Ну-ка, встань, мальчик!
Мальчик Митя был уже в таком возрасте, что вполне мог сказать слово "мама".
Мама Мите говорит:
- Скажи - "мама".
А он молчит.
Папа ему говорит:
- Скажи - "папа".
Так он тем более молчит. Он знал от взрослых, что это слово в самом раннем детстве обычно вторым произносится. И про себя думает: "Для того, чтобы произнести хотя бы одно слово, нужно пошевелить языком. А вот как раз этого-то мне и неохота. Поесть мне все равно дадут, попить дадут, гак что вполне можно ничего не делать!"
Надо отдать должное: в этом смысле он был очень даже сообразительным, этот малыш. Он, как говорится, с колыбели понял, что его все равно будут кормить, если он даже и просить об этом не будет.
Он еще дальше пошел в своей сообразительности. Он мог предположить, что его переведут на самое усиленное питание. Он так рассуждал: "Родители подумают, будто я не здоров, раз так долго не могу произнести слово "мама", и будут меня вовсю кормить разными вкусными вещами, чтобы я как можно скорее произнес это слово". И верно. Родители его вовсю кормили, изо всех сил старались - такие порядочные, любящие своего ребенка отец и мать.
Митя тоже старался. Можно только позавидовать его блестящему аппетиту.
Однажды, дело было вечером, папа с мамой сидели за столом и пили чай с вареньем. А Митя смотрел из своей кроватки на прекрасное варенье, ему вдруг захотелось чайку, и он вслух вздохнул.
- Эх, папаша, мамаша, - сказал он, - дали бы и мне чайку с вареньицем, ей-богу, очень хочется…
Он тут же испугался, что теперь ему и впредь придется шевелить языком, если родители услышали, но опять вслух сказал:
- Фу-ты, черт!..
Родители моментально повернули к нему свои головы. Надо себе представить, как они удивились! Мама выронила чашку с чаем, и чашка разбилась вдребезги. А папа бросился вон из комнаты и долго стоял на лестничной площадке, ничего не понимая. Он никак не мог вернуться в комнату от перенесенного удивления и страха. В конце концов он вернулся на цыпочках.
Родители подошли к Митиной кровати, а сын, не будь дурак, закрыл глаза, притворяясь спящим. Чтобы не подумали, чего доброго, будто именно он произнес эти четкие слова.
Родители только пожали плечами, посмотрели друг другу в глаза и моргнули по нескольку раз. Они решили, что им показалось.
Дальше самое интересное! Папа с мамой куда-то вышли, а их сын Митя встал в своей кроватке, попрыгал на подушке, сделал стойку на руках. Это был на редкость здоровый, откормленный, крепкий ребенок.
Он вылез из кровати, пошел в другую комнату, снял трубку телефона, набрал номер и сказал:
- Алло! Как поживаешь, старик?
Писклявый голос ему ответил:
- Твоими молитвами, старик.
- Одними молитвами не проживешь, - сказал Митя.
- Боюсь сорваться, - сказал писклявый голос.
- А я уже сорвался, - сказал Митя.
- Да ну! - испуганно сказал писклявый голос.
- Но все пронесло, - сказал Митя.
- А я еще ни разу не срывался, - сказал писклявый голос.
- У тебя еще все впереди, - сказал Митя.
- Намного ли ты старше? - сказал обиженно писклявый голос.
- На два года, Василий, - сказал Митя.
- Можно подумать, что лет на двадцать, - сказал Василий.
- Твои допотопные не скоро явятся? - спросил Митя.
- Опасно, - сказал Василий.
- Ну, будь здоров, старик!
Митя так рассуждал: "Если я буду ходить при родителях, мне, чего доброго, придется самому на горшок ходить, мыть руки, еще, чего доброго, посуду мыть заставят, а то и того хуже, за чем-нибудь пошлют, - нет, лучше я все-таки полежу, не стоит этого делать. Раз никто не знает, что я ходить умею. А если они меня будут ставить на ноги - я буду падать. Никто никогда в жизни не догадается, что я давно могу не только ходить, но и бегать".
Он вышел на балкон и стал смотреть на улицу. Его опять очаровал вид сверху, и он никак не мог уйти с балкона. Надо думать, он не впервые появлялся на балконе в отсутствие родителей.
Несмотря на свою сообразительность, он не рассчитал время.
