16
<Из Рима в Ленинград, почтовый штамп 9.12.64.
Открытка с видом Пантеона>
Жду врача из Посольства. Пусть скажет, могу ли я ехать <в> Таормин и пр. Сны такие темные и страшные, будто то, что в Вильнюсе сказала дочка Трауберга – правда.
Где Вы?
Мы еще не знаем дня вручения премии.
Звоните Ане. Пусть меня все помнят.
Ахм.
17
<Из Рима в Ленинград, почтовый штамп 9.12.64.
Открытка с видом фонтана Треви>
Сегодня был совсем особенный день – мы проехали по Via Appia – древнейшему кладбищу римлян. Кругом жаркое рыжее лето и могилы, могилы.
Потом ездили на могилу Рафаэля. Кажется, он похоронен вчера. (В Пантеоне.)
Завтра едем в Таормин. Ира две ночи подряд говорила с Аней по телефону.
Ахм.
18
<Из Таормина в Ленинград, почтовый штамп 10.12.64.
Письмо пришло, несмотря на перепутанный адрес: вместо "Проспект Карла Маркса" Ахматова написала "Проспект Ленина". Открытка с видом Пантеона ночью>
Из Таормина проездом"
Сегодня с утра мы уже в Таорминине <так!>. Здесь все, о чем я Вам только что говорила. Целый день дремала. Сейчас у меня был Ал-ей Алекс. Он бодр и очень заботлив. Сказал, что г-жа Манцони хочет писать мой лит. портрет. Поэтому просит, чтобы я ее приняла. <Над строкой приписка:> нужна библиография. Ей, очевидно, должна заняться Женя. Я так и знала, что Вы загоститесь в Москве. Целую мою Нину в Москве. Привет Вашим.
А.
19
<Из Таормина в Ленинград, почтовый штамп 11.12.64.
Открытка с репродукцией гравюры А. П. Остроумовой-Лебедевой
"Крюков канал">
"Из Таормина проездом, Ахматова"
А вот и наш Ленинград. Я – почти в Африке. Все кругом цветет, светится, благоухает. Море – лучезарное. Завтра – вечер. Буду читать стихи из "Пролога". Все читают на своих языках. У меня уже были журналисты. Грозят телевизором.
Пишу Нине.
Думаю о ней. Всем привет.
Ахм.
<Приписка сверху> Ира говорит: "Позвоним, когда вернемся в Рим".
<Приписка сбоку> Покупайте воскресную "Униту".
20
<Из Таормина в Ленинград, почтовый штамп 12.12.64>
А сегодня, для разнообразия, вместо открытки – письмо.
Вечером в отеле стихотворный концерт. Все читают на своих языках. Я решила прочесть по тексту "Нового мира" три куска из "Пролога", о чем, кажется, уже писала Вам.
Завтра вручение премии в торжественной обстановке – в Катанье, потом опять Рим и… дом.
Все, как во сне. Почему-то совсем не трудно писать письма. Вероятно, меня кто-нибудь загипнотизировал. Врач дал чудесное лекарство, и мне сразу стало легче. Как моя Нина? – Чем бы ее потешить…
Надо думать – Вы уже в Ленинграде. Прошу Вас передать мой привет Вашим родным. Сейчас ездила смотреть древний греко-римский театр на вершине горы.
Позвоните Ане и скажите, что мы с Ирой живем дружно и она чувствует себя хорошо.
Будем звонить из Рима.
А.
21
<Телеграмма из Катании 14.12.64 в Ленинград>
Tous va bien demain partons pour Rome Achmatova
22
Толя,
вот и моя московская зима пришла к концу. Она была трудной и мутной. Я совсем не успела ничего сделать, и это очень скучно.
Теперь думаю только о доме. Пора!
Надо платить за Будку и получать пенсию.
А по Комарову уже бродят "морские белые ночи", кричит кукушка и шуршат сосны. Может быть, там ждет меня книга о Пушкине.
Привет всем.
Анна Ахматова
23
2 января 1966
Толя!
