- И такие случаи имели место. И именно они еще более опасны, так как психика человека постепенно сжимается, ей нужен эмоциональный выход, и если он не находится - это чревато впадением в депрессию или истерию.
- То есть выбор у меня небольшой: или я уйду от мужа и отравлю свекровь, или погружусь в депрессию.
- Это крайний случай, надеюсь, к вам он не относится. Все зависит от вас и от вашего предмета.
- Предмета?
- Да, пока рано говорить, что это или кто это.
- Вы хотите сказать, что я могла полюбить мясорубку?
- Сомневаюсь. Ваш рассказ заставляет искать вашего партнера в области живых людей, может быть, с которыми вы знакомы по переписке в сети. Скорее всего, это будет иностранец. Очевидно, представитель героической профессии, возможно, полицейский или спасатель. На ваши фантазии, к сожалению, накладывается бытовая краска, поэтому мне тяжело судить о его материальном состоянии, но вполне возможно, что это человек из большого города, старше вас, может быть намного старше. Кстати, кто в вашем представлении ассоциируется с героем?
- Бухгалтер.
- М-да, ваш случай очень тонок.
- Но, не смотря на это вы собираетесь мне помочь?
- Да, разумеется, если мы с вами найдем ваш предмет, я первый опишу случай тайной влюбленности в России, разумеется, с вашего согласия. Извините за цинизм.
- Ну, что же, мы, кажется, пришли.
- Вы здесь живете? - осведомился человек, похожий на профессора, оглядывая кирпичную пятиэтажку.
- Вы очень проницательны, - улыбнулась Светлана.
- До свидания, и не стесняйтесь позвонить, особенно, если почувствуете необходимость. Звоните в любое время.
Доцент галантно поклонился и пошел прочь, оставив Светлану одну, наедине со своими мыслями.
Глава 2
- Я ему сказала, что у него пахнет под "мышкой", а он принял все за чистую монету, нашел где-то дезик, побрызгался. Пришел, весь благоухает. А я ему: "Ты что, Славик, в Аум Симрике записался?". Он обиженно: "Так ты сама сказала". Я говорю: "Ты бы лучше коврик сменил". Представляешь, какие программисты бывают тупые.
- Не любишь ты программистов? - быстро набрала Светлана и отправила сообщение.
- Причем тут программисты, это все мужики такие. А однажды зашли с ним в лифт, так он нажал кнопку этажа и ищет, где "Enter".
- Ну, ты врать, - ответила Светлана.
- Уверяю тебя. Один раз сидел, считал что-то в уме, не то до отпуска дни, не то до пенсии. Я что-то его спросила, а он обиделся, говорит: "Зачем ты меня сбросила?", представляешь?
- Не представляю.
- Один раз прихожу на работу, а он на моем столе пишет что-то в накладной. Я заглядываю через плечо, а там приблизительно следующее: "Среда - утром и вечером, четверг - вечером, пятница - в обед - два раза, вечером - один раз, суббота - один раз в обед, воскресенье - четыре раза, понедельник - два раза с утра". Я говорю: "Ну, ты половой гигант". Он покраснел так и отвечает: "Это не то, что ты подумала, это я рентабельность проездного билета просчитываю".
- Весело вы живете.
- Да, куда уж веселее. Ты "Санта Барбару" смотришь? Вот это наша работа. Все друг другу родственники, и все друг с другом спят. Одна я, как бельмо на глазу - ни родственников, ни связей.
- Так завела бы.
- С кем? Все мужики давно перевелись, остались одни педики. Я хочу настоящего Илью Муромца или, на худой конец, Алешу Поповича. Чтоб если уж поцеловал меня, то так, что б аж вырвало.
- Ты чувствуешь, что я смеюсь?
- Конечно. Я тоже улыбаюсь. Американская улыбка - это все, что у меня есть. Впрочем, еще ноги.
- Ну, большего и не надо. А что ты делаешь?
- Я сижу в своем кабинете на крутящемся кресле, положив ноги на стол. У меня на коленях лоп-топ, впрочем, нет, не на коленях, конечно. В левой руке дымится сигарета. Дверь кабинета чуть-чуть приоткрыта, и при каждом удобном случае сотрудники зыркают на меня, роняя слюну.
- Опять врешь?
- Ничуть.
- Ну, тогда я лежу в ванне, вся в лепестках роз и пене.
