- Меньше пей! Все вы одно говорите: меньше пей! на свое пью, не на ваше.
- Все же неловко…
- Чего неловко?
- Без жены-то.
- Ну уж, про это я знаю. Знаю я, как здешние-то бабы живут… Сволочь всё! - Макся плюнул.
- Полно-ко, Максим Иваныч.
- Не правда, что ли?
- И вы-то, мужчины, хороши: не клади пальца в рот.
- Ну уж, не женюсь… - сказал Макся и захохотал, а потом выругался.
- А что бы, если это я навернулась, - сказала немного погодя Наталья.
- Ты-то? жидка больно.
Наталья ушла со стыдом и со злостью на Максю. Почтальонкам она рассказала, что Макся ее всячески обозвал; но Макся о разговоре с Натальей никому не сказывал. Так дело о женитьбе Макси и кончилось ничем. Пробовала было старшиха советовать Максе жениться и предлагала ему невесту, дочь сторожа; но и этот совет тоже ничем не кончился.
А Макся между тем уже любил. Нужды нет, что он был пьяница, и у него была любовь, только не в губернском, а в уездном городе.
XII
В том городе, куда Макся ездил постоянно с почтами, он жил большею частью в конторе. Сначала его пригла-шали почтальоны к чаю, обедам и ужинам, но когда увидели, что Макся денег не платит и выгоды от него никакой нет, его не стали приглашать. Не приглашали его еще и потому, что он был постоянно или с похмелья, или пьян. Если он придет с похмелья, - просит денег на водку и, стало быть, смущает мужей на попойку. Жены боялись пьяных мужей, которые трезвые рады были выпить, а как попала им одна рюмка, они и пошли катать целый день, да еще и другой день будут пить, до тех пор, пока не высосут все женины деньги; пьяный Макся никому не давал покою своею руганью и своим гиканьем. Макся очень любил гикать. Сидит ли он насупившись, отдуваясь и пошатываясь, или лежит на полу, то и дело гикает что есть мочи: их! вы!! и еще того пуще прибавит: и-их! вы-ы!.. и эти звуки усиливает все больше и больше, мотая головой с закрытыми глазами. И не любит Макся, если его лишают этого удовольствия: обругает он, как только может. Но тем он хорош, что никогда не лезет драться. Уездный почтмейстер снисходил Максиной слабости, вероятно потому, что Макся был честен и трезвый охотно помогал почтальонам. Над трезвым даже шутил почтмейстер; однако шутки его Максе не нравились, и он только ядовито улыбался, но эта улыбка никем не понималась.
Несколько раз приводилось Максе бывать с губернским почтальоном Ермолаем Борисовичем Романовым у его подруги Анисьи Федоровны, вдовы почтальона Тарасова. Анисья Федоровна была женщина двадцати восьми лет, некрасивая, но добрая и много сочувствовавшая Максе. По началу Макся ходил к ней пьяный с Романовым, за что Романову доставалось крепко от его подруги. Макся ничего не помнил пьяный, и все ругательства Тарасовой были ему передаваемы на другой день Романовым. Макся извинялся, как умел.
- Отчего не ходить, я гостям рада, только дебоширить не надо… Ведь ты не в кабак пришел, - говорила трезвому Максе Тарасова.
- Не могу, характер такой, - оправдывался Макся.
- Воздержись.
И Макся почему-то старался воздержаться, то есть не стал приходить пьяным к Анисье Федоровне. Он приходил к тому убеждению, что Тарасова женщина ласковая, что если она не любит пьяниц, стало быть, это нехорошо. Но как ни крепился Макся, а все-таки находил возможность быть пьяным.
Однажды он сидел пьяный у Тарасовой. Романова не было. Ужинали. Тарасова смотрела на Максю с сожалением, хотя и сама была крепко выпивши. Макся был положительно пьян и насупившись смотрел в чашку. Глаза жмурились, жирное его лицо отсвечивалось, на усах болтались крошки ржаного хлеба. в комнате их было двое.
- Максим Иваныч.
- А! - бессознательно сказал Макся, мотнул головой и раскрыл глаза.
- Жалко мне тебя. Много ты водки пьешь.
- И-их! вы!! - гикнул Макся и ударил по столу левым кулаком.
- Макся! голубчик! - и Анисья Федоровна взяла левую руку Макси.
Макся в первый раз слышал такие слова, он широко раскрыл глаза и дико смотрел на Анисью Федоровну.
- Посмотри ты на себя, Макся, пожалей ты себя-то ради господа бога!
