Вернулись мы в конце августа в первой половине дня. Погода стояла сухая, солнечная, осенняя. Желтели листья на деревьях и кустарниках, пожухли редкие северные травы.
Мы перенесли груз на знакомую полянку, сели перекурить. Где-то за кустами звенели детские голоса.
- Что-то не идут наши помощники, - озабоченно сказал Ким. - Ты бы свистнул, Сашка.
- Прибегут, - устало ответил Сашка. - Пацаны дело знают.
Налетели они неожиданно. Вначале за кустами мы услышали воинственные кличи, потом, пятясь, на поляне показался Валька. Он размахивал руками, что-то бросал в кусты и кричал: "Бей их! Наша берет!"
Появилась Валентина, тоже крича. Вдруг увидела нас.
- Ура! Валька-а! Ура-а-а! Приехали!
Валька еще разок швырнул что-то в кусты, оглянулся, сбоку вынырнул Валерка, все трое побежали к нам.
Выскочившие из кустов мальчишки-преследователи, почесав в затылках, степенно удалились, поняв, что им здесь нечего делать.
Мы не успевали отвечать на приветствия наших юных друзей.
- Валентина, а что у тебя на щеке? Подойди сюда! - позвал девочку Вениамин Тарасович.
Она приблизилась, смущенно одергивая платьице.
- Ранили ее, - объяснил Валька. - Мы в Чапаева играем.
- А если бы в глаз? - спросил Ким, тоже вглядываясь в ссадину на щеке Валентины.
- Так не в глаз же… - Девочка потерла щеку. - И не больно совсем. Пройдет.
- Ох, и попадет тебе, Валя, - сказал Валерка. - Тебе мамка сколько раз говорила, чтоб ты с мальчишками не дралась?
- Не попадет, - тихо произнесла Валентина. - Я же не нарочно. Мы по-честному играли… - Она вдруг оживилась: - Зато я как вмазала Шурке! Прямо в лоб картошка попала. А он разнюнился…
- А ты? - спросил я.
- Вот еще! - Валентина шмыгнула носом.
- Она никогда не плачет от боли! - гордо сказал Валька.
- И я! - выкрикнул Валерка. - Я тоже никогда не плачу. Ведь правда же, Валя?
- Правда, правда, - согласилась девочка.
- Никогда! - повторил Валерка. - Мамка не любит, когда я плачу. Вот…
Пять дней мы жили в палатке. Разбирали образцы, упаковывали их в ящики, приводили в порядок обмундирование, ремонтировали лодки. Много было забот и хлопот. И что бы мы делали без Валек?! В первый день они принесли ножовку, топор, гвозди. Проволока понадобилась - через час мы ходили по лагерю, запутываясь в ней. Ящиков не было - дали денег ребятишкам, они принесли их из магазина. Только домой они теперь уходили рано, часов в пять.
- Маме надо помогать, - говорил Валька. - Воды принести, дров нарубить. Вале - ужин готовить.
- Папка пить бросил, - сказал однажды серьезно Валерка. - А мамка болеет. У нее ноги болят. Правда, Паля?
- Правда, - по-взрослому вздохнула Валентина. - Пойдемте. До свидания. Мы завтра придем.
И так - каждый день.
Уже были куплены билеты на самолет, который отправлялся в полдень.
Сашка в стороне от ящиков и тюков сложил мешочки с оставшимися продуктами. Крупы, мука, сахар, горох, лапша.
- Ну! - крикнул. - Храбрецы есть?
- Есть! - вызвался я. - На какой подвиг идти?
Сашка поманил меня пальцем, глазами указывая на мешочки и кульки:
- Вот эти припасы отнести к Валькам.
- Только с тобой, - поставил я условие.
Мы втолкали продукты в большой мешок и, позвав Валек, которые играли поблизости, двинулись в поход. Валька каким-то образом узнал о содержимом мешка.
- Дядя Саша, - уговаривал он дорогой. - Ну не надо же! У нас все есть! Ну зачем?
- Надо, Валя, надо, - отвечал Сашка.
Ребятишки вбежали в дом. Мы слышали, как они кричали там наперебой:
- Мама! Мама! А к нам дядя Саша пришел! И дядя Вася!
Сашка - он нес инструменты - вошел первым, следом, оставив мешок в сенях, - я.
- Проходите сюда! - позвала нас Валентина в комнату.
