- Я? Да я лучше тебя умею подкрадываться, - заявил Урьюн. - Смотри, вот как надо.
Он прыгнулся, неслышно обошёл куст стланика и показался с другой стороны.
Уже начался отлив. Ребята шли по-над берегом и на мысках выглядывали из-за кустов, чтобы осмотреть берег. На песке суетились маленькие кулики. Охотники не трогали их и шли дальше.
Но вот Урьюн остановился, вгляделся во что-то и быстро присел. Колка глазами спросил: кто там?
- Гуси, - шёпотом сказал Урьюн.
Колка осторожно выглянул из-за ольшаника: у самого берега плавали большие остроносые пёстрые птицы.
- Сам ты гусь, - сказал Колка. - Крохали.
Охотники прошли ещё немного берегом, опустились на четвереньки и поползли. Колка неслышно раздвинул высокую траву, тихонько выставил ружьё, навёл мушку на табунок из четырёх уток.
Утки и не подозревали об опасности, плескались в воде, чистили перья. Колка выждал и, когда табунок сошёлся поплотнее, положил палец на спусковой крючок. А Урьюну захотелось увидеть, как поведут себя утки, когда их накроет дробовой снаряд. Он подполз к самому обрыву и, боясь упустить выстрел, резко поднял голову. Чуткие, осторожные крохали тут же ударили крыльями и часто-часто замахали ими, трудно набирая высоту.
Чувствуя вину, Урьюм прятал глаза. Колка же готов был обрушиться на Урьюна с кулаками.
- Надо было стрелять влёт, - оправдывался Урьюн.
- "Влёт, влёт", - чуть не плача, передразнил Колка и сердито толкнул Урьюна в плечо: - Иди-ка, "Влёт", к палатке.
Урьюн понуро возвращался к палатке. Дед Лузгин успел снять сеть - сильное течение набило ячеи морской травой.
Чтобы рыба не увяла, дед накрыл её травой и ветвями кедрового стланика. А сам взял тык - берестяную посуду - и не спеша направился в обход острова по обнажившемуся песчаному берегу. С ним пошёл и Урьюн. Дедушка разгребал ногой груды морской травы, выбирал широкие ленты морской капусты и большие округлые ракушки. Урьюн поймал несколько крабов, что затаились в траве.
К полудню тык отяжелел. И дедушка с Урьюном повернули назад.
Они решили пересечь остров - так путь короче.
2
ВСТРЕЧА НА БОЛОТЕ
Дед нёс на сгибе руки тяжёлый тык. А Урьюн отстал - он наткнулся на голубицу и рвал её горстями. Урьюн любил голубицу и никогда не проходил мимо неё.
Дедушка вышел к травянистому болоту и увидел необыкновенную птицу. Большая, с белого лебедя, она стояла в воде на длинных ногах, длинным клювом ловила что-то и, закинув голову, жадно глотала. Хвост не то вороний, не то петушиный. Что за птица? И откуда она взялась?.. Дедушка стоял нерешительно, соображая, что предпринять. И всё время, пока стоял, дедушку мучил вопрос: что это за диковинная птица? Неужели Семипёрая?
Дедушка заволновался. Встреча с невиданной птицей увела Лузгииа в далёкое детство. Он вспомнил легенду, рассказанную старейшим рода и тоже в какой-то из дней Посвящения в Охоту. В легенде говорилось о том, что есть на земле редкостная птица - Семипёрая. Она прилетает со стороны полудня и приносит с собой счастье. Старик сщурился в улыбке, вспомнив легенду. Но невиданная птица, однако, разожгла любопытство старого человека.
Лузгин пожалел, что рядом нет Колки - у него ружьё. Но птица, заметив человека, не улетела, как сделал бы лебедь. Наоборот, она пошла навстречу.
Колка возвращался с охоты. На его поясе висели два кроншнепа - больших жирных кулика. Он был доволен: на прощание угостит своей добычей сестру Галю.
Колка важно шёл по берегу, но тут из-за поворота выскочил Урьюн:
- Мы поймали большую птицу. Ух и ноги у неё! Как жерди! А клюв - вот такой! - Урьюн показал на всю длину своей руки.
Но Колка оборвал друга:
- Язык у тебя такой, - и тоже показал на всю длину своей руки. - И как мокрая тряпка на ветру: шлёпает во все стороны.
