В сборник "Фатум" Елены Небесной вошли восемь рассказов, разнообразных по тематике, но объединенных остротой сюжета и драматизмом. Читатель сможет окунуться в мир мистики, где рядом с людьми обитают русалки и демоны, а реальный мир оказывается всего лишь иллюзией.
Рассказы Елены Небесной понравятся истинным любителям мистического хоррора, ведь в них никогда не знаешь, что ждет тебя за углом на темной сельской улице или что скрывается на дне озера. Но эти захватывающие и волнующие рассказы еще и о настоящей любви и преданности, о поисках смысла бытия и о выборе, который может навсегда изменить жизнь.
Содержание:
Фатум 1
Портрет 4
Пришельцы 7
Ева 8
Ведьма 11
Русалка 14
Остров 16
Рамзес 19
Елена Небесная
Фатум (сборник)
Фатум
Было холодно. Ночной перрон большого города и одиноко стоящая фигурка. Вокруг были пассажиры и провожающие, но она была обречённо одинокой, и казалось, весь мир отгородился от неё, как-то забыл и почти вычеркнул из своего бытия. Это было заметно. Подошёл поезд. Фигурка встрепенулась и медленно пошла в толпу садящихся пассажиров. Вагон был общий, душный и грязный. Вот место. Опять оцепенение. Наконец перрон вздрогнул и медленно поплыл: начался дождь, и косые струи заплакали по стеклу. Громкий и сиплый голос проводницы привёл в чувство и вернул в реальность: давайте ваш билет, куда едете?! Ах да… Лена начала искать его. Боже мой! Куда же он девался? Он был в руках, когда она садилась на поезд, и проводница его уже видела. Она опять, наверное, положила его обратно, в сумочку, а там и деньги, и документы на поступление в институт. Сумочка… но её на плече не оказалось. А дальше – опять противный звон в ушах и сквозь пелену – лицо подвыпившей проводницы, бурно жестикулирующего начальника поезда и угроза высадить на первой же станции, голоса сочувствующих пассажиров. Но не было билета, не было денег на покупку нового, значит, не было и права ехать. Что-то не пускало её туда, до намеченной черты, не давая возможности начать новую жизнь, что-то тащило назад, хватая за горло, мешая сказать какие-то слова в своё оправдание, начать просить, плакать, хоть что-нибудь сделать, вызвать сострадание и выпутаться из этой нелепой ситуации.
Опять перрон, мокро и одиноко, маленький убогий вокзал, бессилие от невозможности что-либо предпринять. На этой крохотной станции не было даже милиционера. Хотя это ничего не меняло – она не в силах была бы объясниться с ним. Наконец после долгих хождений туда-сюда по перрону, Лена, опустившись на влажную вокзальную лавку, заснула. Сон был сплошным запутавшимся и затянувшимся кошмаром с небольшими периодами передышек и погружений в неистовые ужасы.
Вот отчим с топором, как в детстве, гоняется за ней, грозясь убить. Слёзы мамы. Вот любимый её предаёт и бросает в глаза, что уходит к другой, какие-то похороны, расплывающиеся лужи крови, медленно обволакивавшие её, и уродливые рожи вокруг, тянущиеся к ней. Бред закончился с первым лучом солнца, скользнувшего по лицу. Лена проснулась. Надо было что-то делать, куда-то идти…
Вокруг вокзала располагались дома небольшого посёлка. Они стояли по обе стороны большой, очевидно, центральной улицы. Там, за заборами, начиналась утренняя жизнь, спокойная и обыденная, но какая-то очень отстранённая, как в кино. Эта окружающая жизнь её не касалась: она была рядом, но её уже как бы не было в ней. Казалось, её даже никто не замечает вовсе. Ноги несли куда-то её тело, но не было желаний, ничего не хотелось. Куда она идёт? Зачем? Вот и посёлок закончился, началась роща. Нежные ветви берёз касались иногда лица, но тоже, как в кино, не вызывали никаких ощущений. Она уже давно думала о смысле жизни, боролась и цеплялась за неё, пыталась как-то существовать. Иначе и не назовёшь эту её жизнь – вечная балансировка на канате и неизменное падение, и снова канат, с тупиком в конце, и всё нужно начинать сначала. У неё нет больше сил, ей не просто не везёт – это что-то другое… Лена остановилась, сердце её билось в груди как-то медленно. Холодный пот выступил на лбу. Она вдруг поняла, что стоит у последней черты: позади развалины, впереди бездна. Её душа спокойна, она почти смирилась с этим. Всё вокруг, как во сне, начало замедляться. Вот она ступила на железнодорожное полотно, скорее выкарабкалась на него по насыпи, и так быстро! Как это у неё получилось? Галька скрипит под ногами, гудок подходящего поезда, вот она – "черта" – нужно просто расставить руки и шагнуть или просто стоять и ждать… Вот он конец всему, а может быть, начало?!
