Идея была прекрасной, если бы не та лихорадочная суетливость, с какой он бросился воплощать свой новый замысел, - теперь только это занимало его, только это имело значение. Горячка была пугающей - так работает человек, который как бы отжил для себя свое, положенное, и теперь хочет успеть вспомнить что-то значительное для других, сказать что-то важное, не сказанное до сих пор никем. Он судорожно бросался к бумаге в самых неподходящих ситуациях - за едой, во время просмотра новостей, в момент разговора на отвлеченную тему, в издательстве… Мать едва поспевала собирать за ним исписанные страницы, чтобы сохранить текст. На компьютере он так и не научился работать, объясняя свое нежелание просто - не идет, безликость экрана убивает, это - оргтехника, а перо должно быть живым…
Несмотря на его нервозность, у меня появилась надежда, что такая работа поможет ему заново пережить, переосмыслить свою жизнь и на время займет настоящим творческим трудом.
Мои надежды не были напрасными. Провидение словно вмешалось в жизнь, дав ему очередной шанс. Его расстроенная энергетика начала понемногу восстанавливаться, и такой поворот не казался мне удивительным - если Бог многое отмерил одному человеку и заложил отмеренное ему в душу, было бы несправедливо в конце пути лишить его этих благословенных даров.
Удалившись от суеты и праздности, он всерьез погрузился в новое для себя творчество. Мать была счастлива и сделала то единственное, что и нужно было сделать, - оставила его наедине с самим собой и книгой.
Как можно было тревожить родителей такими встрясками? Об этом нечего даже и думать… Нет, для таких потрясений сейчас совсем не время.
* * *
Пришла новая беда - совсем слегла Фенечка. После перенесенного второго инфаркта, пролежав в больнице целый месяц, она так и не встала на ноги, и я решила, что ей лучше будет в Новодворье - она всегда говорила, что там привольнее и легче дышится.
Туда ее и перевезли после выписки, и через две недели после переезда, не причинив никому беспокойств, она скончалась во сне. Тихая жизнь и тихий уход, моя милая няня, надежный, славный человек. Прости, что иногда тебя не замечали и не очень о тебе думали, но ты была настоящим членом семьи и никто тебя никогда не заменит…
Все мое детство связано с ее постоянным присутствием - родители были как подарок, приятные, но временные люди. Она же всегда находилась рядом - верная подруга по играм, кормилица-поилица и вечная утешительница.
Она же научила меня и читать. Родителям было некогда, да они и не подозревали, что я в свои четыре года оказалась к этому уже готова. Когда Феня увидела, что я перерисовываю название "Правды", пытаясь постичь механизм сцепления букв, она решительно сказала:
- Давай-ка начинать по-другому. Будем сразу учиться и писать, и свое написанное - читать.
Она дала мне тетрадку, карандаш и начала учить. Первое слово, избранное ею, было - мама, самое легкое, как ей казалось. Но с этим словом не все оказалось просто.
- Мы - а, мы - а - будет ма - ма, - громко и отчетливо сказала она, тыча пальцем в старательно перерисованное мною слово.
- Да не будет ма-ма, а будет мыа - мыа, - резонно возразила я. - Куда же ты дела - мы?
Феня, озадаченная вопросом, подумала и быстро нашлась:
- Мы - это когда отдельно букву говоришь, а когда буква идет в слово, хвост-то и отпадывает, как у ящерицы… зачем он нужен, хвост-то, только мешается…
Это объяснение меня не только устроило, но и очень понравилось мне, я ведь поняла, что все буквы - хитрые, но если знать их хитрости, то научиться можно. После этого процесс пошел быстрее.
Никогда не забуду изумления матери, когда после возвращения из очередной поездки она услышала впервые прочитанную мною вывеску - ВИН-НО-ВО-ДОЧ-НЫЙ МА-ГА-ЗИН.
- Кто научил тебя читать?!
- Известно, кто - Феня, - сказала я, не понимая, что копирую интонацию, и речевые обороты своей няни.
После этого потрясения мать поняла, что пора передавать меня в руки профессионалов, что и было вскоре сделано - ко мне стали наезжать различные учителя, с переменным успехом отравлявшие мою жизнь и желание познавать новое. Но первой учительницей, научившей меня не только читать, но и верить в свои возможности, была все-таки она, моя дорогая няня, незнакомая с педагогическими методиками малограмотная прислуга, и сделала она это легко, изящно и с явным удовольствием.