- Не веришь да? Не веришь? - оскорблённый Урьюн подступил к Колке. - Если я вру… Если я вру… - Что-то подкатило к горлу и голос сорвался.
Колка понял, что напрасно обидел Урьюна. И, чтобы как-то сгладить свою вину, спросил:
- На самом деле такая птица?
- Я сказал: не вру! - победно ответил Урьюн.
Друзья побежали к палатке.
Птица расхаживала около палатки, опустив потрёпанное крыло. У неё всё было длинно: и ноги, и шея, и клюв.
Она не чуждалась людей, шла на зов. Колка потрогал большой клюв. Он крепкий, как кость.
- Откуда такое диво?
- Как попало сюда?
- Что за птица?
- Семипёрая, должно быть, - загадочно отвечал дед.
- Семиперая? - удивились ребята и попросили: - Расскажи, дедушка, что это за птица - Семипёрая.
- Семипёрая птица - птица Счастья, - отвечал дед, садясь на сложенную пополам телогрейку.
- Расскажи о птице Счастья. Пожалуйста, расскажи.
И дед Лузгин сказал:
- Наш остров Ых-миф, а у вас в школе его почему-то называют Сахалин, похож не то на нерпу, не то на рыбу. У него есть Миф-Тёнгр - Голова земли , мыс Па-тыкры - его подбородок, есть шея, плечи, cпина, брюхо и ноги, как ласты или акулий хвост - Миф-Нгатьх . Говорят, остров когда-то был действительно живым. И хозяевами-жителями его были наши предки.
Мужчины охотились и ловили рыбу. Но длинная буранистая зама съедала все запасы юколы. И к весне в стойбища приходил новый хозяин - голод. Болезни уносили целые стойбища в Млых-во - Селение усопших. Вот ты, Колка, и ты, Урьюн, даже не можете подумать, как это люди жили без кино, без школы. А тогда нивх знал только лодку, выдолбленную из тополя, и нартовых собак. Одежду носили из рыбьей кожи. А обувь - неделю поносишь, и шей новую.
Человек был слаб: у него лет крыльев, ноги его нескорые - любой зверь нагонит.
Нивхов раньше было много, но с каждым годом их становилось меньше и меньше. Только Кыс-Счастье могло спасти нивхский род. А где найти Кыс - люди не знали. И погнали Ых-миф в поисках Кыса.
Долгие годы плыл Ых-миф по огромному морю. Умирали старики, взрослели дети, а Кыс люди не находили. Ых-миф устал от бесконечных поисков, а нивхи всё гоняли его и гоняли по солёному безбрежью. Вконец измученный остановился Ых-миф у большой земли и окаменел, осердясь на своих хозяев.
С тех пор Ых-миф стал обыкновенным островом-землёй.
Так и не нашли нивхи Счастья, по-прежнему жили в холоде и голоде, потихоньку вымирали. И уж думали, что скоро придёт конец всему нивхскому роду. Тогда-то и появилась легенда о Семипёрой птице. В ней говорилось: придёт со стороны полудня большая гроза, и люди увидят Семипёрую птицу. Кто добудет её, приобретёт Счастье.
Сколько было с тех пор гроз! Но Семипёрую птицу никто не видел. - Дедушка Лузгин говорил медленно, вполголоса. Он смотрел куда-то в сторону - будто видел какие-то одному ему ведомые дали. Потом пришёл в себя и совсем обыденно сказал:
- Счастье пришло неожиданно. И совсем не со стороны полудня. Была великая гроза, поднятая русскими людьми, такими же, как и нивхи, бедными. И не Семипёрая птица принесла нивхам Счастье. Ленин - вот кто дал нивхам Кыс - Счастье. Оживи сейчас Ых-миф, он бы не ушёл от берега страны Счастья. А Семипёрая птица - она осталась в сказке…
Дедушка Лузгин обвёл взглядом ребят. Колка и Урьюн молчали. По-видимому, они ждали, что ещё скажет дедушка - им очень хотелось, чтобы Семипёрая птица была и сегодня жива, чтобы она летала по земле и приносила людям счастье.
Ребята аккуратно перевязали птице крыло, и оно уже не волочилось.
