Ранним утром, осторожно, чтобы не разбудить Дани, Мив-Шер торопливо оделась в хиджаби попросила двоюродного брата, оставшегося с ней после похорон, посидеть с Дани.
- Куда ты? - испуганно спросил юноша, протирая заспанные глаза и глядя на ранние лихорадочные сборы Мив-Шер.
- Ой, Рамзи, ну не допрашивай ты меня, у меня нет времени на разговоры. Мне нужно побывать в конторе, где я работала по просьбе Рамадана. Присмотри за Дани, он всегда слушается тебя, - торопливо пробормотала Мив-Шер, и, не дожидаясь новых вопросов, выскользнула за двери, как тень, уносимая ветром.
Мив-Шер шла к единственному человеку, который мог ей помочь.
Мужчину, к которому спешила Мив-Шер, звали Дэвидом Александром Кейдом. Тридцатипятилетний Дэвид был англичанином французского происхождения и владел небольшой компанией по проектированию и строительству элитного жилья. Компания называлась "Кейд Девелопмент". В конце семидесятых Дэвид разом потерял пожилых родителей и сгоревшую от рака молодую жену. Тяжело пережив утрату, Дэвид пристроил девятилетнюю дочь в школе-пансионе в Бристоле и в поисках лучшей доли перебрался в солнечную Александрию. Это решение пошло на пользу и ему самому, и во благо его бизнесу.
Обаятельный и обязательный, хорошо знающий нравы Египта, искренне любивший эту странную и завораживающую страну, Дэвид Александр Кейд сумел быстро подписать несколько удачных контрактов на застройку в Каире и Александрии и заработал первую сотню тысяч фунтов. Мив-Шер Эль-Каед проработала переводчицей и секретарем Дэвида Кейда весь прошлый год. Англичанин доверял женщине, и Мив-Шер имела неограниченный доступ к его личной переписке и финансовым документам. Что до Дэвида, то тот сумел быстро поладить с Мив-Шер, а та, в свою очередь, оценила искреннюю щедрость и вежливую заботу англичанина.
Как и Мив-Шер, прошлой ночью Дэвид Кейд тоже не ложился спать.
Когда женщина вошла в его офис, Дэвид сидел в кресле и, вытянув вперед свои длинные ноги, погрузившись в невеселые мысли смотрел на позолоченную рассветом Александрию. На столе перед мужчиной стоял пустой стакан. Опорожнённая бутылка каталась под ножкой кресла. У Дэвида были темные круги под самыми зелеными и самыми упрямыми глазами, которые Мив-Шер только видела в своей жизни.
- Здравствуй, Дэвид, я пришла, - сказала Мив-Шер на английском.
Дэвид вздрогнул и смущенно пригладил свои взъерошенные, карамельного цвета, волосы, в прядях которых навсегда поселились веселые яркого солнца.
- Привет. Я думал о тебе, Сherie, - осиплым голосом ответил Дэвид и встал, неловко откашливаясь.
Имя Мив-Шер мужчина произносил на французский манер: "р" было грассирующим, как мурлыканье кошки, и раскатистым, как звук водопада. Когда Мив-Шер впервые услышала, как называет её этот англичанин, она рассмеялась. Потом возмутилась. А потом привыкла.
- Как ты? - ласково спросил Дэвид.
- Тяжело, - подумав, ответила Мив - Шер, внимательно разглядывая три новых веснушки на носу англичанина.
- Понимаю, - кивнул Дэвид, - когда - то я тоже потерял жену. Но у меня осталась дочь, которой сейчас девять. Девочку зовут Элли. А у тебя есть сын. Дети помогают нам выжить, потому что все мы в итоге хотим одного: чтобы их судьба была лучше, нежели та, что выпала на долю нам. А для этого нужно научиться забывать прошлое и жить. Жить ради детей и самих себя, - Дэвид мягко улыбнулся.
Подумав, Мив-Шер кивнула. Дэвид сунул кисти сильных загорелых рук в карманы льняных слаксов и, покачиваясь с пятки на носок, внимательно оглядел женщину.
- Ты хочешь, чтобы я что-то сделал для тебя, - утвердительно сказал Дэвид.
