В настоящий том Собрания сочинений Е. И. Замятина включены его киносценарии, произведения о театре и кино, публицистические и литературно-критические статьи. Многие работы публикуются впервые.
Содержание:
Автобиография* 1
Киносценарии 1
О театре и кино* 44
Литературная критика и публицистика* 59
Приложения 89
Комментарии 96
Выходные данные 106
Примечания 107
Евгений Иванович Замятин
Собрание сочинений в пяти томах
Том 4. Беседы еретика
Автобиография
По самой середине карты – кружочек: Лебедянь – та самая, о какой писали Толстой и Тургенев. Родился в 1884 году в Лебедяни. Рос под роялем: мать – хорошая музыкантша. Года в четыре – уже читал. Детство – почти без товарищей: товарищи – книги. До сих пор помню дрожь от Неточки Незвановой Достоевского, от тургеневской "Первой любви". Это были старшие и, пожалуй, страшные; Гоголь – был другом.
В 1902 году кончил гимназию в Воронеже с медалью; медаль скоро нашла себе место – в петербургском ломбарде. После гимназии Петербургский Политехнический институт (кораблестроительный факультет). Зимой – Петербург, летом – практика на заводах и плавание. В эти годы – самое луч-шее из моих путешествий: Одесса – Александрия (Константинополь, Смирна, Салоники, Бейрут, Яффа, Иерусалим, Порт-Саид). В Одессе был во время восстания "Потемкина", в Гельсингфорсе – во время восстания в Свеаборге. Все это сейчас – как вихрь: демонстрация на Невском, казаки, студенческие и рабочие кружки, любовь, огромные митинги в университете и институтах. Тогда был большевиком (теперь – не большевик), работал в Выборгском районе: одно время в моей комнате была типография. Сражался с кадетами в студенческом совете старост. Развязка, конечно, – в одиночке на Шпалерной. Политехникум кончил в 1908 году и был оставлен при кафедре Корабельной архитектуры. В том же году написал и напечатал в "Образовании" первый рассказ. Три следующих года работа по специальности – инженерия, статьи в специальных технических журналах. Всерьез начал писать с 1911 года ("Уездное" – в "Заветах").
В начале 1916 года уехал в Англию – строить русские ледоколы: один из самых наших крупных ледоколов "Ленин" (бывш. "Александр Невский") – моя работа. Когда в английских газетах запестрели жирные заголовки: "Abdication of Tzar!", "Revolution in Russia" , в сентябре 1917 года вернулся в Россию. Практическую технику здесь бросил, и теперь у меня – только литература и преподавание в Политехническом институте. Сидел в одиночке – пока всего только два раза: в 1905–1906 годах и в 1922 году: оба раза – на Шпалерной и оба раза – по странной случайности – в одной и той же галерее. Высылали меня трижды: в 1906 году, в 1911 году и в 1922 году. Судили один раз: в Петербургском окружном суде – за повесть "На куличках".
1924
Евг. Замятин
Киносценарии
Север
На Крайнем Севере России, на берегу Ледовитого океана – маленький рыбачий поселок. Некоронованный король здесь – Кортома, владелец единственного в поселке "универсального магазина" и маленького селедочного завода. С виду добродушный – похожий на медно сияющий русский самовар, – он на самом деле жесток. Все у него в долгу, и женщины поселка часто платят ему долги "натурой". Жена Кортомы, которую он уже давно разлюбил, – все еще не перестает обожать его. Любовницы Кортомы проходят через ее руки, она сама переодевает их в чистое белье, чтобы они в достойном виде попадали к Кортоме…
В рыбачьем поселке – событие: пришли кочевники-лопари. Прежде всего они, конечно, появляются в лавке Кортомы, чтобы выменять свои меха на товары. Среди лопарок бросается в глаза красивая рыжая девушка Пелька. В ответ на свои бесцеремонные ухаживания Кортома получает от нее жестокий удар железной линейкой.
