* * *
– Девушка… А кто оторвал дверь?
– Не знаю… Наверно… Я.
– Вы?! Чем?!
– Руками…
– Да, ладно…
Парень в спецовке с надписью "МЧС", заглянувший в салон "скорой", скептически посмотрел на сидящую там Катю с перевязанными ладонями, потом еще раз на валявшуюся на земле покореженную дверь "рено".
– Смеетесь? Да тут и домкратом не оторвать.
– Я оторвала…
…Машина вспыхнула сразу после столкновения. Подушка безопасности отправила Катю в нокаут, и она на несколько секунд потеряла ориентацию. Когда пришла в себя, из-под капота валил дым. Ей повезло, "рено" врезалось в тополь левой, водительской частью. Придорожные кусты несколько смягчили удар.
Не повезло Гене. Подушка тоже сработала, но его зажало между рулем и сидением. Мало того, он был без сознания.
Из-под капота вырвалось пламя. Машина, хоть и железная, но при определенных обстоятельствах горит лучше бумаги. И Катя знала это… Она смогла освободиться от ремня – замок не сломался. Толкнула дверь, вывалилась из салона.
– Сейчас, Геночка… Сейчас…
Его дверь заклинило намертво. Вытащить Гену через пассажирскую нереально….Катя не поняла, что произошло потом… Выбила камнем боковое стекло – несколько осколков врезались в лицо. Ухватилась своими маленькими ручками за дверную раму и с отчаянным криком потянула ее на себя. Бесполезно!
И тут ей показалось, что откуда-то с черного весеннего неба к ней протянулись две сильные руки, обхватили ее ладони, чей-то голос прошептал "Давай!", после чего они вместе еще раз рванули дверь… Последняя с хрустом оторвалась и отлетела на пару метров от горящей машины…
Она вытащила Гену из салона, собачка раньше вылетела вместе с лобовым стеклом. Потом к ним подбежали люди… Когда машина уже была полностью объята пламенем…
Первая "скорая" увезла Гену. Вторая занялась Катей. Врачи перебинтовали порезанные ладони, обработали раны от осколков стекла на лице, вкололи обезболивающее и успокоительное. Обрадовали диагнозом – всего лишь сотрясение мозга. Соответственно – госпитализация. Прежде чем отправиться в больницу, она вышла из кареты "скорой" и подобрала плащ, срезанный с Гены первой бригадой врачей. Ощупала карманы, нашла мобильник… Надо сообщить его родне или друзьям. Нажала список контактов.
Там был всего один контакт.
Она.
* * *
Выписали Катю на следующий день. Накануне в больницу примчались родители, Машка. Катя попросила узнать, в какой он клинике, и каковы перспективы. Она подсмотрела его фамилию на кредитке, когда он расплачивался в ресторане. Машка, имевшая связи во властных структурах, просьбу выполнила без проблем. Гена лежал здесь же, в реанимации, в соседнем корпусе. Перспективы нормальные. Перелом правой ноги, вывих левой, ушиб мозга и целый список мелких повреждений. Но жить будет и, возможно, – долго. Но вот машина восстановлению не подлежит, что для иного практичного человека пострашнее, чем собственный диагноз.
Катя немного успокоилась, но до утра так и не сомкнула глаз. В палате лежали еще три женщины, одна из которых преклонных лет. Часа в четыре Катя поднялась, чтобы сходить к нему, но на улице был минус, а верхнюю одежду у нее забрали в приемном покое. Принесенную утром кашу она проигнорировала, есть совершенно не хотелось. Только пить, но пить не дали. Сходила в справочное бюро, узнать – что с Геной.
– Посторонним справок не даем, – обрадовала строгая сестра, – вы кто ему?
– Я не посторонняя… Мы вместе ехали в той машине… В Кронштадт.
– Ему сделали операцию, состояние стабильно тяжелое, он в реанимации. К нему нельзя. Вечером ее выгнали из больницы, настоятельно порекомендовав наблюдаться в поликлинике.
