– Речь не идет о преследовании наркоторговца или бывшего нациста! Мы не пытаемся заполучить новейший патент на карбюратор авиационного двигателя или микрочип!
Схватив со стола фотографию профессора Дестреля, он продолжал:
– Этот человек – гений, и его открытие может изменить жизнь человечества, вы это понимаете? Да или нет? Мне тоже трудно было в это поверить. Но мне напомнили, что мы выполняем приказ, и если кто-то доберется до открытия Дестреле и раньше нас, мы окажемся по уши в дерьме и, поверьте, надолго!
Гнев его не утихал. Взглядом своих голубых глаз Гасснер буквально расстреливал сидящих перед ним подчиненных.
– Меньше чем через девять дней в Осло начнется конференция, и этот идеалист Дестрель обнародует свои результаты, как он и собирался. А потом начнется такая драка за его открытие, какой свет еще не видел! Дестрель наивен, как ребенок, и верит в идеалы всеобщего равенства, так что апокалипсическая паника обеспечена!
Высокий крепыш, до этого нервно теребивший водонепроницаемый циферблат своих часов, осмелился вставить замечание:
– Полковник, вы хорошо знаете: мы делаем все возможное и даже невозможное. Нас меньше двадцати, и тем не менее нам поручено следить за шестьюдесятью людьми на трех континентах. Мы не спим и не жрем! Сначала речь шла о простом наблюдении, но потом это превратилось в преследование мирового масштаба. Если они считают это дело таким важным, так пусть дадут нам средства…
Гасснер прислонился спиной к стене и обхватил голову руками. Он ответил спокойным голосом:
– Вэйн, я все это знаю и согласен с вами. В свое время я работал в государственной исследовательской лаборатории. Я знаю, какие огромные у политиков амбиции и как мало они готовы выделить, чтобы довести дело до ума. Я согласился участвовать в этой операции, поскольку меня очень интересует тема исследований Дестрелей. И вот уже два года я требую у агентства увеличить финансирование и дать нам еще людей. Но дело даже не в этом. Уже не столь важно, дадут ли нам денег и прислушается ли начальство к нашим просьбам. Наступает переломный момент. На наших глазах изменится направление истории человечества. Станут актуальными понятия "до" и "после"… Сейчас на кону будущее. Или мы воспользуемся представившейся возможностью, или останемся с носом, на этот раз уже окончательно. Нам надо выяснить, в чем состоит суть открытия Дестрелей, и принять соответствующие меры до начала конференции!
Неожиданно в зал вошла молодая женщина. Нервным движением она указала на установленный в углу телевизор:
– Включите новостной канал "Sky News". Они расстреляли Дестрелей!
Не веря своим ушам, Гасснер оперся о стол. Он еле держался на ногах. На экране диктор благодарил специального корреспондента, передавшего экстренное сообщение по телефону. Глядя в камеру, он сказал:
– Напоминаю, что сегодня около десяти утра агенты британской и французской правительственных служб задержали профессора Марка Дестреля и его супругу Катрин в аэропорту Глазго. Супруги Дестрель рассчитывали сесть на самолет, вылетавший в Рим. Нашему корреспонденту пока не удалось узнать, что намеревались делать Дестрели по прибытии в пункт назначения. Никто не предполагал, что к профессору с мировым именем может быть применено насилие. Научное сообщество пребывает в состоянии шока, в то время как представители служб безопасности, находящиеся на месте происшествия, отказываются давать комментарии.
Диктор поднес руку к своему наушнику:
– Мне только что сообщили, что теперь мы можем представить вашему вниманию эксклюзивную видеозапись камер наблюдения аэропорта, заснявших подробности этой драмы.
На экране вместо декораций телестудии появилась черно-белая картинка, нечеткая и немая. Это были кадры, заснятые камерами наблюдения аэропорта. Камеры были установлены довольно высоко, поэтому мужчина и женщина были видны сверху. Они направлялись к стойке регистрации с одним-единственным саквояжем.
