Не уходя в атаку - Михаил Толкач 4 стр.


Почти у колес паровоза упал снаряд, метнув осколки и угарную сухую волну. Мухина прижало к поручням, ударило земляной мелочью. Он едва удержался на площадке. В середине котла, отлетев белым облачком, заструился пар. Это опаснее всего- поезд может остановиться. Прижимаясь к теплому котлу, Мухин перебрался на площадку и заколотил пробоину колышком. Ему казалось, что не будет конца этому бешеному рейсу. Глаза беспрестанно слезились, но он, пересиливая себя, смотрел вперед.

Поезд уходил от преследования, оставляя позади серый лохматый шарф дыма. Но силы были слишком неравные. И по телефонам, устно пролетела вдоль окопов весть о необычной дерзости поезда. На помощь эшелону с красными крестами, везущему больных и раненых, пришла (армия. В ответ на весть о его появлении полетели команды, превратившиеся затем в цифры расчетов. По-новому наклонились стволы пушек и минометов, заработали пулеметы, подали свои голоса гаубицы, заухала дальнобойная артиллерия. Фронт железной грудью заслонил своих боевых товарищей.

Передний край врага охватил огненный вихрь, перекинулся ураганом дальше, на батареи немцев. Казалось, что с нашей стороны готовится атака...

Никто в поезде не знал об этом. На паровозе только приметили, будто бы меньше долетают теперь к пути вражеские снаряды.

Вот впереди зачернел лес. Ближе... Ближе... Успеют- значит спаслись.

Понимали это все: и оглушенный Мухин с грязным бинтом на голове, и почерневший от копоти Павел, и сурово смотрящий вдаль Палкин, и заменившая кочегара Зоя Демина. Поняли это и немцы: их артиллерия усилила огонь. Осколки безжалостно калечили паровоз. Вода убегала из тендера, как из решета. Давление пара в котле падало, скорость заметно уменьшалась. Машинист с последней надеждой перевел рычаги до отказа: поезд рванулся, на какие-то минуты ускорил бег. Этого оказалось достаточно, чтобы эшелон вошел в глубокую выемку. Высокие земляные валы по сторонам дороги защищали состав от обстрела.

Демина облегченно вздохнула: до леса - рукой подать. Мимо эшелона замелькали молодые сосенки, густая березовая поросль. Палкин остро почувствовал, как запахло прелым, прошлогодним листом, пряным смольем и лесной свежестью.

- Теперь - порядок!

Зоя Демина свободно вздохнула, помахала уставшими руками и бросила в угольный лоток лопату.

- Пронесло.

- Скажешь "гоп", когда перескочишь.

Смирнов подхватил лопату, по-дружески подмигнул:

- Что, не по зубам угощеньице?

И, не дождавшись ответа, принялся шуровать в топке, изредка поглядывая на манометр: стрелка медленно ползла вверх.

- Живее, Трофим Федотыч! - кричал с площадки Мухин, протирая глаза. Его ударило шальным камнем по шее, и он еле ворочал головой.

В это мгновение рядом с будкой взорвался крупный снаряд, заскрежетало железо, все укрылось паром, горячим удушливым дымом. Мухин не успел увидеть остального: его сорвало с площадки и швырнуло под откос. На лету зарябило в глазах. Он уткнулся головой в кусты, безвольно раскинув руки и приминая слабые побеги березы.

12

Немецкие десантники ободрились: подошло подкрепление. Зачастили крупнокалиберные пулеметы. По дзотам у моста ударили пушки неприятеля.

Фотиеву хорошо было видно, как перебегали немецкие солдаты, готовясь к штурму. И он мучительно раздумывал, каким способом удержать переправу. Выстрелы с нашей стороны звучали все реже и реже. Может, какая-нибудь часть на заречной стороне спешит к мосту? Роще это видно, а ему нет, но подкрепление должно подойти. Иначе...

Акулов стрелял из амбразуры, тщательно выбирая цель. Комендант отозвал его и поделился своими опасениями.