Я помню все ее неповторимые словечки и фразочки, сочные и вкусненькие - теперь таких и не услышишь…
"Да что ж ты такая нефинтикультяпистая - совсем не в мать", - говорила она мне, если у меня не сразу что-то получалось. "Опять видела этого обжардома" - это, по звуковой оболочке, нечто среднее между обжорой, жандармом и мажордомом означало одно - плохой человек. Это определение, произнесенное по какому-то специальному случаю, так всем понравилось, что навсегда прилипло к Палычу, которого она сразу невзлюбила, пару раз поймав на каких-то мелких грешках. С удовольствием подхваченное словцо, превращенное в эпитет - "обжардомистый", - продолжало использоваться всеми домашними и в других подходящих случаях…
"Совсем я стала бабка-хворябка" - это уже о себе, когда почувствовала себя плохо. "Кум королю и помощник министра" - похвала преуспевающему мужчине, комплимент же успешной даме звучал не менее колоритно - "Ну, прямо-таки жена офицера - вся в чернобурках и губы бантиком". В зависимости от времени года, чернобурка заменялась на креп-жоржет, габардин или коверкот при неизменных губах-бантиках. Где она подсмотрела этот образ - было загадкой, может, в дни ее молодости, а может, придумала сама в одиноких мечтах о красивой жизни…
А все эти бесчисленные халдоны-халдейки - невежественные особи обоего пола, кулемы - бесхитростные, залипухи - прыщи или волдыри, хрумдамдэ - халва, набуровила - наговорила лишнее, рассупонилась - разделась, налимонилась - наелась, разбузюнилась - разошлась…
На мой вопрос, почему она не завела своей семьи, обычно отмахиваясь, не отвечала, но когда я повзрослела, однажды, видимо, в редкую минуту откровения, сказала: "Маята это одна… Навидалась я чужих безобразиев на своем веку, и отбили они у меня всякую охотку до мужиков… Да и куда мне соваться-то с такой рябой вывеской? Тянет ведь меня ко всему хорошему… а что я найду со всеми этими Петьками-Васьками? Зальют горло да в лупцовку, это - завсегда распожалуста, накормят досыта… да сразу и обдитят еще, а потом возьмут да и кинут. А что я дитям смогу дать, одна-то? Да ежели и не одна, а с этими лиходеями-бузотерами - каких-таких форте-пьян-учителей и шоколадов-монпансье, при нашем-то разумении?"
Зависла Фенечка между классами - от своих оторвалась, а к другим прибиться не могла - изначально…
Отца смерть ее потрясла сильнее, чем я могла предположить, - она ведь была немногим старше его и младше матери, одно поколение. Он слег, не подходил к телефону, недели три врачи регулярно навещали его.
На это время я переехала в Новодворье. Чтобы все успеть, приходилось вставать рано - в шесть утра, так как школа Мари начиналась в восемь. Было бессмысленно возвращаться на дачу или ехать домой, и я, как обычно, приезжала на работу раньше всех. Забирал дочь из школы наш издательский шофер Ленчик, который, в случае необходимости, возил родителей. Я задерживалась на работе столько, сколько требовали дела, закупала продукты и снова отправлялась к родителям.
Мать хоть ни на что не жаловалась, но от недосыпания и беспокойства за отца похудела и поблекла. Теперь я твердо решила, что нужно оградить родителей от всяческих потрясений.
* * *
Неожиданная помощь пришла, откуда ее никто не ждал, - от моей дочери. Как-то вечером, после очередного разговора с Мариной, звонившей из Швеции, она спросила меня:
- А твою новую подругу Марину бабушка и дедушка знают?
Я похолодела - ведь все может неожиданно раскрыться - как же я не подумала, что ребенок может в присутствии родителей вдруг упомянуть это имя в какой-нибудь связи? И я сказала:
- Маша, очень прошу тебя - никогда не произноси этого имени при них…
- Вы что - лесбиянки? - с безжалостной прямотой современного продвинутого ребенка спросила моя четырнадцатилетняя дочь.
- Что ты несешь?!
- Тогда почему надо делать тайну из шведской Марины?
