Оля посидела у себя, подумала. А старик, значит, что-то знает. Что же он, в самом деле, слышит, все, что происходит у внука? Она вернулась в непутевую квартирку, в комнату Кобзева. Его на месте не было, несколько секунд прошло, пока Оля со своим ограниченным обзором смогла его найти. Георгий Иванович отъехал вместе с креслом и, прижав голову к стене, прислушивался. На его лице застыло радостное, довольное выражение, он явно наслаждался тем, что слышит. Вот паразит, прав Олег, старик все держит на контроле. В этот момент, по-видимому, в комнату, кто-то заглянул. Оля услышала покашливание и поймала в кадр голову Лины, заглядывающую в дверь.
– Георгий Иванович, вам сюда обед или отвезти вас к столу?
– Отвези, голубушка, отвези. Ну-ка, гляну с кем там Олег… занимается.
– Да с Лешкой, будь он не ладен, опять его к столу приведет. Прямо как постоялец, поселился у нас. И своих ртов полно, так и этот еще тут…
– А что, Лина, Герка давал на хозяйство до отъезда?
– Да, но ворчал, что много уходит. Татьяна Георгиевна обещала проверить все счета. Они-то думают, что вы тоже даете на расходы…
– Что со старика взять-то? Эх, как говорится, город маленький, а нищих много… Так все и стоят с протянутой рукой около меня. Всем-то я нужен, а ты не хочешь меня ничем порадовать… Выходила бы в самом деле замуж за меня, а Лина? Ну ладно, подкину я деньжат, свои же все-таки, жалко их, безмозглых. Давай, вези меня, хочу посмотреть на внука, как он пойдет к столу…
Лина выкатила его в холл, там он отправил ее постучать Олегу, и не захотел с нею ехать дальше:
– Меня Олежек отвезет.
Лина ушла. Олег вышел из комнаты: аккуратно заправленная рубашка, прилизанные волосы.
– Внучек, ты бы поставил диск какой-нибудь, хорошо бы послушать Борю Моисеева. Тебе нравится "Голубая луна"? Голубых сейчас развелось… Интересно, твои родители в курсе, чем ты занимаешься? Как ты преуспел тут? Надо, надо им сообщить… Когда мать-то приезжает?
Олег вспыхнул и прошел мимо деда, за ним Леха.
– Козел старый, дождешься, свернут тебе шею, – сквозь зубы бросил Лешка.
Старик поехал следом, сам справился, глазки у него сверкали, он довольно улыбался. Катил он очень ловко и без помощи других. Холл у них тоже был очень красивый и большой, как зал у Оли, даже больше: здесь на полу лежал роскошный ковер, стояли пара старинных шкафов из натурального дерева с отделкой кованым железом, тумбочка в таком же стиле с телефоном и пуфик около нее, вдоль одной из стен диван.
Оля проследовала за Георгием Ивановичем. Посреди столовой стоял громадный овальный, из белого дерева обеденный стол, вокруг красивые стулья, также белые с белой обивкой. У нее дома такие стулья сразу бы испачкались, стоило бы только раз прийти всем ее маленьким племянникам. Могут же люди обращаться с вещами аккуратно… Для кресла старика было оставлено место во главе стола, он подъехал туда. На столе стояли тарелки с сыром и глубокие фарфоровые миски с овощным салатом.
– Ну и что вы так торопили меня? Где обед?
– Сейчас, папа, уже подаем.
Оля постепенно увидела нишу, отделенную от остальной комнаты невысокой барной стойкой. Все необходимое для кухни находилось за нею: мойка, длинный кухонный стол с множеством ящиков, дверец, холодильник и плита на шесть конфорок. Под узкой столешницей стойки за стеклянными дверцами была видна разнообразная посуда. Татьяна Георгиевна доставала оттуда тарелки и ставила на стойку, а Лина относила и расставляла их на столе, потом она принесла супницу. Так, кажется ничего интересного здесь больше не будет, пора и ей пойти поесть. У себя в комнате Оля секунду приходила в себя, после перемещений у нее иногда чуть кружилась голова. Так бывает, когда присядешь на корточки, а потом резко поднимешься.
После обеда созвонилась с подругой и поехала к ней. От скуки ведь поневоле заглядываешь в эту квартиру, надо отвлечься, хотя, в принципе, попасть туда она могла бы из любой точки города, расстояния не имели никакого значения.
