- Это был мистер Ллойд, - повторила Моника, постепенно вскипая. - Он обнимал ее одной рукой. Я их видела. Лучше бы я вообще тебе не рассказывала. Мне только Роз верит.
Роз Стэнли действительно верила, но верила лишь потому, что ей было все равно. Ее меньше других членов клана волновали любовные похождения мисс Броди, как и вообще чужая интимная жизнь. Эта черта сохранилась за ней навсегда. Позднее, когда она прославилась сексапильностью, ее потрясающие притягательные свойства объяснялись тем, что секс совсем не интересовал ее, она никогда о нем не думала. Как впоследствии говорила мисс Броди, у Роз был инстинкт.
- Мне только Роз верит, - сказала Моника Дуглас.
Когда в конце пятидесятых годов Моника навестила Сэнди в монастыре, она сказала:
- Я правда видела, как Тедди Ллойд целовался с мисс Броди в кабинете рисования.
- Я знаю, - ответила Сэнди.
Она знала и до того, как мисс Броди сама рассказала ей об этом однажды вскоре после войны, когда они в отеле "Брейд-Хиллз" пили чай с бутербродами, потому что бюджет мисс Броди не позволял устроить чаепитие у нее дома. Мисс Броди сидела в уцелевшей с прежних лет темной ондатровой шубке, никому больше не нужная и познавшая предательство. Она ушла из школы до срока.
- Пора моего расцвета миновала, - вздохнула она.
- Но это был замечательный расцвет, - сказала Сэнди.
Они смотрели в широкие окна на тонкую полоску Брейдберна, вьющуюся по полям, и на Дальние холмы, искони такие суровые и голые, что даже во время войны им нечего было терять.
- Как тебе известно, Тедди Ллойд очень любил меня, - сказала мисс Броди, - а я - его. Это была большая любовь. Как-то раз он поцеловал меня в кабинете рисования. Мы так и не стали любовниками, даже когда ты уехала из Эдинбурга и искушение было особенно велико.
Сэнди продолжала смотреть маленькими глазками на холмы.
- Но я отвергла его. Он был женат. Я отвергла большую любовь, пришедшую ко мне в пору расцвета. Нас с ним роднило абсолютно все... артистическая натура...
В свое время она рассчитывала, что ее расцвет продлится до шестидесяти. Но тот послевоенный год оказался последним и всего лишь пятьдесят шестым в жизни мисс Броди. Выглядела она даже старше своих лет, у нее была опухоль. Этот год завершал ее жизнь в нашем мире, что, в несколько другом смысле, можно было сказать и про Сэнди.
Мисс Броди сидела, переживая свое поражение.
- Поздней осенью тысяча девятьсот тридцать первого года... Ты меня слушаешь, Сэнди?
Сэнди отвела взгляд от холмов.
Поздней осенью тысяча девятьсот тридцать первого года мисс Броди не появлялась в школе две недели. Предполагалось, что она нездорова. После уроков клан отправился с цветами навестить ее, но в квартире никого не было. Когда на следующий день девочки начали наводить справки, им сказали, что она уехала за город к подруге и пробудет там, пока не поправится.
На это время класс мисс Броди разделили на несколько групп и втиснули ее учениц в классы других преподавателей. Девочки клана Броди были неразлучны, и всех их отдали худой как скелет учительнице с соответствующей ее телосложению фамилией - звали ее мисс Скелетт, - уроженке Гебридских островов, которая носила юбку до колен, сшитую из чего-то похожего на серое одеяло; юбка эта не выглядела элегантно, даже когда длина до колена была в моде - Роз Стэнли утверждала, что учительница скроила юбку такой куцей из экономии. У мисс Скелетт была очень большая, похожая на череп голова. Маленький холмик груди сдавлен корсажем, шерстяная кофточка - отталкивающего темно-зеленого цвета. На клан Броди ей было совершенно наплевать, а девочки были ошеломлены неожиданным переходом к напряженной учебе и обескуражены ужасной крутостью мисс Скелетт с ее неумолимыми требованиями постоянно соблюдать тишину.
- О боже мой, - как-то раз громко сказала Роз, когда они сели писать сочинение. - Я забыла, как пишется "собственность". Там два "н" или...
