– Мне те двое нужны! – оборвал его Попов.
– Похоже, следы и туда и сюда пошли, господин есаул, – доложил казак.
Попов посмотрел на карту.
– У деревни обе дороги сходятся. Двое давайте налево, остальные за мной, – приказал он.
Казаки разъехались. Группа Попова проскакала еще версты три и нашла второе седло. Теперь уже радовался Чибисов и благодарил царицу небесную матушку-заступницу за то, что не оставила вниманием раба своего.
– Не уйдут, ваше благородие. Под землей, а найду. Истинный крест! – клялся он.
– А не найдешь – я свое слово держать умею, – предупредил есаул.
У околицы остановились. Подождали тех, кто поехал в объезд. Скоро казаки спустились с горы, гоня перед собой угнанного у них коня.
– Только в горы заехали, а он тут как тут, пасется на лугу. Мы к нему, а на нем узды нет, – рассказывали они.
– А этот след прямиком в деревню ведет, – доложил Чибисов.
– Почему знаешь? – недоверчиво спросил есаул.
– Мой конь, ваше благородие, на правую сторону особыми подковами кован. По четыре шипа на каждой. Чтоб ненароком в обрыв не слетел. Вон, на дороге, все видно, – объяснил Чибисов.
Есаул нагнулся с седла, посмотрел на необычный след.
– По-умному уходят твой беглецы, Чибисов. Вряд ли проехали они через деревню, – заметил он.
– Вот и я думаю, ваше благородие, не стоит нам за ними дальше гнаться, – обрадовался Чибисов тому, что голос есаула стал мягче. – Разрешите, я наперед на своих двоих разведаю?
– Давай, – кивнул есаул.
Чибисов как собака метнулся по следу и безошибочно вышел к дому лавочника. За ним, не торопясь, двигалась вся группа. След подвел Чибисова к коновязи, потом к воротам…
– Похоже, здесь они, ваше благородие, – доложил Чибисов.
Есаул сделал знак рукой. Казаки тотчас окружили дом. А Чибисов ловко перемахнул через забор и очутился в саду. Там он снова нашел след двойных шипов, который привел его к сараю. Чибисов распахнул ворота сарая и сразу же увидел своего вороного. Конь приветливо заржал. Чибисов быстро отвязал его я вывел из сарая. И тут перед ним, словно из-под земли, появился лавочник. Жирное небритое лицо его расплылось в угодливой улыбке.
– Вот и хозяин нашелся. А я думаю, где его искать, – залебезил он перед казаком.
– Пой, пой, – мрачно оборвал его Чибисов. – Мы еще дознаемся, как он к тебе попал.
– Привели мне его. Накажи меня господи, привели! – поклялся лавочник.
– А ну, пошли к есаулу! – Чибисов схватил за шиворот лавочника и потащил к воротам.
Лавочник не упирался: саженного роста казак мог ведь и ребра переломать. Он только оправдывался:
– Я ему овса дал. И хлеба дал. И воды ключевой принес…
– Мели, мели… – Чибисов вытолкнул лавочника из ворот.
Есаул Попов начал допрос без лишних слов.
– Так откуда у тебя, любезный, этот конь? – спросил он, поигрывая нагайкой.
Лавочник решил представить все господину офицеру в самом выгодном для себя свете.
– Я сразу догадался, что это ваш конь. И подумал: надо забрать его у мальчишки.
– Что же он, так тебе его и отдал, за здорово живешь? – усмехнулся Попов.
– Какое! Лучшего ишака взамен взял! – поклялся лавочник.
– Говори, куда делся этот оборванец!
Лавочник угодливо развел руками.
– Этого, господин офицер, не знаю.
– Пойдешь с нами, – решил есаул. – Поищешь своего длинноухого. Найдешь – твое счастье. Не найдешь – казачки научат тебя, как зариться на казенное имущество.
На лице у лавочника отразился испуг.
– Господин офицер, где же я его буду искать? Помилуйте! – взмолился он.
– Помилуем его, казачки? – усмехнулся есаул.
Казаки плотным кольцом окружили лавочника.
– Да что с ним толковать, ваше благородие, – выступил вперед Чибисов. – Все они одним миром мазаны. Куда узду замотал, волчья сыть?