- А компьютер у тебя где?
- На столе стоит, у меня только клавиатура на ИК лучах, а ванна в комнате, потому что там, где ей положено быть, она бы не поместилась. Сама понимаешь, еврокласс. Эй, Томас, у меня вино нагрелось! Томас - это мой дворецкий, он негр из Эфиопии. Приехал сюда на заработки, но безнадежно влюбился. Теперь работает у меня, за это я разрешаю подавать полотенце, когда выхожу из ванной.
- Ну и как подает?
- А куда он денется? Я обращаюсь с ним как с рабом, и ему даже нравится. Жалко, что он по-русски не понимает, выучил одну только фразу - "Да, госпожа" и то с акцентом.
- Ты его плеткой лупишь?
- Нет, что ты он уже немолодой.
- Фу-у. Я-то думала, он как Эди Мерфи.
- Нет, все-таки у тебя плохой вкус. Томас не любовник, он слуга и отец, которого я могу мучить, с которым могу капризничать. Я специально опрокидываю горячий шоколад, когда он приносит его мне в постель, или заставляю по десять раз меня переобувать, или говорю: "Мне сегодня нечего надеть", а он носит мои платья из гардероба по два и спрашивает: "Да, госпожа?", а я ему: "Нет, Томас, это не подходит к моей заколке".
- В общем, ты всегда мечтала стать стервой.
- И когда-нибудь стану обязательно.
- А я уже стала. Или, во всяком случае, в пути. Я раньше никак не могла понять, почему мужики западают на филиппинок? Видела я их на фотографии, страшнее атомной войны и росточком метр в кепке, а потом до меня дошло: так ведь это их самое главное оружие. Мужик думает, что раз она маленькая да покорная, то и на его свободу покушаться не будет. А недавно посмотрела фильм про то, как филиппинские няньки обращаются с детьми малазийцев. Его родители ребенка сняли скрытой камерой. Так даже у меня волосы дыбом встали. Эти филиппинки самые, что ни на есть, троянские кони - тихие, тихие, а себе на уме. Вот какой надо быть: девочка-припевочка, а внутри стерва.
- И как ты это воплощаешь в жизнь?
- Как, как. Как получается. Даю повод мужику надеяться, а сама держу его на коротком поводке. Как только он начинает остывать, даю еще. И так далее.
- А они?
- Проглатывают. Почему-то мужики думают, что раз женщина ему уделила внимание, то обязательно ляжет с ним в постель. Бывают, конечно, сообразительные. Это те, которые больше двух раз не кусают, но еще ни один не выстроил систему с первого раза. Это у них мужское самомнение работает: "Ага, клюнула, но сорвалась, раз с первого раза не получилось, со второго получится." Кто со второго раза просек, те меня сразу в разряд стерв переводят, но таких мало. В большинстве своем мужика дурить можно бесконечно долго. Они даже в разряд друзей переходят. Я так и говорю одному на другого: "Ты не бойся, это всего лишь друг". Они верят, а сами про себя думают: "Этот, может, и друг, а мне больший кусочек достанется".
- А тебе их не жалко?
- Нисколько.
- Ты действительно стерва.
- Спасибо за комплимент, ты мне тоже нравишься.
- А как же твой парень на Новый год?
- Забудь о нем, он мне и не нравился.
- Зачем же ты его пригласила?
- Хотелось встретить Новый год по-человечески - с шампанским, с парнем. Традиция такая, что в этом плохого? Но я не жалею, что так получилось, во всяком случае, я с тобой познакомилась.
- А ты, как думаешь, мы случайно встретились?
- Так еще не встретились. Но, вообще-то, шансов у нас с тобой было мало. С другой стороны, познакомиться с любым другим человеком шансов столько же. Природа постоянно отрабатывает эти шансы, ты же не удивляешься, если кто-то выигрывает в лотерею? Но я не верю, что в этом мире что-то происходит случайно. Ты-то, кстати, не нашла своего тайного возлюбленного?
- Нет, пока.
- Ох, он у тебя и законспирировался. Слушай, а может этот твой "доцент" лапшу вешает? Я что-то про такие случаи никогда не слышала раньше.
- Я тоже. А Ангелов, по-моему, вполне нормальный человек. Во всяком случае, денег он с меня не требует.
- Может, ему не деньги нужны?
- Да нет, он не такой. Он, как бы это сказать, профессионал-любитель.
