Глава 6
Валера Сыпняков беззаботно шагал по лесной дороге, пожевывая травинку и озираясь по сторонам. Озирался он не потому, что боялся бандитов: в этих местах, по словам местных жителей, их уже не осталось. Валера искал отряд лейтенанта Жилина, с этой целью его и командировало из города подполье. Одет он был как обычный деревенский парень, а на случай встречи с бандитами у него имелись поддельный паспорт и легенда, согласно которой он якобы судился за хулиганство, при перемене власти вышел из тюрьмы, но в бандитскую милицию записаться не смог, так как заболел белой горячкой и теперь шел к родным для поправления здоровья. Время шло к полудню, но в лесу царила прохлада. Лучи солнца пробивались сквозь густые кроны деревьев и маленькими золотыми кружочками рассыпались внизу по траве и прошлогодним опавшим листьям. На разные голоса пели птицы. Неожиданно где–то совсем рядом заухал филин. Валера вздрогнул, и в этот момент из чащи папоротников выскочили несколько человек в телогрейках и с автоматами наизготовку. "А ну стой!" - крикнули они Валере. Он повиновался, в душе проклиная судьбу. Было досадно так близко к цели напороться на бандитскую засаду. Тем временем люди, окружавшие Валеру, принялись подталкивать его прикладами в чащу леса. Преодолев колючие заросли молодого ельника, они в скором времени вышли на небольшую полянку. Посреди нее, на пне около костра, сидел свирепого вида бородатый мужчина и поедал землянику, черпая ее горстями из лукошка. "Кто таков?" - спросил он, увидев Валеру. "Докладывай!" - шепнули на ухо Валере, больно ткнув его при этом в бок стволом автомата. Валера, запинаясь и притворяясь испуганным, принялся излагать свою легенду. К его удивлению, на лицах окружающих вместо ожидаемой симпатии стали ясно выражаться ожесточение и гнев. "Ах, язви тя!" - крикнул вдруг один из них и попытался броситься на Валеру, но остальные его удержали. "Погодь, все равно ему каюк", - донеслось до ушей Валеры. Бородач поднялся с пенька, приблизился к Валере и поднес ему к носу кулак, перепачканный земляничным соком. "Видал, бандитское отродье? - гаркнул он. - Всех вас передавим! В овраг его, ребята!" И тут Валера все понял. Те, кого он сначала принял за бандитов, были на самом деле людьми из отряда Жилина. "Товарищи!" - крикнул Валера, вырываясь из цепких рук, схвативших его со всех сторон. "Ага, как кончать, так сразу товарищи", - с удовлетворением заметил кто–то. "Да свой я! - кричал Валера. - Я с города, подпольщик я!" "Ври, ври, - бормотал бородач, - недолго уже осталось". Валеру подвели к оврагу, поставили на краю, и он покорился своей участи. Было лишь немного обидно так глупо погибнуть от руки своих, не выполнив поставленной руководством задачи, но своей вины в случившемся Валера не видел, и это его утешало. Он глубоко вздохнул и поднял голову. Партизаны, не подозревая об ошибке, щелкнули предохранителями автоматов и прицелились в Валеру. Однако вместо выстрелов из кустов послышался крик: "Стойте!" Затрещали ветки, и Валера увидел кричавшего: это был небольшого роста кряжистый мужичок, видимо, тоже партизан, так как за плечами у него висела винтовка. "Старшой велел этого покуда не кончать. Допрашивать будет", - сказал посланец, с трудом переводя дух. "Ну ничего, все равно тебе аминь", - с досадой сказал бородатый командир, опуская автомат. Партизаны повели Валеру по лесу, руководствуясь только им понятными приметами. Примерно через полчаса они достигли песчаной возвышенности, поросшей строевыми соснами. В этом месте лес понизу был расчищен от бурелома и кустарника, там и