- Я тоже на этом споткнулся, - заметил инспектор. - А потому и склонился к версии, что грабитель пришел откуда-то со стороны.
- Итак, преступник не обнаружен ни в доме, ни вне дома. На месте происшествия оставались лишь я и свидетель преступления - Кода. Потерпевший не может одновременно являться преступником. Какой дурак станет стрелять сам в себя? Значит, остается Кода. Если из двух вычесть один… Из двоих один - потерпевший. Если исключить его, то остается преступник.
- Значит… Значит, это он?! - хором воскликнули мы с инспектором Хатано.
- Да. Мы чересчур увлеклись ложной версией. И один человек выпал из поля нашего наблюдения. Он изобрел прекрасный способ отвести от себя подозрения - выступил в качестве основного свидетеля, близкого друга потерпевшего…
- Значит, ты с самого начала все знал?
- Нет. Я только сегодня понял. А в тот вечер видел всего лишь чью-то тень.
- Довольно убедительно, но… Кода - убийца?.. Нет, не верю! - Я закусил губу.
- Увы, это так. Мне нелегко называть друга преступником. Но в противном случае вся тяжесть вины падет на несчастного сумасшедшего. А кроме того, Кода совсем не так прост. Он не тот человек, за которого себя выдает. Посмотри, как он действует. Коварство его не знает границ! Обычному человеку такое не по зубам. Он - оборотень! Дьявол!
- У вас есть доказательства? - Инспектор был верен себе. Его интересовали не эмоции, а факты.
- Кроме него, некому было совершить злодеяние, а значит, преступник - Кода. Разве это не самое главное доказательство? Впрочем, если вам мало, у меня есть и другие. Мацумура-кун! Помнишь, как он ставит ноги?
У меня перехватило дыхание. Я и подумать не мог, что Кода - злодей, а потому совершенно упустил этот момент из виду. А ведь и в самом деле, тот здорово косолапит!
- Вот вам одно доказательство. Но есть и еще. Более веское.
Хироити вытащил из-под простыни алюминиевый футляр для очков и протянул его Хатано. Рассказав, как обстояло дело с футляром, Хироити добавил:
- Это футляр Цунэ. Если преступник - Цунэ, то зачем бы ему закапывать свою вещь на цветочной клумбе? Ведь никто не заметил, что футляр валялся на месте происшествия… То, что старик закопал его в землю, доказывает как раз обратное - его невиновность. Почему же тогда Цунэ спрятал его? На то есть причина. Не понимаю, как ты, Мацумура-кун, этого не заметил. Ведь мы каждый день вместе ходили на море…
По словам Хироити, выходило следующее. Кода был близорук и носил очень сильные очки. Но когда он приехал в усадьбу Юки, то обнаружил, что забыл дома очешник. Вообще-то футляр нужен не так уж часто, но во время купанья очки приходится снимать, а потом, они вечно теряются. Старый Цунэ посочувствовал Коде и одолжил ему свой футляр. Все знали об этом - и Симако, и слуги, - только я по рассеянности ничего не заметил. И вот, увидев на полу кабинета свой футляр, Цунэ спрятал его, чтобы выгородить Коду.
А проявил он такую заботу из-за того, что был немало обязан его отцу. Собственно говоря, и в дом Юки его приняли по рекомендации отца Коды. Старик питал особую слабость к сыну своего покровителя. Это обстоятельство было известно и мне. Но инспектор сразу нащупал в рассуждениях Хироити уязвимое место:
- А почему старик так легко заподозрил именно Коду? Вам не кажется странной такая поспешность в суждениях?
Тень промелькнула по лицу Хироити.
- Не кажется. Если я расскажу вам, в чем дело, вы сразу поймете мотивы преступления Коды.
Коротко говоря, Хироити, Симако и Кода составляли пресловутый любовный треугольник. Оба они уже давно добивались этой красивой девушки, и между ними шла глухая, молчаливая борьба. Я уже говорил в самом начале, Хироити был гораздо ближе с Кодой, чем со мной. Тесная дружба связывала еще их отцов. А я практически не догадывался о соперничестве между Кодой и Хироити. Мне было известно, что Симако помолвлена с Хироити, но я смутно чувствовал, что и Кода девушке не совсем безразличен, хотя мне, конечно, и в кошмарном сне присниться не могло, что дело дойдет до такой крайности.