"Лена! Лена!" Истошный крик как из фильма ужасов пронзил пространство. Кто может её знать здесь, кто посмел оторвать её от "черты"?! Осталось только лишь переступить!
Полная женщина бежала ей навстречу, истошно выкрикивая её имя, незнакомая совсем. Вот уже рука её потянула за плечо, пухлая, сильная. "Чего удумала? Ты ещё пригодишься в этой жизни, красивая, молодая, здоровая, иди за мной!"…
Вот, шаг от "черты" в сторону, назад, зачем?!
Реальность опять обрушилась тяжким грузом, но за ней пришла надежда. Женщину звали Марина. Она стащила Лену с насыпи и, увлекая её за собой, стала уверять, что кошмар закончился и теперь, оказавшись в надёжных руках, та будет иметь всё: и работу, и кров, и надежду на будущее. Окружать её будут "сёстры" и "братья" по несчастью, такие же, как и она сама. Якобы на Марину снизошло озарение: так она узнала её имя и что произойдёт, если ей не вмешаться и не перехватить её на краю пропасти. Она уже не одну душу вот так караулит и выхватывает у бездны. Объяснять ничего не требовалось, и на душе у Лены стало спокойней.
Вскоре они с Мариной подошли к какой-то стройке, посередине зиял огромный свежевырытый котлован, вокруг которого жались аккуратные голубенькие вагончики с красивыми пёстрыми занавесками. Остановившись возле одного из них, Марина постучала. Их попросили войти. Внутри был полусумрак. В углу за маленьким столом сидела женщина. Даже сквозь неясный свет бросилось в глаза, насколько она была грациозна и красива, как пантера перед прыжком. Женщина на секунду подняла голову от работающего компьютера, и Лена ощутила, как холодок пробежал по её спине – настолько бездонным и одновременно испепеляющим был её взгляд. Опять склонившись над монитором и уже не отрываясь, она как бы вскользь спросила Марину, вовремя ли та успела и, не дожидаясь ответа, проронила с улыбкой: "Вопрос глупый, если вы здесь"… Марина, выдержав паузу, начала сбивчиво объяснять от имени хозяйки, что Лене больше не надо волноваться, что она теперь в семье. Всё было загадочным и малопонятным, но ей был обещан отдых и надежда, что всё устроится…
И всё устроилось. Прошло несколько дней. Лена пришла в себя. Она понемногу осваивалась на новом месте и привыкала к новой жизни. "Семья" – это была всего лишь большая стройка, где "родами" были разные строительные бригады – отдельно женские и отдельно мужские. Ими всеми руководила та прекрасная и строгая начальница, в вагончик к которой её приводила Марина в первый день их знакомства. В таком же вагончике поселили и её, но только гораздо большем, так как там уже жили шесть девушек и Марина тоже. Марина была бригадиршей и старше их всех по возрасту. Ей было лет тридцать пять – сорок. Остальные девушки были молоды – от восемнадцати до двадцати пяти лет, крепкие, здоровые. Они быстро обучили Лену всему тому, что умели сами – штукатурить, малярить и другим специальностям, необходимым на стройке, всему тому, что она никогда не умела и даже не думала, что может научиться. От природы ей досталась тоненькая изящная фигурка, не приспособленная к физическому труду, и романтическая натура. Мечту поступить сразу же после школы в гуманитарный вуз не дали осуществить вечные семейные неурядицы и окончательная ссора с отчимом, который выгнал её из дома. Скитания по квартирам, "летания" по работам то секретарём, то посыльной, укрепили ее в убеждении, что поступить в институт – это единственное, на что стоит тратить силы. Очутившись на этой стройке, она обнаружила в себе новые возможности и таланты.
Жизнь текла обыденно. Работа, отдых, еда. Был подписан контракт на два года работы на стройке. Им выдавался небольшой аванс на еду и одежду, остальные деньги одной суммой будут выплачены, когда закончат объект, через два года. Поэтому Лена не торопилась жить. Было время медленно ждать счастья, когда закончится эта непривычная и, в принципе, чужая ей жизнь, и она опять приблизится к своей мечте – стать тем, кем она хочет и на что претендует её самолюбие.
