Это книга об активной творческой роли рабочего класса, по-хозяйски заинтересованного в завтрашнем дне своей родины; конфликт между директором текстильного комбината коммунистом Власовым и начальником главка Толстяковым положен в основу сюжета первой книги романа.
Содержание:
Глава первая 1
Глава вторая 4
Глава третья 8
Глава четвертая 11
Глава пятая 14
Глава шестая 18
Глава седьмая 20
Глава восьмая 23
Глава девятая 26
Глава десятая 29
Глава одиннадцатая 32
Глава двенадцатая 36
Глава тринадцатая 39
Глава четырнадцатая 43
Глава пятнадцатая 46
Глава шестнадцатая 50
Глава семнадцатая 53
Глава восемнадцатая 56
Глава девятнадцатая 58
Глава двадцатая 61
Глава двадцать первая 65
Глава двадцать вторая 68
Глава двадцать третья 72
Глава двадцать четвертая 75
Глава двадцать пятая 77
Страницы действенной жизни 78
Варткес Тевекелян
За Москвою-рекой
Книга первая
Славному отряду рабочего класса Советского Союза - текстильщикам посвящается эта книга
Глава первая
Второй день на даче Толстяковых в Софрино шли приготовления ко дню рождения Милочки. Ей исполнялось двадцать два года. Празднество устраивали в субботу, чтобы можно было повеселиться и потанцевать вволю.
Мать Милочки, Лариса Михайловна, сумела настоять на том, чтобы муж предоставил в ее распоряжение легковую машину. "Хотя бы на эти два дня", - с видом мученицы сказала она, подчеркивая тем самым и скромность своих притязаний, и обычную незаинтересованность мужа в домашних делах. И вот шофер Ваня, загорелый молодой человек, весельчак и балагур, уже не раз курсировал между Москвой и дачей, исполняя многочисленные поручения хозяйки.
- Не забудьте, пожалуйста, купить хрену и две банки майонеза, - наставляла Лариса Михайловна, отправляя его рано утром в субботу в очередной рейс. - Подождите. Больше ничего не надо? - Она сжала пальцами виски. - Просто голова разламывается!
- Вроде больше ничего… А впрочем, пока обернусь, вы, может, и еще чего надумаете, - с усмешкой ответил Ваня и добавил: - Что ж, для стального коня семьдесят километров не крюк, съездим еще раз!
Любаша, пожилая, рыхлая, добродушно-ворчливая домработница, шлепая босыми ногами по крашеному полу, принялась за генеральную уборку. На кухне жарились пироги. Чуть не каждую минуту с криком: "Ой, батюшки, не сгорели бы!" - она бежала взглянуть на них.
В одиннадцатом часу в столовую спустилась заспанная Милочка, в длинном шелковом халате, в мягких домашних туфельках на босу ногу. Сегодня она не поехала в институт.
- Милая моя соня! Разве можно так долго спать в такой день? - с ласковой укоризной сказала Лариса Михайловна, целуя дочь.
- До рассвета читала. Этот "Лунный камень"… не оторвешься.
- Ну, умывайся скорее и давай завтракать. Я с утра на ногах и еще ничего не ела.
Милочка распахнула дверь на террасу.
- Холодно, сыро! - Она зябко поежилась, прикрыла дверь и повернулась к матери. - А Леня где?
- Поехал в институт.
- Противный! Ведь обещал сегодня быть дома…
- У него комсомольское собрание.
- Подумаешь, собрание!
Во время завтрака, задумчиво глядя на мокрые листья сирени за слегка запотевшим окном, Милочка обсуждала предстоящую вечеринку.
- Надеюсь, будет весело. Ленка замечательно поет цыганские романсы, шикарно танцует. Саша принесет аккордеон. Надо, чтобы Вадим почитал свои стихи. По-моему, у него проблески гениальности.
Небо
театральной декорацией
дремлет,
облокотившись на горизонт…
Хорошо, правда?
- Ешь, Милочка! Остынет. И потом - у меня еще столько дел!
- Ну, и Борис, конечно, придет. И непременно - Сережа. Вот кто никогда не забывает о дне моего рождения!
- Не понимаю твоей нетребовательности: зачем тебе этот Сережа? - Лариса Михайловна досадливо поморщилась.
- Что значит зачем? Сережа очень хороший парень!
