Как он мог так жестоко поступить? Почему не уговорил мать отпустить ее в Москву? Неужели преданность, выносливость, умение хранить тайны, проворство рук, готовность выполнять любую работу ничего не стоят? Конечно, в Москве его будут окружать сотни взрослых нарядных женщин. Восхищаться им. А как же иначе? Некоторые из них, возможно, будут такими же красивыми, как деревянная Ева.
Ну и пусть! Пусть будет еще хуже! По их мнению, она еще малолетка: для матери - вещь, лишенная всяких прав на самостоятельность поступков и мыслей, для Анатолия - девчонка на побегушках, которой еще расти и расти до взрослой женщины. Что ж, они узнают, как были не правы. Они горько раскаются, но будет поздно. Будет слишком поздно!
Настя отпрянула от щели вглубь чулана. Подошла к висевшей на вбитом в стену гвоздике косе и потрогала пальцами ее остроотточенное жало. Оно было обжигающе холодным и казалось само тянулось навстречу розовым подушечкам пальцев. Настя закрыла глаза. Воображение тотчас нарисовало, как мать, вернувшись домой, открывает дверь чулана и на нее падает бездыханное тело дочери. Мать подхватывает Настю на руки, прижимает к груди, целует в затылок, плачет, просит простить...
Но поздно...
Поздно, слишком поздно...
Мать напишет о случившемся в Москву, Анатолию. Тот бросит все дела, вернется в Мологу, упадет в слезах на маленький могильный холмик...
Представив себе, как Анатолий плачет над ее могилкой, Настя сама заревела в голос. Но потом вдруг осененная внезапной мыслью остановилась как же он сможет упасть на могильный холмик, если над кладбищем в скором времени будут плескаться волны Рыбинского моря?
Как мать сможет ее похоронить в Мологе, если их завтра выгонят из города?
А где тогда ее похоронят?
Выходило так, что если Мологи не будет, то Анатолий никогда не сможет упасть в слезах на могилку Насти.
Когда спустя некоторое время мать открыла дверь чулана, дочь, утерев остатки слез, молча прошла в комнату, достала из одежного шкафа ученический портфель и, сказав матери, что хочет позаниматься уроками, выложила на обеденный стол учебники, тетрадки и ручку с чернильницей.
На следующее утро им обоим надо было уезжать из Мологи. Времени для сборов оставалось всего с гулькин нос. Впереди ждали грязь и сырость размытых осенними дождями дорог, неприветливые родственники на Псковщине, без особого энтузиазма согласившиеся приютить до весны выселенцев из Мологи. Может и в школу ходить не придется - надо искать какое-то постоянное пристанище, работать, чтобы свести концы с концами... А тут на тебе уроками ей хочется заняться! Но мать не стала высказывать все это дочери слава Богу, не рвется бежать из дома вслед за художником, отошла немного от обид. Пусть позанимается, если уж ей так хочется, пусть успокоится. Ведь это все в последний раз. Когда еще ей случится вот так, в тишине родительского дома, пригрев на коленях свернувшегося клубочком котенка, изучать премудрости геометрии или физики? Постояв немного рядом с сидевшей на краю лавки за столом Настей, погладив ее по сплетенным в две косички волосам, Надежда Воглина тяжело вздохнула и пошла договариваться с соседями, чтоб они хоть за какие-нибудь деньги согласились купить коз, кур, хранившуюся в подвале картошку, а может и еще какие вещи - везти все хозяйство с собой из Мологи за тридевять земель было не на чем, да и накладно, если нанимать помощников.
Оставшись снова одна, Настя отодвинула учебники в сторону, обмакнула перо в чернильницу и ровным детским почерком вывела в верхней части тетрадной страницы: "Дорогой товарищ Сталин!" Ненадолго задумалась, глядя на приклеенную к стене газетную вырезку с портретом вождя, и затем, уже почти не останавливаясь, принялась писать письмо Великому Сталину, лучшему другу всех детей.
Дорогой товарищ Сталин!