Катя ничего не знала о нем. Ни адреса, ни кто его родственники или друзья. И в мобильнике только ее номер. Но так не бывает! Не шпион же он?! Верная Машка опять-таки через властные структуры попыталась пробить адрес по фамилии. Пробила. Вдвоем они съездили к нему домой. Обычная многоэтажка свежей постройки. Да, он же купил квартиру в кредит. С соседями сойтись не успел, те о нем ничего не рассказали. Попробовала проверить по социальным сетям. Никаких следов.
Она приезжала в больницу каждый день, но в реанимацию ее по-прежнему не пускали. Между делом уточнила на вахте, не прорывался ли кто еще? Оказалось, нет. Странно. Неужели у взрослого человека, не бомжа какого-нибудь, нет ни одного знакомого в огромном городе? Очень странно.
А вдруг он мент под прикрытием? Недавно такой сериал показывали. И тоже у мента приключился роман. Но знающая жизнь Машка успокоила – менты под прикрытием, только когда женам изменяют. Или фирмы крышуют.
Через неделю Гену перевели в двухместную палату и ей, наконец, разрешили свидание.
Он лежал на специальной кровати с противовесами. Правая нога в гипсе. Недельная щетина, бледность и худоба. Никаких передач на тумбочке. Только стакан с водой, пузырьки с лекарствами и пластиковая чайная ложечка.
Он улыбнулся, увидев ее. Спросил, как дела. Она улыбнулась в ответ, села рядом на табурет, поставила на тумбочку собачку.
– Со мной все хорошо. Как ты?
– Отлично… Жив. При определенных обстоятельствах это можно назвать чудом.
Они немного поговорили, вспомнив обстоятельства аварии. Гена признался, что виноват сам – отвлекся.
– Врач сказал, ты оторвала руками дверь машины, чтобы вытащить меня? Это так?
– Я не помню, – тихо ответила Катя, – да какая разница? Главное, ты жив.
– Обалдеть…
– Кто-то знает, что ты здесь? Родня, сослуживцы?
– Нет, я никому не звонил, не хотел беспокоить… У мамы проблемы с сердцем, зачем расстраивать? А заказчики вспоминают обо мне только в деловых целях. Да и мобильник там остался… на дороге. А на память я номеров не помню.
Катя достала из сумочки его мобильник, положила на тумбочку. Не стала сообщать, что заглядывала в него. Решила посмотреть реакцию.
– Ой… Спасибо… Ты… Звонила кому-нибудь с него?
– Нет.
Ей показалось, что он выдохнул с облегчением.
– Я тут тебе принесла… Покушать.
Катя принялась выкладывать фрукты, сваренный бульон в банке, сок – все, что разрешил врач, с которым она проконсультировалась.
– Спасибо…
– Тебе помочь? – Она достала из пакета столовую ложку.
– Не надо… Руки то целы.
Она подложила ему по голову подушку, и он поел бульона. Ее ладони все еще украшали бинты, Гена осторожно взял ее правую руку и аккуратно погладил. Она не сопротивлялась.
– Жаль, не посмотрели собор, – произнес он с какой-то обреченностью.
– Можно съездить на маршрутке.
– Да… Можно.
Кате не хотелось уходить, но бдительная сестра напомнила, что на первых порах время свидания ограничено.
– К тебе кто-нибудь еще приходит? – спросила она, поднимаясь с табурета.
– Пока нет… Я никого не хочу обременять.
– А мне?.. Можно тебя навещать?
Он еще раз улыбнулся.
– Нужно.
Катя приходила к нему каждый день в течение месяца. Мчалась после работы в магазин, покупала свежих продуктов, а после к нему. Забросила айкидо. Больница находилась на другом конце города, на юге, но она не роптала. Вечером варила свежий бульон и готовила всякие вкусные штучки по редким рецептам. Звонила днем, рассказывая городские новости. Помогала ему гулять по больничному коридору на костылях, поддерживая за плечи. Развлекала историческими легендами и смешными ситуациями из своей жизни. Как-то он тактично предложил ей деньги за продукты, но она отказалась, соврав, что для нее это совсем не обременительно.