Дюжина мужчин и женщин, которые несколькими мгновениями ранее казались простыми пассажирами, направились к Дестрелям, беря их в кольцо. Камера засняла момент, когда профессор прижал к себе жену. Последовал обмен репликами, тон которых, если судить по экспрессивным жестам обеих сторон, был далек от сердечности. Отсутствие звукового сопровождения делало каждый жест еще более агрессивным, изобличающим. Дестрель оттолкнул своих собеседников, но двое мужчин схватили Катрин Дестрель, намереваясь разлучить ее с мужем. Третий агент вынул из кобуры пистолет и встал между учеными. В этот самый момент профессор достал револьвер и открыл огонь. Насколько позволяла видеть запись, его оружие выплюнуло две световых вспышки. Правительственный агент упал как подкошенный. В зале началась паника, профессор продолжал стрелять в направлении людей, удерживающих его супругу, но именно она, а не нападавшие получила несколько пуль в грудь. Профессор развернулся и попытался спастись бегством.
Он направился к выходу из зала ожидания и скоро попал в поле зрения другой камеры, установленной в начале грузовой зоны. Видеозапись позволяла отчетливо видеть силуэт профессора, бегущего со всей доступной ему скоростью и все еще сжимающего в руке револьвер. И в этот момент его настигла пуля, прошедшая навылет. Следом прозвучало еще несколько выстрелов. Дестрель упал, однако еще несколько метров его тело скользило по инерции.
На фоне этой картинки снова появился диктор. Было очевидно, что он взволнован увиденным. Понадобилось несколько секунд, чтобы он взял себя в руки и заговорил:
– На данный момент нам известно, что в результате перестрелки погибло трое людей, в том числе агент британской контрразведки, еще четверо человек серьезно ранены. Профессор Дестрель и его супруга погибли. По непроверенным данным, которые власти отказываются комментировать, случившееся как-то связано с революционными открытиями профессора. Якобы Дестрель намеревался выехать из страны, чтобы продать свои разработки правительству одной азиатской державы. Официальные же источники сообщают, что профессор и его жена подозревались в шпионаже и государственной измене…
Гасснер выключил телевизор.
– Мы можем получить видеозаписи камер наблюдения из аэропорта? – спросил он у молодой женщины.
– Дайте мне два часа, – ответила та.
– Попытайтесь получить оригиналы. Может статься, что с копиями поработают спецслужбы, и мы получим подделку.
– Можете на меня рассчитывать, – сказала женщина и вышла.
В зале установилась напряженная тишина.
Гасснер с усилием выпрямился. К такому повороту событий он точно не был готов. Автоматическими движениями он стал складывать в папки фотографии и документы.
– Я хочу понять, – пробормотал он. – Я хочу знать по минутам, что произошло с того момента, как мы их упустили, до этой бойни. Скоро позвонят из Вашингтона, поэтому у нас остается всего несколько часов.
– Приказывайте, полковник. Но только зачем копать дальше? – отозвался один из агентов. – Ведь все кончено.
Гасснер сурово посмотрел на говорившего.
– Дестрели мертвы, но их открытия – нет, – отрезал он. – Их отчеты, документация, оборудование и результаты, несомненно, находятся не в малюсеньком саквояжике Катрин Дестрель, а в другом месте. Возможно, для нас еще не все потеряно.
Самый молодой из агентов рискнул высказать предположение:
– Это случилось в аэропорту Глазго, значит, скорее всего, Дестрели приехали туда из своего дома в окрестностях Аберфойла.
– Своего дома, который находится в богом забытой шотландской глухомани? – переспросил Гасснер. – Я не думал, что вчера они были там…
– Мы ведь только звонили по телефону. Никто не ответил… Гасснер побледнел. Агент сразу начал оправдываться:
– Это же на краю света! Мы не можем посылать человека, когда абонент не берет трубку… Да мы готовы были держать пари, что они не станут искать убежища в месте, о котором все знают.
