Подпольный Баку - Мамед Ордубади 2 стр.


- Я заставлю вас прикусить языки! У меня есть убеждения, которым я никогда не изменю: работу следует давать лишь скромным, достойным людям. Вы же - бунтари и не заслуживаете доброго отношения. Я вовсе не сыщик! Хозяева платят мне, и я отстаиваю их интересы. Мне искренне жаль, что из-за кучки строптивых вольнодумцев с работы будут уволены многие другие, которые ради куска хлеба проделали долгий путь из Ирана в Баку. Пусть я не буду Челманом, если не выброшу вас за ворота мастерских, как поступают с рабочими в Ярославле и Иваново-Вознесенске! Не быть мне здесь главным механиком, если я не сделаю вас уличными бродягами! Не забывайте, что мы живем по соседству с Ираном. Баку - ворота Востока, голодного, нищего, бескультурного. Стоит мне пожелать - и из Ирана в Баку побредут, как гурты баранов, тысячи крестьян. Они с радостью будут работать с утра до вечера за фунт хлеба. Иранцы не знают, что такое рабочий день и условия труда, не думают о большом заработке. Они затемно, рано утром, идут на работу и возвращаются домой ночью. И довольны своей жизнью.

Наступило воскресенье.

Заводские гудки не тревожили, как всегда, рабочих на заре, когда на небе еще не погасли звезды.

Не видно было облаков дыма, которые в обычные дни черной чадрой закрывали светлый солнечный лик.

Заводские и фабричные трубы, устремившиеся в голубое небо, казались в этот день безмолвными свидетелями неприглядного житья рабочих Черного города.

Павел, Аскер и Айрапет встретились рано в условленном месте и разыскали Мамеда. Друзья начали прикидывать - куда пойти поговорить, где бы никто не мешал.

Каждый предлагал свой план: один - отправиться на Баилов, другой двинуться в сторону Кишлов, где можно спрятаться в каком-нибудь овраге и спокойно побеседовать о наболевшем.

Последним внес предложение Павел:

- У меня есть несколько медяков, поэтому предлагаю пойти в трактир. Самое безопасное место. Мне кажется, только там мы сможем спокойно поговорить обо всем. Пошли в трактир, ребята! Каждый, у кого есть лишняя копейка, имеет право заглянуть туда. В трактире, если даже кто и услышит от другого "вредное", крамольное словечко, особого значения не придаст, решит: "Подвыпил!" Подобные питейные заведения обладают еще одной небесполезной для нас особенностью: там все только говорят, и редко кто кого слушает. Это нам на руку. Смешно и грустно, друзья, но, увы, пока что это так: для рабочего дорога свободна только в трактир. Словом, пошли: там мы спокойно посидим часок-другой.

Айрапет поддержал:

- Неплохо придумано. В трактир - так в трактир. Скверно только, что ни я, ни Аскер не пьем. У меня, как вы знаете, больные легкие. Даже после маленькой рюмки водки мне плохо. А Аскер вообще в рот не берет этого зелья, не любит. И очень хорошо, пусть не привыкает. Хозяевам на пользу, когда у рабочего есть этот грешок - водка. Только не будет ли это выглядеть странно - рабочие пришли в трактир и не пьют? Как вы считаете?

Павел дружески хлопнул по плечу Айрапета.

- Уверяю вас, никто ничего не заподозрит. Ты, Айрапет, говоришь: пить плохо. Бесспорная истина!.. Но сегодня я не прочь пропустить рюмку-другую. Пойми, душа ноет, болит сердце! Не могу успокоиться после вчерашней стычки с Челманом. Говоришь, вы непьющие?.. Это ничего. Я расправлюсь и с теми рюмками, которые будут стоять перед вами, выпью их за ваше здоровье.

Мамед с сожалением вздохнул.

- Жаль, друзья, я не могу пойти с вами. Пошел бы - все равно ничего не пил бы, но разве соседи и родственники поверят этому?.. У нас в квартале, можно сказать, живут одни духовные лица, сеиды да моллы. Если какой-нибудь болтун донесет им, что Мамед заходил в трактир, они не дадут житья: ни мне, ни моим родственникам. Ох, худо нам придется!