- Стыдно признаться, но мы с Кодой частенько ссорились из-за пустяков, когда бывали одни, а случалось, даже дрались. Катаемся по земле, молотим друг друга и орем: "Симако - моя!" - "Нет - моя!" Хуже всего то, что мы так и не могли понять, кому она отдает предпочтение. Симако в равной мере была приветлива с нами обоими. Возможно, Кода совсем потерял голову и в конце концов решил убрать меня с дороги: ведь это я был помолвлен с Симако-сан. Цунэ знал о нашей вражде. В день, когда произошло преступление, мы поссорились всерьез. Это случилось в саду, и, должно быть, Цунэ подслушал наш разговор. Увидев футляр в кабинете, преданный старик почуял неладное. Ведь Кода нечасто бывал в кабинете моего отца, к тому же после он утверждал, что, услышав выстрел, сразу бросился в дом позвать на помощь, - но ведь футляр-то лежал не у двери, а у окна!
…Таким образом, все вроде бы прояснялось. Логика Хироити, похоже, убедила даже недоверчивого инспектора. Оставалось только одно - отыскать на дне пруда пропавшие вещи. По случайному стечению обстоятельств в тот же вечер инспектору Хатано позвонили из полицейского управления прямо в больницу и сообщили добрую весть: со дна пруда в усадьбе Юки извлечены пропавшие золотые вещи, а также пистолет, башмаки и даже стеклорез. Как вы уже, вероятно, догадались, выудил их все тот же Акаи. Когда я встретил его возле усадьбы Юки, перемазанного грязью, он занимался отнюдь не рыбной ловлей. А я-то еще подозревал его… Оказывается, он талант, сыщик-любитель!
В ответ на мое восторженное замечание Хироити сказал:
- Я давно это понял. Помнишь, как он выследил Цунэ, когда тот закапывал футляр? И у Мицуо Котоно он побывал. Он все время шел точно по следу и подталкивал меня к догадке.
Сам я не видел, но говорили, что башмаки были привязаны к тяжелой пепельнице носовым платком с инициалами S. К., выведенными тушью. Видно, Кода никак не предполагал такого поворота дел и допустил непростительное легкомыслие, воспользовавшись меченым носовым платком.
Разумеется, на следующий же день Коду арестовали по подозрению в попытке совершить убийство. Однако он вел себя с непонятным спокойствием и проявил редкостное упрямство. Сколько его ни допрашивали, он ни за что не желал сознаваться. Однако, когда Коду просили объяснить, где он находился непосредственно перед выстрелом, он молчал, словно набрал в рот воды. А стало быть, алиби у него не было. Сначала он все твердил про то, что "решил проветриться", но по свидетельству секретаря генерала, пробывшего весь вечер в комнате рядом с прихожей, "Акаи действительно выходил за сигаретами, а Кода не появлялся". В общем, улик было более чем достаточно - и признание становилось необязательным. Алиби Коды теперь никто бы уже и не поверил. Его заключили в тюрьму, и он должен был предстать перед судом.
Тени в дюнах
Спустя неделю я нанес семейству Юки визит. Мне стало известно, что Хироити выписали из больницы.
Обстановка в усадьбе была по-прежнему напряженной, нетрудно понять почему. Единственный сын, Хироити хотя и выжил, но остался калекой. Генерал и госпожа Юки каждый по-своему изливали мне свое горе. Сложнее всего дело обстояло с Симако. Как рассказывала госпожа Юки, та из сострадания ухаживала за беспомощным Хироити, словно любящая жена.
И только Хироити оказался гораздо бодрее, чем я ожидал; он, словно забыв о кровавых событиях, вынашивал план собственной книги.
Вечером приехал вездесущий Акаи. Мне стало неловко оттого, что я подозревал его, и я разговаривал с ним более приветливо, чем обычно. Хироити тоже был рад приезду доморощенного сыщика.