сям виднелись землянки. Поодаль пас лось несколько лошадей. У самой большой землянки стоял часовой, к ней–то и подвели Валеру. "Погодьте тута", - буркнул бородач и спустился вниз. Через минуту он вылез обратно, а за ним, щурясь от солнечного света, появился не кто иной, как лейтенант Жилин. Увидев его, Валера не смог сдержать своих чувств. "Товарищ лейтенант!" - воскликнул он. "Валерка!" - закричал Жилин и заключил юношу в объятия. Несколько минут боевые товарищи обнимали друг друга, и какими лишними и ненужными казались им теперь все на свете слова! После этого лейтенант слегка отстранил Валеру и, держа его за плечи и часто мигая, оглядел с головы до ног. "Возмужал…" - неверным голосом произнес лейтенант. Бородач смахнул непрошеную слезу. Остальные партизаны смущенно молчали. "Что ж вы так, а? - с укором обратился к ним Жилин. - Такого человека не разглядели! И потом, сколько раз говорить про эти самосуды? Чтоб я об этом больше не слышал! Ну, пойдем", - сказал он Валере. В землянке он усадил Валеру на самодельный табурет у самодельного же стола, а сам сел напротив. Между ними вверху, в крыше, находилось небольшое окошко, через которое и освещалась землянка. "Ну, рассказывай", - велел лейтенант, а сам повернулся и принялся рыться в стенном шкафчике. Пока Валера сжато, без прикрас описывал положение подполья, лейтенант поставил на стол два стакана, краюху хлеба, луковицу, соль в тряпице. Он собирался уже налить в стаканы водку из бутыли, когда Валера кончил свой рассказ. Горлышко бутыли застыло над стаканом. Жилин поднял на Валеру полные боли глаза. "А полковник как же? Товарищ Зубов? Что… конец?" - последние слова лейтенант выдохнул чуть слышным шепотом. "На этот счет мы никаких сведений не имеем", - сурово сказал Валера. Лейтенант машинально разлил водку, поставил бутыль на стол и сел, подперев голову рукой. Некоторое время длилось молчание. Затем лейтенант вздрогнул, как бы проснувшись, сел прямо и взял стакан. "Ну, давай, - сказал он, - за встречу!" Они выпили и, поморщившись, закусили круто посоленным хлебом и луком. "Вашему отряду необходимо перебазироваться ближе к городу, - сказал Валера. - У нас есть сведения, что бандиты напали на след подполья. На первое время мы подготовили несколько запасных явок, но все равно медлить с выступлением нельзя. Скоро начнем переводить типографию в другое место. В городе начались облавы, не исключено, что в организации действует хорошо замаскированный предатель". "Я думал о возможности рейда к городу, - сказал Жилин, доставая из кармана аккуратно сложенную карту. - Мы будем здесь через три дня - лейтенант указал на зеленое пятно леса на карте неподалеку от города. - Как только прибудем на место, я пришлю связного". "Выступим по общему сигналу", - добавил Валера. Лейтенант кивнул в знак согласия и снова наполнил стаканы. "За твое успешное возвращение", - обратился он к Валере. "Спасибо, больше не могу, - сказал Валера. - Дорога трудная, мне надо быть в форме. Вот победим, соберемся все вместе и выпьем". "Да-а… - задумчиво произнес Жилин. - Вот только товарища полковника с нами, наверное, уже не будет. Правильно, ты не пей, а я выпью. Могу я выпить, если мне грустно?" Лейтенант залпом осушил стакан. Валера поднялся из–за стола, и они вышли из землянки. Валере у кухни дали на дорогу харчей, а лейтенант Жилин проводил его до опушки леса. "Узнай про товарища полковника", - попросил лейтенант, прощаясь. Валера кивнул и зашагал по тропинке, и долго еще, оглядываясь назад, он видел ссутулившуюся фигуру лейтенанта, темнеющую среди белых берез.
