Тот, который поддерживал дремавшего, соскочил с пролетки и, позвонив у дверей, вызвал служителя.
- Вот, - сказал он ворчливо, - привез вам сокровище. Получайте… Ваш?
- Будто наш.
- Ну то-то. Тащите его, мне нужно дальше ехать. И как это он успел так быстро и основательно нарезаться… Постойте, осторожнее, осторожнее! Вы ему так голову расквасите. Берите под мышки! Постойте… У него из кармана что-то выпало. Записка какая-то литографированная… Гм!.. Возьмите… Ах, чуть не забыл… У меня его борода в кармане. Забирайте и бороду. Ну, прощайте. Когда проспится, скажите, что я завтра пораньше из дому выйду, - чтоб не опоздал. Извозчик, трогай!
Пылесос
(Из сборника "Синее с золотом")
Все мы страдаем от дураков. Если бы вам когда-нибудь предложили на выбор: с кем вы желаете иметь дело - с дураком или мошенником? - смело выбирайте мошенника.
Против мошенника у вас есть собственная сообразительность, ум и такт, есть законы, которые вас защитят, есть ваша хитрость, которую вы можете обратить против его хитрости. В конце концов, это честная, достойная борьба.
Но что может вас защитить против дурака? Никогда в предыдущую минуту вы не знаете, что он выкинет в последующую. Упадет ли он вам с крыши на голову, бросится ли под ноги, укусит ли вас или заключит в объятия… - кто проникнет в тайны темной дурацкой психики?
Мошенник - математика, повинующаяся известным законам, дурак - лотерея, которая никаким законам и системам не повинуется.
Самый типичный дурак - это тот человек из детской хрестоматии, который зарезал курицу, несущую ему золотые яйца.
Все проиграли от этой комбинации: и курица, и ее владелец, и государство, на котором, конечно, отражается благосостояние ничтожнейшего из его подданных.
А вдумайтесь - так ли бы поступил с курицей мошенник? Да он бы ее на руках носил и пылинке бы не дал на нее сесть, кормил бы отборным зерном. Мошенник прекрасно знает, что зерно не отборное, пополам с разной дрянью - втрое дешевле… Осмелился ли бы он подсунуть своей курице такое зерно? Нет!
Он бы, может быть, подсунул торговцу зерном фальшивый двугривенный или обсчитал бы его, но обидеть свою курицу - на это не способен самый отъявленный мошенник.
Почти всякий из нас, читатели, - курица, несущая кому-нибудь золотые яйца, и потому всякий из нас рискует быть зарезанным рукой дурака.
Поэтому - долой дураков!
Видели вы когда-нибудь, как магнит, сунутый в кучу самых разнородных мелочей, вытягивает из всего этого только железные опилки, - как он чисто, ловко и аккуратно это делает! Всунули вы чистенький, гладкий, полированный стержень… момент - и вытаскивается из кучи густо облипший опилками и железной пылью, потерявший форму комок.
И еще: видели ли вы, как работает так называемый "пылесос"?
Прекрасное, волшебное зрелище.
Как будто одаренный человеческим умом и энергией, нащупывает хобот аппарата залежи пыли. Глядишь: только прикоснулся к ним - и уже сверкает белизной грязное, загаженное место… Ни одной пылинки не оставит жадный хобот, все втянет аппарат своими могучими легкими.
И ни чахотки не знает он, ни даже простого кашля.
Однажды, когда я, сидя на диване, наблюдал из другой комнаты работу чудесного аппарата, ко мне пришел знакомый и сказал:
- А я вчера очень заинтриговал Елену Сергеевну…
- Каким образом?
- Да сказал, что видел вас в "Аквариуме" с одной блондинкой. Она долго допытывалась, да я - не дурак ведь - помучил, помучил ее, однако не сказал. Очень было весело.
- Кто же вас просил говорить об этом?
- Никто. Я просто заинтриговать хотел. Она чуть не плакала, да я-то не дурак, слава богу, хе-хе… Не выдал вас.