Пишу Вам только потому, что Вы так просите и заставляет Маруся, сама же я еще не чувствую себя готовой писать письма.
Вы обо мне все знаете. Иосиф видел, как я хожу, могу немного читать, не все время сплю, начала что-то есть. Благодарю Вас за письма и телеграммы, последняя даже принесла мне радость.
Москва была мне доброй матерью, здесь все добрые. Жду лирику Египта.
Всем привет.
Ахматова
24
19 янв. <1966> (Крещение)
Вечер.
Вероятно, Вас поразит то, что я Вам сейчас скажу. Дело вот в чем: не знаю, изменила ли меня моя страшная болезнь, но что Вы скажете, если я Вам открою, что она изумительно изменила Вас. 8-го января я видела Вас в сиянии такого счастья, как будто никогда не было "Сент. поэмы" и цикла "Уничтожение". А в следующие (10) дни Вы так повзрослели, в Вас появилась какая-то большая забота (что ли), и взгляд другой, и улыбка, кот. я так помню. Такое впечатление, что Вы пережили что-то очень большое и м. б. страшное. Я, конечно, не спрашиваю, так ли это, да Вы, наверно, и не знаете сами.
25
20 <января 1966> днем
Сейчас принесли Вашу записку. Благодарю Вас. Хорошо, что они не тянули. Теперь Вы свободны – Ленинград не худшее. Как я хочу туда – как не хочу в санаторию. Просто домой, как все (в скуку, в неудачи, мелкие ссоры и обиды). Как я устала от этого парадного больничного благополучия – улыбок, комплиментов моей "красоте" и т. д. Хочу домой! Взять бы хорошие переводы, а еще писать прозу, в кот. одно сквозит через другое, и читателю становится легче дышать. Толя, не уставайте, Вы ведь сильный… Меня сегодня уложили в постель после мытья – здесь (в палате) не поговоришь. Надо было зайти днем, я послала за Вами сестру, но Вы уже убежали. Изо всех сил запрещаю своему дырявому сердцу реагировать на Вашу записку. Пока успешно. – Иначе – беда.
А.
Пусть зайдет попрощаться Иосиф. Сейчас принесли большой конверт от Корнея: газета со статьей Берлина, там же перевод моих воспоминаний о Мандельштаме и 1-й том американской Ахматовой. Я немного оглушена.
Отчего Вы не идете?
26
31 янв. 1966
Толя,
Забыла Ваш адрес и потому решаюсь беспокоить Асю Давыдовну.
Благодарю Вас за довольно толковую телеграмму.
Вчера у меня был Миша Мейлах с Арсением, но я была еле живая. Это от лекарства, кот. сегодня отменено. Новостей, конечно, никаких нет, кроме одной типа сюрприза. Не будьте любопытным.
Пишу воспоминания о Лозинском, но выходит вяло и чуть-чуть слезливо.
Со своей стороны шлю приветы моим милым согражданам.
Передайте поклон Вашим родителям ‹…›.
Позвоните Нине.
А.
<На обороте адрес матери А. Г. Наймана и обратный:>
От Ахматовой А. А.
Москва Боткинская больница, корп. 6
Ф. И. Малову
Ломоносовский пр-кт 19 кв. 48
Москва.
Милый Федор Иванович,
мне хочется сказать Вам несколько слов по поводу моего цикла "Полночные стихи". Там всего семь стихотв., посвящение и отрывок: "Чтоб пришлец из давнего века". Вы заметили этот цикл по двум стихотворениям. Я хочу, чтобы Вы прочли весь цикл (в "Дне поэзии" М., 1964). Книга должна появиться в ноябре – декабре этого года. М. б. тогда Вы соблаговолите оторваться от Ваших сельско-хозяйств. забот и уделить несколько минут на письмо мне.
Если "Полн. стих." почему-нибудь не попадут в альманах, я, кажется, способна прислать Вам весь цикл.
Ахматова
<1964>
Джанкарло Вигорелли
<1964>
Caro Giancarlo, la Sua lettera, con la quale sono stata informata che mi viene assegnato il Premio Taormina, mi ha arrecato una vivida gioia.