Глава 7
Когда Валера уже подходил к городу, возвращаясь из отряда Жилина, в подпольной организации произошло одно весьма важное событие. Валера не зря говорил Жилину о том, что работа подполья стала давать необъяснимые сбои. Один за другим попали в засаду несколько ценных работников. Был разгромлен филиал организации на мясокомбинате. Бандиты захватили явку, помещавшуюся на квартире члена организации инженера Ручкина, и устроили там засаду. Засада не удалась лишь потому, что бандиты, напав при обыске на обильные запасы спиртного, хранившиеся в квартире для нужд организации, устроили разнузданную оргию, чем и испортили все дело. Руководившего операцией бандита Глотова по кличке Утюг рассвирепевший от столь нелепой неудачи Ганюк разжаловал в рядовые. Инженеру Ручкину чудом удалось спастись. Ранее он принадлежал к группе Небабы, считавшей, что от бандитов следует добиваться уступок путем пассивного сопротивления, в частности забастовок. После краха этой группировки Ручкин прекратил споры с руководством и выполнял ряд полезных поручений, добывая, например, водку и наркотики, в которых подполье остро нуждалось для подкупа бандитов. Но в последнее время Ручкин вновь стал сколачивать фракцию реформистов, громко убеждая всех при этом в преимуществах чисто экономической борьбы. Теперь инженер как авторитетный член организации присутствовал на совещании ее руководителей. Вкратце доложив о подробностях провала явки, он опустился на свое место. По его словам, провал случился по неосторожности одного из подпольщиков, погибшего затем в перестрелке. Большинству присутствующих все это было уже известно, и вопрос без особого обсуждения признали исчерпанным. "Что–то больно гладко у тебя все получается, - думал между тем Маховиков, с неприязнью вглядываясь в полное, гладко выбритое лицо Ручкина, так резко отличавшееся от бледных, исхудалых и поросших щетиной лиц остальных подпольщиков. - Сваливать ответственность на мертвых всегда легче всего". Тем временем рабочий Шестернев начал доклад о тревожных переменах в работе подполья. Перечень фактов выглядел удручающе, и после доклада воцарилось подавленное молчание, которое нарушил инженер Ручкин. "Я же говорил! Я предсказывал это! - закричал он пронзительно, так, что все вздрогнули. - Вот к чему приводит эта ваша хваленая конспирация! Нас всех погубит нелегальность! Спасение организации - упорная борьба за реформы, а не копошение в погребах!" Инженер долго еще разглагольствовал в том же духе, не замечая устремленного на него испытующего взгляда Маховикова. Когда Ручкин эффектным пассажем закончил свою речь и сел на место, утирая шелковым платком пот со лба, Маховиков поднялся и сказал: "Сегодня в город прибыл товарищ Сыпняков". По комнате пронесся вздох радости и облегчения. Никто не знал, что редактор сказал неправду: на самом деле Валера был еще в пути. Но Маховиков продолжал: "Сыпняков доставил план дислокации отряда товарища Жилина и другие интересные документы. Поскольку сейчас уже поздно, я познакомлю вас с ними завтра, а заночевать прошу здесь, так как по городу идти опасно". Все согласились с этим и как могли разместились в комнатах. На явочной квартире, где проходило заседание, Маховикову для работы был выделен маленький кабинет, оборудованный на чердаке. Редактор поднялся туда и сидел в кабинете, пока внизу не погас свет и не стихли все шорохи. Затем он, нарочито громко топая, спустился вниз, лег на свою кровать, которую никто не занял, хотя многие спали на полу, и скоро захрапел. На самом деле он не спал, а напряженно вслушивался в темноту. Поначалу слышалось только тиканье часов да храп и кашель спящих подпольщиков. Потянулись томительные часы ожидания. Маховиков уже решил, что его план не удался, и начал подремывать, как вдруг мрачное предчувствие, подобно молнии, пронизало его и вмиг прогнало дремоту. Слух его необычайно обострился, и в тишине квартиры он ясно различил крадущиеся шаги и легкий скрип ступенек.