Вообще-то она заняла денег у Машки, хотелось привозить ему только качественные и свежие продукты. Мало того, она купила ему сменную одежду, пижаму и принесла маленький плеер и бритвенные принадлежности.
Никакая платная сестра-сиделка не ухаживала бы за ним так, как ухаживала Катя. И никто больше к нему не приезжал, кроме полицейских дознавателей и страховщиков. Как-то она осторожно спросила, есть ли у него кто-то из женщин? Гена признался, что после развода встречался с одной дамой, но отношения не сложились по различным причинам. Одиночество тяготило, познакомиться с кем-нибудь оказалось не так просто, воспользоваться для этого Интернетом он не хотел. Прямо, как она.
Накануне выписки Гена попросил помочь ему выйти на улицу, подготовиться к встрече с суровой реальностью. Еще довольно долго предстояло ходить с костылями и в гипсе. Весна уже победила зиму, первая травка окрасила газон в бледно-зеленый цвет. Они прошлись по больничной аллее, свернули в небольшой скверик с еще голыми кустами. Здесь никого не было. Гена остановился, поднял голову, несколько секунд смотрел на небо, после взял второй костыль в левую руку, а правой обнял Катю, сильно прижав к себе.
– Встреть меня завтра…
Все изменилось… Вечно хмурая Машка стала вдруг необыкновенно милой, занудный начальник необыкновенно добрым и понимающим, надоедливые клиенты вежливыми и улыбчивыми. Улицы ярче, небо светлее. Да всё! Всё изменилось! У нее есть человек, который ждет ее.
И Катя тоже изменилась! Договорилась в жилконторе насчет ремонта – теперь в квартире будет бывать он! Оформила кредит в банке и накупила себе красивой одежды, дорогой косметики и бижутерии! Коту – бантик. Потом, когда он выпишется, возьмет абонемент на фитнес вместо айкидо. Она должна выглядеть красивой для него! Всё, всё для него. За прошедший месяц он стал для нее самым близким и родным человеком. И она для него. Наверняка…
В день выписки, в субботу, она накрыла на стол, навела порядок, сбегала в салон красоты сделать укладку и макияж, надела новое платье, заказала такси. Велела водителю в нужное время ждать возле центрального выхода из больницы. Они, конечно поедут к ней. Она уговорит. А завтра отвезет Гену домой.
В четыре дня, как и договаривались, она зашла в палату, держа пакет с отцовской курткой и брюками. Гена с отцом примерно одной комплекции. Накануне Катя сгоняла к родителям. Она, естественно, рассказала им о новом знакомом. Мама, переживавшая за судьбу дочери, обрадовалась, обычно ворчливый отец отреагировал спокойно. Предложил взять еще свитер и банку с дачными солеными огурцами.
Койка Гены пустовала. Видимо, он вышел. Или ждет ее внизу, в холле, потому что вещей на стульчике и тумбочке тоже не было.
– Здравствуйте, – поздоровалась она с пенсионером, занимавшим соседнюю кровать, – а Гена давно ушел?
– Да с час где-то. Как выписали, так и ушел.
С час? Почему же он не позвонил? Она бы приехала раньше! Видимо, он внизу, в больничном кафе или холле.
Катя не стала дожидаться лифта, сбежала вниз по пожарной лестнице. В холле осмотрелась. Гены не было. Заглянула в кафе – тоже пусто. Набрала его номер. Холодный автоответчик. "Абонент вне зоны…" Неужели нельзя было записать текст другим, более привлекательным голосом? Впрочем, какая разница?
Подошла к справочной, назвала его фамилию. Сестра, узнавшая Катю, даже не заглянула в компьютер.
– Так выписали его.
– Я знаю… А вы не видели, где он?
– Кажется, его встретила какая-то девушка.
– Что?!! Какая девушка?!
– Я не спрашивала… Молодая, симпатичная… В красном плаще.