- Ничего особенного в нем не нахожу, самый обыкновенный рабочий, хотя и называется помощником мастера. Дружба - это и общность духовных интересов, и сходство характеров. А что у тебя с ним общего? Разве ты не понимаешь, что, следуя своей детской привязанности, ты только поддерживаешь в парне надежды, которым никогда не суждено сбыться, ставишь его в неловкое положение перед нашими друзьями? Мало ли с кем случается дружить в школе… Ты же не маленькая, пора смотреть на жизнь серьезнее. Хоть его пожалей. Ну что он рядом с тем же Борисом? Борис - культурный человек, у него и манеры и тон воспитанного юноши… Или - Николай Николаевич: инженер, образованный, остроумный, кончает аспирантуру, человек с будущим…
- Мамочка, милая, сколько страсти, какой проникновенный монолог! Только ты опоздала со своими рассуждениями минимум на полстолетия, так что не трать пыл понапрасну!
- Жизнь остается жизнью, и каждому хочется устроить ее как можно лучше.
- Вечно одно и то же: мудрость отцов и неразумие детей!
- Хорошо, хорошо, не сердись, не буду! - Лариса Михайловна горестно вздохнула. - Когда-нибудь вспомнишь мои слова и поймешь, как я была права.
Желая прекратить этот неприятный ей и за последнее время часто повторявшийся разговор, Милочка демонстративно раскрыла книгу, которую принесла с собой, и, отодвинув недопитый кофе, стала читать.
Мать, обиженно поджав губы, взглянула на дочь.
- Хоть бы толком сказала, кого ты пригласила. Должна же я знать, на сколько человек накрывать стол!
Милочка подняла голову от книги и, загибая длинные, тонкие пальцы, принялась считать вслух:
- Вадим, Лена, Борис, Саша, Лиза, Сережа… В общем, моих друзей наберется человек десять…
- Да нас четверо - четырнадцать, - продолжала счет Лариса Михайловна. - Инженер Никитин с сестрой - шестнадцать. Ну, и, конечно, Юлий Борисович… Вот по-настоящему воспитанный человек! Такие, как он, в наше время редкость! Накроем стол на двадцать персон, - хватит?
- По-моему, вполне, - согласилась Милочка.
Накинув на плечи пальто и взяв у Любаши ножницы, она вышла в сад - нарезать цветов для стола.
Хорошо спланированный и отлично обработанный участок вокруг двухэтажной дачи с застекленной террасой и балконом имел форму правильного квадрата. И чего только не было на этом участке! Клен, старые липы, березы, голубые елки, в тени которых летом развешивали гамаки. Дикий виноград, оплетавший террасу, уже заметно покрасневший, поднимался до самой крыши. Десятка полтора раскидистых яблонь хотя и требовали от сторожа немалой заботы, но плодоносили почему-то плохо. Вдоль забора тянулись кусты малины, крыжовника, смородины. Грядки клубники начинались у небольшого огорода за летней кухней. Особой гордостью хозяина дачи, Василия Петровича Толстякова, были цветы. Их было множество - и под окнами, и на клумбах возле террасы, и по обеим сторонам посыпанной красным песком дорожки, ведущей к калитке. Но сейчас одни только георгины и астры на большой клумбе перед домом радовали глаз яркостью красок, и Милочка направилась к ним…
2
К шести часам вечера все было готово к встрече гостей. Комнаты прибраны по-праздничному, полы натерты до блеска. В саксонских вазах, стоявших на маленьких полированных столиках по углам столовой, красовались георгины самых причудливых расцветок. Большой стол, покрытый белоснежной скатертью, ломился под тяжестью вин и снеди. На длинных блюдах заливная рыба, на других - разнообразные закуски: икра, шпроты, крабы, сардины, маринованные белые грибы, ветчина, всевозможные колбасы, сыр на фарфоровых дощечках - словом, всего было вдоволь. Водка, настоянная на вишне и на апельсиновых корках, разлита была в пузатые хрустальные графинчики, отделанные серебром. Коньяк и дорогие десертные вина стояли в бутылках, что, по мнению хозяйки дома, должно было еще раз подчеркнуть ее утонченный вкус и знание "света".
Лариса Михайловна питала особую слабость к дорогому, старинному фарфору и хрусталю. Она не в силах была пройти мимо комиссионного магазина и не заглянуть в него. Часами могла она простаивать возле прилавка, выбирая копенгагенскую тарелку. В буфете и горках хранились коллекции фарфора, хрусталя, отряды причудливых безделушек выстроились на пианино, стены комнат были увешаны тарелочками.