Прошли. Женщина болезненного вида сидела на неприбранной кровати. Сашка поблагодарил ее за инструменты.
- Да господи, - отозвалась женщина, - Пожалуйста.
У отца их хватает. Валентина, подай стулья людям, что же ты? А я вот занедужила, за ребятишками некогда смотреть, хорошо, что с вами они, за ними глаз да глаз нужен. Они у вас - я спокойна. Все внутренности болят у меня. Доктора говорят, что пройдет. Господи, надоело все…
- Ничего, поправитесь, - успокоил Сашка. - Вас Марьей Трофимовной зовут? Марья Трофимовна, а ребятишки у вас замечательные. Нам помогают. Мы сегодня улетаем. Вы, Марья Трофимовна, отпустите ребятишек нас проводить. Может, не прилетим больше в Оймчан.
- Пусть идут, - ответила женщина. - Я их держать не буду, они все дни сидят возле меня как на привязи. Господи… Валька, ты посмотри в шкафчике, может, от отца там что-нибудь осталось, я припрятывала в уголочке.
- Нет там ничего, - хмуро ответил Валька. - Я ее вылил.
- Как вылил?
- Да вот так. Вылил и все.
- Мы пошли, Марья Трофимовна, - сказал Сашка - До свидания. Поправляйтесь, не болейте. А вы прибегайте, - повернулся к ребятам.
Я ничего не понимал. Почему он ничего не говорит о продуктах? И ребятишки смотрели на него и тоже молчали. Но Сашка у двери хлопнул себя ладонью по лбу:
- Да, Марья Трофимовна, мы тут кое-что принесли. Не с собой же нам везти.
- Чего, чего? - не поняла женщина. - Что принесли-то?
- Да кое-какие продуктишки. Разберетесь. Валентина поможет.
И мы вышли.
- Здорово ты, - сказал я. - А говорил: не возьмут.
- Уметь надо. Учись, пока я жив.
Следующим летом мы снова прилетели в Оймчан.
Мы - это я и Сашка, а остальные попали сюда впервые: начальник отряда Марина Васильевна и двое аспирантов-москвичей Вадим и Коля.
Полянка, где стояла в прошлом году наша палатка, была огорожена колючей проволокой, перед ней на двух шестах укреплен могучий фанерный щит с грозной надписью: "Ставить палатки в зоне метеостанции запрещается. За нарушение…"
На этот раз Сашка быстро нашел машину, поскидали мы вещи в кузов и поехали за аэродром, туда, где кончалась взлетная полоса и начинался лес. Там и поставили палатки. Отсюда далеко было до аэропортовского буфета с продуктами и пивом. Но мы ходили в буфет через летное поле. С водой было легче - перед палаткой журчала речушка, и здесь же в нее впадал прозрачный родничок-ручеек. Беспокоили, правда, самолеты - они шли на взлет как раз над нашими палатками.
На следующий день пришла Вера и виновато сообщила Сашке - он писал ей зимой, - что Джима она отдала в другой отряд, но если нужно, поможет нам найти собаку.
- Сами с усами, - обиженно сказал Сашка, - Найдем. А почему наших Валек не видно? Случилось что-нибудь? Уж не уехали ли они на материк?
Вера помолчала некоторое время, тихо ответила:
- Мать у них умерла. Еще осенью, как только снег выпал. Он на другой женился. А та… Да что говорить!..
Мы жили в палатках неделю. Ждали вертолета. Ребятишки не появлялись. Я предлагал Сашке сходить к ним, он отказывался: не знал, что в таких случаях говорить. Как будто я знал…
Они пришли за день до нашего отлета в тайгу. Мы с Сашкой парились в палатке, распихивая по рюкзакам личные вещи, которые за неделю стоянки успели перекочевать в разные углы палатки. Вдруг слышим - Вадим спрашивает у кого-то:
- Ребята, вам что здесь надо?
- Ничего, - мальчишеский голос отвечает. - Знакомых ищем.
- Нет здесь ваших знакомых.
- Эге-гей! - закричал Сашка. - Чего болтаешь? Есть знакомые! - Он первым выскочил из палатки. - Валя! Валентина! Идите сюда.
Они подошли тихие, молчаливые.
- Здравствуйте, дядя Саша! Здравствуйте, дядя Вася! А где дядя Ким и Вениамин Тарасович?