– И это был точно Гена? – В Катином горле мгновенно пересохло.
– Да, – твердо заверила сестра, – она встретила его, и они ушли. Он был на костылях.
– Погодите… У него же нет верхней одежды. Не в пижаме же он ушел?
– Нет, не пижаме. В куртке, кажется.
Катя отошла от окошка.
Какая еще девушка?! У него же нет никого, кроме нее… Страховой агент? Но почему тогда Гена не позвонил?
Может, они ждут ее во дворе? Катя выскочила из больницы. Огляделась. Среди встречающих и гуляющих Гены не заметила. Быстро прошла по дворовой аллее. Пусто. Вернулась в холл, не зная, что предпринять.
В сумочке запиликал мобильник. Как всегда в особо важных случаях, он завалился на самое дно. Катя подбежала к подоконнику и вытряхнула на него содержимое. Флакон духов не выдержал удара о кафельный пол, тени для век пали рядом с осколками. Больничный запах смешался с ароматом любимых духов.
– Да! Алло!!!
Звонили из диспетчерской такси. Обрадовали, что машина подана и ждет.
– Спасибо…
Какая-то идиотская ситуация! Он же должен, должен был хотя бы позвонить или предупредить! Может, что-нибудь случилось?
Звякнул колокольчик в ее мобильном, просигналивший о свежей почте – Катя пользовалась безлимитным Интернетом. Наверняка, очередной спам. На всякий случай она открыла почту.
Это было письмо. И Катя оставила бы его на потом, если бы не имя вложенного файла.
"Гена".
Она опустилась на скамью, рядом со старичком, надевавшим бахилы, открыла текст.
"Здравствуй, Котенок…"
Котенком ее называл только один человек. И не Гена.
"… Что ты переживаешь в настоящий момент, а? Не самые приятные минуты, согласись. Примерно то же самое переживала и переживаю до сих пор я. По твоей милости. И пусть до тебя, наконец, дойдет, что неосторожным словом можно сломать жизнь близкому человеку. И дешевым "извини" не отделаться. А ты была для меня очень близким человеком…
Тебе приятно осознавать, что ЕГО ты больше никогда не увидишь? Правда, здорово?
А ты его не увидишь. НИКОГДА. И как бы ни искала – не найдешь, можешь даже не пытаться.
Тот билет в театр прислала я. Знала, что у тебя есть дисконт от этого магазина. Когда-то это был наш с тобой любимый магазин. Если бы ты не стала ловить такси возле театра, я придумала бы что-нибудь другое. И если бы ты не пригласила его смотреть свои трубы, он напросился бы сам. Поверь, он умеет это делать. Тебя не насторожило, что он, как и ты, тоже любит Нору Джонс, лакричные конфетки, гранат? Анну Ахматову? И что угадал с герберами? И много чего еще? А какой он хороший человек – помог одинокому автомобилисту на ночной улице! Ну, как в такого не влюбиться? Ты, ведь, влюбилась, верно?
Те ребята у Инженерного замка не были грабителями. Просто хотели усилить впечатления. Жаль, не успели, а то бы он их очень красочно раскидал…
Конечно, авария, немного спутала планы, но нет худа без добра, не пришлось придумывать продолжение романа.
В квартиру, которую он "купил", можешь не ездить. Там живет совсем другой человек. Единственная правда во всей этой истории – его имя. Так удобней, чтобы не запутаться.
Он не из Калининграда. И не из Питера. Он профессиональный "разрушитель семей". Его нанимают ревнивые мужья, чтобы проверить своих жен на верность. Недешевое, кстати, удовольствие. Но для тебя мне ничего не жалко. Пьеса была сыграна отлично, уверена ты не скучала.
Надеюсь, теперь ты понимаешь меня, и не будешь держать зла.
Желаю счастья, Котенок. Твоя Алина.
P.S. Не ищи его. Он профессионал.
Да и зачем искать?
Катя выронила мобильник, розовый чехольчик отлетел в сторону. Старичок в бахилах бодро, по-молодецки подскочил, поднял и телефон и чехольчик, протянул ей.