Лавочник в страхе отшатнулся. Но было поздно. Чибисов резко взмахнул нагайкой и со свистом опустил ему на спину. Лавочник взвыл от боли. И этим только развеселил казаков. Удары посыпались на него со всех сторон и продолжали сыпаться до тех вор, пока есаул не остановил своих подчиненных.
– Ему еще ишака искать, казачки.
Лавочника взгромоздили на свободного коня, и вся группа поскакала по дороге на Благодать.
Глава 9
Как только тропа привела ребят в горы, Женя сразу попросила:
– Давай присядем на минуточку…
– Какое присядем! Не видишь – темнеет! – завопил Ашот, подгоняя козу.
Женя огляделась по сторонам. Солнце уже скатилось за гору и оттуда посылало в небо желтоватые, белые и розовые лучи. Они устремлялись в синюю высь в там бесследно таяли. В лощинах, под кручами, и в ущельях начали сгущаться сумерки. И от этого, казалось, посинел и загустел весь воздух над горами.
– А как же мы будем есть? – снова спросила Женя.
– Как все люди, на ходу! – Ашот оторвал кусок лаваша, сунул его в рот и аппетитно задвигал челюстями.
– А дедушка говорит, что на ходу есть вредно, можно подавиться, – заметила Женя.
– Ха! – непроизвольно вместо ответа вырвалось у Ашота.
И слышались в этом возгласе и насмешка, и удивление, и негодование.
– Я не то что на ходу, на бегу всю жизнь согласен есть. Лишь бы было что, – сказал он и снова набил рот хлебом и сыром.
– А еще дедушка говорит, что перед едой надо руки помыть, – продолжала Женя.
Ашот посмотрел на свои руки, повернул их ладонями вверх, вниз, потом вытер о бока своей куртки и, решив, что сделал все, что требовалось, спокойно продолжал есть.
– И еще дедушка говорит, что руки обязательно надо мыть с мылом! – не отставала Женя.
Ашот даже остановился.
– Да? А где его взять, это мыло? У нас во всей деревне его не видели уже сто лет!
Он сказал это с обидой и с упреком. И Женя смутилась. Поняла, что, пожалуй, зря придирается к нему. Ведь, в общем-то, он очень хороший парень: и добрый, и сообразительный. А если многого не знает, так разве он в этом виноват? Жене стало жалко его.
– Конечно. Сейчас война, – вздохнула она.
– Вот тебе и "конечно"! – передразнил ее Ашот. Но очевидно, Женя задела его за живое. Он еще долго что-то ворчал, а потом сам перешел в атаку.
– Очень твой дедушка много знает. А про Ленина он слышал? – явно надеясь поставить Женю в тупик, почти торжественно спросил он.
Но Женя в ответ только засмеялась.
– Да Ленина весь мир знает! – совсем по-доброму сказала она. – А дедушка всегда говорил, что Ленин – самый большой человек на свете.
Ее тон, наверное, подействовал на Ашота больше всего. Он вдруг перестал ершиться:
– А вот я ничего про товарища Ленина не слыхал. Только вчера мне о нем наши бойцы рассказали. И ты расскажи, что ты знаешь…
Они говорили, а шли давно уже с остановками, тянули козу за рога, подталкивали ее сзади до тех пор, пока она вдруг окончательно не остановилась.
Ашот взмахнул хворостиной и стегнул козу по спине. И в тот же момент она, вырвавшись из рук Жени, ловко поддала рогами Ашоту под бок. Ашот от неожиданности всплеснул руками и кубарем полетел в траву.
– Вай! – закричал он.
Женя расхохоталась.
– Чтоб тебя волки сожрали! – запричитал Ашот, вставая.
Женя поймала козу за веревку, но та и не думала вырываться.
– Животных надо любить. С ними надо обращаться ласково, – сказала Женя.
Коза все это выслушала. А когда Ашот снова взялся за хворостину, легко поднялась на задние ноги и, стремительно бросившись вперед, дала ему такого тумака в живот, что Ашот как мяч полетел в кусты. После этого коза снова вернулась к Жене и как ни в чем не бывало ласково потерлась о ее ноги.
– Теперь я понимаю, почему этот старый черт так быстро запер за нами ворота! Вот жулик! – причитал Ашот. – Чтоб его тот ишак сбросил в пропасть!