Праздник. Призрачная, жемчужная северная ночь с незаходящим солнцем. Вокруг костров на лугу собрался весь поселок и приезжие лопари. Молодежь танцует под балалайку. Кортома, важничая, рассказывает были и небылицы про далекий Петербург, про петербургские чудеса, где даже в зимние ночи светло как днем, потому что на каждой улице горит огромный фонарь… Широко раскрыв детские глаза, слушает его молодой рыбак Марей – гигант с примитивной душой необузданного мечтателя. Рыжая лопская красавица Пелька подошла к Марею, зовет его танцевать: он только с досадой отмахивается от нее:
– Не мешай слушать…
Тогда Пелька приглашает танцевать обрадованного Кортому…
Уже близится осень, начинается лов рыбы. Марей обнаруживает, что ночью кто-то срезал крючки на его сетях. По-видимому, это сделал из мести приказчик Кортомы, недавно оскорбленный Мареем. Марей решает выследить вора и на третью ночь действительно видит какую-то человеческую фигуру, подплывающую в лодке к его сетям. Погоня Марея кончается поимкой вора, но вором этим, к его изумлению, оказывается рыжая лопская девушка Пелька…
Сначала Марей ничего не понимает, затем что-то смутно начинает соображать, рыжая красавица не выходит у него из головы. Следующая его встреча с ней происходит в лесу, куда Марей пошел на охоту. Пелька – тоже с ружьем. Едва только эта бешеная дикарка увидела его, она подняла ружье и выстрелила в Марея. Промах! Марей кидается к ней – в руках у нее нож. Марею удается повалить ее на землю, вырвать у нее нож. И вдруг он чувствует ее руки на своей шее, ее губы на своих губах…
Ненависть Пельки к Марею была, конечно, только обратной стороной ее оскорбленной гордой любви. Теперь она остается с Мареем, когда ее племя на зиму уходит кочевать к югу. Тяжкая полярная зима, не освещенная ни единым солнечным лучом в течение долгих месяцев, проходит для любовников как одна счастливая ночь. И такое счастливое идет лето. Марей бродит с Пелькой в лесу, он ушел из рыбачьей артели, чтобы быть с нею вдвоем. Они живут охотой, спят в лопарской палатке.
Но вот уже кончается короткое северное лето: надо из леса возвращаться в зимнюю избу, в поселок, к людям. Пелька боится этого, ей кажется, что Марей уже не так полон ею, как раньше. И ее опасения скоро оправдываются: мечтателю Марею пришла в голову безумная фантазия – построить для поселка огромный фонарь, "такой же в Петербурге", чтобы осветить темную полярную ночь. Хитрый Кортома охотно дал ему в кредит все нужные материалы – и Марей весь ушел в работу. Пелька забыта: она теперь только жена, стряпуха…
Давно влюбленный в Пельку и разожженный ее недоступностью Кортома пробует теперь использовать положение и начинает настойчиво ухаживать за рыжей лопской красавицей. Все идет как будто хорошо, Пелька поощряет его ухаживания. Но когда Кортома, оставшись вдвоем с нею, пытается дать волю своей страсти, Пелька, к его удивлению, едва не убивает его острогой. Для Кортомы остается непонятным, что Пелька только хотела разбудить ревность в Марее, но – тщетно.
Кортома, как и всякий год, перед Рождеством отправляется в Норвегию с товарами, а на праздниках устраивает вечеринку для всего поселка. Приказчик Кортомы передает Пельке и Марею приглашение от Кортомы и, кроме того, подарок от Кортомы Пельке – нарядное зеленое платье. Одетая в это платье, Пелька становится еще красивее. Но тот, для кого она оделась, – Марей не замечает ничего: он увлечен работой.
Пелька идет на вечеринку к Кортоме одна. С отчаяния она пьет, пляшет. Жена Кортомы, по его приказу, готовит в комнате наверху постель – и туда Кортома уводит свою добычу – Пельку. Приказчик Кортомы начинает шантажировать Пельку: если она не пойдет теперь с ним, он завтра же все расскажет Марею.
Пелька не только не пугается его угроз, она как будто даже сама провоцирует его на это.
Наутро приказчик с издевкой посвящает Марея в то, что произошло на вечеринке.
– Правда, Пелька? – спрашивает Марей.
– Правда, – отвечает она.
Марей бросил работу, вот сейчас он кинется к Пельке, ударит, может быть, убьет. Она ждет, трепеща. И вдруг Марей рассмеялся: ну, конечно же, и приказчик, и Пелька шутят. Но ему не до шуток: надо кончать работу, завтра он зажжет свой фонарь…
Мечта Марея наконец реализована: его фонарь, "как в Петербурге", зажжен. Поднятый на высокий столб, он одиноким жалким огоньком мигает в полярной ночи, и, когда Марей пытается усилить давление в трубке, подающей горючее, – все сооружение разлетается вдребезги. Разгневанный неудачей, забросанный насмешками, как камнями, Марей идет к своей избе, чтобы забиться туда, как раненый зверь забивается в свою нору. Из всей толпы одна Пелька идет за ним – к изумлению Кортомы, который был уверен, что теперь-то уж Пелька окончательно принадлежит ему, Кортоме.
Марей и Пелька – снова вдвоем. Они работают, охотятся, как прежде. Но душа их прежней жизни – любовь – уже убита. Пелька не хочет и не может жить так.
