До нас долетают глухие аплодисменты. Мы проходим и останавливаемся у тяжелых портьер. Отсюда все видно. Маленькая наездница, вся в белом, в аккуратных, будто точеных сапожках стоит на широком крупе бегущего по кругу белого коня. Я знаю, его кличка Гром. Вот она падает, перевертывается - и снова на ногах. Цирк аплодирует. Рядом со мной раздаются громовые хлопки Кости.
Я вспоминаю: фамилия наездницы странно не сочетается с ее именем - Редькина Изольда.
- Ужас! - шепчет Костя. - От страха умрешь: вот-вот свалится под копыта.
- Не свалится. Я ее знаю.
Резко щелкает кнут, будто кто стреляет. Гремит оркестр. Белая лошадь, выгнув шею, бегает по кругу. Бабочкой порхает над ней, кажется, невесомое белое существо.
Конь, раздувая ноздри, бежит к нам. Я беру его за поводья, увожу. Он тянется ко мне, но у меня нет сахара. Я обнимаю его громадную голову, нисколько не думая о том, что мой костюм цвета какао завтра придется сдавать в чистку.
- Виктор! - слышу я. - Возьмите сахар. Дайте ему. Вы так давно у нас не были, что забыли девиз - без сахара вход воспрещен.
Рука у Изольды теплая. Кажется, и сахар, который лежит на моей ладони, теплый.
- Вы все делаете свои спутники? - спрашивает Изольда.
- Иногда. - Я смущаюсь.
- А я все кручусь...
- У вас так здорово получается!
- Верно?
- Конечно. И моему другу страшно нравится.
Мы смотрим на Костю. Он стоит растерянный, в глазах его изумление.
- Да, это здорово! - едва выговаривает он.
Изольда, прислушиваясь к шуму аплодисментов, говорит мне:
- Ведите Грома. Пусть покланяется.
А сама ласточкой выпархивает на арену.
Белый конь встает на колени и кланяется. Потом я увожу его и даю сахару.
Меня разыскивает старый дрессировщик и обнимает. Костя так жмет его руку, что старик морщится. Спрашивает:
- Тоже рабочий класс?
- Рабочий класс.
Мы с Костей идем к директору, чтобы договориться о выступлении цирка на нашем заводе. Эта мысль приходит нам неожиданно.
- Жаль, - говорит Костя, - с лошадьми в цех нельзя. Твоя наездница - просто прелесть.
- Моя наездница?
- А что? Теперь я понимаю, откуда у тебя такая любовь к лошадям.
- Замолчи, а то поссоримся! Разве так можно?
- Усвоил... Молчу!
И Костя лапает меня своими громадными ручищами.