Но среди этой обыденной жизни происходило много странного и необъяснимого; всё время возникали вопросы, на которые невозможно было получить ответ. Как Марине удалось спасти Лену от самоубийства? В быту она оказалась очень вульгарной, самоуверенной и грубой особой. В конце каждой недели она устраивала жуткие попойки с другими бригадиршами, которые заканчивались издевательствами и унижениями избранных ими более слабых и тщедушных жертв. О каком человеколюбии и доброте тут можно вообще говорить?! Но надо отдать должное железному порядку, что царил на стройке. Все вольности и гуляния допускались только в выходные дни. Что касалось работы, все было организовано на высшем уровне и все чётко знали свои задачи. И те же бригадиры, что расслаблялись на досуге, были профи и ответственно относились и к работе, и к порядку, царившему на стройке. Суровыми были и наказания за любые непослушания и погрешности в работе: людей держали на хлебе и воде, заставляли сутками сидеть в тёмном помещении, а того, кто сильно сопротивлялся строгому укладу или хотел покинуть стройку, неизменно водили к начальнице в вагончик, после чего человек становился другим. Он менялся после этого визита до неузнаваемости – становился послушным и беспрекословно подчинялся. Что делала с нарушителями начальница, оставалось загадкой. Но то, что над людьми не проводилось никаких телесных экзекуций, было очевидно – заметить какие-либо следы от побоев или каких-то увечий у значительного количества побывавших там штрафников было бы трудно. На стройке трудилось, по меньшей мере, человек двести разного разношерстного люда, но кроме панического страха побывать "на ковре" в злополучном вагончике главной леди, которая восседала там за своим компьютером, как королева на троне, никаких других объяснений никто не давал. И имя у неё было странное – Агнесса Георгиевна. Оно совсем не подходило ей, очень молодой, почти девчонке. Не лепилось к её хрупкой, точеной фигуре даже то, что нужно было называть её по имени-отчеству. Никто не слышал, чтобы она повышала на кого-то свой голос, ни при каких обстоятельствах, что бы не случилось, но все знали одно: она здесь главная, более того, она владычица. Одевалась Агнесса тоже весьма странно: всегда в брюках, типа галифе, безукоризненно сшитых, в сапогах почти до колен и с тросточкой в руке – ну чистая "гестаповка". Так и называли её все за глаза.
Лена была прилежна в работе и приятна в общении. Она быстро подружилась со многими на стройке, а больше всех с Аллой, весёлой хорошенькой блондинкой, немного старше, чем она. Единственным недостатком подруги были два недостающих зуба спереди, отчего та была похожа немного на жертву пьяного кутежа. Но та не говорила про причину своей потери, а Лене не хотелось бесцеремонно лезть ей в душу, потому ещё, что и Алла не докучала ей своими расспросами. Лена быстро привыкла к такому облику своей подруги, сразу взявшей её под свою опеку. Что лучше не попадаться на глаза Агнессе, Лена усвоила и без дружеской подсказки.
Так прошёл месяц, другой. Стараясь не задавать лишних вопросов, Лена всё же многое поняла. Их организация получает подряды на строительство домов, но чаще строит под заказ. Строит быстро, добротно и недорого, в основном сначала на свои средства, а потом на деньги заказчиков. Люди покупают себе квартиры в еще недостроенном доме по заниженным ценам – весьма доступный вариант для молодых семей. Ведь те же квартиры после сдачи дома, подорожав почти вдвое, будут мало кому из них по карману.