Сегодня Ларисе Михайловне представился удобный случай продемонстрировать дорогие ее сердцу сокровища, и она, десятки раз передвигая бокалы, графинчики, переставляя блюда с закусками, долго хлопотала у стола. Наконец, подобно художнику, сделавшему последний взмах кистью и взирающему на свое законченное творение, она в последний раз окинула стол критическим взглядом. Найдя, что все великолепно, поднялась к себе переодеться: на это тоже требовалось немало времени.
День выдался серый, скучный. Непрерывно моросил мелкий дождь. Милочка сидела в столовой с открытой книгой на коленях. Охваченная неясным, тревожным и одновременно удивительно приятным чувством ожидания чего-то радостного, она бездумно смотрела на калитку и с нетерпением ждала запаздывавших гостей. Она была уже одета, причесана - готова к их приему. Узкое, модное платье с разрезами по бокам плотно облегало ее гибкую фигурку. Бледно-розовая тонкая шерсть красиво оттеняла матовую белизну кожи, золотистые волосы светящимся ореолом окружали продолговатое нежное лицо с чуть вздернутым носиком. Лакированные туфли без каблуков изготовлены были по особому заказу. Тоненькие, как паутинка, чулки с черной пяткой, еще только входившие в моду, плотно обтягивали ее стройные ноги.
Скрипнула калитка, и на садовой дорожке показалась плотная, коренастая фигура Леонида в синем плаще. Он шел, широко шагая, размахивая чемоданчиком.
Скинув плащ и тщательно вытерев ноги, Леонид подошел к сестре.
- Драгоценная сестрица, - начал он торжественно - шутливым тоном, - в столь знаменательный день, каким, несомненно, является сегодняшний, прошу в знак моей беспредельной любви принять сей скромный дар и снизойти до понимания того немаловажного факта, что стипендию я получу только двадцать третьего числа! - Он достал из чемодана книгу и протянул ее сестре.
- Спасибо. - Милочка, улыбаясь, взглянула на заголовок: "Станиславский. Моя жизнь в искусстве", отложила книгу в сторону.
- Как?! Ни капли восторга? Да знаешь ли ты, что за этим сокровищем мне пришлось тащиться на Кузнецкий мост и вырвать его, что называется, с боем в Лавке писателей!
- По-видимому, твоя самоотверженность так велика, что такой ничтожный человек, как я, не сумеет оценить ее по достоинству, - съязвила Милочка. Внимательно осмотрев поношенный костюм брата и съехавший набок галстук, она недовольно сказала: - Ты бы переоделся, скоро гости приедут!
- Понимаю: кавалеры во фраках, дамы в вечерних туалетах… Как ты думаешь, что мне больше к лицу - фрак или смокинг?
- Хватит дурачиться! Иди переодевайся, да не забудь сменить рубашку.
- Слушаю и повинуюсь! - Щелкнув каблуками, Леонид по-военному зашагал к двери. Тут взгляд его упал на стол. - Ух ты! Здесь действительно пахнет пиршеством! Сколько вкусной еды, а я хожу голодный… Где мама?
- Наверху, переодевается.
- Ясно!.. Мам, а мам, нельзя ли чего-нибудь поесть? - крикнул Леонид, подойдя к лестнице, ведущей из столовой на второй этаж.
- Какой ты нетерпеливый, Леня! - послышался недовольный голос Ларисы Михайловны. - Пойди в кухню, попроси Любашу накормить тебя. Смотри не наедайся, скоро сядем за стол.
- На кухню так на кухню. Мы народ не гордый, было бы что поесть.
3
Гости съезжались.
Послышался шум мотора, и к садовой калитке подкатила новенькая машина. Из нее вышли трое юношей и девушка.
Один из гостей, высокий молодой человек, толкнул ногой калитку и первым вошел в сад. Это был Борис, сын заместителя министра, непосредственного начальника Василия Петровича Толстякова. Он вразвалку дошел до большой клумбы, остановился, поправил шелковый шарф, выглядывавший из-под воротника широкого драпового пальто, сдвинул назад велюровую шляпу и огляделся по сторонам.
- Милочка, можно тебя на минутку?
- Наконец-то! - Милочка вышла на террасу. - Что же вы стоите? Заходите в дом.
- Нам нужно выяснить один вопрос. - Борис подошел к террасе. - Как ты думаешь, Василий Петрович подкинет нас обратно в город или сказать шоферу, чтобы он приехал за нами?
- Ну, конечно, Ваня отвезет вас, - ответила Милочка.
Борис махнул рукой шоферу.