- Знаешь, Иван Сергеевич, - Акулов говорил возбужденно, - у меня такое ощущение, что позади меня вся страна и я прикрываю ее. Мне отступать некуда...

- Пропадать здесь неразумно, - трезво осадил его Фотиев, - да и подорвать мост можно только с той стороны. Почему? Потому, что так какой-то дурак придумал: оставим тут заслон для прикрытия. Человек пять. Нет, нет, ты - со мной...

Вскоре, прячась за металлические фермы моста, они перешли на станционную сторону реки. Пригибаясь и прячась, за ними последовали бойцы. Отстреливались из последнего заслона. На той стороне редко хлопали винтовочные выстрелы.

В блиндаже сидел связист Мороз. Он сказал, что так и не дождался дрезины, но Акулов только махнул рукой, указывая на тот берег: стреляй!

Но вот умолкли за рекой последние выстрелы наших. Фотиев посуровел, снял каску, обнажил голову и Акулов. Постояли в молчании.

- Что ж, Захар Николаевич, видно, не миновать?

Комендант взял в руки электрическую машинку, дальнейшее ожидание он считал преступным. Мост необходимо взорвать. Связь с Рощей так и не удалось восстановить. Виноват Мороз, но сейчас не время разбирать.

- Предупреди, пожалуйста, людей, - приказал он начальнику станции.

Акулов разумом понимал, что взрывать мост необходимо, но сердцем не мог принять даже мысли о новом отступлении перед врагом. Разве они не храбро бились? Те, пятеро на том берегу, смельчаки из последнего заслона...

Он прошел по траншее, дал красную ракету. Его догнал бледный, заикающийся Фотиев:

- О-о-обрыв про-о-вода! - закричал он.

"Мост отдать немцам?" - возникла мысль у Акулова. Она нарастала, наполняла его дикой злобой, решимостью. Он пойдет и взорвет! Но Фотиев опередил его:

- Мороз! Где Мороз?

- Есть Мороз!

Из-за угла, полусогнувшись, выбежал монтер.

- За мной!

Фотиев подтянулся, перевалился на бруствер, покатился к воде. Пули тонко попискивали, попадая в камень, жирно чмокали, плескались в быстром течении.

- Командуй! - крикнул Фотиев. Это относилось к Акулову, и тот понял. Из кармана почему-то вытащил котенка, посадил в угол блиндажа, располагаясь надолго в этом мрачном, сыром помещении. Начальник станции не отступит!

Иван Сергеевич укрылся за камнями на берегу, дожидаясь связиста. Вечернее небо на западе было кроваво-красным. Вода на камнях плескалась тревожно и убаюкивающе, будто бы зализывала раны от чмокающих пуль. И Фотиеву стало не по себе, нервная теплота ударила в глаза. Черта с два! Он вернется в блиндаж... А когда Мороз оказался рядом, он достал из внутреннего кармана конверт, попросил:

- Пошли по адресу. Сам понимаешь когда... - И тут же подумал: "Он что, бессмертен? Почему именно я умру?" Но забрать пакет постеснялся.

А Мороз кивнул рыжей головой, успокоил:

- Обойдется.

Они поползли, держась за провода и маскируясь в камнях. С той стороны били прицельно, кучно... Вот и береговые устои. Фотиев, довольно сопя, вытирал лицо: ушли от прямого обстрела. Жив курилка! Огляделись. Так и есть: перебит провод.

- Давыд Остапович, давай, друг...

На диких камнях берега лежали густые тени устоев. Тонкая травка, пробившаяся из расщелин, мелко дрожала, словно умоляя пощадить ее. И Фотиев досадливо отвернулся. Он стал выбирать кратчайший и более безопасный путь к блиндажу, к подрывной машинке.

Акулову было хорошо видно их. Вот Мороз приподнялся, финкой зачищает провода. Фотиев, крадучись, наблюдает за фашистами. Но что это? Монтер размахнулся, ударил ножом Фотиева в спину...

- Ах, гад!

Захар Николаевич прицелился, выстрелил. Мороз сорвался, вильнул за устой, но вторая пуля догнала его. Скатился головой вниз в воду...