– Пожалуйста… Девушка, с вами все в порядке? Эй! Девушка?
Она взяла трубку с чехлом, не глядя бросила в сумку. Минут десять просто сидела и смотрела в одну точку.
Наверно, те, кто видел ее сейчас со стороны, посчитал бы, что у нее кто-то умер. Правильно бы посчитал. Умер. И как теперь жить?
Она даже не плакала. Это все потом. Сейчас полнейшее опустошение. Поднялась, вышла из больницы, оставив на скамеечке пакет с вещами…
– Девушка, вы забыли…
Она ничего не видела. И никого. Просто шла по инерции вперед, словно заведенная кукла со стеклянными глазами. Отличие в том, что у куклы есть моторчик. У Кати не было. У нее уже ничего не было.
И она не знала, куда идет. Ей просто хотелось отсюда уйти. Куда-нибудь, где нет дорогих подруг и дешевых недругов. Где вообще никого нет! И ничего!.. Даже музыки…
А она опять звучит в голове. Словно нарочно… "Санрайз, санрайз…"
Замолчи, Нора! Я не хочу!!!
"Сюрпрайз, сюрпрайз…"
Заткнись!!!
– Мама, смотри! Тетенька поет!
Катя замерла. Песня продолжала звучать. И судя по репликам прохожих, ее слышала не только она.
…Певица стояла в глубине больничного двора, в том самом месте, где вчера Гена обнял Катю. Та, из ресторана. Сегодня на ней был красный плащик и красные сапожки. Гитарист сидел на складном стульчике. Теперь им подыгрывали толстый клавишник и перкуссионист-кавказец, стоявшие сзади. Причем клавишник играл одной рукой. Господи! Да это же… Это же те хулиганы, что напали на них у Инженерного замка! Девушка пела в микрофон, небольшая колонка усиливала звук, и песню можно было услышать даже с шумного проспекта.
Больные распахнули окна и столпились возле окон, а бдительные сестры кричали, что на территории больницы запрещено шуметь.
"Сюрпайз, сюрпрайз…"
"Его встретила какая-то девушка… В красном плаще…"
Катя очнулась, развернулась и побежала к музыкантам.
Певица улыбнулась, увидев ее, и помахала рукой. Гитарист тоже дружелюбно покивал. И "хулиганы" тоже улыбнулись. Она остановилась в паре шагов от них.
"Не ищи его… Он профессионал…"
– Девушка… Вы забыли снять бахилы…
Катя резко обернулась.
…Гена стоял на дорожке, опираясь одной рукой на костыль. Во второй руке держал огромный букет белых гербер.
– Привет… Мне пришлось уйти пораньше, подготовить сюрприз… Ты, наверно, решила, что я сбежал? Извини, если пришлось поволноваться.
– Зачем? Все это? Кто они?..
– Дело в том… Я хотел тебе кое в чем признаться… Надеюсь, в их присутствии ты не дашь мне в морду…
Катя опустилась на скамеечку.
– Дурак… Никогда больше так не делай.
* * *
Накануне вечером.
– Алина… Вот твой аванс… Будем считать, что между нами не было никакого договора.
– Не поняла… Гена, какие-то проблемы? Что значит, никакого договора?
– Задача оказалась невыполнимой. Извини.
– Почему?! Все же идет по плану!
– Не совсем… До свидания… Мне пора на осмотр.
Он неуклюже развернулся на костылях и поковылял в палату.
– Погоди! Ты ей все расскажешь?
– Да… Завтра… После выписки, – не поворачиваясь, ответил он.
– И все-таки, Ген? Что случилось?!
Он остановился, затем так же неуклюже развернулся и посмотрел на собеседницу.
– Хочешь совет? Найди себе кого-нибудь… Только не устраивай никаких комбинаций… Они не помогут… Потому что это в чистом виде божий промысел.
"Или не божий", – добавил он про себя и скрылся за дверью палаты.