- Выучишь наизусть сто строчек из "Мармион", - налетела на нее мисс Скелетт.
К концу первой недели журнал с плохими отметками, соответственно сказывавшимися при составлений характеристик в конце семестра, вовсю пестрел фамилиями девочек клана Броди.
За исключением тех случаев, когда мисс Скелетт надо было внести очередную жертву в черный список, она не удосуживалась запоминать имена учениц мисс Броди. "Ты, девочка", - обычно говорила она, глядя на одну из них. А сами они в ту неделю были настолько ошарашены происходящим, что даже не заметили отмену урока пения, который должен был состояться в среду.
В четверг их согнали в класс рукоделия сразу после обеда. Двух учительниц рукоделия, мисс Алисон и мисс Эллен Керр, казалось, подавляло присутствие мисс Скелетт, и они тотчас же склонились над швейными машинками, показывая девочкам, как с ними обращаться. Челноки машинок сновали вверх и вниз, что обычно заставляло Сэнди и Дженни хихикать, потому что в то время все, что хоть отдаленно могло навести на эротические мысли, немедленно наводило девочек именно на них. Но отсутствие мисс Броди и присутствие мисс Скелетт ощутимо отвлекало их от сексуальной символики окружающих предметов, а нервозность сестер-рукодельниц лишь способствовала возврату к суровому реализму.
Мисс Скелетт, по всей видимости, ходила в ту же церковь, что и сестры Керр, с которыми она время от времени заговаривала, продолжая вышивать салфетку для подноса.
- Мой братец... - то и дело повторяла она, - мой братец говорит...
Брат мисс Скелетт был приходским священником, чем и объяснялись дополнительные предосторожности, к которым в тот день прибегали мисс Алисон и мисс Эллен и в результате чего большая часть шитья пошла прахом.
- Мой братец каждое утро встает в половине шестого... Мой братец организовал...
Сэнди размышляла о следующей главе "Джен Эйр", чтением которой мисс Броди оживляла уроки рукоделия. К этому времени Сэнди уже разделалась с Аланом Бреком и завела дружбу с мистером Рочестером. В данный момент она сидела с ним в саду.
"Вы боитесь меня, мисс Сэнди".
"Вы говорите загадками, как сфинкс, сэр, но я не боюсь".
"Вы так печальны и спокойны, мисс Сэнди... Как! Вы уже уходите?"
"Пробило девять, сэр".
Фраза, сказанная мисс Скелетт, прервала сцену в саду:
- Мистер Лоутер не приходил в школу на этой неделе.
- Да, я тоже слышала, - откликнулась мисс Алисон.
- Его, кажется, не будет по меньшей мере еще неделю.
- Он заболел?
- Боюсь, что да, - сказала мисс Скелетт.
- Мисс Броди тоже нездорова, - заметила мисс Эллен.
- Да, - кивнула мисс Скелетт. - Она тоже не придет на работу еще неделю.
- А что с ней такое?
- Не могу вам сказать, - ответила мисс Скелетт и сделала еще стежок. Затем она подняла глаза на сестер: - Возможно, мисс Броди страдает тем же недугом, что и мистер Лоутер.
Сэнди представила себе мисс Скелетт в роли экономки из "Джен Эйр", которая, догадываясь обо всем, наблюдает, как она поздно вечером возвращается в дом из сада, где сидела на скамейке с мистером Рочестером.
- А что, если у мисс Броди роман с мистером Лоутером? - сказала Сэнди, обращаясь к Дженни, чтобы хоть как-то развеять окружавшую их бесполую тоску.
- Но целовал-то ее мистер Ллойд. Она должна быть влюблена в мистера Ллойда, иначе она не позволила бы ему поцеловать себя.
- Может, она теперь отыгрывается на мистере Лоутере. Он не женат.