8
С каждым днем Оля узнавала все больше секретов этой семьи. Сама себе напоминала Кобзева: тоже все про всех знает. Она могла бы посостязаться со стариком, у кого в архиве больше семейных тайн…
Однажды заглянула к своим подопечным пораньше, часов в десять утра. Сначала навестила старика, тот дремал в своем кресле, потом услышала, как открылась входная дверь. Старик тоже сразу проснулся, скрип входной двери для него звучал, как сигнал полковой трубы: тут же готов к бою. А дверь в его комнату оказалась закрытой – наблюдательный пункт лишен обзора, он злобно тихонько проворчал:
– Вот суки, закрыли!
Легко, быстро и бесшумно, подъехал к двери и открыл ее, но он не успел, не увидел кто пришел, в холле было уже пусто.
– Это кто пришел? – крикнул в глубину квартиры.
– Я, дедуля, – откликнулась Настя и выглянула в холл из своей комнаты…
Она махнула деду рукой и закрыла свою дверь.
– Ты одна?
Настя не ответила. Старик с усмешкой подождал, потом развернул свою газету и сделал вид, что читает ее. Он остался в холле. Ольге стало скучно наблюдать за ним и она переместилась в комнату Насти. У девушки с матерью стоял красивый спальный гарнитур, кровати раздвинуты и между ними роскошный туалетный столик с фигурным зеркалом, весь уставленный флаконами и баночками с кремами. Это была самая большая, светлая комната. Настя была не одна, у нее был гость, Фарид. Они быстро-быстро раздевались, как солдаты на учениях. Гладкий, безволосый Фарид, не снимая носков, прыгнул на кровать и протянул руки к Насте:
– Иди ко мне, моя радость!
Ну вот, опять секс, а еще говорили в России секса нет. Если судить по этой квартире, то очень даже есть. Парализованный старик и то, только об этом и думает! Оля вернулась к своему реферату. Хватит развлекаться, надо и поучиться.
Через полчаса она опять отвлеклась и, конечно, оказалась у Кобзевых, старик до сих пор дежурил в холле. Из Настиной комнаты доносились голоса. Молодые люди ссорились. Оля заглянул к ним: Фарид уже в брюках держал в руке Настин мобильник и яростно тыкал в него:
– Ты, русская свинья, почему его номер у тебя записан? Шлюха!
Он влепил Насте пощечину. Настя совсем голая, вскочила с кровати и попыталась дать сдачи, но мужик легко скрутил ее руки, развернул, перекинул через колено и звонко шлепнул по заднице.
– Гад! Ну, гад! Пусти! – яростно вырывалась Настя.
В этот момент открылась дверь в ее комнату и туда заглянул дед.
– Что, внученька, ты меня звала?
Его глазки сверкали, он с любопытством разглядывал представшую перед ним картину: голую внучку и Фарида в одних брюках, громко шлепавшего ладонью по Настиной попке.
– Так ты не одна? Представь меня своему другу. А институт что, вообще закрылся или на время?
– Убирайся, старый хрыч! – Фарид, как и Леха, не стал церемонился со стариком.
Он отпустил Настю, поднял свою туфлю и запустил в старика, тот ловко увернулся и захлопнул дверь.
– Ты что орешь на деда?! Он и так меня не любит, вот расскажет матери, как я тут с тобой развлекаюсь вместо занятий!
– Ну и старик, инвалид, а все резвится, подглядывает! Ему уже на тот свет пора, кто бы только помог ему с этим делом!
Оля выглянула в холл и успела заметить, как Георгий Иванович, хихикая, прячет туфлю Фарида, в кадку с пальмой. Ну, артист! Она уже стала восхищаться стариком: калека, а такой неутомимый, просто массовик-затейник! Фарид помучается, пока найдет свою туфлю. Из-за Настиной двери вновь донеслись возгласы и всхлипы. Похоже, перемирие закончилось, девке крепко достается от ее обожателя. А Кобзев, сделав дело, напевая, покатил в свою комнату.
Ольга вернулась к себе. Какая бурная жизнь! Ей просто повезло с этой семьей, каждый день бесплатное кино, а играют как натурально! Написав пару страниц реферата она опять не удержалась, заглянула к подшефным. Настя была в комнате у деда.
– Дед, не говори матери о Фариде ничего, – попросила она.
– Конечно, конечно, зачем же ей про это рассказывать?
– Не скажешь? Не подводи родную внучку…
– Так уж и родная… А мамаша твоя знает, что ты не ходишь в вуз? Про все, Настенька, я не смогу молчать… А что, внученька, ты своему китайцу рассказала, какой у тебя до него был жених? Этот, как его, спидоносец? Все время забываю, то ли Майкл, то ли Джексон? Что-то от американского певца было в его имени… Надо просветить Фарида…
– Ты что, дед, лезешь во все дыры? Тебе что, делать больше нечего?
– А что мне еще делать?
– Только попробуй, скажи, я убью тебя!
