Яша совсем упал на пол и несколько раз ударил лбом в знак полного раскаяния.
Это признание точно ужалило Ремянникова; он вскочил с постели и схватил Яшу за его худые, костлявые плечи.
- Яшка, так это ты подвел?., а? - шептал Ремянников, начиная сжимать корчившегося в его руках Яшу.
- Я… прости, Христа ради… ой, больно!.. Ты мне добро делал, а я вот какую шутку устроил… Ох, Феденька, тяжело ца душе… согрешил я против тебя…
Ремянников на минуту задумался, а потом спросил:
- Для чего тебе-то, Яша, нужно было подводить попа? Ведь ты меня зарезал… Да если бы я знал это раньше, я тебя тут же бы и задушил. Не видать бы тогда Евграфу Павлычу Марины, как своих ушей. Яшка, я и теперь задушу тебя…
- Убей, ну, убей…- беззащитно проговорил Яша, опуская руки.
- И убью… Ну, говори, кто тебя научил?., а? Ведь это ты не своим умом придумал?., а?
- Все скажу, Федя… Тогда пришла ко мне вот сюда во флигель Мантилья и велела ехать в Ключики; она и научила, как попа на тебя с Мариной подвести…
- Так вот кто… Мотька все устроила! - застонал Ремянников и в отчаянии рванул себя за волосы.
- Гунька тогда возил нас в Ключики-то, - продолжал Яша, припоминая свою поездку.
- Кого нас?
- Ну, нас: меня да Анфису… Сперва-то сама Мантилья хотела ехать со мной, да ей нельзя было.
- Вот оно что! - повторил Ремянников несколько раз, стараясь что-то припомнить.- Так… ѳначит, и палевые голуби отсюда же прилетели! Ловко… Ну, я с ними со всеми расправлюсь.
- С кем это?
- А уж это мое дело…
- Ты, Федя, пожалуйста, не сердись на Мантилью-то: она ведь любит тебя, а это я виноват…
- Убирайся к черту!
Ремянников крепко призадумался. Он два дня ходил из угла в угол по своей комнате, два дня не ел и не пил и наконец куда-то исчез.
Как-то утром Евграф Павлыч с молодой женой пил чай в столовой. Марина Андроновна была свежее весеннего утра и в своем кружевном утреннем пеньюаре выглядела настоящей русской красавицей.
- Ремянников желает видеть вас,- докладывала горбатая Анфиса.
- Пусть идет. Что за доклады? - грубо ответил Евграф Павлыч.- Что-то давненько я его не видал: совсем извелся парень… Все неможется ему что-то.
Когда горбунья ушла, Марина Андроновна проговорила с лукавой улыбкой:
- А вот мы его вылечим скоро… У меня лекарство есть от его болезни.
- Какое такое лекарство?
- Да уж такое!.. Федор давно ведь был влюблен в Мотю…
- В самом деле? Вот это интересно. А я и не подозревал ничего! Скажите, пожалуйста…
- Мало ли ты чего не знаешь.
- Да, да… гм… Это бывает иногда. Что же, с богом…
В этот момент в столовую быстро вошел Ремянников и на
мгновение остановился в дверях. Он был так бледен, что Марина Андроновна испуганно посмотрела на мужа и сделала невольное движение уйти, но Ремянников твердой походкой подошел прямо к ней и повалился в ноги.
- Федор, что ты, что ты? - испугалась совсем Марина Андроновна.
- Марина Андроновна прости меня…- проговорил Ремянников, не поднимая головы.
- Что с тобой, Федя? - спрашивал Евграф Павлыч.
- Прикажите меня связать, Евграф Павлыч…- глухо ответил Ремянников, поднимаясь на ноги.- Там, в саду… где стояла девичья…
В саду, на мокрой земле, между клумбами почерневших и высохших цветов, валялся обезображенный труп Матильды Карловны: несчастная девушка была засечена нагайкой и представляла теперь безобразный кусок страшно избитого мяса, так что на спине сквозь клочья одежды белели кости.
Примечания
1
Действие нашего рассказа относится к жизни Зауралья лет пятьдесят назад. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)
2
Бараба - Барабинская степь - низменность в южной части Западной Сибири