Non voglio a questo proposito né brillare per arguzia, né celarmi dietro una falsa modestia, ma questa notizia, che mi giunge dal paese che ho amato teneramente per tutta la mia vita, ha gettato un raggio di luce sul mio lavoro. La prego, caro Giancarlo, di participare la mia gratitudine agli amici che mi hanno prescelta e di ricordarsi che mi ha fatto particularmente piacere ricevere questa notizia proprio da Lei.
In questi ultimi tempi, i miei pensieri sono rivolti all" Italia, poiche ho intrapreso a tradurre in russo l’mtiero volume delle poesie di Leopardi e ho una gran voglia di visitare di nuovo la Sua Patria per immergermi nell’elemento della lingua italiana e vedere la casa in cui visse e creó il Grande Poeta.
Г. П. Корниловой
1
Милая Галя!
Время идет, а Вас все нет. По-моему, Вам пора показаться в Комарове. Я, по крайней мере, по-настоящему соскучилась. Июнь был призрачный, финский, а сейчас – самый расцвет лета.
Я кончила переводить Тувима. Посмотрите переводы у Нины Антоновны – может быть, Вам будет интересно.
Кажется, сделала что-то для трагедии ("Пролог"). А главное, приезжайте поскорее, мы все обсудим.
Целую Вас.
Ваша Ахматова
17 июля 1964
Комарово
2
Моя дорогая Галя!
Постоянно вспоминаю Вас и очень грущу, что Вас нет около меня.
Кончилось лето, и от этого все стало как-то меланхоличнее.
Благодарю Вас за Ваши постоянные заботы обо мне. С Леопарди все завершилось благополучно: договор подписан и мы начали переводить.
Возвращаю корректуру, сделанную академиком Жирмунским. Под вторым стихотворением дату можно не ставить.
По слухам, исходящим от Толи Наймана, он Вам пишет письмо.
Целую Вас
Ваша Ахматова
7 сентября 1964
Комарово
3
<1965>
Галя,
что у Вас? Кажется, моя книга на днях идет в набор. С Вами будут говорить о прозе. (Лесневский). Врач не пускает меня в Москву – а мне так надо.
Целую. Ваша Анна
Л-д, ул. Ленина
34–23 Ахматова
4
Милая Галя,
посылаю Вам, как обещала "Решку". Даю мое согласие на небольшие сокращения в ней.
Если Вам еще нужно Модильяни, сообщите.
Идут чистые листы "Бега времени".
Когда доберусь до города, позвоню Вам.
Толя привез с эстонского берега замечательные стихи.
Как себя чувствует Ваша проза и почему это я ее не знаю?
Привет всей Москве.
Целую Вас
Ваша Ахматова
30 августа 1965
Будка
И. А. Бродскому
20 окт. 1964
Иосиф,
из бесконечных бесед, которые я веду с Вами днем и ночью, Вы должны знать о всем, что случилось и что не случилось.
Случилось:
И вот уже славы
высокий порог,
но голос лукавый
Предостерег и т. д.
Не случилось:
Светает – это Страшный Суд и т. д.
Обещайте мне одно – быть совершенно здоровым, хуже грелок, уколов и высоких давлений нет ничего на свете, и еще хуже всего то, – что это необратимо. А перед Вами здоровым могут быть золотые пути, радость и то божественное слияние с природой, которое так пленяет всех, кто читает Ваши стихи.
Анна
2
Иосиф,
свечи из Сиракуз. Посылаю Вам древнейшее пламя, в свою очередь, почти украденное у Прометея.
Я в Комарове, в Доме творчества. В будке Аня и сопровождающие ее лица. Сегодня ездила туда, вспоминала нашу последнюю осень с музыкой, колодцем и Вашим циклом стихов.
И снова всплыли спасительные слова: "Главное это величие замысла".
Небо уже розовеет по вечерам, хотя впереди еще главный кусок зимы.