После ужина мы, пригласив Симако, отправились к морю прогуляться.
- На костылях ходить куда проще, чем я предполагал. Смотрите, я даже бегать могу! - и Хироити рванулся вперед. Полы его кимоно развевались, новенькие костыли ударяли о землю тоскливо и глухо.
- Осторожнее! Осторожнее! - Симако бросилась за ним вдогонку.
- А не отправиться ли нам в Юигахаму на представление? - предложил Хироити.
Акаи засомневался:
- Вы не устанете?
- Ничего, тут не так далеко. А до концертного зала и километра не будет.
Почему-то новоиспеченные калеки радуются прогулкам, как дети, едва научившиеся ходить. Перебрасываясь шуточками, мы побрели по залитой холодным лунным сияньем дороге. Потом разговор угас, и мы уже долго брели в полном молчании, когда Акаи вдруг рассмеялся - видно, вспомнил что-то очень забавное. Он все никак не мог остановиться - шел и смеялся.
- Акаи-сан! Что это вас так насмешило? - не выдержала Симако.
- Да так, ничего, пустое, - продолжая хихикать, проговорил Акаи. - Просто мне сейчас пришла в голову одна чрезвычайно забавная мысль. Все думают, что нога человека должна соответствовать его росту: у маленького человека маленькая нога. Оказывается, нет. У коротышек бывают несообразно большие ноги. Ну не потеха - большие ноги у коротышек, ха-ха-ха! - Акаи снова захохотал.
Симако из вежливости улыбнулась, хотя явно не поняла, что тут смешного.
Все-таки у Акаи много причуд. Странный он тип…
Ночная Юигахама бурлила и сверкала как в праздник. Начиналось представление в духе кагура. Мы сидели в уютном кафе, потягивая прохладительные напитки, когда Акаи совершил очередную бестактность.
Исследуя дно злополучного пруда, он осколком стекла сильно порезал палец и ходил теперь забинтованный. В кафе бинт развязался, и Акаи безуспешно пытался затянуть узел зубами. Симако, заметив его мучения, предложила:
- Давайте я помогу!
Но Акаи невежливо промолчал и сунул свой палец под нос сидевшему совсем на другом конце стола Хироити:
- Хироити-сан, не откажите в любезности!
Нелепый он все-таки человек. И к тому же упрямый.
В конце концов между Акаи и Хироити завязалась беседа на излюбленную тему. Оба они показали себя в недавнем деле настоящими детективами, перемудрили полицию - и естественно, разговор пошел весьма оживленный.
В итоге все кончилось тем, что они снова принялись перебирать прославленных сыщиков. И как всегда, объектом нападок Хироити стал его традиционный "соперник" - Когоро Акэти.
- Этот Акэти просто умных преступников не встречал! - кипел Хироити. - Ловит самых заурядных жуликов, но форсу-то, форсу… Тоже мне гениальный сыщик!
Разговор продолжался и после того, как мы вышли из кафе. Как-то само собой получилось, что компания разделилась надвое, и мы с Симако далеко оторвались от увлеченных беседой Акаи и Хироити. Симако шла по пустынному берегу и пела. Мелодия была мне знакома, я с удовольствием подпевал. Лунный свет серебрил гребни волн, свежий ветер раздувал полы и рукава кимоно и относил звуки нашей песни к далекому лесу.
- Давай напугаем их? - предложила Симако. Мы оглянулись: доморощенные детективы все еще были увлечены беседой. Они изрядно от нас отстали. Симако подбежала к высокой дюне и поманила меня рукой. Я тоже развеселился: мы были похожи на играющих в прятки детей.
- Ну куда они там подевались? - Симако нетерпеливо высунулась из-за дюны. Вскоре послышались звуки шагов и голос Хироити, окликавшего нас.
- Не могли же они потеряться! - произнес следом за ним голос Акаи. - Ладно, присядем здесь, отдохнем. Наверное, трудно идти по песку на костылях…
Они устроились совсем рядом с нами: теперь нас разделяла только невысокая дюна.