- Не каждый же год им ездить, - сказал Сашка. - Пусть отдохнут. А где же ваш Валерка?
- Дома сидит, - опустив голову, ответила Валентина. - Она его не отпустила с нами.
Мы с Сашкой всячески старались не говорить о "ней", но дети первыми начали.
- Она и нас не отпускает. Мы уже давно узнали, что вы здесь, к вам хотели. Она говорит: нечего делать. Мы сейчас в магазин ходили в поселок, к вам завернули. Она узнает, ругаться будет… Может, вам помочь надо? Мы ее уговорим…
- Нет, Вали. Мы завтра улетаем в тайгу.
- А когда вернетесь?
Мы должны были вернуться через два месяца, хотя от нас сроки возвращения не зависели.
Проводить нас пришла Вера с мужем. Они обещали сообщить ребятам о нашем возвращении. Вертолетчика назовут им день, когда за нами полетят.
И точно: прилетели мы в конце августа, вечером, а уже утром Валя и Валентина появились в лагере. Листья с деревьев облетали, но лето еще не сдавалось. Стояла та пора, когда в природе все чисто и ясно.
Валя и Валентина тоже казались чистыми и ясными. Они чуть вытянулись, загорели и, кажется, повзрослели.
- Она сегодня нас отпустила, - сообщила девочка, ни как-то без веселья, равнодушно. - Папка не работает сегодня, воскресенье же.
- А Валерка? - спросил я. - С ними, что ли?
- Она его наказала, - хмуро ответил Валька. - Говорит: не лезь к собаке, а собака сама к нему подошла. Ну, Валерка начал ее обнимать… Дядя Саша, а что это у вас?
Между тополями на двухметровой высоте кто-то за то время, когда нас здесь не было, укрепил огромными гвоздями железную трубу.
- Это, Валя, какой-то неумный человек два дерева покалечил, турник устроил.
Он подошел к деревьям, встал под трубу, подпрыгнул, повис на трубе, подтянулся.
- Крепкий, меня выдерживает.
- Высокий, - сказала Валентина. - Нам не дотянуться.
- А я на что? - спросил Сашка. - Валька, иди сюда. Стой крепче! Так! Руки вверх вытяни. Я тебя поднесу к трубе, ты цепляйся за нее. Оп!
Валька повис на трубе. Потом Сашка помог Валентине.
- Стоп! - закричал он. - Валька, ты в ту сторону раскачивайся, а Валентина в другую, ты - сюда, он - туда… Начали! Раз-два! Раз-два! Эх, жаль Валерки нету… Раз-два!
На шум вышла из палатки наша начальница Марина Васильевна.
- Саша! Что вы делаете?! Они же упадут!
- Не упадут. Не маленькие. Раз-два! Устали? Прыгаем в разные стороны по моей команде. Приготовились! Прыгай!
Валька приземлился неудачно. Сильно качнулся на турнике перед прыжком, чтобы как можно дальше пролететь по воздуху, упал. Тут же вскочил и схватился за ногу выше колена.
- Ты что? - подбежал я к нему. - Ушибся?
- Не… Штаны порвал.
Брючишки у него старые, поношенные, но чистые. То ли за острый камень, то ли за сучок какой зацепился Валька, когда прыгал. Клочок материала, чернея левой невыцветшей стороной, висел на брюках.
- Ох, и ругаться же она будет, - огорченно сказала Валентина. - Опять тебе попадет.
- Ну и пусть! - насупился Валька, - Тебе, что ли, не попадает.
Подошла Марина Васильевна.
- Мальчик, тебя Валей зовут? Сними брюки, я починю.
- Да ну… Не надо. Мы сами…
- Валька! - прикрикнул Сашка. - Выполняй приказ! Снимай брюки! Идем в палатку!
Через минуту Сашка вынес из палатки брюки. Марина Васильевна так ловко их заштопала, что и следов от разрыва не осталось.
- Она и не увидит, - успокоила Валентина брата, - Идем!
- Стой, Валька, стой! - крикнул Сашка, - А инструменты ты нам дашь? Свои мы в ящики заколотим, не в рюкзаках же везти.
- Не знаю, - замялся Валька. - У нее надо спросить…
- Так сегодня же папка дома! - обрадованно воскликнула Валентина. - Он вам даст, дядя Саша. Пойдемте.
Я пошел вместе с ними.