Пылесос свистел и шумел, ощупывая хоботом своим пыльный карниз.
Я глядел на его работу и думал:
"Отчего никто не выдумает такой пылесос для дураков? Хорошо бы сразу высосать всех дураков из нашего города, втянуть их куда-нибудь всех до последней крошечки. Жизнь сразу бы посветлела, воздух очистился, и дышать сделалось бы легче".
Эта мысль - придумать пылесос для дураков - гвоздем засела во мне, и я часто к ней возвращался…
* * *
- Что я с ними буду делать, ты подумай! - плакался как-то, сидя у меня, один из моих друзей, получивший недавно наследство. - На что они мне, эти проклятые пятьсот десятин?! Место сырое, топкое, лесу нет, только песок и камень, вода за двадцать верст, дорог нет. Ближайший город - за двести верст.
Я потер рукой голову.
- Вот что… Садись за стол и пиши объявление в газеты…
Он сел.
- Ну?
- Пиши: "В сырой холодной местности, лишенной питьевой воды, продаются участки для постройки на них домов и усадеб. Полное отсутствие леса; почва - песок и глина. Ближайший город за двести верст. Полное бездорожье, отсутствие медицинской помощи, лихорадочная, малярийная местность. Квадратная сажень земли стоит 50 коп. При больших покупках - дороже. Лиц, желающих приобрести землю и поселиться в этом месте, просят обращаться туда-то. Контора по продаже земли в поселке Каруд".
- Господи Иисусе, - ахнул мой друг. - Кто же может откликнуться на это предложение?.. Разве только круглый дурак.
- Ну да же! Подумай, какая прелесть: это будет единственное место, где дураки соберутся в этакую плотную компактную массу. Твоя земля - это пылесос, который сразу вытянет всех дураков из нашей округи… То-то хорошо дышать будет.
- Да ведь они там помирать шибко будут. Жалко…
- Дураков-то? Да пусть мрут на здоровье. Боже ты мой!
- Ну так я хоть припишу, что летом там очень прохладно.
- Ни за что! Пиши так: "Холодная бесснежная зима, жаркое, душное лето, полное отсутствие растительности…" Есть?
- Есть. Да только уж и не знаю - выйдет ли что-нибудь из этого?
* * *
Вышло.
В "контору по продаже земель в поселке Каруд" посыпались письменные запросы.
Спрашивали:
"Действительно ли нет лесу поблизости, а если нет, то я прошу записать на мое имя четыре десятины, посырее, потому что у меня часто пересыхает горло, и вообще в лесу мало ли что может быть!"
Один господин писал:
"Если публикация говорит правду в параграфе о песчаной каменистой почве, то я покупаю 10 десятин: мне песок и камень нужны для постройки дома. Сообщите также, как понимать выражение "лихорадочная местность"? Не в смысле ли это "лихорадочной деятельности в этой местности"?"
Дама писала:
"Меня очень соблазняет отсутствие медицинской помощи. Действительно, эти доктора так дерут за визиты, а пользы ни на грош. Хорошо также, что нет воды: от нее страшно толстеешь; я пью лимонный сок и остаюсь с почтением Василиса Чиркина".
* * *
Через два месяца половина участков в поселке Каруд была распродана.
Пылесос работал вовсю.
Маленькая Лениниана
Вся власть - мне
Уже несколько дней подряд я ходил как неприкаянный и все время не мог понять, что со мной делается…
- Что с тобой такое? - спрашивали друзья.
- И сам не понимаю что. Чего-то мне хочется, а чего, и сам не знаю.
- Может быть, ты жениться захотел?!
- Фи, какая гадость! Тоже подумаете… Нет, мне хочется чего-то этакого… Ну понимаете? Такого.
- Какого?
Я беспомощно вертел рукой:
- Ну, такого, знаете… большого. Важного.
- Родзянки, что ли?