Старик захихикал.
– И что это вы все грозите меня убить? Чем беспомощный инвалид может так досадить? Вот завещание перепишу, ничего не получишь. И на квартиру не надейся, я-то все знаю, не обломится тут вам ничего…
– Что ты знаешь? Докажи, попробуй!
– Зря, зря, деда обижаешь! Ладно, дурочка, на, возьми сотню.
Она ни секунды не мешкая, схватила купюру и выскочила из комнаты.
– А поцеловать деда? – крикнул старик ей вслед, довольно потирая руки:
– Что-то они темнят…Или Ирка жила не расписанной, или Настя не его дочь. Все равно раскопаю! Ну сынок, ну удружил! Сам помер, а своих баб оставил мне… И попробуй, лиши наследства, через суд ведь получат, черт бы побрал наши законы… И надо же было ему их притащить в Москву… Жил-жил с ними в Казани, так нет, припер… Но теперь я кажется, попал в точку, да, я, точно попал!
Пришла Лина.
– Что это вы так разволновались? Давайте я немного штору прикрою, полежите в полумраке.
– Ах, Линочка, если бы я был помоложе, – он ласково погладил ее руку. – Спасибо, милая.
И послушно позволил уложить себя в постель. Лина задернула шторы.
К Кобзеву приехали гости, вторая дочь со своим мужем Владом – родители Олега. Оля обнаружила Софью Георгиевну в комнате сестры. Они разглядывали покупки Софьи, та уже успела пройтись по магазинам.
– Так я не поняла, Соня, вы с Владиком в отпуске, что ли?
Соня как-то уклончиво, опустив голову, ответила:
– Ну да…
Оля посмотрела на покупки и хотела удалиться к себе домой, но тут услышала, странные звуки. Она скользнула в холл, там стало ясно: кто-то напевает в ванной. Оля не подумав, заглянула туда: плотный мужик лет пятидесяти с ухоженной, аккуратно подстриженной бородой, небольшими залысинами на лбу энергично растирал себя мочалкой под душем и жизнерадостно напевал: "Восемнадцать мне уже, ты целуй меня везде". Он повернулся спиной. Да, целуй, особенно его волосатую спину! Мужик переключил душ на кран, выдавил шампунь на ладонь и так же энергично стал мыть голову. Не только голова, он весь был в пене. Пластиковый флакон шампуня певец поставил на самый край полки, флакон упал, мужик испуганно оглянулся.
– Сонюшка, это ты? – громко проорал он.
Прибежала Софья Георгиевна:
– Владик, ты звал меня? – заглянула в ванную.
– Нет, я думал это ты слушаешь, как я тут пою…
– Ну конечно, стою под дверью, заслушалась! Тоже мне, Карузо! Вот, полотенце тебе положила.
Оля перенеслась к Олегу. Тот вытянулся на диване, тетрадь с лекциями лежала у него на животе. Он мечтал, забыв о своих уроках. Дверь распахнулась, вошел Владик в полотенце обернутом вокруг бедер.
– Сын, чем занимаешься? – бодро спросил он.
– Учу, – Олег поднял тетрадь и уставился в нее, не сообразив, что держит неправильно.
– Давай, давай, это нужное дело, – тоже не заметив, что тетрадь перевернута, заявил внимательный папаша и, выполнив родительский долг, вышел из комнаты.
Просто бесплатное шоу "За стеклом", почище, чем по телевизору. Оля ругала себя, но долго не выдерживала. На следующий день уже утром заглянула к ним, до занятий успела, но у Кобзевых ничего интересного не было. Кто уже ушел, кто собирался уходить.
Вечером она опять побывала у них. Ее заинтересовал жизнерадостный гость Владик, он был просто вездесущим, в какую бы комнату не заглянула Оля, везде натыкалась на него, словно он бежал впереди нее. Прямо старик Кобзев, такой же активный, только моложе.
То он в холле советовал Насте не красит губы слишком ярко:
– Ты же молодая девушка, у тебя и так прекрасный цвет лица и губы яркие. Краски потребуются тогда, когда свои, естественные угаснут. Ах, Настенька, ты такая женственная, такая юная и женственная, такое чудесное сочетание!
То в комнате сына, внушает необходимость ученья.
– Теперь мы будем тут жить, я прослежу, чтобы ты учился как следует.
– Как это тут? Вы разве не поедете домой?
– Ты пока никому не говори, а то твоя тетка Танька в обморок упадет, но нам пришлось продать нашу квартиру, неудачно я деньги вложил, подвели меня мерзавцы, вот и надеюсь исправить положение. А если не получится, то надеюсь, старик даст нам денег, новую купить, надоест ему толпа.