Мив-Шер снова кивнула. Её всегда удивляла способность Дэвида безошибочно читать её мысли. Когда-то это напугало Мив-Шер. Потом разозлило. А чуть позже стало неотъемлемой частью их отношений.
- Дэвид, пожалуйста, достань мне английские и пакистанские газеты за январь этого года. Там может упоминаться имя моего мужа и.. и женщина по имени Лилия Файом, - с трудом выдавила Мив-Шер ненавистное имя.
Дэвид вопросительно изогнул рыжую бровь, что являлось верным признаком его недоверия.
- Ты уверена, что это тебе надо, Cherie? - очень мягко спросил он.
- Да.
- Ну, хорошо. Раз так, то я выполню твою просьбу, - неохотно пообещал Дэвид. - Я пришлю за тобой, когда достану эти газеты. Что-нибудь ещё?
- Нет, Дэвид. Прости меня, но сегодня я не смогу работать. Сегодня первый день после похорон. И я должна быть со своей семьей и со своим сыном. А тебе, наверное, лучше найти себе другую помощницу. Мой брат не разрешит мне больше работать на тебя. Мне очень жаль, но это - всё.
Дэвид ничего не ответил. Мив-Шер удалилась так же быстро, как и вошла в его кабинет. А Дэвид снова уселся в кресло. Положил ногу на ногу, коснулся пальцами своих губ, потёр заросший щетиной подбородок.
- Сукин сын. Вот же мерзкий сукин сын! - громко произнёс англичанин и ни с того, ни с сего запустил в стену стаканом. Стакан лопнул. Хрустальные осколки скатились водопадом со стены и рассыпались на полу искрящимися льдинками.
"Этому сукину сыну - твоему мужу, Cherie, повезло и повезло крупно, что он уже умер. Иначе я бы сам придушил его", - подумал Дэвид.
Увы: когда Дэвид впервые услышал о том, что стряслось с мужем Мив-Шер, то расспросил знакомых, а потом заказал и сам прочитал те газеты. Имя Амира нигде не упоминалось, но для тех, кто знал, как он погиб, его смерть выглядела непристойно. Ещё бы: тело Амира нашли рядом с женщиной, в которой полиция Лайари опознала sharmuta - проститутку…
Дэвид Кейд тяжело поднялся с кресла и оправился за новой бутылкой и новым стаканом. Под подошвами его туфель хрустнуло стекло, но мужчина этого даже не заметил.
"Эта ночь и этот день будут очень долгими", - понял Дэвид. Плеснув в стакан очередную порцию бурбона, он устало опустился в любимое старое кресло и снова принялся размышлять.
Через три дня Дэвид отправил посыльного за Мив-Шер и попросил ее зайти к нему в офис. Там Дэвид молча протянул Мив-Шер несколько газет и журналов, выходивших в Пакистане на английском языке. Среди них была и "The Express Tribune", из которой Дэвид подчерпнул информацию о постыдной смерти Амира.
Выглядел Дэвид хуже некуда, но взгляд его зеленых глаз стал еще упрямее. Мив-Шер взяла газету, и ее глаза быстро побежали по ровным, печатным строчкам. Когда женщина дочитала заметку до конца, ее ноги подкосились, пальцы, слабея, разжались, и злосчастная газета упала на пол, тихо прошелестев свои извинения за дурные вести. Дэвид успел подхватить Мив-Шер и осторожно усадить в то самое кресло, где три дня назад сидел он сам. Потом англичанин опустился на колени рядом с женщиной, положил ладони на подлокотники кресла и стал ждать. Когда Мив-Шер немного успокоилась, Дэвид сказал:
- Я сделаю всё, чтобы защитить тебя и твоего сына.
Мив-Шер протянула ладонь, чтобы запечатать мужчине рот, но Дэвид перехватил её руку. Женские пальцы была тонкими и хрупкими, но Дэвид почувствовал и их гладкое тепло, и нежную шелковистость. Англичанин мягко поднес дрожащие пальцы Мив-Шер к губам и легко поцеловал их. Мив-Шер подняла склоненную голову и посмотрела мужчине прямо в глаза.
- Отпусти, - дрогнувшим голосом приказала она. Но Дэвид Кейд и не думал подчиняться.