Глава 8
Полковник Зубов без всяких затруднений дошел до выхода из здания УВД. Правда, в одном из коридоров он встретил Жерепа, но тот прошел мимо, лишь, мельком взглянув на полковника. Если бы Зубов не выдержал и оглянулся, он бы увидел, что бандит остановился и пристально смотрит ему вслед. Затем, однако, Жереп замотал головой, пробормотал: "Не может быть" и пошел своей дорогой. Зубов пересек двор и беспрепятственно вышел на улицу через ворота, где в застекленной будке мирно спал часовой. Следовало сразу подальше уйти от логова бандитов. Очутившись наконец на пустыре на окраине города, полковник присел на бетонную плиту и задумался. Перед ним стоял сложный вопрос: куда пойти, где скрываться? Бандиты, конечно, уже обнаружили его отсутствие. Явку в Банном переулке постиг провал, на другие, известные полковнику, было рискованно являться после столь долгого перерыва. Неторопливо все взвесив, полковник решил, что единственно правильный вариант - пойти на явку, за которую в то время, когда Зубов был еще на свободе, отвечал Валера Сыпняков. Вспоследствии там разместилась редакция подпольной газеты "Заря свободы", но полковник этого еще не знал. Являться туда днем, без разведки, полковник не хотел, чтобы не демаскировать явку, и потому принял решение залечь где–нибудь в окрестностях и вести наблюдение. Только так он мог установить, не раскрыта ли явка, не следят ли за ней, нет ли там засады. Так Зубов и поступил. Скрытно выйдя в нужный район со стороны железнодорожной насыпи, полковник затем пересек линию и спрятался в кустах. С этого места хорошо просматривалась полоса отчуждения с квадратами огородов и лабиринтом заборов и сарайчиков, в котором наметанный глаз полковника сразу различил двор и крышу явочной квартиры. Расположившись поудобнее, Зубов принялся наблюдать.
Он ошибался, когда думал, что бандиты сразу обнаружат его отсутствие. Это произошло лишь на следующий день. Бандит, исполнявший обязанности надзирателя, не счел нужным подать в камеру полковника чашку с баландой, так как во время ужина играл с другими бандитами в сику. Старуха, оставшись в камере наедине с бесчувственным телом Ганюка, принялась колотить в дверь и звать на помощь, но ее сиплый голос в коридоре не слышали, а на стук проходившие мимо бандиты не обращали никакого внимания. Наутро бандит–надзиратель явился к камере полковника с чашкой баланды, которая представляла, собой несколько кусочков хлеба и ливерной колбасы, залитых крутым кипятком, что вызывало у изголодавшихся заключенных вкусовые галлюцинации мясного супа. Надзиратель начал было отворять дверь, но вдруг изнутри до его слуха донесся необычный шум. Ясно слышались матерная брань, возня и какие–то странные шлепки. Бандит удивился: ранее в этой камере он не слышал ничего, кроме презрительного молчания или приглушенного пения революционных песен. Теперь же там происходило нечто непонятное. Из осторожности он подозвал проходившего по коридору верзилу по кличке Шкаф, несмотря на ранний час, уже крепко подвыпившего, затем повернул ключ в замке и осторожно приоткрыл дверь. Глазам бандитов предстала следующая картина: посреди камеры стоял Ганюк, одной рукой вцепившись в собственную шевелюру, а другой - расчесывая живот под кителем, надетым на голое тело: видимо, за ночь он успел набраться блох. У стены кряхтела избитая старуха. Заметив, что дверь приоткрылась, Ганюк очертя голову ринулся в щель. Вырвавшись в коридор, он первым делом съездил по уху пьяного верзилу, а затем и надзирателя, но задел при этом чашку, которую тот еще держал в руке. Горячая баланда выплеснулась Ганюку прямо на голый живот. Негодяй взвыл и, странно извиваясь, запрыгал на одной ноге по коридору. Надзиратель и старуха поспешили ретироваться. Верзила съехал по стене на пол и так и остался сидеть, изредка всхрапывая во сне и что–то бормоча.