Айрапет понимающе кивнул головой:

- Ты прав, тебе нельзя идти с нами.

Мамед распрощался с друзьями.

Подходя к трактиру, Айрапет, Павел и Аскер услышали голоса "гуляющего" рабочего люда:

- Эх, житуха проклятая!..

- Забыться бы, забыться!..

- Катись ты к чертям собачьим!..

- Все подохнем с голоду!..

- Не жизнь - каторга!..

- Неужто мы только для того и родились, чтобы страдать?!

- Куда господь-то смотрит?..

- Завтра я пристукну этого сукиного сына управляющего, заставлю его матушку слезы лить!..

- Не дают людям жить по-человечески!..

- Эй, хозяин, еще водки!.. Гулять - так гулять!.. Плевать на все!..

- А закусывать-то чем?.. Кто-то выводил плаксиво:

Промелькнула чудо-ночка,

Эх, судьбина, злая квочка!

- Но ведь хозяина не уломать. Разве перешибешь обух плетью?

- Ах, душка моя, Наташечка! Милее тебя нет никого на свете… Знаю, и я тебе люб. Но что ты в сердечке-то своем носишь - скажи!..

На пороге трактира Аскер предупредил Павла:

- Только не напиваться. Мы должны быть трезвыми.

Павел широко улыбнулся.

- Проходи, проходи, дружище! Или мы пьянчуги?! Водка - не наш брат. Будь мы выпивалы, управляющий Якобсон и механик Челман души не чаяли бы в нас. Пойми, для того чтобы сидеть за столом, мы должны заказать что-нибудь.

Мимо распахнутых дверей трактира прохаживался усатый городовой.

В трактире друзья увидели много знакомых, которые сразу же заметили их, начали подзывать:

- Ба, кого мы видим!..

- Подсаживайтесь к нам, ребята, кутнем малость!..

- Тяпнем, братишки!..

- Выпей с нами, Павлуша!..

- Аскер, умоляю, рюмочку!..

Они не подсели ни к кому, устроились за столиком вблизи железной печки, которую не убрали с зимы.

Павел подмигнул товарищам:

- Здесь будет удобно, лучшего места не сыскать. От других столиков далеко. Как раз то, что нам нужно. Говори, сколько твоей душе угодно никто ничего не услышит, а услышит - не поймет.

Они заказали бутылку красного вина.

Павел, пригубив стакан, сказал:

- Обратите внимание, ребята, на убогость кабачка. Это заведение не для богатеев, специально для нас, рабочего брата, кто отрывает от семьи последние гроши, чтобы заглушить здесь свое горе. Взгляните на столы, они не чище наших рубах. И все, кто здесь сидит, похожи друг на друга. На каждом синяя сатиновая куртка с плечами и рукавами, почерневшими от копоти и пота. Приглядитесь получше к лицам тех, кто сидит за этими столами. Взгляните на руки, которые сжимают стаканы. Руки тоже у всех похожи трудовые, рабочие, мозолистые. Посмотрите на головы этих работяг! Их волосы разных цветов и оттенков, но они схожи между собой. Кажется, будто они никогда и гребня не знали. А эти шеи! Одни жилы да кожа!.. Нет. Эти люди несут на своих плечах тяжесть всего рода человеческого, а хозяева и богатеи считают их презренным племенем. Сидящие здесь - наши товарищи, братья. Однако мы можем видеть друг друга и разговаривать только в трактирах, потому что в другие места нас не пускают.

Аскер слушал Павла внимательно. Он еще не понимал, к чему тот клонит.

Айрапет, напротив, как всегда, угадывал мысли Павла с полуслова. Махнув рукой на болезнь, он залпом осушил стакан и шумно выдохнул воздух.