- Глупо. Понимаете, чего-нибудь такого, чтоб оно было большое и приятное.
- Ну, это довольно расплывчато. Вагон белой муки под это подходит. Гарем египетского хедива подходит. Доходный дом на Невском. Бриллиант величиной с куриное яйцо. Жесточайшая подагра у твоего врага. Мало ли что бывает большое и приятное!
Однажды кто-то спросил:
- Может, тебе сладенького хочется?
- А чего бы, например? - задумчиво прищурился я.
- Скажем, земляничный торт. Да нет их теперь. Власти запретили.
Вдруг я, осененный, стукнул кулаком по столу.
- Есть! Вот чего я хочу!
- Торт? Но торты запретили власти.
- Нет! Вот этого именно я хочу: власти! Власти мне уже который день хочется!
Окружающие засмеялись.
- Ишь, чего захотел! Власти! Раньше была "вся власть советам", а теперь вся власть у большевиков. Опоздал, голубчик!
Снова я стукнул кулаком по столу.
- Так будет же по-моему! Товарищи пролетарии! Объединяйтесь под знаменем: "Вся власть Аркадию Аверченко!" На наш век пролетариев хватит.
Я был как в горячке. Вдохновение горело на челе моем.
- С чего же вы начнете? - спросили меня.
- Ясно с чего: с декрета.
Через день мой первый декрет был уже напечатан и расклеен.
Декрет
Главного сверхнародного комиссара, поставленного волей самых что ни на есть беднейших крестьян, невероятно солдатских солдат и поразительно матросских матросов…
Товарищи! Большевики вас обманули и обсчитали. Что они дали вам? Землю? А вы спросите их - кто будет ее обрабатывать, эту землю? Придется вам же! Очень весело, нечего сказать! Нет, товарищи! Если вы объединитесь под священным лозунгом нетрудящихся масс: "Вся власть Аркадию Аверченко!" - то вы будете иметь землю и не вы будете ее обрабатывать. Дудки! Довольно вы уже поработали. Пусть другие работают на вас! И эти другие - буржуи и аристократы! Скажем так, Родзянко и Милюков впрягаются в плуг, а графиня Кантакузен идет сзади и подгоняет их. Косить будут Сумароковы-Эльстон - вся семья, а молоть - те же большевики. Это их дело! Довольно они попили вашей кровушки! Пусть коров пасет председатель сельскохозяйственного общества, а крыши чинят сами братья Тонет. Большевики глупо, как попугаи, повторяли: "Вся власть беднейшим крестьянам!" Почему? Я, наоборот, говорю: "Вся власть богатейшим крестьянам", потому что среди вас не будет бедных!
Вы, товарищи-рабочие! Большевики и вас обманули! Подумаешь, важное кушанье - контроль над производством. А заводы и фабрики все-таки у буржуев-капиталистов! Нет, я вам дам побольше! К нам пожалуйте, первый сорт - у нас покупали! Каждый рабочий у меня получит собственный небольшой завод или фабрику на сто персон, и пусть он отныне ходит по заводу, заложив руки в карманы, да только покрякивает - рабочими у него будут Крестовиков, Коновалов и прочие Рябушинские. Это тебе не контроль какой-нибудь паршивый! Итак, идите все на улицу и носите по улице писаную торбу, на которой должны быть начертаны великие слова: "Вся власть Аркадию Аверченко!", "Долой контрреволюционеров, - всех этих буржуев, Каледина, Керенского, Троцкого, Ленина и других, продавшихся капиталу!"
Товарищи солдаты и матросы! К вам слово мое! Вы так жадно хотите мира - разве его вам дали обманщики большевики? Что они сделали? Послали к немцам для переговоров какого-то несчастного Шнеура, да и тот оказался жуликом! Нет, вот у меня будет мир - так мир! За ухо от него не оттянешь. Такой скорый, что не успеете и оглянуться. И что это за скромность такая - без аннексий и контрибуций? С чьей стороны - это неважно.