Они свернули по тропинке в обход большого, лежавшего на пути у них камня. Прошли сквозь заросли карагача и очутились на поляне. И тотчас же на них с громким лаем бросился большой мохнатый пес. Женя вскрикнула и нырнула за спину Ашота. А Ашот схватил с земли толстый сук и замахнулся на пса.
– Назад! – скомандовал он.
Пес лаял, но не бросался и не пытался их укусить. Он просто не хотел пускать их на поляну дальше. И еще он пытался отбить у них козу. Коза рванулась в горы, но лохматый пес немедленно ее догнал и завернул на поляну. И только тогда и Ашот и Женя увидели, что в дальнем конце поляны сбилось в табун стадо овец и навстречу им от стада идет человек – в бурке, высокой шапке, с палкой в руке. И еще они заметили в стороне от табуна неяркое пламя костра.
Человек в бурке крикнул: "Верный, замолчи!" – и пес сразу перестал лаять.
– Кто это? – испуганно спросила Женя.
– Наверное, чабан, – ответил Ашот.
Человек в бурке подошел к ребятам.
– Откуда вы? – спросил он, с любопытством разглядывая их.
– Мир тебе, – ответил Ашот.
– Хорошо. Пусть будет так. Мир вам обоим, – прекратил расспросы чабан.
Они помолчали, продолжая разглядывать друг друга. У чабана было строгое, словно высеченное из камня лицо, небольшие усы, прямой нос, внимательные и добрые глаза.
В горах темнеет быстро. Сумерки на поляне стали уже совсем серыми, и все окружающее утонуло в них, как в тумане. Разглядеть чабана досконально Ашот уже не мог. Но то, что он смотрит на них приветливо и не сделает им зла, Ашот понял сердцем. Он сам два года пас чужих овец, знал, как нелегко достается чабанам хлеб, и сразу проникся к незнакомцу полным доверием.
– Скажи, пожалуйста, куда ведет эта тропа? – спросил Ашот.
– Вокруг поляны, – ответил чабан.
– А дальше?
– А дальше снова вниз, на большую дорогу.
– А нам в Благодать надо, – сказала вдруг Женя.
Чабан, как показалось Ашоту, чуть заметно усмехнулся.
– Ночью в горах только шакалы бегают да волки, – сказал он.
– Что же нам делать? – задумался Ашот.
– Идемте к моему огню. Там виднее, там что-нибудь придумаем, – предложил чабан.
Оставалось только согласиться. Тем более, что чабан, не говоря больше ни слова, повернулся и пошел туда, где разгорался костер.
Возле костра был устроен шалаш. Чабан пригласил ребят в шалаш и подбросил в костер хворосту. Потом он достал из мешка хлеб, лук, вареное мясо и угостил ребят.
Пока ребята ели, чабан молчал. Но когда они, по его мнению, насытились, сказал вроде бы самому себе:
– В Благодать проще всего идти нижней дорогой.
Ашот сделал вид, что не расслышал его слов. Но Женя выпалила всю правду:
– Нам там идти нельзя. Там казаки.
Ашот от ее слов даже дышать перестал. Он точно подавился бараниной, и глаза у него широко раскрылись и застыли. Чабан все отлично понял и пришел Ашоту на помощь.
– Утром я покажу вам другую дорогу. А сейчас давайте спать, – сказал он и, чтобы окончательно успокоить Ашота, добавил: – У меня с казаками тоже свои счеты.
Уснули ребята мгновенно. Усталость свалила их, словно скосила косой. И спали они крепко, как убитые. Но едва над горами появилась огненная корона солнечных лучей, чабан разбудил своих гостей. Он уже вскипятил на костре воду, заварил чай и напоил Ашота и Женю. Пока они прихлебывали из кружек душистый горячий напиток, он, не торопясь, говорил:
– Две дороги ведут в Благодать. И на обеих вы можете встретить казаков. Пробиваться вам надо третьим путем: по реке. До реки вас доведет Верный. Там сядете в лодку и поплывете вниз. Держитесь ближе к правому берегу. А наблюдайте за левым. Как увидите на левом берегу два сухих дерева у старых развалин, причаливайте к ним. Лодку привяжите к кустам, а сами бегите в лес. Идите прямо против солнца, не сворачивайте никуда. Часа через два придете в Благодать.