- Да, Павлуша, трудно не видеть того, о чем ты говоришь. Отлично понимаю, что тебя волнует…

Глаза у Павла погрустнели. Он опять пригубил стакан и отбросил рукой упавшие на лоб русые волосы, ставшие сероватыми от сажи, которой всегда было достаточно в кузнечном цехе.

- Раз ты понимаешь меня, Айрапет, раз тебе близки горести этих людей, ты должен стремиться узнать причины, которые вынуждают их идти в кабак, причины их скотской жизни. Мы должны бороться за иную жизнь.

- С кем бороться? - прервал его Айрапет. - Против кого?.. Как?.. Я считаю, пока не определены пути борьбы, пока не ясно, кто чьим врагом является, нельзя говорить о самой борьбе.

Павел нетерпеливо поморщился.

- Пути борьбы мы должны определить сами. Советую тебе только не высказывать среди рабочих своих сомнений о методах и путях борьбы. Дорогой дружище, или ты не знаешь, что давно уже определено, кто кому противостоит? Вспомни вчерашнюю стычку с Челманом и управляющим. Разве тебе не ясно, кто враждующие стороны? Уже во время этого, казалось бы пустячного, происшествия было видно, что два враждебных мира противостоят один другому. А ты все спрашиваешь, кто они, эти враждующие стороны?

Айрапет не успел ответить, - сухой надрывистый кашель сотряс его тело.

Аскер невесело сказал Павлу:

- Допустим, все, что ты говоришь, правда. Но что мы можем поделать? Нас - маленькая горсточка в Черном городе: ты, я, Айрапет, Мамед, Газар. Ну, пусть наберется еще человек пять наших единомышленников. Ведь этого очень мало. Как говорится, один в поле не воин…

Павел хитро усмехнулся.

- Браво, Аскер! Вот мы и добрались до главного вопроса. Именно об этом я и хочу сказать: мы не должны оставаться маленькой кучкой. Пять-десять человек погоды не сделают. Надо обретать единомышленников, а к этому один путь - вести разъяснительную работу среди пролетариев, изменять их сознание, вытравлять из их сердец робость. Так мы увеличим и укрепим нашу группу. Да, пока нас в Черном городе человек десять, не больше, - тех, кто хотел бы изменить жизнь тружеников, - но ведь наши единомышленники есть и в других рабочих районах - Балахано-Сабунчинском, в Белом городе, на Баилове, Биби-Эйбате. Мы должны стараться обрести друзей и там. Я уверен, люди, думающие, как мы, есть везде. Кто знает, возможно, мы встретим таких товарищей, которые научат нас лучше понимать жизнь и бороться с бесправием, которое окружает нас. Ведь есть же и кроме нас люди, кто остро чувствует несправедливость устройства нашей жизни, кто видит, что эксплуатация рабочих хозяевами достигла крайнего предела, что условия труда стали нечеловеческими, кто, как и мы, не может равнодушно слышать вопли и стоны из сырых подвалов рабочих. Надо найти этих людей, познакомиться и подружиться с ними. Пролетарии должны поверять свои горести не водочным бутылкам в грязных трактирах, а братьям по классу, и все вместе, сообща, искать лекарство против своих бед. Будет больше толку, если рабочие начнут высказывать свои сокровенные мысли не в пьяном угаре в трактирах и кабачках, а ясно, четко, разумно - хозяевам и управляющим. Разве это метод борьбы с капиталистами - нажраться водки и под действием ее паров изливать душу собутыльнику?! Мы, рабочие, должны встречаться не в питейных заведениях. От того, что мы будем плакаться друг другу в жилетки, проку не будет. Надо изменять образ мыслей рабочих, направлять их на верный путь борьбы с хозяевами. Стихийный, неорганизованный протест десятка горячих голов положения не изменит. Хозяевам необходимо предъявить общие, массовые требования. Мы, бакинцы, не должны отставать от пролетариата других городов Закавказья. Например, о Тифлисе уже несколько лет выходят революционные газеты. Среди тифлисских рабочих ведется активная пропаганда марксистского учения. Революционная борьба ширится, и уже определены виды оружия, необходимые в этой борьбе. У меня есть несколько революционных брошюр. Если хотите, можем почитать их вместе. Вы сами поймете, что и мы, бакинцы, способны здесь сделать кое-что, а именно - объединить идейно бакинский пролетариат.