И этот такой выгодный и весьма хлопотный бизнес держит в руках их Агнесса?! Маловероятно, она скорее лишь играет роль великой начальницы. Но тогда почему её все так боятся? Так размышляла Лена одним долгим осенним вечером. Дождь монотонно моросил за окном, как тогда на вокзале. Стало неуютно, а с открывшейся двери, пропустившей еще больше ненастья в вагончик, вынырнула ещё одна неприятность в образе Марины – её срочно требовала к себе сама "королева". По спине пробежал холодок от такого неожиданного приглашения, но пришлось овладеть собой и следовать за бригадиршей. В голове стучал один вопрос: что она сделала не так? Перебирая в памяти всё прожитое, но всё же не найдя ответа, она вдруг очутилась перед знакомым вагончиком начальницы. Марина, распахнув дверь вагончика, осталась снаружи, кивком головы предлагая Лене войти. Внутри было довольно тусклое освещение и, проронив "здравствуйте", она не сразу рассмотрела Агнессу: та сидела за столом, склонившись над какими-то бумагами. Наконец, оторвавшись от них, она остановила свой взгляд на застывшей у порога фигурке девушки. Этот взгляд был спокойным, но каким-то зловещим и неприятным, пронизывающим насквозь. А вот и нет в ней ничего страшного, успокаивала себя Лена, главное не бояться. "Не бойся, – проронила начальница, продолжив её мысли, – ведь ты ни в чём не провинилась, впрочем, не отличилась никак тоже. Хотя мне такой помощник как раз и подойдёт – будешь моим секретарём", – прозвучало как приговор. Вот и всё. Остался в душе только осколок её взгляда и ощущение, как у края пропасти…
Жизнь стала немного другой и потекла быстрее. Лене пришлось привыкнуть и к экзальтированной внешности, и к неприятному взгляду своей начальницы. Теперь приходилось не только работать с ней рядом, а и сопровождать её повсюду, на разных встречах, приёмах, кабинетах разных начальников. Вне стройки Агнесса Георгиевна оказалась немного другой, как и предполагалось. К приятному удивлению, она была изысканной модницей, менявшей каждый день наряды, жила в роскоши люкса прекрасного частного отеля в областном центре и ничто человеческое ей было не чуждо. Конечно, это все скрывалось за семью печатями, и Лене оставалось только догадываться, какими удовольствиями пользовалась их строгая "королева стройки" в своей двойной жизни. Приходилось помалкивать и скрывать и от девчонок, и от подруги Аллы о своих открытиях, так как инстинктивный страх перед Агнессой не покидал её никогда, даже когда та становилась иногда расслабленно доброй и одаривала её подарками. Она чувствовала себя как укротитель рядом с пантерой: один неверный шаг и… всегда на краю. Неизменной её начальница оставалась лишь на стройке, со своими подчиненными, всегда в одном обличии. Следуя за ней повсюду, не удавалось Лене никогда только одно – присутствовать на её экзекуциях, – её всегда отсылали с каким-то поручением.
Шло время, просто бежало. Подходил срок окончания контракта. Всё было хорошо, но вот кошмары по ночам опять вернулись. Лене начали сниться всё те же страшилки, что и в прежней жизни, опять заставляя сражаться каждую ночь с монстрами и демонами, но теперь это якобы происходило всегда в одном месте – вагончике, где восседала на своем стуле, как на троне, зловещая Агнесса. Но, несмотря на эти страшные ночи, каждый приходящий день приносил столько оптимизма и радости, что оправдывало все её переживания, связанные с ними. Однако была ещё одна причина, волновавшая её, которую она боялась больше своих кошмаров. Это было счастье, внезапно обрушившееся на неё, как лавина, простое человеческое счастье, о котором мечталось, но не думалось, что оно может быть совсем рядом.
Раньше все эти дни работы на стройке заканчивались обычно ночными грёзами о новой жизни, вернее о возвращении в обычную жизнь. То, что с ней сейчас происходило, было похоже на какую-то фантасмагорию или мираж, который длился уже почти два года. И вот цель близка – какой-то месяц до завершения строительства и её контракта, у неё будут деньги и свобода! Это даст ей возможность восстановить документы, попробовать опять поступить в институт, вновь обрести все права на существование. Но то, что ворвалось в её жизнь совсем недавно, потихоньку отодвинув сладкие грезы на второй план, совершенно изменило и взбудоражило её до этого почти спокойное бытие. Это была любовь. Его звали Алексей. Вообще-то на стройке запрещались всякие симпатии и любовные похождения, но у Лены и Алексея не было ничего, кроме пары взглядов, заставивших их заинтересоваться друг другом. Оба потом стали искать повод для встреч, якобы случайных, и Лена всё чаще стала замечать, как мысли о нём заполнили её дни и ночи. Всё чаще теперь она вспоминала своего бывшего возлюбленного Рому, думы о котором были уже не так горьки и в сердце не вонзались, как прежде, тысячами маленьких иголочек. Она сравнивала, сопоставляла его с тем другим и была рада, что вновь возникшее чувство почти залечило её душевные раны. Рома во многом проигрывал Алексею – и ростом ниже, и лицом не краше, и вообще ей очень повезло, что вот такой парень достаётся именно ей.