Я с ужасом узнала, что сегодня он получил результат теста на отцовство. И хотел немедленно доставить это кукушкино яйцо его коварному производителю, но того и след простыл.
- А что говорит Биргит? И где она вообще? - спросила я, и мне вдруг стало совсем плохо, потому что я заметила на рубашке Штеффена пятна крови.
Маленький Виктор продолжал исходить криком.
- Она сбежала! Я ее побил, и она удрала! Боже мой, Аня, я должен ее найти, а то она что-нибудь с собой сделает…
После этих слов он снова ринулся вниз по лестнице, а я, ничего не соображая, осталась с младенцем, который уже не мог успокоиться. Слезы текли по его щекам, а гневный протестующий крик прямо у меня под ухом был невыносим. Я неподвижно застыла на пороге, превратившись в соляной столб, как жена Лота. Итак, мой муж действительно сделал моей коллеге ребенка, и, как нарочно, именно я должна теперь об этом ребенке заботиться!
Не зная что делать, с Виктором на руках я побежала вниз к Патрику. Но он уже и сам, встревоженный шумом, вышел из своего кабинета.
Должно быть, он не понял и половины, когда я истерически попыталась обрисовать ему ситуацию.
- Что мне теперь делать? - спросила я и заплакала.
- Вызвать полицию, - сказал Патрик. - Это дело скверно пахнет! Мать не бросает своего ребенка в беде.
- Биргит, наверное, в шоке. Может, она уже одумалась и возвращается домой. Если я сейчас натравлю на Штеффена полицию, он окончательно свихнется!
- Дай-ка сюда малыша, - сказал Патрик, - он явно голоден. Ты, случайно, не знаешь, он на грудном вскармливании?
- Понятия не имею, - беспомощно развела я руками, с удивлением заметив, что орущий Виктор понемногу успокаивается.
Как опытный папа, Патрик стал укачивать младенца, что-то мурлыча ему тихим голосом.
Я тем временем тщетно пыталась дозвониться до Штеффена или Биргит.
- Еще пять минут этого рева - и я бы не выдержала! Где мы сейчас найдем бутылочку с соской? - спросила я. - Так или иначе, мы за него теперь в ответе!
- Слушай внимательно, - сказал Патрик. - Я узнаю, какая аптека работает круглосуточно. Потом поеду, куплю бутылочку, памперсы и молочную смесь. Можешь ты хоть приблизительно сказать, сколько ребенку месяцев? И хватит ли у тебя мужества остаться с ребенком на некоторое время одной?
Возраст ребенка я знала. Когда мы услышали скрип входной двери, я на несколько секунд питала обманчивую надежду, что это явился Штеффен, притащив с собой раскаявшуюся Биргит, хотя ведь у них не могло быть ключа от наружной двери.
Но вошел Мануэль, увидел нас на кухне с грудным ребенком и выпучил глаза.
- Откуда он у вас? - изумился он.
- Ты опять вернулся поздно, - набросился на него Патрик. - Не задавай глупых вопросов, а достань из чулана бельевую корзину. А ты, Аня, вскипяти пока воду!
Хотя мы все трое были изрядно огорошены, на всех парах началась активная деятельность. Патрик умчался на машине, я пыталась утешить маленького Виктора песнями, Мануэль приволок бельевую корзину и положил на дно подушку.
- Где ты нашла младенца, в школьном туалете? Вы хотите усыновить этого ребенка? - спрашивал он, а я принялась объяснять ему, что это малютка Биргит, который попал к нам на попечение лишь временно.
- Она потом его заберет, - заверила я, не углубляясь в детали.
- Я очень хорошо помню день, когда родилась моя сестренка, - сказал Мануэль. - Я прямо в осадок выпал. А ведь Лено была примерная девочка, не то что этот крикун.
- Ты бы на его месте кричал не хуже, - сказала я, выгораживая малыша. - Кажется, он как раз накопил сил, чтобы снова разораться. Ты только глянь, как мрачно он на нас смотрит!
Мануэль вытер у малыша слезинку и на пробу сунул ему палец в рот, что, однако, привело к новому взрыву ярости.