Аскер пылко пожал руку Павла.

- Рад слышать от тебя все эти слова…

Глаза Павла еще больше оживились.

- А я ждал их от тебя, Аскер, и от всех вас, ребята. По-моему, прежде всего надо начать разъяснительную работу среди местных рабочих-мусульман и выходцев из Ирана, которые более темны и отсталы в своем сознании, чем русские и армяне. Хозяевам легко обманывать их и перетягивать на свою сторону. Часто эти люди невольно становятся предателями своего же брата, рабочего.

В трактир ввалилась большая компания подгулявших рабочих. Начались поцелуи, горячие приветствия. Зазвучали песни. На стойку со звоном посыпались рабочие копейки.

Трактирщик Никон ликовал.

- Привет, Павлуша! - окликнул Плотникова кузнец с завода Манташева. Законы нарушаешь, братец! Или не знаешь, что сидеть в трактире трезвым грешнее, чем войти пьяным в церковь?

Павел приветливо улыбнулся.

- А, это ты, Петр Белоусов! Вижу, в веселом настроении. Раненько! Скажи-ка, дружище, какая разница между тем, кто трезвым входит в трактир выходит пьяным, и тем, кто умным входит в церковь - выходит дураком?

Шутка была встречена дружным смехом подвыпивших рабочих.

Павел, понизив голос, продолжал:

- Особенно следует подчеркнуть то обстоятельство, что поодиночке нас легко перещелкать, а на общие, совместные требования рабочих хозяева будут вынуждены непременно ответить. Словом, как бы там ни было, мы должны искать единомышленников. Надо налаживать связи с наиболее передовыми рабочими других районов Баку.

- Да, единство рабочих - это сила, - задумчиво сказал Айрапет.

- Надо действовать, бороться за это единение, - взволнованным шепотом подхватил Аскер. - Слышите, действовать!

- Это ваше желание? - многозначительно спросил Павел.

- Да, мы все согласны с тобой, так же тихо ответил Айрапет.

- Согласны, - повторил Аскер.

Павел с минуту испытующе смотрел на товарищей.

- Ну, коли так, поднимайтесь, пошли. Я познакомлю вас с товарищами, которые разделяют наши взгляды. Они ждут нас.

Друзья рассчитались с трактирщиком и вышли.

В доме на окраине рабочего поселка, куда Павел привел своих товарищей, их встретили тепло и радушно. Здесь Айрапет и Аскер познакомились с рабочими Ларионовым, Конишфе, Ульяновым, Мазилкиным и другими.