Из дома - в открытые окна были вставлены рамки с натянутой марлей - слышались громкие голоса.
- Опять гости, - недовольно сказала Валя. - Надоели уже.
Валерка сидел за столом в кухне, что-то выводил карандашом на листе бумаги. Увидев нас, бросился к Сашке, обнял его за колени, задрал головенку:
- Дядя Саша! Дядя Саша!..
Сашка погладил его.
- Привет, Валера! Как ты тут живешь?
У Валерки перекосился рот, и совсем неожиданно для нас он заревел.
Из шумной комнаты степенно выплыла… Ну кто выплыла? Женщина, конечно. Вот только как о ней сказать?.. Вдруг я вспомнил картины Кустодиева. Точно! Она была как купчиха на его картинах.
- Что такое? - густым басом спросила она. - Почему ревешь? Что за люди?
- Они к папке пришли, - хмуро объяснил Валька.
- А чо по домам-то шляться?! Выходной, поди, сегодня. Завтрева, что ли, не будет минуты? Вона ребятенка напугали. Ну, чего плачешь?
- Да, - всхлипывал Валерка. - Они к дяде Саше ходили, а меня ты не пустила…
- Эка беда! - всплеснула руками толстуха. - Мы в магазин с тобой сходим. Конфет купим.
- Нужны они мне… Конфеты…
Вышел отец. В приоткрытую дверь мы увидели накрытый стол в комнате, людей за столом.
- Что тут за крик? - голос у него дрожащий, сам он веселый.
- Папка, дядя Саша к тебе пришел!
- А-а-а… Молодые люди! Здрасьте, здрасьте! Снова, значит, в наши края?
- Улетаем через два дня, - сказал я. - За помощью пришли.
- За какой такой помощью? - насторожилась "купчиха".
- Инструмент, - догадался отец. - Инструмент им нужен. Валя, сынок, ты ведь знаешь, где и что лежит. Дай…
- А можно? - обрадовался Валька. - Я сейчас. - И убежал.
- Погоди! - запоздало крикнула толстуха, но Валька не вернулся. - А ты тоже хорош! - это уже мужу. - Отдай, говоришь. Кому отдаешь-то? Так и весь дом раздать можно.
- Он нас знает, - еле сдерживаясь, сказал Сашка. - Мы не первый год здесь.
- Видать, что не первый. Знаете в дом дорогу. Все готов он вам отдать.
- Не шуми, не шуми, - успокоил ее муж. - Вернут они…
- Мне-то что? - "купчиха" поджала губы. - Сам потом по людям пойдешь.
Во мне все кипело. Взглянул на Сашку. Тот даже губы стиснул, чтоб лишнего слова не сказать, они, слова, все у него в это время, по-моему, лишними были. Валентина стояла, прислонившись спиной к русской печке, ни на кого не глядела.
- Спасибо, отец! - разжал губы Сашка. - До свидания!
За нами на крылечко выскочил Валерка.
- До свиданья! До свиданья! А вы к нам еще приедете?
- Приедем, Валера, - успокоил его Сашка. - К тебе, к Валентине и к Вальке. А ты нос не вешай! Понятен приказ?
- Ага! - угрюмо сказал Валерка. - Только вы приезжайте.
- Валерий! Ты куда убег? - раздался зычный голос толстухи. - Я тебе что сказывала?
Валерка помахал нам ручонками, убежал.
Возле сараюшки ждал Валька. Он дал ножовку, топор, молоток, плоскогубцы.
- А гвоздей надо, дядя Саша? Берите. У папки их мною.
- Давай, Валька, и гвозди. Все пригодится в хозяйство. Спасибо тебе. Слушай, а может, ты нас проводишь до аэропорта? Тут же рядом. Пойдем?
На скамейке перед входом в буфет Сашка положил инструменты.
- Ждите меня здесь!
Вышел он с тремя шоколадками.
- Держи, Валька. На всех…
Прошло три дня. Завтра мы улетали. Марина Васильевна, как и все начальники-женщины, оказалась несговорчивой и непреклонной: весь груз приказала сдать с вечера, оставив с собою только ручную кладь. Она боялась, что мы не успеем завтра с утра управиться с багажом.