Наконец вернулся Патрик, прокипятил бутылку и соску, развел желтоватый порошок, наполнил бутылку и поставил ее охлаждаться в кастрюлю с холодной водой. Попутно показал мне, как менять памперсы.
Мы с Мануэлем смотрели как зачарованные, когда он наконец дал малышу бутылку. Виктор, судя по всему, не был зафиксирован на материнской груди, потому что принял замену. И хотя кормление шло, на мой взгляд, с горем пополам, ребенок, в конце концов, съел столько, что от усталости заснул.
Патрик уложил подкидыша в бельевую корзину, укрыл махровым полотенцем и сказал:
- Иди наконец спать, Мануэль, и ты тоже, Аня! Я возьму его к себе в спальню, в конце концов, тебе вставать раньше, чем мне. Если твои друзья сегодня ночью еще позвонят или заявятся сюда, дай мне знать.
Я в последний раз попыталась дозвониться до Штеффена или Биргит. Потом с благодарностью воспользовалась предложением Патрика, но почти не спала в эту ночь. Я чувствовала свою вину, я просто ненавидела себя. Этот проклятый тест на отцовство был моей идеей, и теперь мы расхлебываем кашу, которую я сама же и заварила. Помимо угрызений совести, я испытывала еще и ужасный страх. Как бы мне хотелось сейчас забраться под одеяло к Патрику, но тогда я не услышала бы телефонный звонок. А я ничего не ждала с такой надеждой, как весточки от Биргит.
Только я успела задремать, как снова весь сон как рукой сняло. Было четыре часа утра, а снизу снова слышался рев. Дом Патрика построен основательно, но эти пронзительные кошачьи вопли разбудили бы и мертвого. Иногда приходится читать в газетах о родителях, которые до такой степени теряют самообладание из-за орущего без передышки младенца, что заставляют его умолкнуть навсегда. Как ни ужасно, но теперь я готова была их понять. Природа наделяет этих крошек таким голосом, что он может свести с ума иного беспомощного взрослого.
Но вскоре все стихло, потому что Патрик, видимо, уже приготовил новую бутылочку. Однако сон у меня окончательно прошел, и я терзалась мрачными мыслями. Если Штеффен побил до крови даже свою жену, что он в таком случае собирался сделать с Гернотом? Мне следовало бы его предупредить, пока разъяренный рогоносец не добрался до его горла. Хотя моя злость на бывшего мужа, который был причиной всей этой кутерьмы, заметно возросла, я все-таки желала ему ада кромешного, но не больницы. Он и так уже был обязан мне несколькими пожизненными рубцами от ожогов, и довольно с него.
Едва дождавшись семи утра, я позвонила Герноту, ведь я точно знала, когда он встает.
В половине восьмого я повторила попытку и оставила на его автоответчике отчаянное сообщение:
- Это Аня. Пожалуйста, сразу же перезвони, я не хочу говорить по телефону, но дело не терпит отлагательства. И если у тебя появится Штеффен, ни в коем случае не открывай ему дверь, не впускай его!
Потом я побежала вниз, к Патрику, который довольно расслабленно сидел за чашкой кофе и читал газету. Мануэль, должно быть, еще лежал в постели.
- Ну, как прошла ночь? Может, мне позвонить нашей школьной секретарше и сказаться больной? Ребенок спит? - выпалила я на одном дыхании.
- Да не волнуйся ты так, - сказал Патрик, - малыш дрыхнет. Иди себе спокойно в школу, только возьми с собой мобильник, чтобы я мог до тебя дозвониться. А я с бамбино перемещусь в твою квартиру, чтобы слышать телефон. Но что это за родители, которые берут и бросают беспомощного ребенка! Я ведь знакомился с этой Биргит Тухер, когда искал преподавателя для Мануэля. Ни за что бы про нее не подумал!
Я поцеловала Патрика и отправилась в школу. Надеюсь, Пижон не заметил, что я явилась с опозданием на пять минут. Вряд ли у меня были когда-нибудь занятия, которые я провела хуже, чем в тот день. На каждой перемене я пыталась дозвониться до Штеффена или Биргит, у Гернота тоже никто не отвечал.