Гасснер поставил на стол кулаки. Лицо его покраснело от гнева.
– Вы готовы были держать пари? – отчеканил он. – Вы считаете, что мы тут в игры играем, Смит? Проверять нужно было, черт возьми, проверять! Когда речь идет о вещах такой важности, нельзя полагаться на случай или собственные предположения. Вы их потеряли, а вот англичане и французы смогли разыскать! Готовьте вертолет, мы летим в Аберфойл. Мы должны первыми обыскать их дом…
Глава 3
Несколько раз проверив, что за его взятой напрокат машиной никто не следит, Грег Хайсон выехал на единственную дорогу, ведущую к озеру Лох-Ард. Он опаздывал. Дождь перестал, и солнце сияло, как в середине лета. При нормальных обстоятельствах Грег обязательно обратил бы внимание на этот феномен и сказал себе, как обычно, что это поистине удивительный и волшебный край. Однако сегодня ему было не до красот природы. Двигаясь по неприметной дороге, извивавшейся между вереницей озер и поросших лесом холмов, он то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Эта узкая дорога вела в тупик. На ней нельзя было встретить случайных людей, разве что заблудившихся туристов. Миновав деревушку Милтон, он через два километра свернул на уходившую в лес земляную дорогу. Проехав еще несколько сот метров, Грег остановил машину перед деревянными воротами. Он вышел, торопливо открыл ворота, потом припарковал машину за группой молодых деревьев.
Грегу это место было хорошо знакомо. Он часто отдыхал, а иногда и работал здесь вместе с Дестрелями. Быстрым шагом он прошел к дому. Когда же Грег увидел окруженный огромными деревьями фасад, его глаза наполнились слезами. Он замер. Вид возвышающегося над озером величественного строения был настолько красив, что захватывало дух. Все было на своих местах, и все же Грег знал, что теперь все не так, как раньше. Сердце его сжалось. Он не был готов к подобным испытаниям.
Грег направился к задней двери. Нельзя было терять ни минуты. О трагедии он узнал по радио, когда был в пути. Несмотря на то что уже несколько недель назад Грег знал, что им больше не суждено увидеться, у него в голове до сих пор не укладывалась мысль, что все закончилось таким ужасным образом. Повернув ключ в замке, он физически ощутил, как на плечи ему свалился тяжелый груз. Двое его лучших друзей мертвы…
Грег вошел в кухню. Впервые в жизни он был не рад оказаться здесь. В доме было непривычно тихо, и эта тишина была давящей. Он никогда прежде не бывал здесь один. Грег провел рукой по холодной поверхности стола. Медные кастрюли стройной чередой висели на стене. У газовой плиты он заметил маленькие подсвечники, которые Кати любила ставить на стол по вечерам. Нахлынули воспоминания о дружеских поздних трапезах… Дом Дестрелей был всегда открыт. Они принимали здесь не только друзей и немногочисленных родственников, но и коллег, и светил современной науки. Сколько теорий родилось в этих стенах… Сколько решений о совместных научных изысканиях было принято за бокалом старого коньяка у пылающего камина…
Грег пересек гостиную и направился в кабинет. Он собрал папки, не проверяя их содержимое, и перенес их к камину. Перемешал кочергой золу. Угли еще не погасли. При мысли о том, что несколько часов назад Марк и Кати еще были здесь и смотрели на этот очаг, его захлестнули эмоции. Он сделал пару шагов назад и наткнулся на стоящее перед камином канапе. Грег изо всех сил сдерживался, чтобы не разрыдаться, как ребенок. Механически он поджег пачку бумаги и бросил ее в очаг. Пытаясь успокоиться, он сделал глубокий вдох. Ему надо еще многое успеть, и это сейчас главное.