- Эх!.. Плевать я на вас хочу! - И Макся рванулся так, что полетел со стула на пол. Больших усилий стоило Анисье Федоровне стащить Максю к постели. Она втащила его на свою постель, а сама улеглась на пол. Утром Пнисья Федоровна обругала Максю:
- Пьяница ты горькая! Креста-то на тебе нет..-. Сейчас вон из моего дома, чтобы и ноги твоей не бывало здесь у меня… Что ты мне вчера наговорил, бесстыдник эдакой?
Макся ничего не понимал. Он крепко запечалился: "Одна была у меня добрая женщина, одна она только не обижала меня, и та гонит…" Две недели Макся не ходил к Анисье Федоровне, и в это время, бог знает отчего, он мучился. Он стал пить меньше водку и думал много о своем положении. Едет, например, он с почтой, смотрит вдаль бессознательно, ж чувствуется тоска какая-то… Рассердится Макся, плюнет, завернется в шинель, - не спится… "Эх бы, Анисья Федоровна пожалела меня! Так нет, и та считает меня хуже последней собаки…" И ему становится хуже, хуже оттого, что он дрянной человек и дрянным таким с детства сделался… "Морда ты эдакая, гад!.." - ворчит Макся, и сам не знает, кого он ругает. И долго думает Макся, и слезы его проймут, и ничего не придумает хорошего, кроме того: "Эх, Анисья бы Федоровна не сердилась, уж я бы…" Что бы он сделал, он не может придумать: отстать от водки не может, угодить чем ей - не знает, подарить ее - обидится.
Шел он на рынке трезвый и думал о том, что ему не на что выпить. Попалась навстречу Анисья Федоровна.
- Здравствуй, Макся! - сказала она.
- Здравствуйте, Анисья Федоровна.
- Что же ко мне не зайдешь?
- Боюсь.
- Приходи сегодня.
Макся пришел трезвый и застал у нее какого-то приказного. Когда приказный ушел, Анисья Федоровна выставила на стол полштоф водки. После двух рюмок она завела с Максей такой разговор:
- Отчего ты, Макся, не женишься?
- На лешем, что ли?
- Зачем на лешем!
- Не хочу, Анисья Федоровна.
- Вот видишь, Макся, пьянство до добра не доводит. Будь ты трезвый, тебя бы полюбила девушка, и ты бы хороший был человек.
- Наплевал бы я на…
- Не плюй в колодец, пригодится…
- Не хочу!.. не тронь меня.
- Неужели у тебя желанья такого нет?
- Желанья нет? Есть!.. Да что толку-то?.. Ну, кто захочет со мной жить?
- Правда твоя… Только бы ты попробовал.
Макся крепко задумался.
- Анисья Федоровна! - сказал он вдруг.
- Что?
- Э, да нет уж!.. Не стоит. - И Макся выпил сразу две рюмки водки.
- Ну, что же?
- Да нет уж… Где мне.
Больше от Макси Анисья Федоровна ничего не добилась, а Макся опять мучился неделю и проклинал себя, что он не сказал ей, что она для него одна в мире добрая душа и для нее бы он на все был готов. Про Максю говорили в это время в обеих конторах так: знает Макся, где раки зимуют, недаром Макся ходит к Анисье Федоровне, - и Макся страшно ругался за это. Ему советовали жениться на Анисье Федоровне, и он крепко стал подумывать об этом предмете.
Анисья Федоровна была замужем за почтальоном, который умер от пьянства. Она была выдана замуж силой и по временам водилась с приезжими почтальонами, за что ей жутко приходилось от мужа. Когда умер муж, она водилась уже открыто с почтальонами, извлекая из этого себе насущный хлеб, и почтальоны не ревновали друг к другу. Хотя Макся и слыхал об этом, но плохо верил.
Когда он высказал ей свое намерение жениться на ней, она посмеялась и сказала:
- Я не хочу идти замуж за пьяницу; да и за трезвого не пойду.
- Я не буду пить.
- Ходи так.
И стал Макся ходить к Анисье Федоровне и так привязался к ней, что не напивался пьяным, отдавал ей свои деньги, помогал ей в том, что было не под силу Анисье Федоровне, угождал ей во всем и делал все, что она ни велит. Макся блаженствовал три месяца. Зато пьяного Анисья Федоровна била Максю чем попало, гнала из дома, а Макся хвалился Анисьей Федоровной.