На большой перемене мои коллеги обсуждали запланированный загородный выезд всем коллективом. Мне было совершенно безразлично, что выберут в качестве подходящей цели наши учителя физкультуры - Гамбахский замок с пятнадцатикилометровым обходом или "Море скал" в Лаутертале. Разжившись хрустящим хлебцем с изюмом, я поговорила по мобильнику с Патриком, который, судя по всему, прекрасно управлялся с маленьким Виктором.
- Аня, ты не могла бы по дороге домой заскочить в магазин и купить пару ползунков, малыш весь обслюнявился, и его срочно нужно переодеть.
Для меня это было совершенно непривычное задание. Если бы я покупала вещи для своего ребенка, мне, разумеется, доставило бы огромное удовольствие выбирать что получше. Но стоило ли делать это для Виктора, у которого и так наверняка полно детской одежды?
Перед тем как заехать в универмаг, я заглянула в свой бывший домик. Обычно в это время Гернот на работе, его машина, как и следовало ожидать, не была припаркована у обочины. К сожалению, у меня не было с собой ключа, иначе бы я заглянула в дом, что там и как. Ведь могло случиться, что мой бывший муж лежит там на полу без сознания. Следующую остановку я сделала у квартиры Штеффена и Биргит, там точно так же царила мертвая тишина.
Только дома я наконец сообразила, что можно позвонить обоим исчезнувшим мужчинам на работу и спросить, где они.
Секретарша Гернота с готовностью дала мне исчерпывающую информацию: господин Рейнольд уехал на конференцию и ожидается назад лишь послезавтра.
А в банке я узнала, что Штеффен звонил и сказал, что болен, а больше мне не могли или не хотели ничего объяснять.
К моему удивлению, Патрик, казалось, получает удовольствие, подмывая кисловато пахнущего младенца в раковине и потом одевая его в чистое, мне даже казалось, будто он целиком отдается своему новому заданию.
- Я всегда занимался детьми, когда мог, - сказал он. - Ведь у Изы по вечерам часто были выступления. То были хорошие времена, я вспоминаю их с удовольствием. Кстати, Виктор вообще не привереда, он напоминает мне нашу дочку, которая походила на кругленькую орешниковую соню и всегда была не прочь поесть. Если малыши получают то, что им нужно, они, как правило, довольны и веселы.
Но этот приемный младенец никогда не заменит тебе умершего ребенка, подумала я, но ничего не сказала.
Под вечер наступила моя очередь кормить. Когда я держала малыша на руках, кормя его из бутылочки, на меня внезапно нахлынула волна сердечного тепла, и одновременно пришлось бороться с подступившими слезами.
- Если в ближайшие часы ничего не изменится, действительно придется сообщить в полицию, - сказал Патрик. - Что-то здесь не то! У меня очень нехорошие предчувствия…
И у меня тоже. Хоть мы и решили еще немного подождать, но долго тянуть с этим было уже нельзя. Мануэль пообещал не болтать в школе про наше прибавление в семействе.
Перед моим внутренним взором между тем разыгрывался фильм ужасов. Я видела Биргит, мчащуюся по автобану на машине, и Штеффена, бешено ее преследующего. А в конце - жуткое столкновение.
- А если оба родителя погибли в катастрофе? - спросила я Патрика. - Что тогда будет с Виктором?
- В таком случае, вероятно, подключаются органы опеки и попечительства, они и пристраивают ребенка у родных или в детском доме, а при случае передают его на усыновление, - предположил Патрик, исходя из соображений здравого смысла. - Но сам я с такой ситуацией до сих пор не сталкивался, как и ты. А вообще, скажи, Тухеры хотели ребенка или он был нежеланным?
- Биргит считала, что у нее не может быть детей, поэтому не предохранялась. А Штеффен хотел, хотя открыто в этом не признавался. А вчера он узнал из генетического анализа, что не мог быть отцом этого ребенка.