Однажды в начале осени, когда в лесу появились медведи, Пелька уговорила Марея пойти на охоту. Привычный охотник – Марей спокойно подпустил медведя совсем близко и только тогда выстрелил, целясь в сердце. Промаха быть не могло – и все же медведь не упал, а разъяренный кинулся на охотников.
Марей сейчас же понял: вместо пули, как было нужно, Пелька нарочно зарядила ружье дробью. Сама в последний момент испуганная тем, что она сделала, Пелька крикнула Марею, чтоб он бросился ничком на землю и притворился мертвым: медведь не трогает трупов, он обычно зарывает их. Пелька не ошиблась: обнюхав лежащих рядом, крепко обнявшихся людей, медведь начал забрасывать их землей, хворостом. Потом сам сел сверху этой импровизированной могилы и начал зализывать свою рану. Задохнувшиеся под его тяжестью люди не шевелились: все было для них кончено. Медведь слез и побрел в берлогу…
1928
Одиннадцать и одна
Полярная метеорологическая станция на островке – на Крайнем русском Севере. Пароход приходит сюда только раз в год – летом, чтобы сменить работающих на станции – на целый год люди здесь отрезаны от мира.
Их немного: заведующий станцией и его жена – радиотелеграфистка, восемь человек служащих и кривой самоед Хатанзей. И еще полноправные граждане этой маленькой станции – несколько собак. Как и люди, каждая из них имеет свою индивидуальность; одна из них – ее кличка Девочка – общая любимица.
Полярная зимняя ночь уже скоро кончится. Зиму эту прожили хорошо, дружно. Отдельная от всех своя жизнь идет только у заведующего станцией и его жены, Елены (он называет ее Эльфой): они – молодожены, для них эта полярная ночь светла и тепла.
Молодой женщины все немножко сторонятся и побаиваются, хотя она наравне со всеми участвует в работах и охоте. Однажды во время охоты на моржей несколько человек, в том числе Эльфа и самоед Хатанзей, были унесены в океан на оторвавшейся льдине. Вышли налегке, на льдине им грозила прежде всего опасность замерзнуть. Эльфа посадила одного человека в середину, а остальных заставила плясать кругом. Плясали и отдыхали по очереди – и таким образом согревались, пока высланный со станции катер не догнал льдину. Люди были спасены. Эльфа после этого стала товарищем. И больше – другом она стала, когда отходила, отвоевала у смерти нескольких заболевших цингой.
Но каждый вечер этот товарищ и друг превращался в женщину, когда Эльфа и ее муж уходили в свою комнату спать. Они уходили раньше всех, остальные еще сидели в "кают-компании", читали, играли в карты. Из комнаты, куда ушли двое, иногда слышался смех, еще какие-то звуки… Кто-то из сидящих в "кают-компании" бросает игру, прислушивается…
С утра, еще в темноте – голос радио из Москвы. Все вставали, под команду радио делали гимнастику. За утренним завтраком еще стеснялись почему-то смотреть на Эльфу. Потом это проходило, она опять из женщины становилась товарищем. Роль радио в этом маленьком мире – вообще огромна: это – единственная связь с остальным миром, по радио получаются новости, по радио идет переписка с близкими, по радио из Архангельска врач лечит больных…
Однажды утром Эльфа выбежала наружу, чтобы обтереть свежим снегом лицо (она это делала каждый день). Когда она взяла в руку горсть снегу – она испугалась и бросила снег: он был красный как кровь. Потом увидела, что и все было красное кругом: это была первая полярная заря, солнце, начало весны.
У всех – языческая радость с появлением солнца и одновременно – что-то неладное, какая-то тоска, тревога. Это настроение еще усиливается драмой, разыгрывающейся на глазах у всех (вернее, во всеуслышание) по радио: радиотелеграфист одной из соседних полярных радиостанций получает радиограмму от своей невесты, что она выходит замуж за другого, он шлет ей отчаянные послания, грозит покончить с собой… Все это принимается по радио и здесь, на метеорологической станции, читается вслух, все напряженно ждут развязки… Члены этой маленькой колонии начинают усиленную переписку по радио со своими женами и возлюбленными, мировой эфир пропитан любовными словами. Наконец, один из мужчин венчается со своей невестой гражданским браком ("записывается") – невеста живет в Архангельске. Устраивается свадебное празднество, самоед Хатанзей поет свои самоедские свадебные песни и пляшет, "молодого" поздравляют. А потом, ночью, он лежит один и рыдает…
Ночью – тревога, неистовый лай собак. Все выскакивают: должно быть, белый медведь! (Один раз во время полярной ночи это уже было – голодный медведь ломился в дом.) Выбежали наружу – оказывается, собаки перегрызлись из-за общей любимицы – Девочки, один из псов лежит на снегу загрызенный насмерть…
Заведующий станцией пытается отвлечь своих подчиненных от навязчивых мыслей играми на воздухе, "физкультурой", состязаниями. Устроены бега, в которых принимает участие и Эльфа. Матрос догнал ее, обхватил, падает вместе с нею, лежит, не выпуская ее из объятий. Заведующий прикрикнул на него, он встал. Но все смущены, игры и состязания прекратились.