Пишет Вам пионерка Настя Воглина. Я учусь в седьмом классе. Отметки у меня только "отлично" и "хорошо" по всем предметам. В классной комнате, на стене, висит Ваш портрет. На нем Вас видно по пояс. Вы строго смотрите на учеников, а в усах спрятана улыбка. У нас дома на стене тоже приклеен Ваш портрет. Он не такой красивый, как тот, в школе, потому что вырезан из газеты. На нем Вы стоите в полный рост и тоже прячете в усах улыбку. Когда мне бывает трудно - мама поругает или обидит кто - я подхожу к какому-нибудь из Ваших портретов и разговариваю с Вами. Вы всегда помогаете мне. Сейчас нам с мамой очень трудно. Завтра придут рабочие ломать наш дом, потому что его нельзя разобрать и перевезти по Волге в Рыбинск. В школу меня больше не пускают, так как нам с мамой запрещено жить в Мологе. До весны нас соглашается приютить тетя Клава из Пскова, а где потом жить, неизвестно. Я могла бы и в лесу пожить, но мама в лесу жить боится. В таком же положении оказалось очень много горожан. А если у кого и есть родственники, согласные их приютить, то все равно им очень жалко уезжать из Мологи. Потому что мы все очень любим Мологу. Я знаю, что стране нужна электроэнергия. Нужна, чтобы строить красивые города, чтобы люди жили в них радостно и счастливо. Но Молога - один из самых красивых в мире городов! У нас много зелени, много красивых домов, храмов. Улицы чистые и уютные. Конечно, у Вас нет времени приехать в Мологу - вокруг много врагов и со всеми надо бороться. Но скоро в Москве откроется выставка картин мологских художников. Пожалуйста, загляните на выставку. Вы увидите, что я пишу правду, и прикажете Волгострою не ломать Мологу. Можно сделать вокруг города дамбу. Тогда среди моря будет стоять красивый сказочный остров. А может, Вы прикажете сохранить и наши леса, и луга с высокой травой, и Иловну, и другие красивые места.
Я не прошу у Вас ничего для нас с мамой лично - только посмотрите выставку, порадуйтесь красоте нашего края, и тогда все - и моя мама, и наши соседи, и все-все мологжане снова станут жить хорошо, счастливо... И трудиться, трудиться, трудиться с еще большей радостью и энтузиазмом на благо нашей Великой Родины.
С пионерским приветом.
Настя Воглина.
( А Ваш портрет я намочила водой и аккуратно отклеила от стенки. Там, где усы, бумага чуть порвалась, но это почти незаметно. Портрет я возьму с собой, чтобы всегда и везде разговаривать с Вами.)
Примечания.
13. Ниже я привожу выдержки из стенограммы пленума. Текст стенограммы взят из книги Юрия Нестерова "Молога - память и боль". Ярославль. Верхне-Волжское книжное издательство. 1991 год.
Из протокола № 3 расширенного пленума Мологского горсовета с жителями Мологи
от 4 сентября 1936 года.
Присутствовало:
депутатов горсовета - 43
жителей Мологи - 826
Повестка дня:
"О реконструкции реки Волги и переселении Мологи"
(докладчик т. Назаров)
Слушали:
доклад председателя горсовета т. Назарова.
Выступили:
Клюкина: Вы ставите просто ужасные условия переселения. Как же так? Оказывается, "Волгострой" ни за что не отвечает. Все должны делать мы сами. А не все и сделать сумеют, да и когда: ведь надо работать, кормить семью...
Никифоров: Все работы должен выполнить "Волгострой" в пределах денежной компенсации за дом. Мы ничего не сможем перенести, если все будем делать сами, даже искать рабочих. На выданные вами деньги в крайнем случае можно разобрать дом, а вот поставить уже не на что.