- Да, это ты мне уже рассказывала. Но кто же тогда вероятный отец?
Я невольно сглотнула. А потом выдала все как есть и сообщила обо всех подозрительных обстоятельствах, которые указывали на моего бывшего мужа. И что именно это могло быть причиной, почему Штеффен всучил этого кукушонка мне.
- И что, похож этот ребенок на твоего мужа? Во всяком случае, вполне возможно, - рассуждал Патрик, - что Биргит внезапно отказалась от малыша потому, что сама не была уверена в фактическом отцовстве и теперь боится сложностей.
- Этого я не знаю, - сказала я, - но когда я в первый раз заговорила с ней о беременности, она не производила впечатление счастливой женщины, готовящейся к материнству.
- С другой стороны, - сказал Патрик, - у всех млекопитающих материнский инстинкт довольно сильный. Не думаю, что твоя коллега принадлежит к виду черепах. Любая мать первым делом схватила бы на руки младенца и взяла его с собой, если бы ей по какой-то причине пришлось спасаться бегством.
- Ты рассуждаешь слишком биологически, - возразила я.
Мы продолжали ломать себе голову над этой ситуацией и все больше склонялись к тому, что случилось что-то нехорошее.
- Имела ли эта Биргит склонность к депрессии? - спросил Патрик, но мне так не казалось, а суицид я и вовсе исключала. Скорее я могла представить себе, что она знала, где у Гернота проходит конференция, и искала спасения у него. Но и Штеффен мог броситься туда, чтобы прикончить обоих разом - и жену, и соперника.
Как раз, когда мы прикидывали, о каких деталях рассказывать полиции, зазвонил телефон. То был Штеффен, он говорил как в лихорадке.
- Биргит я так и не нашел, ее нет ни у родных, ни у друзей. Возможно, она подалась во Францию. Аня, не слишком ли навязчиво будет с моей стороны, если я попрошу тебя присмотреть за ребенком еще один день?
- Ты должен немедленно заявить о розыске пропавшей… - посоветовала я.
Он сказал, что уже сделал это. И спросил, действительно ли я не знаю, где сейчас Гернот.
- Его секретарша сказала, что он на конференции. И вернется лишь через неделю, - соврала я. - Взяла ли Биргит паспорт и достаточно ли у нее денег? Ведь она же наверняка уехала на машине, могла быть и авария…
- Полиция это выяснит, - мрачно сказал Штеффен. - Я сейчас дам объявление о розыске через "Авторадио". И большое тебе спасибо, что заботишься о малыше. Он-то ни в чем не виноват.
Я сказала Патрику:
- Для меня загадка, как Штеффен себе это представляет. Ведь он прекрасно знает, что у меня работа и я не могу день и ночь заниматься ребенком Биргит. Без тебя это было бы вообще невозможно, и я как-то сомневаюсь, что могу и впредь так обременять тебя!
- Можешь, можешь! - заверил Патрик и улыбнулся.
Множество мыслей роилось у меня в голове: только что я узнала Патрика с незнакомой мне стороны. О смерти своей маленькой дочери он почти никогда не упоминал, но я догадывалась, что эта рана еще далеко не затянулась. А тут ему вдруг доверили чужое дитя, он быстро к нему привязался, а скоро придется снова с ним расставаться. Очень робко во мне зарождалась надежда, что мое самое большое желание, может быть, еще может исполниться. Если инстинкт ухода за потомством так сработал благодаря маленькому Виктору, то у меня, возможно, еще есть шанс до истечения срока годности.
Я вдруг посмотрела на присутствие в доме младенца Виктора другими глазами и даже сочла это присутствие добрым предзнаменованием.
16
Уже на следующий день позвонил Гернот. Я только что закончила уроки и в довершение еще скрутила в бараний рог трех учеников, которые в коридоре пинали банку из-под колы. И теперь мне хотелось наконец обрести заслуженный покой и пообедать вместе с Патриком и Мануэлем. Про эту мою новую привычку мой бывший муж, естественно, ничего не знал.