"Если мы хорошо поработали, однажды мы снова встретимся", – сказал ему Марк во время последней встречи. Как могло такое с ними случиться? Почему группа исследователей была вынуждена жить под таким давлением в мире, называющем себя свободным? Грег не мог найти ответ на этот вопрос. Он многое бы отдал, чтобы никогда его себе не задавать.
Все оставшееся утро он без устали жег документы, связки писем, заметки. Дело близилось к полудню, когда он наконец добрался до лаборатории в подвале. Он методично собрал дискеты и уже хотел удалить все файлы с головного компьютера, а затем отключить периферийное оборудование, когда дом содрогнулся от мощного взрыва.
Гасснер со своими людьми ворвался в гостиную, с помощью взрывчатки расправившись с замком парадной двери. В течение нескольких секунд люди в бронежилетах обыскали все комнаты. Указав на камин, Гасснер приказал погасить огонь и достать документы, которые не успели сгореть дотла. Сам он поспешно выдернул из пламени несколько горящих страниц, бросил их на пол и ногами погасил огонь.
– Полковник! В подвале кто-то есть!
Гасснер круто повернулся.
Его люди тотчас же заняли позиции по обе стороны лестницы. Агент Вэйн и один из штурмовиков в черном костюме стали медленно спускаться, готовые в любую секунду открыть огонь. Скоро из подвала донеслось:
– Полковник, здесь один человек! Он не вооружен.
Гасснер спустился по ступенькам и увидел застывшего у стола Грега, которого держали на прицеле оба агента.
– Опустите оружие, – приказал полковник.
Он быстрым взглядом окинул комнату, стены которой были увешаны графиками и тест-картами, и с видом знатока прокомментировал увиденное:
– Вычислительные машины, низкочастотный генератор, самое современное оборудование… Мило. Настоящая суперсовременная лаборатория.
Обращаясь к своим людям, он приказал:
– Сфотографируйте все перед началом эвакуации. Не оставляйте следов. И побыстрее! Вероятнее всего, скоро сюда нагрянут наши коллеги. И если англичане обнаружат, что у нас нет разрешения, будут проблемы.
Гасснер неторопливо подошел к Грегу.
– Садитесь, – сказал он.
Мертвенно-бледный Грег упал на стул. Полковник присел на корточки, чтобы оказаться с ним на одном уровне.
– Дорогой господин Хай сон, что вы здесь делаете? – спокойным голосом спросил он.
Грег ничего не ответил.
– Вы, конечно, знаете, что случилось с профессором и его женой? – продолжил Гасснер, но ответом ему вновь было молчание.
Он провел рукой по своим коротким волосам и начал снова:
– Я хочу, чтобы вы знали – мы здесь ни при чем. Это…
– Вы или другие, разве это важно? – вырвалось у Грега. – Вы все одинаковые!
– Нет, господин Хайсон, – голос полковника утратил какой-либо намек на мягкость. – Я не взялся бы судить о тонкостях вашего ремесла, поэтому предоставьте нам судить о нашем. Наши службы заинтересованы в охране…
– Вы что, издеваетесь надо мной?
– Работы профессора не должны попасть в плохие руки!
– А кто определяет, какие руки плохие? – спросил Грег. – Профессор изучал память и ее механизмы. Благодаря его открытию врачи научились бы лечить многочисленные патологии, а ученые смогли бы понять, как работает человеческий мозг! Пока такие люди, как вы, не заинтересовались работой Дестрелей, стремясь использовать открытия в своих целях, никому не приходилось умирать!
Гасснер нетерпеливо махнул рукой. Грег вздрогнул и замолчал. Полковник спросил:
– Могу я узнать, что именно вы сожгли? Я имею основания предполагать, что в момент нашего прихода вы как раз уничтожали документы. Я прав?
– Кто вы такой, чтобы задавать такие вопросы? Покажите мне ордер на обыск! – упорствовал Грег.