- Товарищи! - обратился Павел к присутствующим. - Сегодня, можно сказать, мы впервые так громко произносим это слово - товарищи! Условия жизни рабочих в царской России толкают нас к сплочению. Мы живем в трудное время. В Польше и других районах России ширится движение рабочих против царского самодержавия и тяжелых условий труда, В ответ царизм пускает в ход ружья и пушки. Участников восстаний отправляют на каторгу. Ухудшилось положение и бакинского пролетариата. Растет число безработных. В Баку из центральной России, с берегов Волги стекаются обездоленные люди в поисках заработка. Обилие рабочих рук дает возможность бакинским предпринимателям и нефтепромышленникам срезать заработную плату рабочих, увеличивать трудовой день. Рабочие, сломленные нищетой и безработицей, вынуждены покорно сносить эти несправедливости. Все, кто здесь присутствует, из личного опыта знают, о чем я говорю. Каждому из нас известно, что точно в таком положении находятся многие другие наши товарищи. Условия нашего труда, нашей жизни нечеловеческие и не под силу нам, людям, сделанным не из бездушного железа, а из живой плоти. Но разве мы можем пойти и пожаловаться кому-нибудь!? Можем, да что толку! Беда в том, что мы разобщены и неорганизованы. Более того, иногда тело рабочего класса разъедают язвы, именуемые национальной рознью. Буржуазия пользуется этим для извлечения еще больших выгод и прибылей. Рабочие не имеют возможности делиться друг с другом своими бедами, ибо они не объединены в единую рабочую организацию и у них еще не развито политическое сознание. Я спрашиваю вас: где рабочие могут встретиться и поговорить? Только в трактирах, только в кабаках, где они оставляют последние копейки. От этого страдают их семьи, которым некуда больше нищать. Товарищи! Вследствие такого положения из наших братьев и сыновей вырастают рабы капитала, а из наших сестер и дочерей - служанки для буржуйских семей. Дочери рабочих пополняют публичные дома, становясь живым товаром. Хозяйские холуи, такие, как механик Челман в нашей мастерской, пользуясь нашей неорганизованностью, творят свое грязное дело. "Мы должны бороться за сплоченность рабочих. У нас в Баку пока еще нет социал-демократических рабочих кружков, которые уже созданы в Тифлисе. Но в нашем городе живет много политически грамотных людей, высланных из центральной России. У нас имеется возможность наладить подпольную связь с Тифлисом. Оттуда мы сможем получать запрещенную литературу. Товарищи, будем считать, что все присутствующие здесь сегодня являются членами первого рабочего кружка в Баку. Повторяю: мы наладим связь с тифлисскими революционерами и развернем работу среди бакинского пролетариата. Итак, кто за то, чтобы нашу сегодняшнюю встречу считать основой первого рабочего кружка в Баку?

Предложение Павла было принято единодушно.

II

Спустя несколько дней Павел условился встретиться с друзьями утром перед армянской церковью. Было решено, что они пойдут за запрещенной литературой, привезенной из Тифлиса, и познакомятся с приехавшими оттуда товарищами.

Первыми к условному месту пришли Павел и Аскер. Пока они ждали Айрапета и Мамеда, к ним дважды подходил городовой, разгуливающий по Парапету.

- Что вам здесь надо, голодранцы?!. Убирайтесь подобру-поздорову! обругал он их.

Заметив вдали товарищей, Павел и Аскер пошли навстречу им. Кроме того, было неблагоразумно встречаться на глазах. радетельного стража порядка.

Только Павлу был известен адрес, по которому они должны были пойти за привезенной из Тифлиса литературой.

Аскер выказывал нетерпение:

- Объясни, куда мы идем? - спросил он Павла. - В типографию газеты "Каспий". Там мы встретимся с товарищем Козеренко.

- Он из Тифлиса?

- Нет, Козеренко местный, но он-то и познакомит нас с товарищами, приехавшими из Тифлиса,

- А не покажется ли подозрительным, если мы все четверо придем в типографию?

- Да, пожалуй, это будет неосторожно. Сделаем так: вы подождете меня у ворот типографии, а я найду Козеренко и поговорю с ним. Если он сочтет нужным, я позову и вас. Хотя, я почти уверен, он назначит нам встречу где-нибудь в другом месте.

Павел вошел в ворота типографии. Навстречу ему попался тучный азербайджанец с пышными усами и хитрыми, какими-то маслянистыми глазами. Оглядев Павла с головы до ног, он спросил вкрадчивым голосом:

- Кого ищешь, красавчик?

Необычное обращение заставило Павла насторожиться. После минутного колебания, он спросил:

- Скажите, вы здесь работаете?

- Я хозяин этой типографии, красавчик. Тебе нужна работа? Могу помочь. Мне как раз требуется рабочий для чистки печатных станков.

- Спасибо, я в работе не нуждаюсь. Окажите любезность, скажите, работает ли здесь человек по фамилии Козеренко?

- Работает.

- Как его увидеть?

- К сожалению, сейчас его нет. Он придет в типографию в четыре часа, так как нефтяные и биржевые новости начинают поступать к нам из редакции во второй половине дня.

Назад Дальше