Те же из вас, которые все равно не воевали и которым будет ли война или нет - ни тепло, ни холодно, - одним словом, петроградскому революционному гарнизону, - я обещаю на ухо пять словечек: 1) Государственный, 2) банк, 3) погреб, 4) Зимнего и 5) дворца!
Теперь, посчитайте: кто больше дает - я или большевики? За кем вы пойдете, за мной или за большевиками? Дураки вы, что ли, чтоб идти за ними, когда я даю втрое больше?
Итак, пусть перед вашими духовными очами ярко горят два огненных лозунга:
1) "Вся власть Аркадию Аверченко!"
2) "Господин, у нас покупали, - пожалуйте".
Подписано:
Сверхверховный сверхкомиссар
Аркадий Аверченко
Да здравствует углубление революции!
В борьбе обретешь ты лево свое!
* * *
Не прошло и нескольких часов, как ко мне в квартиру влетели бледные, растерянные Троцкий и Ленин.
- Что вы наделали? - с порога крикнули они. - С ума вы сошли?
- А что? - спросил я с невинным видом. - Садитесь, господа.
- Уже? - крикнул хрипло Троцкий. - Мы не хотим садиться! Вы не имеете права нас арестовывать!
Я вспыхнул.
- Это почему же, скажите, пожалуйста? - надменно спросил я. - Отныне вся власть перешла ко мне! Вся власть Аркадию Аверченко!
- Вас никто не выбирал.
- Выберут! Я таких обещаний в свой декретишко насовал, что все за мной побегут.
- Но ведь это ложь! - стукнул кулаком по столу Ленин. - Где вы возьмете столько фабрик, чтобы наделить каждого рабочего фабрикой? Где вы наберете столько Родзянко и Кантакузенов, чтобы пахать на них землю? Какой это мир можно в два дня заключить? Мы неделю не могли, а вы…
- За ним все равно никто не пойдет, - пробормотал дрожащими губами Троцкий.
Я ядовито улыбнулся.
- Вы думаете? А вы слышите уже эти крики на улице: "Вся власть Аркадию Аверченко! Долой капиталистов Троцкого и Ленина!"
- Пощадите! - застонал, простирая ко мне руки, Ленин. - Отступитесь!
- Поздно, - сказал я роковым голосом, показывая на появившихся в дверях красногвардейцев. - Арестуйте этих двух…
Я устало указал на Ленина и Троцкого.
- Куда их потом? - презрительно спросил красногвардеец.
- Ну как обыкновенно: в Петропавловку. Ступайте, господа. Все там будем.
* * *
И что же! Последняя моя фраза оказалась пророческой: я пошутил, а через три дня появилась новая власть, и я, сверхкомиссар, был сверхарестован и посажен в сверх-Петропавловку сверх всех министров.
Моим преемником по власти над страной оказался какой-то Федька Кныш, - он так и подписался под декретом, свалившим меня: "Федька Кныш, крючник калашниковской пристани".
И знаете, чем он взял в свои руки все нетрудящиеся массы, чем он победил?
Краткий лозунг был у Федьки, а крепкий, черт его побери!
Вот этот лозунг:
"Шантрапа!" - писал грубый, невоспитанный Федька. - Делай что хошь! На шарап! Мой лозунг: "Всем - все!"
И долго ходили толпы по городу, с яркими плакатами в руках: "Вся власть Федьке".
* * *
Ничего не поделаешь. Федька оказался левее.
Моя симпатия и сочувствие Ленину
Я очень добрый человек.
Например: у меня нет ни злобы, ни ненависти к Ленину, Ульянову - тоже.
Мне только очень его жалко.
Чем дальше, тем больше я над ним, над его жизнью задумываюсь, и чем дальше, тем больше мне его жалко.
По-моему, всякий человек имеет право на личный уют в жизни (я, например, люблю уют больше всего на свете) - а у Ленина нет этого уюта.