- Не смотри на меня так непримиримо, Cherie, - попросил он, не выпуская ее руки. - Ничего пока не говори. Просто послушай… Через два месяца моя работа здесь будет закончена. Разрешение на работу в Египте я не продлевал - я должен вернуться в Британию. И я предлагаю тебе взять своего сына и уехать со мной. Дома меня ждёт дочь. Тебе понравится моя девочка. Здесь тебя и Дани никто не держит и ничего не ждёт. А там - я тебе обещаю! - у вас будет всё… Cherie, я не требую твоего ответа прямо сейчас - тебе еще предстоит все обдумать. Через месяц ты скажешь мне, уедешь ли ты вместе со мной, или же останешься здесь… Пожалуйста, Cherie, сделай правильный выбор. Я не прошу тебя менять веру, в которой ты выросла: я просто прошу тебя стать моей женой. В Королевстве можно заключить брак между мусульманкой и протестантом, я узнавал. Я обещаю тебе, что воспитаю твоего сына как своего. Мы вырастим наших детей вместе, и у них будет счастливое будущее.
- Почему ты так говоришь? - прошептала Мив-Шер.
Дэвид Кейд улыбнулся:
- Ты знаешь, почему. Я люблю тебя, Cherie. Люблю с первого взгляда и навсегда.
Мив-Шер с грустью глядела в искренние глаза этого упрямца и читала в них то, что он еще три дня назад не решался сказать ей. Но, по большому счету, Мив - Шер в этом и не нуждалась. Она всегда знала, какую тайну скрывал Дэвид Кейд, потому что сама была этой тайной. Дэвид был надежен, и он всегда был на стороне своей Cherie. Он ни разу не обманул Мив-Шер, ни разу её не обидел.
- Ты - лучший человек, которого я встречала в этом мире, - помедлив, призналась женщина. - Но ты должен знать: я не смогу полюбить тебя. Ты не знаешь, но в твоей компании я работала на свою семью и своего мужа. Амир хотел, чтобы я была здесь. Мой муж ушел в другой мир, и для меня всё закончилось. Прости, но это так, Дэвид.
На лбу мужчины залегла морщинка и тут же пропала. В зелёных глазах загорелась тёплая искорка смеха, и Дэвид Кейд рассмеялся. Улыбка вышла теплой, искренней и необидной.
- Что? - не поняла Мив-Шер.
- А разве всё это, сказанное тобой, когда - нибудь мешало мне любить тебя? - очень тихо спросил Дэвид Кейд.
Мив-Шер не нашлась, что ответить.
Тишина окружила их. Сейчас каждый из них думал о своём, но ни один не чувствовал себя одиноким. Любое слово, которое можно было бы сказать сейчас - подчёркнуто громко или, наоборот, таинственным, тихим шёпотом - прозвучало бы так же ненужно, как фальшь, и отвратительно, как обман. Мужчина и его женщина были вместе, вдвоём, а за окном бушевала враждебная жизнь, которая была против них.
Дэвид встал и помог подняться Мив-Шер.
Мужчина осторожно привлек к себе женщину и снял, словно смахнул, с её головы уродливое покрывало. Мив-Шер проследила за тем, как чёрный платок упал к её ногам и зажмурилась, подчиняясь власти тёплых мужских рук. Дэвид улыбнулся и легко коснулся губами склонённой кудрявой головы. Почувствовав улыбку Дэвида, Мив-Шер подняла голову.
- Что? - смущённо повторила она.
- Твои волосы пахнут, как розы. В моём английском саду много роз. Тебе понравится в Оксфорде.
- Ох, Дэвид, - прошептала Мив-Шер и отстранилась от него. Дэвид не стал держать её: просто наклонился и подал женщине её покрывало.
- А теперь иди и найди ответы на все свои вопросы, Cherie, - произнёс Дэвид. - Я буду ждать, когда ты вернёшься ко мне и сама скажешь, какое будущее ты хочешь для себя и для меня. Я не прощаюсь с тобой. Я буду ждать тебя.