Гасснер вынул из кобуры свой пистолет и сунул его под нос собеседнику:
– Такой ответ вас устроит? Давайте-ка я вам объясню, как обстоит дело. Вы, господин Хайсон, своевольно уничтожили ценнейшие материалы исследования, имеющего огромное значение для национальной службы безопасности. Никто не знает, что вы здесь. Стоит мне отдать приказ, вас схватят, и остаток своих дней вы будете гнить в тюрьме, которой официально вообще не существует. Ни судебного процесса, ни досье. Вы исчезнете. Просто перестанете существовать. Поэтому советую вам быть посговорчивее, когда я предлагаю сотрудничество. Позвольте нам выполнить свою работу. Мы хотим получить отчеты о проведенных профессором экспериментах.
Грег не двигался. И тут Гасснер взорвался:
– Они сейчас горят в камине этажом выше? Да или нет?
– Да, – наконец ответил Грег.
– Копии сохранились?
После секундного колебания Грег ответил, опустив глаза:
– Ни единой.
– Знакомы ли вы в достаточной мере с работами профессора, чтобы описать нам полученные им результаты?
Грега охватила паника. Он не ожидал прихода подобных гостей, не думал, что может столкнуться с "шакалами" лицом к лицу. Он растерялся, в голове теснились мысли – одна безумнее другой. И вдруг до него дошло, что самые ценные файлы все еще хранятся в памяти компьютера, находящегося прямо у него за спиной. Анализ последовательности этапов "маркировки" мог вывести этого типа и его экспертов на верный путь. Мысли его неслись с бешеной скоростью. Если сделать вид, что он уступает их требованиям, можно уничтожить эти данные. Грег встал, но Вэйн тут же прижал к его спине дуло своего пистолета. Подняв руки вверх, Грег обернулся к полковнику и спросил:
– Можно я кое-что вам покажу?
Гаснер кивнул и разрешил ему идти. Они с Грегом вместе подошли к головному компьютер) который все еще был включен. Вэйн следовал за Грегом по пятам, не опуская оружия. Грег сел за компьютер и стал набирать на клавиатуре последовательность символов:
– Вы сами увидите.
– А какова причина столь внезапной уступчивости? – подозрительно поинтересовался Гасснер.
Грег, проигнорировав вопрос, продолжал стучать по клавиатуре. Цифры и буквы вспоминались легко, на уровне рефлекса. Он столько раз делал это вместе с Марком и Кати… Еще несколько строк кода, и все будет закончено.
Гасснер наклонился и шепнул ему на ухо:
– Что у вас на уме, господин Хайсон?
Грег улыбнулся и ответил:
– Ничего. Абсолютно ничего. Вы хотите знать, и я вам подчиняюсь.
– Он хочет все уничтожить! – воскликнул Вэйн.
Гасснер схватил Грега за плечо и попытался оторвать его от клавиатуры, но тот не сдавался, продолжая с бешеной скоростью печатать, не отрывая глаз от монитора. Агент подбежал, чтобы грубой силой помочь начальнику, но Хайсон продолжал сопротивляться.
Звук выстрела стал для всех полной неожиданностью. Грег подскочил на месте, руки его упали. На уровне бедра расплывалось кровавое пятно. Гасснер выпрямился, вид у него был ошеломленный. Вэйн отпрянул с дымящимся пистолетом в руке.
Агент оторопело смотрел на своего командира. На звук выстрела в подвал прибежали остальные агенты. Вэйн никогда до этого не терял самообладания. Вся команда пребывала в состоянии крайнего напряжения, и вероятности срыва или оплошности никто не исключал, но то, что случилось, было слишком. Грег был единственным человеком, способным рассказать им об открытии профессора. Этим выстрелом Вэйн только что уничтожил их единственный шанс…
Четверо агентов перенесли Грега наверх и уложили на канапе перед камином. Он тяжело дышал и истекал кровью.