Дедушка огородил угол двора, накинул старую сеть, чтобы собаки не забрались, и пустил туда птицу.
Семипёрая птица не ела уже несколько дней. Никто не знал, чем её кормить. Давали траву - не ест. Давали хлеб и кашу - тоже не ест. И Колка сказал Урьюну:
- Видишь, у птицы ноги, шея и клюв длинные?
- Ну и что же? - вопросом ответил Урьюн.
- Ноги у неё голые, будто штаны закатала, - сказал Колка.
- Ну и что же? - спросил Урьюн.
- Заладил своё "Ну и что же", - недовольно сказал Колка. - Не можешь, что ли, догадаться, где она ходит?
- В воде.
- А раз в воде, значит, что ест?
- Наверное, рыбу или ракушки, - сообразил Урьюн.
- То-то, - тоном взрослого сказал Колка.
Ребята побежали на ближнюю тонь, где рыбаки метали невод, и попросили у тёти Ласкук корюшки и селёдки.
Птица жадно набросилась на рыбу. Ребятам пришлось снова бежать на тонь.
3
В ГОРОД ЛЕНИНА
На берегу собралось много народу - провожали дочь Ласкук в дальнюю дорогу.
Таркун, молодой моторист, первый в посёлке музыкант неуверенно выводил мелодию "Подмосковных вечеров".
- Если бы знали вы, как мне дороги сахали-инские ве-че-ра-а-а, - тянул Таркун, лукаво подмигивая.
А сахалинский вечер действительно был чудесен. Небо в горячем огне, который выше, над головой, переходил в голубоватое струящееся пламя. Густая позолоченная вода спокойно и мерно колыхалась. Молодёжь пела песни. В их голосах слышалась светлая грусть. Всегда грустно провожать хорошего человека. Но это вместе с тем и радость всех жителей Чайво.
- Пусть ветры приносят в Ленинград запахи твоей родной земли. Пусть лебеди протянут воздушную дорогу от Ленинграда к Ых-мифу, - растроганно говорила старая рыбачка Ласкук, мать Гали.
- Не печалься, мама, я вернусь домой, - отвечала Галя. - Я вернусь.
Ветер играл её толстыми косами. Зарокотал мотор, и катер с девушкой на борту и провожающими отошёл от берега.
- Иди вперёд - и дорога обязательно приведёт тебя к дому, - негромко сказал дед Лузгин.
Колка, босой, закатал высоко брюки и полез в воду, словно хотел догнать сестру.
4
ЗДРАВСТВУЙ, ШКОЛА!
Ребята готовились к отъезду в школу. Собрали книги, уложили чемоданы. А что делать с Семипёрой птицей?
- Возьмём птицу с собой в интернат, - сказал Колка.
- А кто тебя пустит в школу с такой махиной? - спросил Урьюн.
Колка призадумался, потом торопливо сказал:
- Наловим бурундуков, клестов, белок и получится "живой уголок"! Наш "уголок" будет самый лучший - не у каждого ведь есть Семипёрая птица!
- Молодец Колка! Вот голова! - обрадовался Ульюн и предложил: - Всем классом пойдём собирать ягоды и орехи для "уголка". - Но тут он спохватился и огорчённо, будто его кто обидел, сказал: - А где мы возьмём столько рыбы, чтобы прокормить такую обжору?
Колку это озадачило. В самом деле, где взять столько рыбы? Где её взять? Тут вмешался дед:
- Ещё сыновья рыбаков называетесь! Или вы разучились ловить рыбу? А ведь ваша школа находится на берегу Тыми - самой крупной реки Ых-мифа. В Тыми рыбы столько, что ею можно накормить целый город.
- Верно! - воскликнул Колка. - Мы поставим вентерь - и каждый день у нас будет свежая рыба!
Паровоз тонко присвистнул, замедлил ход и, лязгнув буферами, остановился. Он чадил густо и много, будто старался отдышаться после долгого бега.
Взрослые помогли ребятам снять корзину с большой птицей. Корзина лёгкая. Её сплёл дедушка Лузгин из веток ивы. Но сама птица…
Ребят окружили чуть ли не все, кто пришёл к поезду.
- Что за птица? - слышались удивлённые голоса.
- Семипёрая, - важно отвечал Урьюн.