"Потому что ты сама придёшь ко мне. Потому что я знаю о тебе то, что ты сама пока ещё о себе не знаешь", - думал Дэвид, отступая от женщины. Мив-Шер поёжилась, ощутив внезапный холод. Рядом с Дэвидом было и тепло, и спокойно. В те несколько минут, пока этот мужчина держал её в своих сильных руках, отступили и тоска по близкому человеку, которого недавно потеряла Мив-Шер, и терзавшие её муки ревности, и даже муки совести.
При мысли о собственном вероломстве Мив-Шер вздрогнула и накрыла вдовьим платком голову. Дэвид Кейд излучал уверенность и спокойную доброту, а Мив-Шер звала к себе тёмная душа Амира. Женщина в чёрном хиджабе взглянула в глаза мужчины в последний раз. Потом Мив- Шер коснулась губами своих пальцев и дотронулась рукой до гладкого, загоревшего под египетским солнцем, лба Дэвида.
"Это арабский знак расположения и любви", - догадался тот.
Увы: он ошибался. Мив-Шер прощалась с ним навсегда. Мив-Шер хорошо знала: с Дэвидом она никогда не уедет. Её Дани, её маленький мальчик был единственным наследником древнего рода Эль-Каед, и ему не суждено было оставить Александрию. Уехать без сына было невозможно для Мив- Шер. Будущее Дани, сироты без отца, было предопределено.
Помедлив, Мив-Шер поднялась на носки и поцеловала Дэвида.
"Он любит меня, а я дарю ему поцелуй Иуды", - подумала она.
- Прощай. - И Мив-Шер порывисто схватила газеты, и, как печальная тень, скользнула к двери. Дверь захлопнулась. Дэвид шагнул к окну и, глядя на улицу, нашёл изящную фигурку, ускользавшую от него в шумной толпе города Александра.
- Я знаю, что ты вернёшься ко мне, Cherie, - уверенно прошептал Дэвид. За свою жизнь Дэвид Александр Кейд узнал многих женщин. Все они были разными, как небо и земля, и все они по-разному относились к нему. Но одно Дэвид Кейд знал точно: когда дело доходило до борьбы за счастье ребёнка, любая кошка становилась разъярённой львицей. И теперь его Cherie предстояло последнее сражение, чтобы снова стать Мив-Шер и навсегда к нему вернуться.
Между тем Мив-Шер уже входила в дом своего брата.
У Рамадана был дом в Каире, но год назад он продал его и купил жильё в Рамлехе, чтобы быть поближе к сестре. Стоя на пороге дома, Рамадан встретил Мив-Шер ласковой улыбкой.
- Salam, habibi, - тепло поздоровался Рамадан и ласково поцеловал сестру в лоб. - Как ты? Что Дани? Проходи, девочка. Чем тебя угостить? - И брат провел свою сестру в богато обставленную гостиную.
Здесь был натуральный камень в отделке на стенах и на полу и неподдельный панбархат. Хрустящий алый шёлк и дорогой тонкий египетский хлопок в занавесях на окнах, изящная мебель, звенящий хрусталь, удивительная керамика, тонкая эмаль с позолотой, даже редкие цветы и вышитые бисером подушки. Вся обстановка кричала о высоком положении и благосостоянии владельца дома.
Женщина с удивлением перевела взгляд на Рамадана.
Её брат совсем не вписывался в этот изнеженный интерьер и смотрелся в нём странно, если не сказать, чужеродно. "Гораздо больше Рамадану подошёл бы бойцовский ринг. Или кабина боевого вертолета. А тут всё предназначено для женщины", - решила Мив-Шер.
Заметив взгляд сестры, Рамадан по-мальчишески фыркнул:
- Дурочка, этот дом не для меня, а для тебя.
- А, ну тогда понятно, - мрачно ответила Мив-Шер. - Спасибо, Рамадан. Что ж, брат, я тоже рада тебя видеть. И у меня тоже есть подарок для тебя. На, держи. Вот он.
Мив-Шер размахнулась и швырнула на обитый золотистым бархатом диван пачку газет, которые передал ей Дэвид. Все остальное довершил брошенный на спинку дивана черный платок и взгляд разъяренной кошки. Рамадан сузил зрачки.
- Что это значит, Мив-Шер? - обманчиво спокойным голосом поинтересовался он.