- Здесь нас никто не услышит. По правде сказать, я хотел бы поговорить с вами с глазу на глаз… - сказал Акаи.
Мы с Симако намеревались выскочить из убежища с громкими устрашающими воплями, но тут азарта у нас поубавилось. Подслушивать нехорошо, и, невольно оказавшись в таком положении, мы не знали теперь, как быть.
- Скажите, вы действительно верите в то, что Кода - преступник? - спросил Акаи как-то очень серьезно.
Что он опять задумал? Однако тон Акаи заставил нас с Симако насторожиться.
- И верю, и не верю, - признался Хироити. - Но если на месте преступления были только мы двое, причем потерпевший один из нас, то что еще остается? Да и улик слишком много - носовой платок с меткой, футляр для очков… Но все-таки я еще сомневаюсь.
- Кода представил алиби. У меня есть приятель в суде, и я знаю то, чего еще не знают другие. Кода солгал, сказав, что выстрел застиг его в коридоре. А солгал он единственно потому, что в тот момент занимался неподобающим делом… Украдкой читал дневник Симако-сан! Это многое объясняет. При звуке выстрела он бросился прочь, забыв раскрытый дневник на столе. Выстрел его вспугнул, иначе бы он, конечно, уничтожил следы "преступления" - положил дневник на место. Значит, стрелял не он.
- А зачем он читал дневник?
- Вы не знаете? Он хотел выяснить, кому принадлежит сердце Симако. Бедный Кода-кун, представляю, что он пережил.
- И в суде поверили этому объяснению?
- Нет, не поверили. Ведь против Коды действительно слишком много улик.
- Да, оправдание слабое.
- И тем не менее я могу привести еще факты, доказывающие его невиновность. Первое: если он и в самом деле хотел убить вас, то почему звал на помощь, не убедившись, что вы мертвы? Зачем было так торопиться? Это уж совершенно не вяжется со скрупулезностью подготовки к убийству - я имею в виду ложный след и все прочее. Второе: если Кода приложил столько усилий, чтобы полиция не разгадала уловку со следом, то почему же он не изменил походку? Упущение непонятное. Это только на первый взгляд просто убить человека: выстрелил - и готово. Нет, все гораздо сложнее. А уж если преступник стремится свалить вину на другого… Тут и вовсе запутаешься.
Вы посчитайте, сколько неразрешенных загадок в одном этом деле: чужой футляр для очков, башмаки, ложный след, забытый дневник, найденные на дне пруда золотые вещи… Если бы сыщикам удавалось разгадать каждую мелочь, ни один самый хитроумный преступник не ускользнул бы от наказания. Увы, подобных высот мы еще не достигли, и порой остается уповать на счастливый случай, все же приводящий к раскрытию преступления. Главное - выудить в море фактов и фактиков то, что станет ключом к разгадке. Я с детства привык обращать внимание на мелочи: с какой ноги идет человек, в какую сторону выкручивает полотенце, как надевает костюм. Подобные малозначащие детали порой оказываются бесценным свидетельством. В нашем деле такая "мелочь" - пресловутый платок с меткой, которым были привязаны к пепельнице башмаки, а точнее - узел на этом платке. Я извлек вещи, не развязывая платка, и все вместе вручил инспектору Хатано, ибо это важное вещественное доказательство. Дело в том, что платок был завязан весьма необычным способом, так называемым продольным узлом. Обычно такие узлы делают только дети. Взрослые завязывают совсем иначе. Этот продольный узел нарочно не сделаешь… Я помчался к Коде домой и попросил его мать найти мне какую-нибудь веревку или что-нибудь в этом роде, где был бы узел, завязанный Кодой. К счастью, матери удалось найти кое-что. Узлы оказались самыми заурядными. Заподозрить Коду в изощренном коварстве я просто не мог: ведь он упустил из виду куда более вескую улику - метку! И этот факт тоже говорит в его пользу!
Акаи замолк. Хироити ничего не ответил. Наверное, был потрясен наблюдательностью своего собеседника.
Мы напряженно слушали, особенно Симако: дыхание ее участилось, хрупкое тело сотрясала мелкая дрожь. Видно, сердечко девушки уже почуяло неладное.