Они фантазировали, бросая вызов мисс Скелетт и ее мерзкому братцу, и сами понимали, что фантазируют... Но, вспомнив, каким тоном мисс Скелетт сказала: "Возможно, мисс Броди страдает тем же недугом, что и мистер Лоутер", Сэнди неожиданно заколебалась, чувствуя, что это предположение не лишено оснований. По этой причине она была более сдержанна, чем Дженни, придумывая детали воображаемого романа. Дженни прошептала:
- Они ложатся в постель. Потом он выключает свет. Потом они касаются друг друга пальцами ног. И тут мисс Броди... мисс Броди...
Ее разобрал смех.
- И тут мисс Броди зевает, - сказала Сэнди, чтобы соблюсти приличия, поскольку теперь она подозревала, что это не просто фантазия.
- Нет, мисс Броди говорит: "Дорогой..." Она говорит...
- Тихо ты, - прошептала Сэнди. - Юнис идет.
Юнис приблизилась к столу Дженни и Сэнди, схватила ножницы и пошла обратно. С некоторых пор Юнис ударилась в религию, и в ее присутствии нельзя было говорить о сексе. Она перестала ходить вприпрыжку и скакать на одной ноге. Увлечение религией длилось у нее недолго, но в это время она вела себя очень противно, и ей не доверяли. Когда Юнис отошла на достаточное расстояние от их стола, Дженни продолжила:
- У мистера Лоутера ноги короче, чем у мисс Броди, поэтому она, наверное, обхватывает его ноги своими и...
- Ты не знаешь, где живет мистер Лоутер? - перебила Сэнди.
- В Крэмонде. У него там большой дом и есть экономка.
Через год после воины, когда Сэнди, сидя с мисс Броди у окна отеля "Брейд-Хиллз", отвела взгляд от холмов, чтобы показать, что она слушает, мисс Броди сказала:
- Я отвергла Тедди Ллойда. Но я решила завести какой-нибудь роман, это было единственным спасением. Моя любовь к Тедди была наваждением, эта любовь венчала мой расцвет. Но осенью тридцать первого года у меня начался роман с Гордоном Лоутером. Он был холост, и это было приличнее. Все это - чистая правда, и больше тут ничего не скажешь. Ты меня слушаешь, Сэнди?
- Да, я слушаю.
- У тебя такое выражение, будто ты думаешь о чем-то другом, дорогая. Да, как я уже сказала, это все.
Сэнди действительно думала о другом. Она думала, что это далеко не все.
- Конечно, вокруг подозревали, что у нас связь. Наверное, вы, девочки, знали об этом. По крайней мере ты, Сэнди, догадывалась... Но никто не мог доказать, что между мной и Гордоном что-то было. Это так и осталось недоказанным. Меня предали не поэтому. Я бы хотела узнать, кто же меня предал. Невероятно, что это мог сделать кто-то из моих же девочек. Я часто думаю, а не бедняжка ли Мэри... Наверное, мне нужно было быть с ней помягче. То, что случилось с Мэри, - трагедия. Я представляю себе этот пожар... бедная, бедная девочка. И все равно не понимаю, как она могла меня предать.
- Она не встречалась ни с кем из учителей после того, как ушла из школы, - сказала Сэнди.
- Может быть, меня предала Роз?
Ее хныканье - "предала меня, предала меня" - надоело Сэнди и действовало ей на нервы. Вот уже семь лет, подумала она, как я предала эту зануду. Что она подразумевает, говоря "предала"? Сэнди глядела на холмы, как будто ей хотелось увидеть там прежнюю и неуязвимую мисс Броди, безразличную к критике, как утес.
Вернувшись в школу после двухнедельного отсутствия, мисс Броди сообщила своим ученицам, что получила огромное удовольствие от прекрасного и заслуженного отдыха. Уроки пения у мистера Лоутера снова пошли своим чередом, и он сияющей улыбкой встречал мисс Броди, когда она гордо приводила своих шагающих с высоко поднятой головой воспитанниц в музыкальную комнату. Мисс Броди теперь аккомпанировала мистеру Лоутеру. Она сидела за роялем очень прямо и временами с некоторой печалью во взоре уверенно вступала вторым сопрано, когда девочки пели "Как сладостен чудный удел пастушка" и другие мелодичные опусы, разучиваемые для ежегодного концерта. Коротконогий, застенчивый и златовласый мистер Лоутер больше не играл кудряшками Дженни. Голые ветви скреблись в окна, и Сэнди была почти уверена, что у мисс Броди любовь с учителем пения. Роз Стэнли тогда еще не проявляла заложенных в ней способностей, благодаря которым позднее обнаружилась страсть мисс Броди к однорукому Тедди Ллойду, и мисс Броди продолжала пышно цвести, никем пока не преданная.