- Хочу, чтобы ты рассказал мне, как умер мой муж, - прошипела Мив-Шер, - а заодно, жду твоих объяснений, почему тело моего мужа нашли рядом с телом sharmuta. Это твоя работа? - И Мив - Шер решительно уселась на диван рядом с пачкой газет, презрительно глядя на брата.
Рамадан нахмурился и, стоя напротив сестры, сложил на груди руки. В арабском мире женщинам непозволительно было вести себя так, как вела себя Мив-Шер. Прирождённый лидер, Рамадан никогда не отступал перед обстоятельствами. Он много лет делал уступки любимой сестре. Но сегодня Мив-Шер должна была ему подчиниться.
- Не давай эмоциям руководить тобой, девочка, - предупредил Рамадан. В его голосе была угроза, но Мив-Шер сделала вид, что её не слышит.
- А ты не играй со мной в слова, - отрезала она. - Мы росли вместе. Ты - мой брат, и я прекрасно знаю, на каком боку ты спишь и даже то, как ты дышишь. Я хочу узнать правду о смерти Амира. И если ты не ответишь мне, то я сама отправлюсь в Карачи. Вот так.
- Ты оставила свой разум дома, Мив-Шер? - с иронией осведомился Рамадан. - Или тебе понравилось командовать? Я тебе, правда, такой воли не давал. Но у женщин так много тайных желаний…
- Даже не старайся вывести меня из себя, Рамадан, - голосом, которым можно было и камни добить, отрезала женщина. - Я пришла за правдой и не уйду, как обидчивая дурочка, поддавшись на твои оскорбления. В конце концов, я и так многое знаю.
- Например? - поднял брови Рамадан.
- Например, на кого ты работаешь. Я знаю, что это ты давал задания Амиру. Вы, мужчины, отправили меня в "Кейд Девелопмент". Использовали меня, как источник информации о поездках Дэвида. Вам была нужна английская компания Дэвида, чтобы свободно ездить в Малую Азию или же на Запад. Получив доступ к документам Дэвида, вам даже легенду не пришлось сочинять: всего-то разница в одной букве. Ну кто увидит разницу между "Кейд Девелопмент" и "Каед Девелопмент"? Никому и в голову не придет, что "Каед" - это вовсе не филиал английской фирмы Дэвида, а твоё личное изобретение, Рамадан. Хотя… - с наигранной задумчивостью протянула женщина, - я могу и ошибаться. Может быть, эту мифическую компанию придумал этот твой распрекрасный Симбад? Ну, тот мужчина с убийственной улыбкой, от одного вида которой у любой женщины по спине бежит холодок, а ноги сами собой раздвигаются в разные стороны? Он же был русским этот твой Симбад, да? И что, он в благодарность за выполненную работу подсунул моему мужу свою девку? У Амира была слабость к русским женщинам, я это помню… Кстати, как там её звали, эту вашу sharmuta? Сейчас - сейчас, дай - ка я погляжу… - И Мив-Шер демонстративно поднесла один из таблоидов к глазам, - а, вот: Лилия Файом, - чётко и раздельно прочитала Мив-Шер и брезгливо отбросила газетный листок в сторону.
Глядя на сестру, Рамадан вспомнил, как в детстве Мив-Шер одерживала над ним победы, ловко выдёргивая из его рук новую игрушку или balakh al’sham - сладость, которую так часто пекла им их мать. Но сейчас на кону были не медовые коврижки.
- Как долго ты еще будешь молчать, Рамадан? - между тем продолжила атаковать по всем фронтам маленькая женщина. - Повторяю: или ты говоришь мне правду, или я сама отправлюсь в Лайари. Но перед поездкой я обязательно загляну в русское посольство. Там я и узнаю, кем была эта ваша Лилия Файом. И я, безусловно, расскажу русским о том, кого именно убила эта женщина, если русские в свой черед расскажут мне, кто такой Симбад и почему эта Лилия так поступила с моим мужем.
В комнате повисла пауза. А Рамадан вздрогнул. Маленькая, похожая на сказочную пери, Мив-Шер всегда была горда и сообразительна, но сейчас женское упрямство, уязвленная гордость и догадки этой умницы были очень опасны.
- Кто вложил в твою голову фантазии о том, как умер твой муж? - сухо спросил Рамадан.