Часам к четырем, когда все ящики были забиты и все тюки увязаны, появились Вальки - все трое. Потом подошла Вера. Сашки в лагере не было, он добывал машину. Я заканчивал надписи на ящиках и тюках - "получатель", "отправитель". Ребятишки пристроились за моей спиной, изредка поглядывая туда, где москвичи Вадим и Коля делили рыбу - хариусов холодного копчения.
Пришел Сашка и сказал, что машина будет через час, но он в аэропорт не поедет, пусть москвичи поработают. Сашка вообще ведет себя как начальник. Это и понятно. В отличие от нас, пришлых, он единственный в отряде штатный институтский лаборант.
- Почему, Саша? - спросила Марина Васильевна,
- Мы с Василием инструмент отнесем.
- Но ведь Вали сами могут.
- Мы брали, мы и отдадим… Вальки, значит, разрешили вам сегодня к нам прийти?
Валька и Валентина замялись, засмущались, а Валерка сказал:
- Мамка нас послала. Сходите, говорит, а то…
- Да помолчи ты! - одернул его Валька.
- Но ведь правда же, послала. - Валерка повернулся к сестре. - Правда же, Валя?
- Ясно, - сказал Сашка. - А вы хариусов ловите здесь?
- Нет, - сказал Валька. - Здесь их всех выловили. За ними теперь далеко надо плыть, у нас лодки нет.
Сашка подошел к хариусам, лежащим грудой на старом брезенте, прицелился глазом, выбрал трех ровненьких.
- Нате! Ешьте. Да не дома, а здесь. Поняли? Вон под турником садитесь. - Вальки отошли, присели, захрустели рыбой. - На сколько делите? - спросил Сашка у москвичей.
- Нас же пятеро, - ответил Вадим.
- Дели на шесть. Одну долю для Веры.
Москвичи разбросали рыбу на шестерых.
Сашка взял крайнюю стопку, подтащил ее к своему рюкзаку - это наша ручная кладь - и три рыбины отложил в сторону.
- Это им, - кивнул в сторону турника.
- Саша, - тихо упрекнула его Марина Васильевна. - Почему вы себя считаете самым хорошим?
- А что, я самый плохой? - огрызнулся Сашка.
Начальница наша покачала головой и молча добавила к отложенным Сашкой хариусам еще трех. Исподтишка показав Сашке кулак, я сделал то же самое. Москвичи, вздохнув, начали перебирать своих хариусов…
- Не надо! - остановил их Сашка. - И ты, Вера, не делай этого.
Извини, Саша, но я сама знаю, что мне делать, а что не делать! - Вера добавила трех хариусов туда же, к нашим.
Вальки дожевали рыбу, подошли.
- Дядя Саша, помочь вам что-нибудь? А то нам скоро домой.
- Помочь? - Сашка задумался, огляделся вокруг, - Вон в той незапакованной суме - посуда. Тащите ее на речку и мойте. Как увидите машину - стрелой сюда!
Вальки поволокли суму к воде.
Вера, проводив их взглядом, сказала:
Моя соседка - в школьном родительском комитете. Говорит, что Валя и Валентина учатся хорошо. Так ведь не даст она им доучиться. - Я невольно отметил, что и Вера называет мачеху ребятишек "она". - Тянет она мужика на материк. Деньги копят. Хоть бы старшие здесь школу кончили. Все-таки преимущества при поступлении в институт.
- Что копят? - удивился Сашка. - Пропивают больше.
- Да нет, Саша, не больше, - не согласилась Вера… - Она тоже по-своему прирабатывает. Ты видишь, сколько вас таких через аэропорт летом проходят? А пьете вы сколько?
- Кто? Мы? - возмутился Сашка.
- Нет, такие, как вы. А посуду вы сдаете? Вся по кустам валяется. А она собирает.
- Проживешь тут на посуду, - засомневался я.
- Представь себе, проживешь. Десятку в день - для нее ничего не значит. Нам от этого не хуже - не валяется вокруг аэропорта битое стекло. Но ведь она и ребятишкам велит таскать домой пустые бутылки. Старшие - ни в какую. А Валерка что понимает? Она бутылки сдаст, ему пару конфеток купит. У нас пивзавод в поселке, посуду принимают без ограничения, не завозить же самолетами бутылки с материка.
- Слушайте! - взорвался Сашка. - Что нам, поговорить больше не о чем? Все "она" да "она". Вот как мы начнем говорить о карбоне, о мезозое, о брахиоподах и о кораллах…