- Ой, как это?
- Он интересуется профессиональными вопросами, но как любитель, не за деньги, а потому что ему это интересно. Он же не врач даже, просто читает лекции, а его хобби - прикладная психология. Как он мне сказал, у них там строгая иерархия. Я, правда, не знаю, что это такое. Но, по-моему, это значит, что кто клятву Гиппократа не давал, практикой заниматься не имеет права. И с этим очень строго, поэтому он своих клиентов подпольно ведет.
- И много у него клиентов?
- Не знаю. Он рассказывал, что в основном алкоголики и наркоманы, но есть и серийный маньяк.
- Так почему он его в милицию не сдаст?
- Что ты, что ты. У них профессиональная этика не родня нашей. К тому же, этот маньяк тоже какой-то тайный.
- Ха, ха, ха! Ну и компания: тайный маньяк, тайная влюбленная, тайные алкоголики и тайный психиатр.
Светлану всегда поражало, как ее московская подруга могла смеяться. Ей казалось, что она даже слышит этот далекий смех, веселый, заразительный и по любому поводу. После чего ей самой становилось смешно, и ситуация, в которой можно было только сердиться, начинала ее забавлять.
На экран вылетело еще одно сообщение:
- Заболталась я с тобой, пора и поработать.
- Иди работай.
- Завтра в то же время? Целую, твоя Рита.
- До завтра.
Светлана выключила монитор и подошла к окну. За стеклом покачивались зеленые лапы деревьев, легкий ветерок гнал тополиный пух. Стоял жаркий июньский день.
* * *
Кто придумал телевизор, Светлана не помнила, но она знала, что это был очень несчастный человек. Может быть, у него были разлады с женой, или он просто не знал, о чем поговорить. Но придумал он именно такое устройство, которое позволяло не разговаривать с мужем, находясь с ним в одной комнате. Времена "Сельского часа" и "Играй, гармони" прошли, и местное телевидение потчевало своих зрителей плохими новостями и американским образом жизни. Работающий телевизор стал таким же обычным явлением, как включенная лампа, и Светлана не обращала внимания на слова и картинки на экране. Она сразу не поняла, почему у нее вспотели ладони и засосало под ложечкой. Что-то произошло, что-то ужасное, а она не могла понять что. Она сидела за столом, листая подшивку документов, а по ее щекам бежали слезы, ноги налились свинцовой тяжестью. Казалось, что из комнаты выкачали весь воздух, и через несколько секунд она задохнется. На глаза упала белесая шапка тумана, и пол опрокинулся ей навстречу, больно ударив в лицо.
- Что с тобой? - донеслось издалека.
Светлана узнала голос Олега, он был такой далекий и тихий, будто проходил сквозь двойное стекло. Голос чужой, забытый голос ее собственного мужа.
- Ты? - удивилась Светлана.
- Что с тобой? - переспросил Олег.
Светлана поняла, что лежит на полу, а Олег пытается приподнять ее.
- Что произошло? - спросила Светлана, и ее поразил хриплый, сухой голос, идущий откуда-то сверху.
- Я тебя хотел спросить!
- О чем?
- Ты упала в обморок. Ты не беременна?
- Я? - Светлана поднялась, держась за краешек стола, ее руки дрожали, где-то в спине пробегали холодные струйки страха, комната казалась невероятно большой. Она посмотрела на свои ладони и перевела взгляд на Олега.
- Ты слышал?
- Что, в конце концов?
Светлана отстранила его и включила компьютер. Ее пальцы дрожали, промахиваясь мимо клавиш, она с трудом вызывала программы и открывала меню.
- Я хочу знать, что ты делаешь? - как можно решительнее спросил Олег.
- Отстань, - бросила Светлана, глядя на экран стеклянными глазами.
Она посмотрела на мужа, который стоял посреди комнаты, ничего не понимая.
- Где твоя черная сумка?
- Что?
- Сумка - где?
- Зачем тебе сумка?
Светлана покрутила в воздухе указательным пальцем, изображая вертолет. Она устало встала, прошла через комнату, легла на пол возле кровати, извлекла оттуда черную дорожную сумку и, что-то бормоча, принялась собирать вещи. Олег наблюдал за этой картиной молча. Наконец, он развел руки и сказал:
- Ну, прости меня, я был не прав. Послушай, мы все сможем уладить. Сядь, успокойся. Давай все обсудим. Ты сейчас чем-то расстроена, я признаю, что… Что..