Иван Сергеевич удивленно повернулся, в горячке не разобрался, в чем дело. Что-то липкое, теплое побежало по спине за пояс, помутились глаза. А провод, провод... Иван Сергеевич дотянулся до конца кабеля. Второй, второй... Слабеющей рукой шарил кругом и не находил. Мороз, падая, утащил второй конец в воду. Фотиев свалился по камням в реку. Потоком подхватило его, завертело. Показалась голова в каске, на миг блеснула изношенная подковка сапог... Больше Акулов его не видел.

А немцы уже бежали по высокой потусторонней насыпи, горланили. С "ашей стороны изредка стреляли, но уже не могли задержать, прижать к земле волну рогатых касок...

Акулов выметнулся из дзота: "Что делать?" В траншее визгливо закричал раненый, послышалось клокочущее хрипение, сиплый голос скомандовал:

- Стреляй!

Но выстрел щелкнул одиноко. Немцы уже подбежали к первой ферме, торжествующе что-то орали, шумно трещали автоматы...

В углу завозился котенок, выбежал в полосу света от амбразуры. Он катал щепку, очевидно представляя себе, что это мышь. Акулов как-то сразу решил все и уже поразительно спокойно сунул за пазуху электрическую машинку. Так же не торопясь, расчетливо перебрался через бруствер. Его заметили: с той стороны ударили пулеметы. Пули фьютькали, как дятлы, дробили камень. Акулов пополз к мосту.

Оставалось несколько метров. Еще немного... Только бы не убили... Наконец увидел два провода, подтянул их к себе. Вот и массивный устой. Над головой переплеты железа. Ему видны ноги солдата, спешащего к ящику взрывчатки.

Руки вспотели, плохо повинуются, изодранные об острые камни; наконец-то провода соединены с машинкой. Теперь только повернуть рукоятку...

Уже все небо покрылось закатным багрянцем. И в струящемся свете Захар Николаевич заметил на камнях возле траншеи котенка с задранным пушистым хвостом.

"Прощай, Зоя..." Над головой затопали коваными сапогами. А он с необъяснимым азартом ждал, когда немец наклонится над взрывчаткой. Ну вот и пора!..

Над рекой в сумерках вымахнул высоченный огненный смерч, кинул с бруствера в траншею котенка, завыл диким зверем. Свет его слился с пламенно-красным небом и погас. И более ничего не увидел Акулов, проваливаясь в кромешную темную пропасть.

Поперек реки грохнулись искореженные железные фермы моста, кинув вокруг водоворотные волны и кровавые в закатном свете брызги. Вода взбудо-раженно заклокотала, яростно кинулась грудью на железное препятствие, перегородившее русло. Откатилась, вернулась и ударила с новой силой. Гнутые полосы металла дрожали, но не сдавались. И укрощенные волны огибали частые переплеты, пенясь и затаенно рыча.

А туда, где остался котенок, бежали, пригибаясь и петляя, бойцы. С ходу ввязывались в перестрелку, заполняя пустые боевые ячейки траншей. Из-за домов выглянул танк: султаны взрывов выросли на том берегу.

Осмелевший котенок терся и ласкался у запыленных сапог командира, совсем не страшась выстрелов.

Потом отбежал в угол, притаился, бросился на щепку, словно на мышонка.

Командир взял его на руки. Суровое лицо воина подобрело, усталые глаза налились теплотой. Зазвонил полевой телефон в блиндаже, и командир ответил:

- Закрепились, товарищ генерал!

13

Поезд, окутанный серым облаком, проскочил дальше, замедляя движение и распугивая лесную тишину грохотом металла. От локомотива во все стороны вырывался горячий пар, что-то шипело. Вода в тендере иссякала: о"а сочилась из самых нижних пробоин. Жизнь паровоза утекала вместе со слабыми струйками.

Палкин очнулся раньше других, потянулся к гудку: из дымного облака раздался хриплый, но еще довольно сильный голос паровоза:

- Жи-и-и-ив!