Возвращаются родители и не находят сына на месте. Они в крайнем отчаянии носятся по комнате, заломив руки. И вдруг видят своего сынишку на балконе. Он удивительно крепко стоит на ногах, совершенно не держась за перила.
Отец с матерью чуть не свалились, увидев такое, но быстро смекнули, что первым может свалиться их сын, и поэтому остались на ногах, вернее, бросились к балкону.
Состояние у них в этот момент, конечно, было ужасное. Отец, например, закричал:
- Я тебя отдую!!!
А мама сказала:
- Что же это такое делается, а?!
И тут (вот что самое интересное!) сын, совершенно забыв, что ему следует молчать как рыба (если он хочет есть и пить, не работая языком), вдруг крикнул:
- Ничего не делается, подумаешь, какая важность!
Надо опять-таки отдать ему должное, он тут же понял свою ошибку и закричал во всю глотку:
- Ничего я не говорил! Ничего я не говорил!
Но это только усугубило положение. Все-таки, безусловно, он не обладал хитростью взрослого человека. Пожалуй, это самое основное, чего ему недоставало в его изобретательности.
Что происходит с родителями после его слов? Известно что. Мать ложится в постель и тяжело дышит. Отец точно так же тяжело дышит и бежит к телефону.
И самое любопытное, что после всего этого их сын, сколько его ни ставили на ноги, тут же падал. И сколько его ни просили сказать слово "мама", он ни звука не произнес.
Он проявил удивительную твердость и принципиальность в этом отношении.
Приезжает доктор.
Мама к этому времени встает с постели, оправившись от потрясения, но вид у нее бледный. У сына же краснощекий вид, и он продолжает лежать в кровати, притворяясь, что спит.
- Его нужно разбудить, - говорит доктор.
- Ой, ай, ребенка будить, как же так, как жаль, обидно, невозможно, как же можно, - говорят родители.
Доктор говорит:
- Не могу же я приезжать второй раз, меня ждут другие больные. У меня времени в обрез.
Родители, вздыхая, говорят:
- Может быть, у вас есть хоть немножечко времени подождать, когда он проснется? (До чего же все-таки, заметьте, родители любят своего ребенка!)
Доктор говорит:
- У меня нет времени, я вам уже сказал. А чем, собственно, он болен? Глядя на вашего ребенка, не скажешь этого. Может быть, вы перепутали и у вас кто-нибудь другой болен?
Родители объясняют все поведение своего сына, и доктор хмурится. Как будто он не верит. В это время Мите надоело лежать с закрытыми глазами, тем более ему любопытно взглянуть на личность доктора, и он открывает один глаз.
Доктор сразу замечает это (на то он и доктор) и строго говорит:
- Ну-ка встань, мальчик!
От такого строгого голоса Митя, к удивлению своих родителей, встает во весь рост и твердым голосом заявляет:
- Я больше никогда не буду…
- Он просто валял дурака, - говорит доктор.
- Не может быть! - говорят родители.
- Быть все может, - говорит доктор и, возмущенный, уходит.
А родители остаются совершенно потрясенные. Они никогда не ожидали от своего сына такого поступка. Ведь они так хорошо к нему относились! А он?..
В гостях у соседа
Стою на лестничной площадке, схожу, думаю, к соседу, давно у него не был.
Звоню, вхожу, вижу: четыре разноцветных попугая ходят-бродят вокруг толстого сиамского кота. Кот большой, крупный, а один попугай чуть побольше кота, а три средние, ну как бы вам это объяснить… несуразные пропорции у птиц и кота. Кот, скажем, ну… с эрдельтерьера, а тогда можете представить, попугай каков? Кот желтый с черным, а попугаи всеми цветами радуги переливаются вокруг кота.
Ну, здравствуйте, здравствуйте. Узнаю, что четыре комнаты у него перегорожены на шестнадцать.
Стоим в одной из шестнадцати комнат. Кот с попугаем перешли сюда же.
Кот с птицами сидит, а мы стоим. Неохота сидеть. Толкаться. В другую комнату пошли, а те за нами. Кот с попугаями. Осматриваю в основном обои, во всех шестнадцати комнатах обои совершенно разные.
- Мебель менять собираемся, - говорит хозяин, - но беда в том, что старую теперь отсюда не вытащить, а новую не втащить. Старую как бы замуровали, а для новой вход забаррикадировали…
- И как же теперь?
- Думаем. Ну, а общее впечатление?
- Дай пива, - вдруг кот говорит.