Лялин (член горсовета): Наш пленум имеет историческое значение. Впервые проходит в Мологе такое представительное собрание. Великий наш вождь и учитель товарищ Сталин выдвигает новую задачу - реконструкцию Верхней Волги. Но вот граждане Клюкина и Никифоров, как видно, не довольны этим. А ведь наш председатель ничего не говорил от себя, весь его доклад обоснован решениями правительства. Ныть хватит, а нужно выполнять эти решения и побыстрее. Самим надо попроворнее быть и ни на кого не кивать. Надо спешить, а не вставлять палки в колеса. Пленум даст жесткие сроки переселения, и должен быть рассчитан не только каждый день, но и каждый час. Мы обязаны закончить перенос домов к 1 ноября.
Языкова: Меньше двух месяцев, значит, осталось, и за это время надо переселить полгорода. Прямо как в сказке. А сказки нет, есть быль. Ищите неизвестно где рабочих, транспорт, платите спекулятивные цены. А в нашем доме вообще одни женщины, так как же быть?
Поэгль: Поздно дома сейчас перевозить. До замерзания реки совсем пустяки осталось. Переселение нужно начинать весной, а сейчас, если даже и дома сплавим, и на новом месте, паче чаяния, поставим, жить в них все равно нельзя - сырые они будут стоять до следующего лета. Мы-то ведь люди все-таки, не собаки.
Оборотистов (член горсовета): Пустяки все говорите. Вот Кимры сломали, перевезли, и никто не замерз. Строили Беломорканал, и опять никто не замерз. А почему? Все делалось аккуратно, планово, и люди были, не в пример нам, организованные. Мы же не разговорами должны заниматься, а думать, как лучше выполнить наши задачи.
Сутырина: Я тоже верю, что при переселении все будет хорошо и никого из нас не забудут. В Советской стране не может быть такого безразличного отношения к людям. Мы все будем делать, что можем, но и нам тоже помогите.
Рябков (представитель "Волгостроя"): Мне сказать нечего, так как докладчик в своем выступлении вразумительно и обстоятельно ответил на все ваши вопросы. "Волгострой" будет заниматься сплоткой и сплавом домов, все остальное должны делать домовладельцы.
Пленум постановил:
Заслушав и обсудив доклад т. Назарова "О реконструкции Волги и переселении Мологи", пленум выражает свою радость и преклонение перед гениальной мудростью инициатора реконструкции Верхней Волги, нашего учителя, друга и вождя мирового рабочего класса великого Сталина.
Полноводная судоходная Волга с двумя новыми ГЭС, мощностью более 500 тыс. кВт, является новым грандиозным вкладом в дело развития социалистического хозяйства страны, неуклонно и твердо проводимого нашим правительством под руководством великого Сталина на благо всех трудящихся нашей страны.
Учитывая огромные задачи, возложенные на "Волгострой" по сооружению ГЭС, плотин, и связанное с этим затопление Мологи, пленум постановляет:
1.Во исполнение решений правительства мобилизовать все силы и оказать всестороннюю помощь "Волгострою" в осуществлении возложенных на него задач.
2.В целях осуществления плана переселения Мологи, преподанного Организационным комитетом ВЦИК по Ярославской области, жителям города вменяется в обязанность немедленно приступить к переселению 400 домов, запланированных на 1936 год, с обязательным окончанием работ к 1 ноября.
3...
(Далее в постановлении говорится о том, что "Волгострой" обязан незамедлительно приступить к сносу непригодных к переносу домов. Горисполком берет на себя довольно неопределенное содействие переселенцам в деле организации строительных бригад путем выявления в городе лиц строительных специальностей и привлечения их к работам по переносу строений. Текст достаточно объемный. В нем много повторов, "воды". Полагаю, что приведенного фрагмента вполне достаточно, чтобы иметь представление о документе в целом.)
14. Ниже выборочно приводится переписка заведующей Мологским райсобесом Березиной с различными руководящими инстанциями по поводу судьбы проживающих на территории Мологского района одиноких престарелых людей. (цитируется по книге Юрия Нестерова "Молога - память и боль")
Председателю комиссии советского контроля при СНК СССР
Прошу оказать помощь в переселении в инвалидный дом бездомных одиноких стариков и старух Мологского района, оставшихся в деревнях совсем одни после массового переезда колхозников на новые места. Им совершенно некуда деваться и средств к существованию тоже не имеют. Я с мая 1937 года пишу об этом во все инстанции, но ответа ниоткуда нет. Помогите нам.