Что мне оставалось делать? Чего доброго, ребенок действительно заподозрит меня во всех смертных грехах… Полнейшая неподготовленность к такому повороту событий подействовала неожиданным образом - оказавшись в тупике, я была вынуждена сказать дочери правду:
- Видишь ли, иногда взрослые совершают поступки, которые их не украшают, вот и наш дедушка много лет назад сделал то, чего не стоило делать - влюбился…
- Влюбиться всегда стоит, если хочется и есть в кого, - выдала моя дочь вполне готовый афоризм, который лучше было пока оставить без комментариев.
- Он был уже немолод, имел семью, а влюбился в свою студентку.
- А сколько ей было лет?
- Лет девятнадцать-двадцать.
- Ну, дед дает! Не хило!
- У них был… настоящий роман, и она родила сына…
- Ого, вот здорово! Неужели эта студентка - Марина?
- Да, она…
- И что же сделал дед, когда узнал, что у Марины будет ребенок?
- Дед тогда не решился оставить бабушку… согласись, это было бы не очень честно по отношению к ней.
- Ну, честно говоря, не очень-то честно было и бросать беременную Марину… Да, ситуевина - совсем как в фильме "Исповедь", где главный герой, сын миллионера, тоже оказывается обыкновенным трусом…
- Не припечатывай приговоров, пожалуйста. Все сложнее, чем ты думаешь.
- И как же бедная брошенная Марина сумела все преодолеть и стать такой классной, как сейчас?
- Марина была молода и очень красива, у нее все еще было впереди. Через год она вышла замуж за Ларса и уехала в Швецию.
- А дед был в курсе, что у него родился сын?
- Он не был уверен, что это - его ребенок, потому что у Марины было много других поклонников…
- Ничего себе, не был уверен… А Георг все это знает?
- В том-то и дело, что Георгий не знает правды… он вообще не задумывается над этим, как любой нормальный ребенок в нормальной семье, ведь Ларс усыновил его в возрасте одного года и всегда был ему настоящим отцом.
- Любовная история - это красиво, но остальное похоже на драму, все как-то слишком усложнено, запутано и выглядит не очень благородно… нужно все малозначительное отбросить и упростить, - мой выросший младенец высказал абсолютно здравую и абсолютно невозможную мысль.
- Да как же такое можно упростить?
- Легко… я вот подумала, как классно было бы иметь брата, но ты, конечно, замуж не собираешься, а просто так, без мужа, никого не произведешь на свет, с тобой все понятно… значит - берем готовенького братца, шведа.
- Да не брат он тебе, он мне - брат, а тебе - дядя…
- Георг - мой дядька? Да, в самом деле, вы же оба - дети деда, я как-то немножко запуталась в этих ваших сложностях… Ну, что ж, дядька - тоже ничего, годится… Я просто обалдела, когда Марина показывала свои семейные фотографии - он же просто отпадный красавчик, совершенно в моем вкусе, не то что твой странный братец Робик-Бобик - какой-то серый, старый и скучный. А дед наш был, оказывается, ого-го, супермен, такой влюбчивый… хотя бабушку жалко, но только самую чуточку - Марина ведь просто класс, и деда понять можно, - моя дочь действительно легко решала самые сложные жизненные головоломки, и надо отдать ей должное, при всей своей детской наивности обладала вполне прагматическим умом и прекрасным чувством юмора.
- Роберт, конечно, небольшой любитель светских бесед, это правда, но он не серый, а очень тонкий и умный человек… правда, излишне сдержанный и не сразу раскрывается. А вот в истории с Мариной все не так просто, как ты думаешь…
- Это потому, что взрослые все видят шиворот-навыворот, слишком много рассуждают и любят все усложнять. А здесь ведь нечего долго раздумывать - кто-нибудь рано или поздно все равно скажет Георгу о том, что Ларс не его родной отец, или он сам как-нибудь об этом узнает. Так всегда бывает в фильмах, где все врут или что-то скрывают. И вот тогда-то, скорее всего, и может случиться какая-нибудь трагедия, как в фильме "Не смотри" с Жанин Дени, как раз в субботу он шел по телеку. Ты смотрела?
- Нет, не смотрела я "Не смотри"…
- Зря… я давно хотела сказать, что тебе надо почаще хотя бы смотреть телевизор, и тогда ты будешь больше знать о жизни, а то ты от нее оторвалась - только работаешь и занимаешься домашними делами… Между прочим, давно собиралась спросить тебя - а почему бы тебе самой не завести какой-нибудь нескучный роман? Папа ведь женился на Одиль и цветет себе и пахнет, вернее, толстеет на радостях… И тебе пора подумать о личной жизни…
Да что они - сговорились?! Ну, просто цитата из Женьки…
- Сейчас мы говорим не обо мне, а о том, что нам делать с этой непростой историей.