Совершенно обалделый, спрашиваю кота:
- А ты-то каким образом разговариваешь?
А он лапой махнул:
- Да бывает, бывает, все бывает… - говорит.
- Жрет пиво ведрами, - хозяин говорит, - и попугаев пугает, как нажрется этого пива! Гоняет их по комнатам, довольно занятная картина, между прочим.
- Кто гоняет?
- Кот.
Вот это номера!
Хозяин говорит:
- Да что вы удивляетесь! Всему всю жизнь удивляетесь, чудак! Ведь есть кот в сапогах, кот на цепи у лукоморья, всех не перечтешь.
- Нет, нет, простите… в сказках! Что вы меня-то путаете? Не удастся провести. Я не могу этого представить наяву и не буду.
- Можете не представлять. Факт налицо.
- Налицо.
Кот говорит:
- Да бывает, бывает, все бывает.
- Да не может этого быть!
Попугай говорит:
- Катись тогда отсюда, если не веришь!
Вот нахал!
- Не надо так с гостями, - говорит сосед.
- Да ну его… - попугай ему отвечает.
- Помолчи, Кокоша, - говорит сосед.
- Да заткнись ты, обормот, - попугай хозяину отвечает.
- Ладно, ладно… - хозяин вроде бы его побаивался, что ли…
- Да что же это такое, братцы, - говорю, - что же это творится, происходит на моих глазах? Вы за кого меня считаете? Ведь не бывает такого и не может быть!
- Да вы не берите в голову, - хозяин говорит.
- Как это мне не брать?!
- Вы с этой птицей осторожно, дружище, - хозяин говорит, - с Кокошей лучше не деритесь. Знаю я вашу манеру драться по каждому пустяку. Всегда и всюду лезете на рожон, если чего не поймете.
- Да, может, это и не птица, - говорю, - а черт знает что…
- Смотри мне! - говорит Кокоша.
- Да я этому вашему Кокоше свистну по загривку, чтобы он заткнулся, идиот. Птица, предположим, а ведет себя как человек, и нахально, главное!
В это время этот паршивец Кокоша подлетает и с размаху бьет меня клювом под дых. Я присел. Не упал. Больно бьет. То есть клюет. Разворачиваюсь и правым хуком ему по морде. Он выпорхнул. Вот гад! Смеется. А я взвыл. Об стенку кулаком!
Хозяин говорит:
- Да оставь ты его. Ну его! Он какаду…
На "ты" вдруг перешел.
- Ну и что, - говорю, - подумаешь, какаду! Велика важность! Что же это выходит, он мне должен под дых давать? Да, может, он и не какаду вовсе, ростом с меня…
- А ты его не оскорбляй, - и хозяин с какаду смеются.
- Ну, компашка собралась! - я возмущаюсь. - Нашли друг друга, нечего сказать!
- Тебе не нравится? - спрашивает хозяин.
- Кому это может нравиться, получать под дых?!
- Да я не об этом, - говорит хозяин, - в общем-то, тебе как? Нравится?
- А что тут может нравиться? Не пойму…
- В общих-то чертах?
- В общих-то? Да не могу понять, нравится или не нравится, потому что непонятно.
- Да бывает, бывает, - твердит кот.
- И потом, - говорю, - если уж все это бывает, как утверждает ваш котяра, то еще мне непонятно: нужно все это или не нужно? С одной стороны, любопытно, интересно. Но с другой - хлопотно. Живность странная. И лабиринт…
- Цифра шестнадцать приводит в восторг моих сослуживцев, - сказал хозяин.
- Какая цифра? - не понял я.
- Шестнадцать комнат.
- Да какие же это комнаты, где повернуться невозможно. Камеры самые настоящие, если уж на то пошло.
- А цифра?
- Да хрен с ней, с цифрой. Пустое число. Абстрактное понятие.
- А я искусствовед-абстракционист, - говорит хозяин.
- Мы абстракционисты!!! - неожиданно заорали все попугаи и кот.
- Но вы ведь кандидат наук.
- Бывает, бывает… - сказал кот.
- А где вы гостей принимаете? - поинтересовался я.
- В ресторане. Я современный человек.
Мы прошли в шестнадцатую комнату.
Хозяин быстро вышел, и вся разношерстная компания помчалась за ним вприпрыжку. А я остался.
- Ау! - заорал хозяин откуда-то издалека.
- Ау! - ответил я как идиот.
- Слышно?