Зав. Мологским райсобесом Березина.
10.9.1937г.
Зав. Мологским райсобесом т. Березиной.
Комиссия советского контроля при СНК СССР сообщает, что Ваше заявление направлено на рассмотрение в Наркомсобес РСФСР, куда Вам и следует в дальнейшем обращаться за разъяснением.
Зам. председателя комиссии советского контроля при СНК СССР (подпись неразборчивая)
15 января 1938г.
Ярославль. Обком ВКП(б), т. Шахурину А.И.
Сердечно прошу оказать помощь в переселении стариков и старух, оставшихся после переезда колхозов, в инвалидный дом. Они совершенно одни и без всяких средств к существованию. Кому я только ни писала, но ответа ни от кого нет. Помогите, пожалуйста.
Зав. Мологским райсобесом Березина.
10 февраля 1938г.
(Ответа т. Шахурина в архиве нет)
Товарищу Кагановичу Михаилу Моисеевичу
Товарищ Каганович! Сердечно прошу помочь Мологскому району определить 70 одиноких старух и стариков в инвалидный дом. В связи с переселением колхозы вывезены из деревень, а им некуда деваться и средств к существованию тоже нет. Это противоречит 120 статье Сталинской Конституции. Я обращаюсь к Вам как своему Депутату Верховного Совета. Я вся извелась, смотря на этих бездомных бедствующих людей. Не знаю, куда только ни писала, за что получила даже кличку "кляузница".
Зав. Мологским райсобесом Березина. 10 апреля 1938г.
(т. Каганович с ответом не спешил, поэтому Березина обратилась к последней надежде, Ежову)
Москва. Кремль. Т. Ежову Н.И.
Дорогой Николай Иванович! Сердечно прошу помочь в разрешении вопроса, где же можно найти ответ, возьмут и когда наших стариков и старух из деревень Мологского района в инвалидный дом. Все колхозы давно переселили, а в пустых гнилых избах остались 70 человек инвалидов, одиноких и без всяких средств к существованию. Комиссия по переселению еще год назад постановила направить их в инвалидный дом, но ответ один - не утверждена смета. Я уже всем писала, но все остается по-прежнему: старики-горемыки бедствуют.
Дорогой Николай Иванович! Теперь вся надежда на Вас. Помогите нашему горю.
Зав. Мологским райсобесом Березина.
12 июля 1938 г.
Наконец Березиной пришел ответ от Ярославского облсобеса по поводу ее письма Кагановичу.
Депутату Верховного Совета СССР т. М. М. Кагановичу
Копии: Председателю Яросл. облисполкома т. Зиброву
Зав. Мологским райсобесом т. Березиной
На Ваше письмо от 7 августа 1938 г. сообщаю, что Ярославским облсобесом составлена смета на дополнительный отпуск средств для помещения стариков в дом инвалидов, но смета пока не утверждена облисполкомом и их переселение задерживается. Без утверждения сметы облсобес переселять не может.
Зав. Ярославским облсобесом Кувина.
2 октября 1938 г.
15. Ниже приведены копии текстов некоторых писем мологжан и характерные ответы на них городских властей. (цитируется по книге Юрия Нестерова "Молога - память и боль")
Молога. Горсовет, т. Назарову Я знаю о переселении Мологи. Но как же так? Вчера получила письмо от матери. Она плачет и пишет о немыслимых условиях переселения. Она пишет, что ее дом забраковали, а саму выселяют из Мологи и неизвестно куда. В Горсовете ей сказали, что если будет возражать, то выселят в административном порядке. Так нельзя относиться к живым людям. Как же уехать из Мологи и с такими средствами, которые выдали ей за дом? Я прошу только об одном - оставить мою мать в Мологе еще на год. В 1937 году я заканчиваю техникум и возьму ее к себе, где придется работать. Я и сейчас бы взяла ее в Иваново, но директор не дает разрешения поместить ее в общежитии.