– А кто же лодку назад пригонит? – спросил Ашот.
– Кто надо, тот и пригонит, – заверил Ашота чабан. – Идите. Не теряйте времени. Сюда казаки в любой момент могут нагрянуть.
Ребята вышли из шалаша. Неподалеку мирно паслась их коза, а рядом с ней сидел Верный. Чабан подозвал пса и, указав рукой на Ашота и Женю, сказал:
– С ними пойдешь. Веди их к реке. Покажи лодку.
Пес в ответ завилял хвостом и ткнулся кудлатой головой в ногу хозяина.
– Хороший, хороший, – ласково потрепал пса за загривок чабан и снова обратился к ребятам: – В путь добрый.
Ашоту не хотелось прощаться с этим гостеприимным человеком, хотелось его отблагодарить. И Ашот придумал.
– Спасибо тебе за все, – сказал он. – Прощай. И возьми, пожалуйста, от нас в подарок нашу козу.
– Такой подарок можно делать только врагу, – добродушно улыбнулся чабан.
Ашот растерялся.
– Не обижай нас! Мы от чистого сердца!
– От всего сердца, – подтвердила Женя. – А дедушка потом обязательно найдет вас и еще отблагодарит.
– И вы тоже не обижайтесь, – весело сказал чабан. – Только эту рогатую ведьму у нас вся округа знает. Она с одним лишь Верным дружит. Что у вас выменял на нее старый Геворк?
– Ишака, – ответил Ашот.
– Вот плут! Ну, да ладно, пусть пасется вместе со стадом. – И чабан уже совсем серьезно добавил: – Говорят, красные уже подходят к Благодати…
– А как вас зовут? – спросила Женя.
– Сурен, – ответил чабан. – А прозвище "Каторжный". Меня тоже вся округа знает…
Верный побежал рысцой вперед. Ашот и Женя поспешили за ним. Пока шли через поляну, они несколько раз оглядывались и махали чабану руками. Он тоже один раз махнул им в ответ. А йотом стоял не шевелясь, как изваяние, и молча глядел им вслед.
– Какой хороший человек, – сказала Женя, когда чабана не стало видно. – Я никогда не думала, что в горах есть такие люди.
– Только в горах такие и есть, – гордо сказал Ашот.
– А почему он каторжный?
– Наверное, политический, потому и каторжный, – решил Ашот. – Наш Одинцов тоже на каторге был. Даже два раза.
– Какой Одинцов? – не поняла Женя.
– Да там один… – замял разговор Ашот.
– Где "там"? Где? Ты уже сколько раз проговаривался! – обиделась Женя. – То про какой-то отряд. То про каких-то раненых. То у тебя кто-то там гибнет. Думаешь, я такая уж глупая и ничего не понимаю?
– Ничего я тебе не скажу, – Ашот насупился. – Но и ты не храбрись. Думаешь, казаки простят нам лошадей? Думаешь, они нас не ищут? Беги быстрее, пока ноги несут. Поймают – от них миллионом не отделаешься. Сбросят в ущелье и еще посмеются.
– Ладно, – вздохнула Женя, – не пугай. Я думала, раз мы с тобой подружились, значит, у нас не должно быть друг от друга секретов. Но если ты без секретов не можешь, то пожалуйста. Молчи. Когда-нибудь все равно все расскажешь.
– Когда-нибудь, конечно, – согласился Ашот.
Он и не подозревал, что это "когда-нибудь" наступит очень и очень скоро, потому что буквально с этой минуты их сравнительно спокойному путешествию пришел конец. Верный, бежавший впереди, вдруг ощетинился, злобно заворчал и бросился в кусты. А из кустов прямо под ноги ребятам выкатился забавный, пушистый медвежонок и с любопытством уставился на них черными глазенками. При этом он все время тянул к ним носом, жадно улавливая долетавшие до него незнакомые запахи. Он был таким хорошеньким, что Женя не раздумывая бросилась к нему. И в тот же момент навстречу ей из кустов, злобно облаиваемая Верным, вывалилась огромная медведица. Она рявкнула, встала на дыбы и пошла на Женю. Женя остолбенела. Страх парализовал ее. Она даже не заметила, как впереди нее очутился Ашот и так же, как и при встрече с Верным, закрыл ее от страшного зверя собою.