И уюта в жизни его нет, и общественное положение его какое-то странное. В самом деле, ну что это за положение такое: "Председатель Советской республики"? Наверное, ему от этого скучно и для самолюбия нет никакого удовлетворения.
Я еще понимаю - быть царем: это уже что-то! Я бы сам, признаться, не отказался от этой должности и думаю, что царь из меня вышел бы неплохой.
Что такое нужно от царя? Здравый смысл и любовь к родине. Я звезд с неба не хватаю, но здравый смысл у меня есть и любовь к родине такая, что я, может быть, часто по ночам плачу, да никто этого не знает.
Ну так вот, царь - должность определенная, и писатель - должность определенная: знай себе платит штраф за газеты, и генерал - должность определенная: знай себе газеты продает на Невском, и князь - должность определенная: знай себе старые вещи продает.
А председатель Советской республики - это неуютно. В этом нет уклада. Нет привычного.
Мне очень интересно знать - как вообще живет Ленин: что он ест - и много ли, с удовольствием ли, что читает, когда ложится спать и смеется ли?
Я думаю, что не смеется. И ему самому скучно жить, и тем, кто около него, тоже скучно живется.
Я думаю, что Ленин очень сухой человек, и если даже он прочтет эти строки, то не поймет, что я жалею его по человечеству, как брат брата, а, я думаю, немного растеряется, пожмет плечами и скажет сухим, без интонации, голосом:
- Какой странный этот Аверченко! Читаешь, читаешь и совершенно не понимаешь - какая такая его партийная платформа?
А я безо всякой платформы, ей-богу… Ну вот, как бы два человека встретились в лесу, и один увидел, что другой спит на корявых сучьях, которые впиваются ему в бока. Ну вот этот первый и пожалел второго, по человечеству, беспартийно и совершенно внефракционно.
Слушайте, гражданин Ленин, - неужели вы мне никогда не позавидуете? Вы знаете, например, как я провел вчерашний день? Рассказать? Расскажу.
Встал утром рано - утро хорошее, теплое, солнечное. Думаю: вчера работал и позавчера работал - никто меня не заставит сегодня работать! Поболтаюсь нынче по белому свету так просто, безо всякой работы.
Умылся холодной водой, фыркая, как молодая лошадка.
Чай выпил с белой лепешкой, которую ужилил у петроградской коммуны. Прочел две газеты - левую и правую. В обеих разделывали советскую власть на обе корки - прямо неприятно было читать. Вышел на улицу - сколько света, сколько тепла, сколько солнца! Что значит - ненормированный продукт!
Купил у торговки букетик весенних фиалок. Нюхал. Разглядывал на дороге встречных девушек и дам. Вы знаете, господин Ленин, - прехорошенькие встречаются. Жаль, что вы никогда так на них не смотрите, без платформы. И я ведь не о каких-нибудь дурных мыслях говорю, а просто приятно посмотреть на свеженькое личико и стройную ногу, лихо обтянутую черным ажуром чулка.
Разглядывал также открытки в витринах. Оч-чень недурные попадаются. Нынче стали хорошо их печатать - все мазки переданы в точности. Фотографии разглядывал. Заинтересовался и кинематографическим плакатом. Картина называется "Человек, который убил". Играет актриса Лещинская. Красивая. Надо пойти посмотреть, что это за картина такая.
Завернул на Морскую. У Буша выставлен эстамп: лев огромный, с царственной гривой. Этому слово "председатель" никак не подходит - именно царь. Породистый, каналья. И вдруг потянуло меня в Зоологический сад - безмерно я люблю всяческое дикое зверье.
А кто мне указ? Набрал побольше теплого воздуху в легкие и бодро зашагал в Зоологический сад - как птица я свободен в пределах петроградской коммуны.
Обедал я в кавказском ресторанчике. Прихватил приятеля - ели шашлыки, осетрину на вертеле, и мошенник кавказец дал даже недурное винцо. Дорого только очень, ну да ничего - этим фельетоном покрою.