Комсомолка Иванова Н.
12 сентября 1936 года.
Иваново. Текстильный техникум. Н. Ивановой Вы просите, чтобы Вашу мать не выселяли из Мологи до окончания Вашей учебы. Это горсовет разрешить не может, т.к. имеет задание до конца 1936 года переселить 400 домов. Как комсомолка Вы пишете не по-комсомольски, а по-обывательски. Что значит немыслимые условия переселения? Комсомолец должен знать, что условия определяются решениями органов Советской власти. Дом Вашей матери переноситься не будет, а по проценту изношенности подлежит сносу на месте, а поэтому ей надлежит выехать из Мологи в установленный срок. Вам же подпадать под обывательские настроения недостойно звания комсомолки.
Председатель горсовета Назаров.
30 сентября 1936 года.
В Оргкомитет ВЦИК по Ярославской области. Мой дом не разрешили переносить, приписав ему большой процент износа и ассигновали за него мизерную сумму, на которую ничего нельзя сделать. Ссуду брать не имею средств. Теперь у меня нет ни дома, ни угла, а из Мологи выселяют в месячный срок. Прошу поручить "Волгострою" перенести мой дом своими силами.
А. Бахирев, Пролетарская, 125.
20 сентября 1936 г.
В Оргкомитет ВЦИК по Ярославской области. На жалобу гр. Бахирева сообщаю следующее. Дом его имеет износ 78% Строительная стоимость дома 1548 рублей, фактическая - 480 рублей. Эта сумма и была определена оценочной комиссией. Желание Бахирева о переносе дома можно объяснить только ненормальностью мыслей его.
Председатель горсовета Назаров.
15 октября 1936 года.
В комиссию по переселению.
Мой дом признали негодным к переносу, и меня с четырьмя детьми выселяют из Мологи в месячный срок. Все дети учатся. А куда мы поедем на голую улицу? Ссуду брать, средств нет. Если искать квартиру, то в Рыбинске платят за нее 50 рублей, а наш месячный доход - 40. Прошу отложить переселение хоть до весны. Может за это время удастся подыскать какой-то угол в деревне.
М. Мухина, Коммунистическая, 16
5 октября 1936 г.
16. Вот дословное содержание подобного извещения (цитируется по книге Ю. Нестерова "Молога - память и боль":
ИЗВЕЩЕНИЕ
гр. Поповой Е.Г., Пролетарская, 240
Ваш дом по ул. Пролетарской 240 в связи с переселением подлежит сносу по ветхости. Срок освобождения дома по получению извещения - 10 дней.
Секретарь горисполкома Замятина
20 сентября 1936 г.
17. Институт пролетарского изобразительного искусства был создан в 1930 году в Ленинграде на базе Вхутеин (Высший художественно-технический институт, основан в 1922 г. на базе Академии художеств в Ленинграде и в 1926 г. на базе Высших художественно-технических мастерских в Москве) В 1932 году переименован в Институт живописи, скульптуры и архитектуры. В настоящее время Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина.
18. В 1929-31 годах Вхутеин, а позднее Институт пролетарского изобразительного искусства возглавлял Ф.А. Маслов. Новый ректор довольно энергично "расчищал площадку" для нового советского искусства. В его бытность от преподавательской работы было отстранено 25 профессоров, в том числе крупные художники с большим педагогическим опытом. Была уничтожена уникальная коллекция слепков с лучших образцов античной скульптуры, тщательно собираемая Академией на протяжении 150 лет ее существования. ( Студенты просто выбрасывали слепки из окон Академии художеств, превращая в груду мусора то, что помогало постигать законы творчества тысячам их предшественников.) В целях экономии материалов ценное панно кисти Н. К. Рериха по указанию ректора разрезали на куски и использовали в качестве холста для работ учащихся.
За произведенные в Академии художеств бесчинства Ф. А. Маслов был отдан под суд, но, учитывая чистосердечность его революционных порывов, оправдан и уже в июле 1932 года утвержден на должности заместителя заведующего сектором искусств Наркомпроса.