна же держалась спокойно, и, искоса взглянув в лицо девушке, Роман поразился - столько достоинства было в её лице, что иной княгине впору.
- Проводи в горницы, хозяйка, - сказал он и первым прошёл внутрь.
В горнице на сей раз было пусто и скромно - хозяйки не ждали гостей. Не смущаясь, Роман сел к столу. Одарив его коротким взглядом через плечо, Анна вышла, но вскоре вернулась, поставила перед князем чашу с мёдом.
- Сделай милость - отобедай с нами, княже, - просто сказала она.
Роман глотнул мёда, бросил взгляд в окно. Снаружи потемнело - ливень разошёлся не на шутку.
- Не токмо обедать - и вечерять у вас же буду, - молвил он. - Покуда непогода не уляжется. Не потесним, хозяева?
Забава Захарьевна торопливо залопотала, что это для неё великая честь, а Анна ничего не сказала, только опустила глаза. В уголках её губ мелькнула смущённая улыбка.
* * *
Расторопная холопка Опраска взбила князю постель, повертелась вокруг, улыбаясь. Была она хороша собой и ладно скроена, на дворе заглядывались на неё парни, даже княжьи дружинники нет-нет да и подмигивали ей, но велика честь удостоиться княжьего ласкового взгляда. Но Роман не обратил на неё никакого внимания. Меченоша стянул с него сапоги, помог разоблачиться и удалился.
Оставшись один, Роман некоторое время сидел на постели, слушал затихающий шум дождя. Где-то в темноте ещё шуршали капли, с крыши звонко срывалась капель. От отволоченного оконца тянуло свежестью и сыростью. Князь вспомнил, как ворвался он на крыльцо, как приникла к нему девушка…
Осторожно ступая босыми ногами, Роман выбрался из ложницы. Отрока у порога не было - небось, увязался за Опраской. В иное время крепко наказал бы его князь, но сейчас ему было не до того. Чувствуя себя мальчишкой, он крадучись пробрался в переднюю горницу, открыл дверь в сени - и едва не столкнулся с лёгкой тенью.
Анна задохнулась, отпрянув. В полутьме горели её глаза. Распущенная коса лежала на спине.
- Дождь, - виновато вымолвила она. - Душно. Не спится.
Не дав ей договорить, Роман рывком привлёк её к себе. Голова девушки запрокинулась, губы потянулись навстречу губам, прохладные руки обвились вокруг шеи.
Вскинув её на руки и бегом возвращаясь к себе с нежданной и желанной добычей, Роман ещё раз порадовался, что расторопная девка Опраска сумела увести с порога его отрока.
Потом она извивалась в его руках, прижималась разгорячённым телом, то замирала под поцелуями, то стонала от ласки и, уже обессилев, вжимала лицо ему в грудь, целуя солоноватую от пота смуглую кожу на груди и плечах Романа. А тот дышал запахом её волос и меньше всего на свете думал в это время о жене и войне.