За ним шел Вадим, однокурсник Бориса и его близкий друг. Он держал под руку худенькую, бледную девушку - подругу Милочки Лену. Последним, согнувшись под тяжестью большого аккордеона в футляре, неуклюже шагал Саша. Правой рукой он оттягивал ремень, врезавшийся ему в плечо, в левой держал большой букет.
Поднявшись на террасу, толстенький Саша скинул с плеча ношу. Вытянувшись во весь свой маленький рост, он протянул букет Милочке.
- Поздравляю… вернее, поздравляем, - поправился Саша. - Расти, Милочка, большая, на радость родителям и не забывай своих друзей, - сказал он. Голос у него был тоненький, немного писклявый.
- Спасибо… - Милочка взяла цветы и поднесла их к лицу.
- Я говорил, что на дачу цветы не возят - этого добра здесь хоть отбавляй! Но Саша у нас чудак, - насмешливо сказал Борис.
- Отчего же, он прав. Что может быть лучше цветов? - Милочка ласково улыбнулась Саше.
Лена подошла к подруге и, поцеловав ее в щеку, что-то шепнула.
- Ну, мальчики, будьте как дома, раздевайтесь и заходите в столовую. Мы скоро вернемся. - Милочка взяла Лену под руку, и они ушли.
В столовой Борис, понизив голос, раздраженно сказал:
- Терпеть не могу семейные сборища с бабушками да с тетушками!
- Чепуху ты мелешь. Сам знаешь, что здесь никаких бабушек не бывает и обстановка, я бы сказал, самая подходящая, - сказал Вадим.
- Это смотря на чей вкус.
- Ничем тебе не угодишь! - рассердился Саша. - Не успел войти в дом, как начал ворчать. Смотри, как здесь хорошо! И, конечно, будут девушки. Ешь, пей, танцуй сколько твоей душе угодно. Не понимаю - что тебе еще нужно?
- Все это не то… не то!..
Борис задумался и вдруг, словно его осенила какая-то блестящая идея, обратился к друзьям:
- Послушайте, ребята, вот что я вам скажу: а не собраться ли нам на той неделе у нас на даче? Старики уже переехали в город, на даче никого нет, и нам никто не помешает… Можно отправиться попозже и остаться там на ночь…
- Мысль неплохая, только вряд ли девушки согласятся ночевать на даче, - усомнился Вадим.
- Чепуха! Из приличия немного поломаются, придется уговаривать, а потом выдумают тысячу причин для оправдания перед родителями и останутся. Я, например, беру на себя Милу, а ты, Вадим, займись Леной. Насколько я понимаю, она влюблена в тебя, как кошка, и ни в чем тебе не откажет. Можно пригласить еще Володю Сорокина - у него шикарные девушки из медицинского!
- Насчет Лены ты напрасно. И вообще… я попросил бы…
Вадим хотел еще что-то сказать, но Борис не дал ему закончить:
- Брось ломаться, Вадька! Не ссориться же нам из-за девчонки? Ближе к делу! Как вы насчет моего предложения?
- Тс-с… кто-то идет, - предупредил Саша, и разговор прекратился.
Пришли две скромно одетые, гладко причесанные студентки, школьные подруги Милочки, и Володя Сорокин.
- Вот и Володя. Легок на помине! А мы только что говорили о тебе, - приветствовал приятеля Борис.
- Что же вы говорили? - спросил тот и, сняв очки, принялся усердно протирать вспотевшие стекла.
- Что тебе чертовски везет, - ответил Борис, взглянув на девушек.
- Не понимаю. - Володя пожал плечами, а девушки удивленно уставились на слишком, как им показалось, развязного молодого франта.
Борис действительно выглядел франтом в модном костюме бутылочного цвета. Из верхнего кармана длинного пиджака торчал шелковый платочек, подобранный в тон узенькому галстуку, свисавшему ниже пояса и закрепленному на груди золотой цепочкой.
Заметив смущение девушек, Володя поспешил представить им Бориса.
Вслед за ними появился молодой инженер Никитин с маленькой, похожей на подростка, девушкой - своей сестрой Наташей.
- А где же хозяева? - спросил он, обращаясь к Борису.
- Я имею поручение от Милочки принимать гостей и занимать девушек приятным разговором, - ответил тот.
- Ничего подобного, - послышался голос Милочки из-за стены. - Я никому не поручала свои обязанности хозяйки. - Она вбежала в комнату, веселая, оживленная, с подчеркнутой сердечностью поздоровалась с Никитиным и, целуя Наташу, сказала: - Как хорошо, что вы приехали!