А день все прибывает, солнце, как безумное, кружится по небу, ночи нет, с невероятной быстротой вылезает трава, распускаются полярные цветы, в комнате у заведующего роза в горшке – "сошла с ума", как он выражается. И наконец – чудо: появилась муха! Ее берегут, ею любуются. Затем – другая, и вот уже – мушиная пара-Матрос уже давно возился с каким-то обрубком дерева. Вечером, когда Эльфа с мужем ушли к себе, матрос с торжеством вытаскивает недурно вырезанную им из дерева женскую фигуру. "Деревянная Маша!" – смех, грубоватые шутки. "Деревянная Маша" становится членом колонии, вся "кают-компания" каждый вечер ведет с нею любовную игру, когда заведующий с женой уходит к себе. "Деревянная Маша" все более оживает, из-за нее начинаются ссоры, сначала шуточные, но однажды дело кончается настоящей дракой. Заведующий выходит на шум из комнаты, отбирает "Деревянную Машу". Вслед ему чья-то реплика: – Да, тебе-то хорошо…
Все шумной гурьбой идут из "кают-компании" наружу. Там – белый "ночной день". Сбившись в кучу на камнях, на берегу океана о чем-то взволнованно спорят – о чем, не слышно: заглушает шум прибоя. Поднимают руки: голосуют какую-то резолюцию.
Наутро матрос и двое других приходят к заведующему станцией и сообщают ему решение колонии: все у них – общее и всего они получают поровну, а жена – у него одного; это несправедливо – они постановили, что и жена должна быть общей… Заведующий принимает это за шутку: нет, какие там шутки! Он выхватывает револьвер, но матрос деловито останавливает его:
– Ну убьешь одного, двоих, ну, троих, а остальные все равно с тобой справятся и ее возьмут себе. Уж лучше давай миром, по справедливости…
Ему дается срок подумать до вечера.
Он и Эльфа вдвоем сидят, запершись, у себя… Бежать? Некуда. Что же делать, что делать? День идет, вечер все ближе… По радио передается какая-то веселая музыка, затем – неумелая, путаная радиограмма с соседней станции: развязка романа радиотелеграфиста, известие о том, что он покончил с собой. Елена принимает эту радиограмму. Муж дает Эльфе револьвер, он считает, что единственный выход для них обоих – это смерть. Но Эльфа не в состоянии представить себе, что он перестанет жить, и она еще хочет жить сама. Она просит мужа передать, что она согласна, – уже наступил срок, уже стучат в дверь. Муж отказывается, тогда она открывает дверь и объявляет о своем решении сама.
Остальные члены колонии уже успели бросить жребий, очередь установлена. Сегодняшняя ночь достается как раз одному из тех, кого Елена спасла от цинги. Он уходит с ней в комнату заведующего, а заведующему предлагают занять освободившуюся в общем помещении кровать. Он, ничего не отвечая, уходит из дому, всю ночь бродит в муках ревности по острову. Несколько раз он возвращается к дому, останавливается перед окном своей комнаты, где сейчас опущена темная штора…
Заутренним завтраком все встречаются. Заведующий пытается прочитать на лице жены, что было ночью, но Эльфа – спокойна, даже весела. Она шутит. Она ничего не говорит мужу, когда они остаются вдвоем, а ему страшно спросить ее. Так проходит день, снова наступает мучительный вечер и ночь, и опять – утро, и опять – молчание между Эльфой и ее мужем. Елена, видимо, не спала всю ночь, глаза обведены тетю, у себя в комнате она падает на кровать и засыпает как убитая; муж сидит возле нее, не спуская с нее глаз.
Новое собрание колонистов, после которого к заведующему снова отправляется депутация – те же трое. Когда они постучали в дверь, заведующий станцией дико кричит:
– Довольно! Не пущу! Никого не пущу! – потом стреляет из револьвера сквозь дверь. Эльфа, проснувшись от криков и выстрела, выхватывает у него револьвер, муж выкрикивает ей в лицо оскорбления – она такая же, как все, она еще хуже…
Эльфа открывает дверь. Входят трое. Матрос говорит заведующему:
– Ты уж извини, мы не знали, что она такая… Заведующий кричит:
– Я тоже не знал, а теперь – знаю! Матрос:
– Мы, понимаешь, не знали, что такие женщины на свете бывают… Мы ведь ее не тронули, понимаешь? Этому делу – конец, ты уж прости нас…
<1929>