Хочу поделиться с Вами моей новой бедой. Я умираю от черной зависти. Прочтите "Ин. лит." № 12 – "Дознание" Леона Филипе… Там я завидую каждому слову, каждой интонации. Каков старик! И каков переводчик! Я еще таких не видывала. Посочувствуйте мне.
Стихи на смерть Элиота м. б. не хуже, но я почему-то не завидую. Наоборот – мне даже светло от мысли, что они существуют.
Сейчас получила Вашу телеграмму. Благодарю Вас. Мне кажется, что я пишу это письмо очень давно.
Анна
15 февраля 1965
Комарово
3
<12 июля 1965>
Иосиф, милый!
Так как число неотправленных Вам писем незаметно стало трехзначным, я решила написать Вам настоящее, т. е. реально существующее письмо (в конверте, с маркой, с адресом), и сама немного смутилась.
Сегодня Петров День – самое сердце лета. Все сияет и светится изнутри. Вспоминаю столько разных петровых дней.
Я – в Будке. Скрипит колодезь, кричат вороны. Слушаю привезенного по Вашему совету Перселла ("Дидона и Эней"). Это нечто столь могущественное, что говорить о нем нельзя.
Оказывается, мы выехали из Англии на другой день после ставшей настоящим бедствием бури, о которой писали в газетах. Узнав об этом, я поняла, почему я увидела такой страшной северную Францию из окон вагона. И я подумала: "Такое небо должно быть над генеральным сражением" (день, конечно, оказался годовщиной Ватерлоо, о чем мне сказали в Париже). Черные дикие тучи кидались друг на друга, вся земля была залита бурой мутной водой: речки, ручьи, озера вышли из берегов. Из воды торчали каменные кресты – там множество кладбищ и могил от последней войны. Потом был Париж, раскаленный и неузнаваемый. Потом обратный путь, когда хотелось только одного – скорей в Комарово; потом – Москва и на платформе все с цветами, все как в самом лучшем сне.
Унялись ли у Вас комары? У нас их уже нет. Мы с Толей заканчиваем перевод Леопарди, а в это время стихи бродят где-то далеко, перекликаясь между собою, и никто не едет со мной туда, где сияет растреллиевское чудо – Смольный Собор.
И в силе остаются Ваши прошлогодние слова: "Главное – это величие замысла".
Благодарю за телеграмму – античный стиль Вам очень удается, как в эпистолярном жанре, так и в рисунках; когда я их вижу, всегда вспоминаю иллюстрации Пикассо к "Метаморфозам".
Читаю дневники Кафки.
Напишите мне.
Ахматова
P. S. Я думаю, что Вам бы понравилась моя встреча с Гарри. Жена его – прелесть.
А вот совершенно забытое и потерянное мною четверостишие, которое вынырнуло в моих бумагах:
Глаза безумные твои
И ледяные речи,
И объяснение в любви
Еще до первой встречи.
Может быть, это из "Пролога"?
А. Т. Твардовскому
17 января 1965. Ленинград.
Милый Александр Трифонович!
Одной из самых приятных неожиданностей Нового года было Ваше поздравление. Я, конечно, сразу вспомнила древнее Palazzo Ursino и Вашу речь 12-го декабря 64-го года. Благодарю Вас за нее еще раз.
А. Ахматова
М. И. Дикман
Дорогая Мина Исаевна!
Сейчас собрала в четырех местах фрагменты 1-й части моей поэмы, которая называется "Тысяча девятьсот тринадцатый год". По окончательной договоренности с А. А. Сурковым решено напечатать целиком 1-ю часть моей поэмы, которая раньше была напечатана в фрагментах.
(От печатанья II-й части "Решка" и III-й "Эпилог" – я отказываюсь).
При этом прилагаю список.
Анна Ахматова
19 апреля 1965
Комарово
С. И. Четверухину
Спасибо Вам, многоуважаемый Серафим Ильич, за письмо и стихи. Они – выстраданные и искренние. Желаю Вам всего доброго.
Анна Ахматова
18 авг.
1965 Комарово