Светлана застегнула замок, повесила сумку на плечо и повернулась к двери. Олег бросился ей наперерез и встал у нее на пути, для большей убедительности прижимая дверь рукой.
- Я не пущу тебя в таком состоянии.
В голове Светланы застучал пульс, перед глазами замелькали картинки. Она видела, как ставит сумку на пол, как сгибает руку в локте и собирает пальцы в кулак, как ее рука устремляется вперед, и как широко и медленно округляются глаза Олега. Комната, секунду до этого казавшаяся серой, быстро светлела и заполнялась солнечным светом. На полу, напоминая морской узел, лежал Олег, жадно глотая ртом воздух. Светлана переступила через него и мягко закрыла за собой дверь.
Ее руки больше не дрожали, голова на удивление была светлой и ясной. Она торопливо шла по улице, иногда поправляя ремень дорожной сумки. Ей казалось, что она каждый день совершает такие прогулки и знает, куда и зачем направляется. Лишь проходя мимо телефона-автомата, она нерешительно посмотрела на него. Пару секунд поколебавшись, Светлана сняла тяжелую трубку и набрала по памяти номер.
* * *
Вячеслав Аркадьевич Ангелов держал сотовый телефон для экстренных случаев. Он всегда ругал жену и детей, когда его беспокоили по пустякам, и просил перезвонить на кафедру. Однако своим клиентам он никогда ничего подобного не говорил.
Когда Светлана позвонила, он начал разговор, предварительно осведомившись, как у нее дела.
- Я уезжаю, - сказала Светлана.
- Вот как? Надолго? - тоном, похожим на равнодушный, спросил Ангелов.
- Не знаю. Я позвонила сказать вам…
- Буду рад выслушать вас.
- Вы говорили, что вас интересует мой случай, если, конечно, можно так сказать.
- И что же? У вас появились какие-то догадки, выводы?
- Да, я знаю человека, которого люблю.
- И кто он?
- Это женщина или девушка, с которой я переписывалась. Она жила в Москве, и я к ней…
В трубке колючим шепотом помех возникла пауза, но не настолько длинная, чтобы стать неприличной.
- Вы говорите - жила?
- Да, я знаю, что она жила в Москве и то, что еще вчера она была жива.
- С ней что-то произошло?
- Я этого пока не знаю, но, возможно, что так.
- Почему вы так решили?
- Я знаю ее адрес, сегодня в новостях сообщили, что этот дом взорван.
- Вы хотите сказать…
- Да.
- Но ведь у вас пока нет информации, подтверждающей это.
- Нет.
- Тогда вам не стоит расстраиваться, пока есть надежда.
- Вячеслав Аркадьевич, я не расстроена, я чувствую себя совершенно по-особому, я не знаю, как это выразить словами, но у меня все в порядке. Мне даже кажется, что я стала лучше видеть.
- А с мужем вы…
- Расстались.
- Он вас отпустил?
- Отпустил.
- И не пытался остановить?
- Пытался.
- И вы?
- Ушла.
- Ну, что же. Вы свободный человек и вправе поступать, как считаете нужным. Но ведь вы позвонили мне, значит у вас есть какие-то сомнения?
- Нет, у меня нет никаких сомнений, и именно это меня пугает. Час назад я не поверила бы, что смогу так поступить. Я позвонила не спрашивать совета, я позвонила попрощаться. Надеюсь, вы не обижаетесь на меня?
- Что вы, Света, за что мне на вас обижаться?
- За то, что вы не сможете описать мой случай.
- Бог с вами, Света, это такие мелочи.
- Спасибо вам.
- Светлана! Светлана!
- Да, я здесь.
- Светлана, на всякий случай, если у вас будут сложности, звоните мне, не стесняйтесь, у меня в Москве роуминг. Можете просто набрать мой номер с любого телефона. Хотя, конечно… И еще, удачи вам.
- До свидания, Вячеслав Аркадьевич.
Трубка заплакала длинными гудками, Ангелов смотрел на телефон и о чем-то думал. Внезапно он сделал резкое движение рукой, словно обжегся о догоревшую спичку, и нажал на клавишу отбоя.
- Так я окончательно разорюсь, - обиженно пробубнил человек, похожий на профессора.