Машинист попытался что-то сделать для ускорения хода, но, убедившись, что все усилия напрасны, и ничего не видя, крикнул:

- Есть кто живой? Что там видно?

- Дурацкий пар и, кажется, лес кругом.

Демина отплевалась и поднялась с полу.

- Смирнов, где вы?

Павла выбросило на тендер, в уголь. Опомнившись, он осмотрелся: линия железной дороги отошла от переднего края обороны. "Вот и капут, если немцы", - думал он, ощущая замедление хода.

Вдалеке виднелись дома, семафоры.

Это открытие и обрадовало и встревожило Демину. Теперь они могли быть не одни на линии. Вдруг бронепоезд?

- Дотянуть, Трофим Федотыч, до станции.

Палкин с сомнением покачал головой. Обследовали машину. Наткнулись на пробоину в паропроводе. Забили ее березовым колышком.

- Где же наш Мухин? - хватился Палкин.

Павел был на передней площадке, но кочегара не обнаружил.

- Останови поезд. Пойду искать.

Смирнов спустился по лесенке, примеряясь прыгнуть. Трофим Федотович потянулся к рукоятке автотормоза.

Демина моментально оценила обстановку: если, они остановятся, то потом не смогут тронуть поезд с места, закупорят перегон.

- Нельзя! Кровь с носа, а поезд довести до станции, - жестко потребовала она.

Но поезд двигался все тише и тише. Никакие ухищрения машиниста не помогли. Насосы отказывали - воды нет. Это был конец рейса. Смирнов сердито указал Деминой на водомерное стекло:

- Вот умница! Топку так и так тушить. А товарища бросили...

Это было тяжелое обвинение, но Демина промолчала: отчасти помощник машиниста был прав. Ей самой было нелегко на сердце. Мягкостью войны не выиграешь. Ведь Захару тоже было больно отрывать ее от себя. Но он расстался: нужно! И все-таки сердце ныло, горько, надрывно.

С горечью смотрел Палкин вдаль: впервые в жизни он должен бросить состав на перегоне. По традиции машинистов - позорный проступок. Да и товарища потеряли. Но он не порицал Демину: из-за одного, даже очень близкого тебе человека нельзя рисковать жизнью сотен людей. И все же на душе у него было тяжело, больно в груди.

Поезд как-то виновато остановился. Палкин хотел дать сигнал прибытия, но вместо свистка вверху вырвался шумный хрип: давление пара скатилось до нуля. И машинист устыдился такого гудка.

От станции к эшелону спешили люди в военной форме. И от состава к паровозу тоже бежали. Впереди всех - поджарый атлет, громко ругаясь. Он подскочил к Палкину.

- Водовоз! Дать тебе по морде! - заорал верзила, замахиваясь на машиниста. - Завез, сволочь, к немцам!

У Деминой дрожали руки, но она подняла пистолет, чтобы выстрелом вверх испугать беженцев, защитить машиниста от самосуда. Но люди сами оттащили верзилу.

А крикливая жена стрелочника нагнула голову Палкина и поцеловала его в лоб.

Поздней ночью вкатилась на станцию дрезина, Беженцы кинулись к ней за вестями. Зоя искала Акулова, спросила толстого водителя. Тот ответил, что начальник станции с Морозом и комендантом едут где-то на автомашине. Она поняла и поникла и потихоньку пошла в темноту, туда, где натруженно урчали моторы. Крупная горькая слеза выкатилась из самого сердца, плеснулась в глаза.

На завалинке чужого дома примостилась семья коренастого стрелочника. Жена снова ворчливо отчитывала мужа, укладывая спать ребятишек.

Неподалеку от них под покосившимся забором сидели Палкины. Трофим Федотович держал з руке холодные пальцы жены. Внучка прижалась к его широкой груди, сквозь сон спрашивала:

- Деда, а там что серое показывается?

- Там - рассвет... .

Внучка теснее прижалась к деду. Нежная горячая щека девочки обожгла старого человека. На его усах осела соленая роса.

Москва,

1956-1957 гг.

Не уходя в атаку

Назад