- По крайней мере, Георгу все равно лучше сказать правду самим, а не ждать, когда он как-нибудь докопается до нее. Я, между прочим, совершенно уверена, что он - нормальный…
- Что это значит?
- А то, что он все поймет правильно и без лишнего надрыва… И мы все объединимся и подружимся, и у нас будет большая и классная… международная семья. Представляешь, как будет клево путешествовать летом на их шикарной белой яхте! Мне обязательно нужно немного похудеть и прикупить бикини - что-нибудь на морскую тематику!
- Бикини, как ты выражаешься, прикупить можно, а вот как мы все это расскажем деду и бабушке? Все ведь давно определилось, они и раньше никогда не общались, а сейчас как их волновать?.. Они ведь уже старенькие, а у дедушки, сама знаешь, все время проблемы со здоровьем…
- У бабушки, между прочим, тоже, только она скрывает - я видела, сколько разных таблеток она глотает…
- Вот видишь… Какая-то неразрешимая ситуация.
- Ну, и не будем никого волновать… Зачем из-за хорошей вещи делать кому-то плохо? Мы будем общаться сами, без них, раз им это как-то может навредить.
Стоп, приехали - семейная игра продолжается, скелетики начинают кочевать из одних шкафчиков в другие. Только сейчас до меня дошло, что у нас с дочерью появляется общая тайна.
А что, если и в самом деле посмотреть на все не так трагически-тяжело и, как вариант, продумать и рассмотреть эту возможность?
- Хотя ты и крупный сценарист, не можем же мы первыми предлагать Марине такую версию, нужно подождать ее решения…
- Конечно, она столько лет воспитывала Георга, а тут кто-то берет и портит все дело, - разумно заключает Мари. - А вообще, знаешь, о чем я подумала? Из этой истории получился бы суперный фильм. Может, мне лучше стать не директором фирмы, как ты, хоть мне и нравится, какая ты деловая и каждое утро в шикарном костюме, с ноутбуком ездишь в офис на машине. Нет, наверное, лучше пойти своим путем, стать кинорежиссером и снимать фильмы… Ничего ведь не надо придумывать, просто берешь и снимаешь историю собственной семьи, и - о-бал-ден-ный получается фильмец - все так здорово накручено… или правильней будет сказать - закручено?
Да, лучше не скажешь - накручено-закручено действительно здорово… А Мари продолжала фантазировать:
- Я бы пригласила тебя и Марину играть самих себя - не знаю никаких актрис в Москве, которые были бы красивее вас… а на роль деда я взяла бы кого-нибудь другого… он хоть и модник, и даже с размахом, но влюбиться в него как-то трудно, он сейчас совсем не похож на героя-любовника. Я бы пригласила… ну, конечно же, Алена Делона, если бы он согласился… а если нет, то кого-нибудь похожего на него из русских актеров.
Тут она на минуту задумалась и, найдя адекватную замену, радостно закончила:
- И о чем я только думаю? Конечно, Александра Абдулова… помнишь, он так классно играл следователя? В этих знойных старичков еще можно влюбиться…
Наверное, для того чтобы научиться проще смотреть на жизненные сложности, иногда действительно стоит посмотреть на них глазами ребенка. Ситуация вдруг получила хотя и не вполне реалистическую, но все же развязку и перестала быть трагической. Интересно, что сказала бы на это Марина? И я подумала, что придет время и я обязательно перескажу ей этот разговор.
А моя дочь меня просто удивила, оказавшись зрелым существом, способным аналитически мыслить и логически рассуждать - получше многих взрослых, а воображением и широтой взглядов она вообще повергла меня в полное изумление… Для меня не было тайной, что с какого-то момента дети начинают бурно расти и развиваться внутренне, я наблюдала это издали, но теперь неожиданно убедилась в этом сама на примере дочери. Ставлю себе на вид - момент перехода ребенка в иное качество я просто-напросто благополучно прозевала, и теперь мне уж точно нужно уделять дочке больше времени, быть повнимательнее и постараться сблизиться с ней - как бы чего и дальше не упустить…