Ошибка
Акаи рассмеялся. Отсмеявшись, он наконец сообщил:
- Есть и еще один контрдовод. Очень смешной, ха-ха-ха! Знаете, с этими башмаками вышел просто курьез! Дело в том, что башмаки, извлеченные мною со дна пруда, совершенно не соответствовали отпечаткам ног преступника. Все остальное безупречно, но тут… Подметки у башмаков резиновые, а резина, как известно, от пребывания в воде не деформируется, так что можно с точностью определить размер ноги. Оказалось, что башмаки соответствуют десятому номеру. Однако… - Акаи снова подавил смешок. - Башмаки эти Коде и на нос бы не полезли! Когда я заезжал к его матери насчет носового платка, то заодно спросил и про размер ноги, оказалось, что Кода уже давно перерос десятый номер. Таким образом, невиновность его установлена. Башмаки совсем не его размера! Но ни полиция, ни судья пока не знают. Глупейшая ошибка! Может быть, это еще выплывет в ходе следствия. А может, пройдет незамеченным - если только в полиции не догадаются примерить найденные башмаки на подследственного.
Мать Коды сказала, что у сына не по росту большая нога. Думаю, именно в этом и коренится ошибка. Настоящий преступник несколько выше Коды. Он исходил из своих пропорций и, видно, решил, что у Коды размер должен быть меньше…
- Ну хватит. Контрдоводы я уже выслушал, - раздраженно оборвал его Хироити. - Пора перейти к заключению. Кто же, по-вашему, настоящий преступник?
- Вы, - спокойно сказал Акаи.
- Ха-ха-ха-ха! Ну вы шутник! Где это видано, чтоб человек сам в себя стрелял да к тому же топил в пруду отцовские золотые вещи? Не смешите меня. - Голос у Хироити, однако, сорвался на визг.
- Преступник - вы, - повторил Акаи тем же спокойным тоном.
- Вы серьезно? Ну и зачем бы мне это?
- Все предельно ясно. Пользуясь вашим же образным выражением, это вопрос простой арифметики. Из двух вычитаем единицу. Что получится, если мы исключим Коду как преступника? Останетесь вы, как это ни парадоксально. Преступник - вы. Посмотрите на ваш оби… Вы так и не научились завязывать правильные узлы. Но пояс завязывается на спине. Так что здесь могут быть и случайности. Я не зря попросил вас завязать мне бинтик на пальце. Взгляните, вот он, продольный узел. Еще одно доказательство, а?
Акаи говорил очень учтиво - но почему-то именно это производило гнетущее впечатление.
- Зачем мне стрелять в себя? Неужели я стал бы калечиться только затем, чтобы заманить Коду в ловушку? Я не настолько отважен.
В голосе Хироити зазвучала неуверенность. В самом деле, подумал я, сколь бы сильна ни была ненависть к Коде, но едва не лишить себя жизни… Нет, это уж чересчур. Потерпевший не может одновременно являться преступником. Акаи ошибся.
- О да. Именно это противоречие и помогло скрыть обман. Но вашей целью было не только стремление подставить под удар Коду, свалив на него вину в несовершенном им преступлении. Месть - линия побочная. - Акаи говорил очень медленно и раздельно. - Это виртуозное злодеяние. Только уж очень искусственное, как в детективном романе. Вы упивались возможностью сыграть разом три роли - потерпевшего, преступника, следователя. Это вы украли футляр у Коды и подбросили в кабинет. Вы утопили вещи в пруду, вы вырезали стекло, и следы в саду оставили тоже, разумеется, вы. Воспользовавшись тем, что Кода читал в соседней комнате дневник Симако (а подстроили это тоже вы), вы отвели пистолет подальше, чтобы не прожечь дыру и не оставить следов пороха, и выстрелили в себя. Вы знали, что первым на выстрел прибежит Кода, находившийся рядом. Тот скорей бы умер, чем признался, что тайком читал дневник своей возлюбленной, а потому и не мог сказать в свое оправдание ничего вразумительного.