Когда подошли к большому двухэтажному дому, украшенному транспарантом "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!", остановились. Как-то неудобно входить в интернат с большущей птицей. Один шустрый русский мальчик сказал:
- Птица вовсе не семипёрая. У неё перьев больше. Я посчитал.
- Всё равно Семипёрая, - ответил Колка.
- Что же вы с ней будете делать? - спросил знакомый голос.
Ребята оглянулись. Это был старый учитель географии Илья Вениаминович. Солёные ветры и морозы обожгли его лицо, и оно стало коричневым, как у нивхов. Но глаза были молодые, цвета весеннего неба, а брови густые, белесые, похожие на крылья жаворонка.
Только сейчас Колка почувствовал, как он соскучился по учителю. Колка никогда не задумывался над тем, почему он так любит Илью Вениаминовича. Наверно, потому, что учитель сам любил детей, школу, эту землю. Ребята знали, что Илья Вениаминович - давнишний житель Сахалина. Как приехал сюда молодым, так и остался здесь навсегда. Он обучал многих нивхских детей. Его ученики, окончив институты и училища, сами уже работают преподавателями в интернате.
Илья Вениаминович - лучший краевед в районе. Вместе со старшеклассниками не однажды ходил на места древних стойбищ, собирал каменные наконечники, каменные топоры, глиняные черепки. Ещё он мастерски делал чучела зверей и птиц.
Илья Вениаминович организовал в школе краеведческий музей. Говорят, что этот музей - лучший в области.
Ребята хором сказали:
- Здравствуйте, Илья Вениаминович!
- Здравствуйте, ребята! - улыбнулся учитель. - Ну, так что же вы собираетесь делать с птицей?
- А если… организуем "живой уголок"? - робко предложил Колка.
- Из одной-то птицы "живой уголок"? - всё так же улыбаясь, спросил учитель.
- Илья Вениаминович, - вмешался в разговор старшеклассник Гоша Степанов, эвенк, сын таёжного оленевода. - Можно наловить птичек, зверей… - Гоша вопросительно смотрел на учителя.
- Ишь ты, так сразу и "живой уголок"! - сказал учитель. Мысль ребят ему понравилась. - Пусть птица поживёт пока в моём огороде.
5
ТОРЖЕСТВЕННАЯ ЛИНЕЙКА
Когда Колка и его друзья отнесли Семипёрую птицу на огород к Илье Вениаминовичу и возвращались в интернат, их остановил Николай Лезгранович, преподаватель физкультуры.
Он спросил Колку:
- Ну как, летом бегал?
Физрук многим ребятам давал на лето задания. Одни выполняли акробатические упражнения, другие играли в волейбол, а Колка тренировался в беге на сто метров.
- Бегал, - ответил Колка. - Старался бегать так, как вы учили.
Николай Лезгранович тоже когда-то учился у Ильи Вениаминовича. Потом уехал в Ленинград. Там закончил институт физкультуры и в прошлом году вернулся на родину. С первых же дней он занялся малышами, ведь перед ними длинный спортивный путь. Может быть, кто-нибудь из них в будущем выйдет на беговую дорожку…
…Интернат пахнул свежестью. Кругом светло и чисто. Через весь коридор протянулась новая ковровая дорожка. В спальных комнатах просторно и уютно. Над кроватями - коврики, вдоль стен - шифоньеры. Здание, пустовавшее всё лето, вновь наполнилось весёлым гамом. Колка и Урьюн, соскучившись по своим друзьям, уже носились по коридорам.
В одной комнате ребята окружили Гошу Степанова. Он привёз фигурки оленей, белок, собак - костяные.
Урьюн, словно не веря своим глазам, осторожно взял красивую фигурку оленя с тонкими ветвистыми рогами на гордо поднятой голове.
- Неужели сам вырезал? - спросил Урьюн.
- Сам, - коротко ответил Гоша.
- Правда, сам? - всё ещё не верил Урьюн.
Вместо ответа Гоша достал из-под кровати мешок с чем-то угловатым. Развязал мешок, - показались спиленные куски рогов.
- И в школе буду вырезать, - сказал Гоша.
От Гоши ребята шумно направились к девочкам. Что они покажут? Катя Вайзгук из четвёртого класса, смущаясь, достала х'ухт - халатик с ярким цветным орнаментом.