- Я думала, ты вернешься с конференции только завтра… - сказала я, лихорадочно соображая, как мне все ему объяснить.
- Завтра я должен быть уже на работе, - сказал Гернот. - Я несколько дней провел в Берлине и только пару часов назад приземлился во Франкфурте. Ну, выкладывай, в чем дело, где жмет башмак?
Как бы мне объяснить ему все это сложное положение? Чтобы из-за замешательства не сделать какой-нибудь ошибки, я попросила его о встрече.
- Через пять минут я у тебя, - сказал он. - Если тебе нужна помощь, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
Помощь понадобится скорее ему, казалось мне. После короткого размышления я выбрала тактику. Быстро предупредила Патрика, унесла с собой спящего Виктора наверх и стала ждать. Гернот и в самом деле появился очень скоро и сел, громко чихая, на диван.
- К сожалению, я страшно простудился, - сказал он и основательно высморкался. - Эти кондиционеры в отелях и самолетах никогда не шли мне на пользу. Ну да к делу! Что там у тебя случилось?
Он выжидательно посмотрел на меня, я без слов указала на бельевую корзину в углу. Гернот заинтересовался, встал и заглянул в нее. Виктор вел себя образцово-показательно. С тех пор как он регулярно получает свою бутылочку, он стал спокойным и веселым ребенком.
- "Вот лежит дитятко, на сене и соломе!" - пропела я.
Лицо Гернота скривилось в сплошной вопросительный знак.
- Что это значит? - спросил он.
- Это твой сын, - сказала я не без патетики.
Он растерянно таращился на меня пару минут, потом резко помотал головой, все отрицая:
- Что за чушь, у меня нет детей.
- Жизнь то и дело приберегает для нас сюрпризы, - сказала я. - Выслушай меня внимательно: как ты уже знаешь, в апреле Биргит родила ребенка, а именно вот этого Моисея в тростниковой корзине. А тут Штеффен провел генетический тест и узнал, что он не может быть его отцом. Так что можешь не валять дурака.
Гернот какое-то время молчал, потом собрался заговорить, но снова смолк.
Наконец он начал:
- Аня, я должен тебе кое в чем признаться. Может, нам давно уже следовало бы поговорить об этом, но ведь ты просто отвернулась и исчезла, не оставив мне ни единого шанса.
- Ну вот, милости прошу, - сказала я. - Теперь такой шанс у тебя есть.
Признание давалось ему непросто.
- В тот день, когда ты застукала меня с женщиной, я узнал результат своей новой спермограммы. По сравнению с предыдущим обследованием число подвижных клеток семенной жидкости резко сократилось. Вероятность зачать ребенка естественным путем стала равна выигрышу в "Лотто" с шестью угаданными цифрами. Уролог посоветовал мне экстракорпоральное оплодотворение, благодаря которому многие пары, желающие иметь детей, получают потомство. Как ты можешь себе представить, я был после этого сам не свой от отчаяния.
- И от сплошного отчаяния подцепил себе потаскушку, - съязвила я.
Гернот гневно топнул ногой.
- Ты, как видно, совсем не умеешь прощать. И тебе никогда не понять меня! Все было куда гаже, чем ты можешь себе представить.
- А именно?
- На работе у нас появилась практикантка по прозвищу Клещиха. Она по очереди присасывалась к каждому из сотрудников. Со мной у нее до того дня был сплошной облом. В тот вечер мне непременно нужно было поговорить с тобой о возможности лабораторного оплодотворения, но я же знал, что у тебя репетиция хора. Клещиха уже подкарауливала меня на служебной парковке и наскочила на меня.
Из носа у него текло, Гернот шмыгал, мне было его очень жалко.
От этого даже я начала испытывать легкий приступ раскаяния. Возможно, я все сделала неправильно, беременность при соответствующей процедуре могла бы и состояться. Я читала, что в таких случаях отфильтровывают из эякулята пригодные сперматозоиды и запускают их в пробирку на яйцеклетки женщины. А я-то годами считала, что причина нашей бездетности кроется во мне.
- А что было у тебя с Биргит? - спросила я.