Невозможно было вообразить, что мисс Броди спит с мистером Лоутером, невозможно было вообще вообразить ее в каком бы то ни было эротическом контексте, и тем не менее невозможно было не подозревать, что так оно и есть.
В течение весеннего семестра директриса несколько раз приглашала девочек на чай к себе в кабинет, сначала небольшими группами, а потом поодиночке. Таков был заведенный порядок, потому что за чаем мисс Маккей выясняла, собираются ли девочки, перейдя в среднюю школу, учиться по современной программе или намерены поступать на классическое отделение.
Мисс Броди успела дать своим ученицам соответствующее разъяснение:
- Я не имею ничего против современной программы. Современное и классическое отделения равноправны, и каждое из них дает знания, которые пригодятся в жизни. Вы должны сделать выбор самостоятельно. Не каждому по силам классическое образование. Вы должны сделать выбор совершенно самостоятельно.
Естественно, у девочек не оставалось сомнения в пренебрежительном отношении мисс Броди к современному отделению.
Из всего клана его выбрала одна Юнис Гардинер, потому что ее родители желали, чтобы она прошла курс домоводства, а сама она хотела, чтобы у нее оставалось больше времени для занятий спортом, что предусматривалось программой современного отделения. Юнис в то время энергично готовилась к конфирмации и по-прежнему была благочестива чуть больше, чем нравилось мисс Броди. Она теперь отказывалась крутить сальто вне гимнастического зала, душила носовые платки лавандовой водой, отклонила предложение попробовать губную помаду тетки Роз Стэнли, проявляла подозрительно здоровый интерес к международному спорту, и, когда мисс Броди повела клан в театр "Эмпайр", где девочкам предоставлялась первая и последняя возможность увидеть на сцене Павлову, Юнис не пошла; она отпросилась, потому что, как она сказала, у нее было "важное".
- Важное что? - спросила мисс Броди, всегда придиравшаяся к словам, когда чуяла ересь.
- Это в церкви, мисс Броди.
- Да, да, но важное - что? Слово "важное" - прилагательное, а ты употребляешь его как существительное. Если ты хочешь сказать "важное собрание", конечно, иди туда, а у нас будет свое важное собрание в присутствии великой Анны Павловой, женщины, фанатически преданной искусству, балерины, которой достаточно только появиться на сцене, чтобы все другие танцовщицы сразу же стали похожи на слонов. Мы увидим, как Павлова танцует "Умирающего лебедя", - это приобщит нас к вечности.
Весь семестр она пыталась вдохновить Юнис, предлагая ей по крайней мере стать первым миссионером в каком-нибудь смертельно опасном районе земного шара, так как мисс Броди не могла смириться с мыслью, что хоть одна из ее девочек вырастет, не посвятив себя целиком какому-либо высокому призванию. "Кончится тем, что ты станешь вожатой отряда скаутов в пригороде вроде Корстофайна", - мрачно предостерегала она Юнис, которой, кстати, эта идея втайне казалась заманчивой и которая сама жила в Корстофайне. Весь семестр прошел в атмосфере легенд о Павловой, о ее фанатической преданности искусству, о ее диких истериках и презрении ко всему заурядному. "Она закатывает скандалы кордебалету, - говорила мисс Броди, - но это простительно великой актрисе. Она говорит по-английски свободно, и у нее очаровательный акцент. Потом она возвращается домой и погружается в созерцание лебедей на своем озере".
"Сэнди, - сказала Анна Павлова, - ты после меня единственная фанатично преданная искусству балерина. Твой "Умирающий лебедь" - совершенство: такая выразительная прощальная дробь коготков по сцене..."
"Я знаю", - сказала Сэнди, переводя дух за кулисами. (Подумав, она предпочла именно такой ответ, а не "Ну что вы, я просто делаю все, что могу".)