- Вот это здорово! - всплеснул руками Урьюн.
От похвалы Катя зарделась так, словно её лицо окатили соком брусники. А Надя Винокурова, эвенка из совхоза "Оленевод", показала тапочки из оленьей замши, расшитые бисером.
- Вот бы мне их, - и тут не стерпел Урьюн.
- Походишь и в спортивных, - ответил Колка.
Девочки обступили Колку:
- А ты что нам покажешь?
- У меня ничего нет. Я летом только бегал стометровку, - сказал Колка и для убедительности добавил: - Знаете, как хорошо бегать босиком по морскому песку - ног под собой не чувствуешь!
- Врёт он. Врёт. Не верьте ему, - Урьюн выдал друга. - У него рисунки. Акварелью.
Ребята гурьбой вбежали в комнату к Колке. Ему пришлось достать из чемодана альбом. Со страниц толстого альбома глядели большеглазые нерпы, лежащие на синих льдинах, медвежата переходили горную речушку. А вот вечер над пылающим заливом, и лодка покачивается на медленной волне. Впечатление такое, что вот-вот появится хозяин, отвяжет лодку и уйдёт в безбрежье. Ребята рассматривали рисунки, когда в комнату заглянул старшеклассник Пахтун с красной повязкой - он сегодня дежурный по интернату:
- В баню! - крикнул он.
Вечером состоялась торжественная линейка. Ребята - в гимнастёрках и отутюженных брюках, в чёрных новых ботинках, девочки - в наглаженных платьях и белых фартуках - выстроились в актовом зале.
Директор поздравил ребят с наступлением нового учебного года. Рассказал о выпускниках интерната - одни поступили в вузы, другие пошли на производство.
Колка смотрел на директора, но мысли его блуждали где-то далеко-далеко. Он думал о Семипёрой птице, мысленно путешествовал с ней по разным странам, грелся под горячим южным солнцем, шёл пустыней, горами, продирался сквозь непроходимые джунгли.
А директор говорил, что в школе открываются кружки: музыкальный, фотолюбительский, спортивные секции, студия живописи.
- По предложению ученика восьмого класса Гоши Степанова нынче организуется кружок прикладного искусства народов Севера. А Колка Лузгин предлагает создать "живой уголок".
Колка услышал своё имя и неохотно расстался с мыслями. Вокруг аплодировали. Илья Вениаминович улыбался своей доброй улыбкой. А директор продолжал:
- Колка привёз для "живого уголка" очень редкую в наших местах птицу - аиста.
- Это не аист! - обиженно возразил Колка.
Директор удивлённо посмотрел на Колку.
- Какая же это птица?
- Это Семипёрая птица, - ответил Колка и добавил: - Птица Счастья.
- Пусть будет по-твоему, - сказал директор.
6
В ПОХОД ЗА "ЖИВЫМ УГОЛКОМ"
Как-то после занятий ребята шумно играли на спортплощадке. Но среди них не было ни Колки, ни Урьюна. Друзья, притихшие, сидели на берегу Тыми. Они тоскливо смотрели, как от берега одна за другой отчаливали лодки.
В это время мимо них по круче проходил Илья Вениаминович.
- Кто-нибудь бы взял нас с собой, - так, для себя, чтобы излить тоску, сказал Урьюн. Он знал, что охотники и рыбаки уходят на ночь и никто не отпустит ребят с ними.
Илья Вениаминович вдруг повернул к ребятам, присел рядом на траву. Некоторое время он молчал, глядя, как остроносые лодки взбуравили тихую гладь и резво мчались вверх и вниз по реке, оставляя за собой длинные вспененные буруны. Учитель как бы между прочим сказал:
- Поедем по Тыми.
- Как "поедем"? - Урьюн резко повернул голову - его едва не повалило на спину.
- А так, сядем в лодки и поедем. Ведь пора заняться "живым уголком".
Колка и Урьюн вприпрыжку помчались на спортплощадку.
- Ура! Ура! Ура! - орал Урьюн.
Ребята прервали игру.
- Что с ним? - насторожились одни.
- Рехнулся, что ли? - предположили другие.
- Эй, ты! Можмо потише? - негромко, но твёрдо сказал Пахтун, изготовившийся было послать баскетбольный мяч в корзину.