Я не ответил. Ну его к чертям. Пусть сам забавляется со своими попугаем и котом. Не хочу я участвовать в его нелепых играх.
- Ау! Иди сюда! - заорал он откуда-то, уж совсем издалека.
- Иду! - ответил я.
Я пошел ему навстречу, надоело там торчать, но тут же пришел на то же самое место.
- Выбирайся! Выбирайся! - заорал он радостно. - Это все специально придумано!
- Не могу! - крикнул я.
- Вот видишь? - вопил он. - Ну, каково?
- Выведите меня отсюда сейчас же!
Он хохотал со своими пернатыми, со своим котом.
- В какую сторону мне идти? - орал я.
- В какую хочешь! У нас в этом смысле полная свобода!
- Вы меня сюда привели, вы меня отсюда и выводите!
- Ты сам ко мне пришел, - хохотал он вместе со своей живностью.
Послышался звонок. И тоже вдалеке. И женский голос:
- Прекратите безобразие, что я говорю!
Жена. Узнал голос. Она-то наведет сейчас порядок.
И выведет меня отсюда.
- Выпустите меня отсюда, Мария Николаевна!
- Иду, иду! - ответила она, и вся честная компания, видимо, двинулась, похохатывая, за ней.
- Ну вот и мы! - сказал паршивец какаду. И тут я ему врезал. На этот раз он увернуться не успел.
- Ууу!!! - завопил он. - Ооо!!! Мне больно… саданул как… Ааа!!!
- А ты не лезь к гостям, - сказал хозяин.
- Вот именно, - сказал я, свыкшись, что он все понимает как человек. - А вам, Константин Пантелеймонович, не к лицу…
- Да я же пошутил, ну? Эх, и пошутить нельзя!
Какаду хныкал. Кот твердил, что все бывает.
- За такие шутки, Константин Пантелеймонович… приплюсовав сюда вашего какаду…
- Правильно, правильно, Петр Петрович, так его! - поддержала хозяйка. - Он совсем распустился, на докторскую подал. Что ж вы нас давно не посещали, что-нибудь у вас случилось?
- Ничего не случилось, - сказал я, - ровным счетом ничего не произошло, работаю на старом месте, десятый ребенок у меня родился, вот только свинкой приболел.
- Ребенок приболел?
- Нет, я.
- Бывает, все бывает, - сказал кот.
- А как вам у нас нравится? - спросила хозяйка. - А на мужа я прошу вас не сердиться. Весь этот лабиринт устроен специально для воров. Над этим долго думали. Вот вор вошел. Представим. Но… обратно ему уже отсюда ни за что не выбраться. Хитроумная комбинация расположения комнат. Вы меня поняли?
- Ну я-то тут при чем?
Она уже не могла остановиться:
- Вор не только находится в постоянном страхе, что не может оттуда выйти, но он действительно не может выйти. Остроумно? Какаду летают над ним, и ему кажется, что это летучие мыши. Кокоша, если он начинает искать выход, бац его клювом, а? А Митрофан…
- Кошмар, - сказал я, - это действительно кошмар.
- Для вора, - посчитала нужным добавить она.
- Но этот кретин, - сказал я, - тем не менее…
- Какой кретин? - не дав мне договорить, она прямо-таки уничтожающим взглядом посмотрела на своего мужа.
- Мерзавец какаду, - сказал я.
Нет, она уже никак не могла остановиться.
- …А вы не находите, что у нас в комнатах все-таки немного тесновато? И не много ли дверей, а? Двадцать две. Не многовато? Двадцать две на такую квартиру, сами понимаете…
Откуда я мог знать, сколько полагается дверей на такую квартиру?
Я сказал:
- У вас очень просторно, как нигде, а дверей столько, сколько нужно в данном случае.
- По-честному, давайте по-честному. Сколько бы вы поставили дверей?
- Точно столько же, сколько у вас.
- Ну вот, видишь! - На этот раз она совершенно презрительно посмотрела на своего мужа.
- Я все-таки считаю, - сказал муж, - что одной двери могло бы и не быть.
- Я этого не заметил, - сказал я с видом абсолютного знатока дверей.
- Помолчал бы ты уж, Константин, - сказала хозяйка, - а вы знаете, мы хотим еще кухню перегородить.
- А кухню зачем?
- Вторую плиту поставить.
- А… зачем?
- Они сами по себе - мы сами по себе.
- Кто - они?
- Какаду и Митрофан.
- А зачем им быть самим по себе?