Через несколько минут картина меняется. Алексей видит в бинокль, как по песчаному подъему катятся к высоте изломанные цепи атакующих солдат, вспыхивают и тут же гаснут разрывы снарядов "противника". На левом фланге особенно выделяется фигура офицера. "Басов", - определяет Максимов и решает выдвинуться вперед. Он связывается по радио с командирами взводов, потом просит комбата усилить артиллерийский огонь по второй траншее "противника" и спешит к намеченному месту.
Вот-вот начнется штурм высоты. Внезапно "противник" ставит огневую завесу. Ярко-желтая стена разрывов, колыхаясь и вздрагивая, тянется на несколько десятков метров, окаймляя подступы к опорному пункту. Алексею кажется, что он слышит тяжелое дыхание солдат, прижатых огнем к земле.
В поле зрения попадается Орлов. Он, видимо, как и все, ждет от него, Максимова, команды, распоряжения, чего-то такого, что прервало бы эту тяжелую мертвую паузу.
- Эй, девятая, какого черта бездействуешь! - кричит Басов, находящийся метрах в пятидесяти пяти. Сразу делается легче: вместе они быстро примут правильное решение.
- Сергей, слушай! - кричит ему Максимов. Но тот отчаянно закрутил головой, молча провел ребром ладони по горлу.
- Не пойму! Что случилось?
- Этот Волков-Краснощеков вывел меня из строя. Я - убит, - в голосе Басова злость.
Опять на глаза попадается Орлов. На одно мгновение мелькает мысль: броситься туда, в залегшие цепи бойцов, поднять роту в атаку, как это делали в критический момент командиры на фронте. Но он тут же отказывается от этого решения: "Нет, этим сейчас "противника" не возьмешь, да и потери могут быть большие". Мгновение капитан думает и поворачивается к связисту. Радист скорее понял по взгляду Максимова, чем расслышал цифры кода, позывные командира артиллерийской батареи.
- Артиллерия противника уничтожена, - через минуту сообщили ему. Он поднялся и сразу, одним взглядом окинув всю роту, подал сигнал "В атаку!".
- Ура!!
- А-а-а, - отозвалось по всему фронту.
Максимов увидел Орлова. Тот бежал размашисто, не так, как другие: он словно летел на крыльях. Капитана охватило вдруг острое желание оказаться рядом с ним, подбодрить: вот так и держись в службе!
* * *
Рота Басова брилась, чистилась, наглаживала обмундирование: через час солдаты едут к шефам, в колхозный клуб, на смотр художественной самодеятельности. Майор еще с утра проинструктировал старшин, поговорил с секретарем комсомольской организации. Ему захотелось сказать несколько слов и солдатам, но остановила мысль: "Не на стрельбище отправляются, да и секретарь с ними едет".
Басов пытался собраться с мыслями. Почему все-таки девятая оказалась на учениях впереди восьмой, получила более высокую оценку? Когда там, в поле, он услышал фразу генерала: "А девятая на этот раз подходяще выглядит", он не придал ей особого значения. А вот теперь, после официального разбора никак не может освободиться от назойливого вопроса: "Почему, почему?"
У здания клуба толпятся солдаты. Сейчас сюда подойдут машины, и люди уедут в колхоз. Среди отъезжающих Басов вдруг заметил Максимова. Алексей рассказывает солдатам, видимо, что-то веселое, забавное - время от времени раздается громкий хохот. "Делать ему нечего, вот байки и сочиняет", - думает Басов, садясь на скамейку. А как только скрывается за воротами последняя машина, направляется в учебный класс. Здесь, обложившись бумагами, методической литературой, он долго сидит, склонясь над столом: дня через два нужно провести инструкторско-методические занятия с сержантами.
Басов углубляется в работу. А когда поднимается из-за стола, вновь ловит себя на мысли: "Почему же девятая выглядит теперь подходяще?" Сергей подходит к окну, смотрит на знакомые сопки, за которыми угадывается безбрежная водная ширь. Шесть лет он, Басов, служит у берегов этого Тихого, а по существу вечно беспокойного океана. "Беспокойного, - вслух произносит Сергей. - Да, Максимов тоже с виду тихий, а вот обскакал на учениях. Да что я в самом деле? Алешка да Алешка!" - упрекает он себя.
Выйдя из класса, Басов увидел сидящего на скамейке Рыжова.
- Почему здесь? - подойдя к солдату, спрашивает Басов.
- Отдыхаю, товарищ майор. Только что сменился, дневальным по роте стоял.
- Дневальным? Та-ак… А что это у вас за книга?
- Рассказы о фронтовиках, рядовой Орлов из девятой подарил. Он мой земляк, товарищ майор.
- Из одного села?
- Из одного.
- Разрешите-ка посмотреть. - Басов берет книгу, листает и тут же передает ее солдату.
- Ну, ну, читайте, это хорошо.
- Тут, товарищ майор, о моем отце написано. А книжку капитан Максимов разыскал.
- Об отце?
Первые строчки очерка Басов читает бегло, не видя знакомой фамилии: солдат, наверное, что-то напутал. Но вот…
"Василий смотрел на искалеченные ноги Ивана Рыжова сначала тупо, как в тумане, потом с ясным четким сознанием. И чем больше эта ясность овладевала им, тем глубже он понимал: никогда и ничем не сможет оправдать свою вину перед этим человеком. Он виноват!"
Майор, наконец, отрывается от книги, долго молчит. Нет, он не думал, что отец Рыжова - герой. А что он может сказать о сыне, вот об этом Иване Ивановиче? Плавать не может - это-то он точно знает. А вот Максимов и тут успел.
Басов пытается продолжить разговор с солдатом, но чувствует, что беседа не клеится. И когда в воротах показываются машины, возвращающиеся от шефов, он облегченно вздыхает.
Из кузова головного грузовика выпрыгивает Максимов. Лицо у него немного усталое, но глаза с живинкой.
- Алешка, что же ты не сказал мне, что едешь к к шефам, - упрекает Басов капитана.
- Учи рыбу плавать, - смеется Максимов.
- А-а, какая там рыба, - Басов отводит Алексея в сторону.
- Ты вот эту книжку читал?
- Читал.
- И знаешь, что Рыжов - сын?
- Знаю…
- Эх, Максимов, Максимов, сосед ты мой правильный, что же ты молчал? - вздыхает майор. - Понимаешь, что-то у меня муторно сегодня на душе. Всегда, с самого начала службы все ясно было, а вот сегодня сомнение одолевает…
И о чем-то подумав, он заключает:
- Кое-чему ты меня все же научил, сосед-Алешка!