Над Максей смеялись, что он зажил своим домком и отдает все свои деньги такой женщине, как Анисья Федоровна, про которую идет худая слава в почтовых дворнях. Макся защищал свою Анисью Федоровну и мало-помалу воздерживался от пьянства.
Но и это продолжалось недолго. Стал Макся замечать, что Анисья Федоровна предпочитает другого почтальона, гонит его от себя, когда сидит у нее почтальон, а трезвого постоянно упрекает, что он мало носит денег. Макся терпел месяц, терпел два месяца, отстал от нее на месяц, потом опять пришел, но Анисья Федоровна, сведя знакомство еще с другим почтальоном, страмила Максю. Макся стерпел, но когда в другой раз она упрекнула его, что он пропил ее серебряные сережки, хотя она и говорила это пьяная, Макся озлился, прибил ее, прибил почтальона, изломал много вещей и попал в полицию.
За это буйство Максю перевели в третьеклассную контору.
XIII
В третьеклассную контору Макся приехал до того пьяный, что его едва-едва вытащили из телеги. Контора помещалась во втором этаже, а Макся не мог идти по лестнице и упал у крыльца. Его стащили в полицию, а на другой день почтмейстер отправил его обратно в губернскую контору при таком донесении:
"Имею честь почтительнейше донести оной губернской почтовой конторе, что присланный оною конторою почтальон Максимов приехал пьяный как стелька и не мог сдать почты, а его вытащили из телеги, и он, упав у крыльца, был мною, после поверки при нем почты, отправлен в полицию. Почему и покорнейше прошу с препровождением сего почтальона Максимова убрать его из моей конторы, как опасного и малоспособного, и вперед таких не присылать…"
Максю уволили в отставку.
Долго шатался Макся в губернском городе без всякого дела, пробиваясь более у почтовых, и был день сыт, два голоден, день пьян, два дня с похмелья. Максю никуда не принимали на службу. Советовали ему наняться в солдаты, но он не пошел. И бог знает, что бы сделалось с бедным Максей, если бы над ним не сжалился один станционный смотритель. Этот смотритель был его друг. Лукин, уже женатый человек. Он пригласил его в писаря. Макся живет нельзя сказать чтобы хорошо, но и не худо. Хозяин его кормит, дает ему денег на водку, а об остальном Макся не заботится. Главное, нравится Максе то, что он постоянно дома. Максю любят и проезжающие и ямщики; он со всеми ладит и умеет всякого удовлетворить. И славный человек Макся трезвый; редко найдешь такого простого и доброго человека, но зато жалко становится, когда запьет. А как запьет Макся, так и пьет целый месяц, до того, что все с себя спустит, и никакими резонами не заманишь его на станцию. Ругается тогда Макся, хоть святых вон неси, и гикает на все село, и смешит же он тогда поселян!.. Лукин всячески старается поддержать Максю, но не может. Он говорит, что Макся и трезвый заговаривается, то есть с ума сходит, нужно следить за ним, потому что он начинает отмечать в тетрадках-ямщиков вместо одиннадцати часов - "три с полтиной" и т. п., а ночью ворчит спросонок. "Но если, - рассказывает Лукин, - я начну его спрашивать: что мучит тебя? - он говорит: не твое дело; не я первый и не я последний такой".
Что будет потом с Максей - не знаю и разрешать этот вопрос предоставляю другим.
1864
ПРИМЕЧАНИЯ
В состав цикла "Забытые люди" включены произведения: "Макся", "Ильич", "Шилохвостов", "Яшка". В настоящем издании даются очерки "Макся" и "Яшка".
Предположение И. И. Векслера о том, что в названии цикла была, возможно, допущена опечатка и следует читать - "Забитые люди", не подкреплено документами и не может быть принято.
Макся. Очерк впервые напечатан в "Современнике", 1864, № 10; при жизни автора перепечатан в Собрании сочинений 1869 г. в составе названного цикла. Рукопись неизвестна.
О времени и обстоятельствах написания очерка сведений не сохранилось. Очерк имеет автобиографическую основу. Жизнь и быт почтовых работников были хорошо знакомы Решетникову с детства, так как и воспитатель дядя и отец служили на почте. Предполагают, что участь отца и легла в основу повествования о Максе. Однако об отце писателя сохранилось мало сведений. О последних годах его жизни известно, что он служил почтальоном в Красноуфимской почтовой конторе.
Стр. 469. Воспитательный - имеются в виду воспитательные дома, существовавшие для призрения детей, оставленных родителями.
Примечания
1
То есть наговорят, насплетничают. (Прим. автора.).
2
Ф. М. Решетников. Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 406.