А медведица наступала. Широко раскинув лапы и открыв пасть, она медленно двигалась вперед. От ребят ее отделяли считанные метры. И тогда Женя, повинуясь скорее инстинкту, чем каким-то соображениям, сорвала с головы Ашота шапку и швырнула ее в пасть зверя. Медведица на лету перехватила шапку лапой и ударом отбросила ее в кусты. И в тот же момент Ашот с воплем: "Ты с ума сошла!" – как тень метнулся за шапкой.
Неизвестно, чем бы закончилась эта встреча с лесной хозяйкой, если бы не Верный. Он бросился на медведицу сзади и схватил ее за гачи. Почувствовав остроту собачьих клыков, медведица закрутилась на месте, стараясь поддеть пса лапой. Но Верный ловко увертывался от страшных когтей, то и дело хватая зверя зубами. В конце концов медведица села.
Ашот схватил Женю за руку и потащил ее в сторону от этого места. Чем дальше они убегали, тем, казалось, быстрее несли их ноги. Но это не мешало Ашоту на чем свет стоит ругать Женю.
– Ты соображаешь, что ты чуть не натворила? – кричал он на бегу.
– Да что ты пристал с этой шапкой? Дедушка тебе таких десять купит, – оправдывалась Женя.
Но Ашот разошелся еще больше:
– Купит? Да ты знаешь, что это за шапка?
– Знаю! Старая! Рваная! У нас такая в саду на чучеле надета! – еле переводя дух, не сдавалась Женя.
– Вай-вай-вай! – запричитал Ашот. – Пропаду я с тобой! И задание не выполню!
– Какое задание? – словно только этих слов и ждала Женя.
Но Ашот и теперь ничего ей не сказал. Да и Женя не стала допытываться. Потому что кусты расступились и они очутились на берегу реки. Следом за ними из кустов выскочил Верный и побежал вдоль берега к лодке, стоявшей в небольшой тихой заводи.
Женя первой подбежала к лодке и сразу же забралась в нее. А Ашот почему-то вдруг остановился перед лодкой и затоптался на месте. Женя, однако, не обратила на это внимания. Она зачерпнула ладошкой речную воду и с удовольствием умыла разгоряченное лицо. И еще, и еще раз, пока немного не успокоилась. А Ашот по-прежнему стоял возле лодки и смотрел на реку широко открытыми глазами.
– Смотри, как крутит! А волны какие, – пролепетал он.
– Ну и что? Мы же на лодке, – удивилась Женя.
Но Ашот не мог оторвать от воды застывшего от страха взгляда. Женя еще не видела его таким растерянным.
– Может, лучше я берегом побегу?
– Ты боишься плыть? – не поверила Женя.
– Да я плавать не умею! – признался Ашот.
Женя поняла, что его страх не напрасен, и попыталась его успокоить.
– На лодке надежно, – сказала она.
– А если она перевернется?
– Я тебя спасу. Я на Неве родилась. Я хорошо плаваю!
– Меня не надо спасать, – покачал головой Ашот, – шапку надо.
– Помешался ты на своей шапке! – рассердилась Женя. И неожиданно скомандовала: – А ну, садись!
И странное дело: Ашот повиновался и осторожно, словно двигался по скользкому льду, сел в лодку.
Женя решительно взяла в руки шест. Она уперлась им в дно, оттолкнула лодку от берега и направила ее на стремнину. Поток подхватил легонькое суденышко и быстро понес его вниз. Верный увидел, что ребят уносит, и залаял.
– Прощай, Верный! – крикнула ему Женя. – Иди к хозяину! Мы с тобой еще встретимся!
Верный гавкнул еще раз и скрылся в кустах. А Женя обернулась к Ашоту:
– Ты хотел мне что-то рассказать?
Ашот снял шапку и протянул ее Жене.
– Теперь все скажу. Теперь другого выхода нет, – сказал он. – Перевернемся – меня не надо спасать. Одним Ашотом больше, одним меньше, ерунда. Шапку держи. В ней карта. А на карте показано, где наш отряд в пещере засел. Где с белыми бьется. Если мы эту карту красным не передадим, всему отряду конец. И раненым всем тоже конец. Казаки всех перебьют. Поняла?