Павлова понимающе кивнула. Она смотрела в пространство перед собой глазами трагической изгнанницы и жрицы искусства.
"Каждый артист знает про себя, - сказала Павлова. - Не так ли? - И голосом, полным отчаяния, угрожающего перейти в истерику, воскликнула: - Меня никогда не понимали. Никогда! Никогда!"
Сэнди сняла с ноги балетную туфельку и небрежно бросила в другой конец кулис, где ее почтительно подняла какая-то рядовая танцовщица из кордебалета. Перед тем как снять вторую туфельку, Сэнди сказала Павловой:
"Я уверена, что я-то вас понимаю".
"Это правда, - воскликнула Павлова, пожимая Сэнди руку, - потому что ты - актриса и понесешь факел искусства дальше".
Мисс Броди говорила:
- Павлова созерцает лебедей, чтобы довести до совершенства свой лебединый танец. Вы все, взрослея, должны найти свое призвание, как я нашла свое в вас.
За несколько недель до смерти, когда мисс Броди, сидя в постели, принимала навестившую ее в больнице Монику Дуглас и узнала от нее, что Сэнди ушла в монастырь, она сказала:
- Какая жалость! Я имела в виду совсем не такое призвание. Ты не думаешь, что она сделала это мне назло? Мне начинает казаться, что это Сэнди предала меня.
Директриса пригласила Сэнди, Дженни и Мэри на чай накануне пасхальных каникул и занялась обычными расспросами: что они собираются делать в средней школе и на каком отделении намерены заниматься - современном или классическом. Для Мэри Макгрегор классическое отделение исключалось, так как ее отметки были ниже, чем требовалось. Это сообщение, казалось, повергло Мэри в уныние.
- Почему тебе так хочется учиться на классическом отделении, Мэри? Оно тебе совершенно не подходит. Неужели твои родители этого не понимают?
- Мисс Броди предпочитает классическое.
- Мисс Броди здесь абсолютно ни при чем, - сказала мисс Маккей, решительно надавливая могучим задом на сиденье стула. - Все зависит от твоих отметок и от того, что по этому поводу думаешь ты и твои родители. А у тебя отметки ниже, чем нужно.
Когда Дженни и Сэнди сообщили о своем решении идти на классическое отделение, она сказала:
- Вероятно, потому, что так предпочитает мисс Броди. Что вам дадут латынь и греческий, когда вы выйдете замуж или устроитесь на работу? Немецкий пригодился бы больше.
Но они стояли на своем, и, смирившись с их выбором, мисс Маккей откровенно попыталась завоевать расположение девочек, расхваливая мисс Броди.
- Прямо не знаю, что бы мы делали без мисс Броди. Ее ученицы всегда отличаются от других, а последние два года, я бы сказала, существенно отличаются.
Потом она попробовала выкачать из них какую-нибудь информацию. Правда ли, что мисс Броди водит их в театр, картинные галереи, приглашает к себе в гости? Как это мило с ее стороны!
- Мисс Броди сама платит за ваши билеты в театр?
- Иногда, - сказала Мэри.
- Но не всегда за всех, - добавила Дженни.
- Мы ходим на галерку, - сказала Сэнди.
- Что ж, это очень любезно с ее стороны. Надеюсь, вы это цените.
- О да, - ответили они хором, сплоченно и бдительно следя, чтобы беседа не приняла оборот, хоть в чем-то неблагоприятный для объединяющего клан Броди начала. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания директрисы.
- Прекрасно, - сказала она. - А на концерты вы с мисс Броди ходите? Мисс Броди ведь очень музыкальна, да?
- Да, - сказала Мэри, вопросительно глядя на подруг.
- В прошлом семестре мы ходили на "Травиату", - сказала Дженни.
- Мисс Броди музыкальна? - снова спросила мисс Маккей, обращаясь к Сэнди и Дженни.
- Мы видели Павлову, - сказала Сэнди.
- Мисс Броди музыкальна? - повторила вопрос мисс Маккей.
- По-моему, мисс Броди больше интересуется искусством, мадам, - ответила Сэнди.
- Но ведь музыка тоже форма искусства.