– Не думаю, что дед даст. Лина говорила, что он даже на продукты не дает.
– А кто же всех кормит, прислуга сама что ли покупает?
– Тетя Таня и Гера, редко Ирина Сергеевна.
Потом Оля видела Владика на кухне, он словно невзначай, положил Лине руку на спину, тихонько поглаживал ее. Терпеливая Лина мыла посуду не отвлекаясь на такие пустяки, а Владик наклонял голову, пытаясь одновременно заглянуть к ней под юбку. Ему хотелось посмотреть, насколько низко она склоняется, когда убирает кастрюли в шкаф, и жаль было отрывать руку от спины.
Тут в комнату Оли вошел отец, она почувствовала это, и быстренько вернулась к себе. Он подозрительно посмотрел на нее:
– Что, опять летала?
– Да нет, папа, учу.
Отцу потребовался ее стол, а Ольге позвонила Ира. Через полчаса они уже встретились на троллейбусной остановке. В университете проходила встреча команд КВН учебных заведений города. Знакомый парень попросил их накинуть синие футболки команды их университета. Все синие болельщики сели компактно и потом дружно поддерживали своих игроков. Поднимали транспаранты, их заранее приготовили сами участники игры, орали, хлопали. После окончания шоу пошли все вместе в какое-то кафе, пили пиво и продолжали веселиться. Этот вечер Оля отметила для себя как большое достижение – не заглянула к Кобзевым.
Спустя пару дней она заметила, что Софья Георгиевна и Владик чем-то ужасно обеспокоены. Они сидели вдвоем в комнате и шептались, поминутно оглядываясь на двери. Оля прислушалась. Владик взволнованно шептал:
– Я сам слышал, Георгий Иванович ей сказал: "Зачем тебе таксист с коммуналкой? Вся моя роскошная квартира будет твоей. Будешь здесь хозяйкой. Всю эту ораву я разгоню, надоели".
Софья Георгиевна вытаращила глаза, потом подумав, ответила:
– Не паникуй, как это он всех разгонит? Таня с Геркой тут прописаны, и Ирка со своей дурой тоже.
– Соня, этот старый мерзавец на все способен. А Герка и Татьяна никогда не станут с отцом судиться, они же гордые. Соберут молча свои шмотки и уйдут, будут квартиру снимать.
– Ах, Линка,! Вот тебе и глупая телка, прибрала старика к рукам.
Они только сейчас узнали, что Кобзев хочет жениться на Лине? Зря волнуются, она хоть и терпит выходки старика, но любит своего Мишаню… Оля видела какими глазами смотрит Лина на жениха…
9
Последнее время Ольга вновь стала частенько вспоминать Макса. Сейчас вся та летняя история, их практика, экспедиция на точку, блуждание по тайге и смерть друзей, все реальные события казались вымышленными, дурным сном, а то что ей там приснилось на пороге избушки почему-то представлялось подлинным. Чем дальше в прошлое отодвигались трагические события, чем реже возникали в ее памяти Андрей, Женя и пропавший без вести Олег, тем ярче, и чаще всплывали в памяти дикие танцы на площадке между скал, припоминались какие-то забывшиеся детали того фантасмагорического сна: колпаки на головах с перьями, чад от жаровни в пещере и раскаленное клеймо на углях. И она вдруг содрогалась от ужаса, словно на самом деле, сама себя прижигала. Оля вспоминала ту пещеру и не могла уснуть, чуть ли не наяву ощущая руки Макса на своем теле. За уроки браться не хотелось. Девушка слонялась по квартире бесцельно, даже аппетита не было. Было там что-то или не было?! Она не могла понять…
Ей постоянно стало казаться, что Макс зовет ее. Мерзавец, овладеть одурманенной девушкой, – что может быть подлее? Или ничего этого не было? Но прижечь-то ее прижгли… Лучше думать, что это и все. В конце концов она поняла, что он на самом деле ее зовет, значит, она теперь может улавливать чьи-то мысли на расстоянии? Что ему сейчас еще надо? Однажды она расслабилась, в полусне подалась на этот зов, и увидела перед собой Макса за компьютером. Он сидел в одних трусах, на голове наушники. Макс задумался, глядя на экран. Что это он там пишет? Реферат по экономике. Мерзавец! Ему в тюрьме надо сидеть, а он готовится к зачету. Оля представила, как нажимает на клавишу, изо всех сил жмет на букву "М", и у нее получилось. Клавиатура была очень чуткой, послушной. На экране появилась буква "М".
Макс повернулся и сказал:
– Ну, привет, наконец, явилась. Что ты так долго не приходила, я уже начал думать, что тебя и не было, что ты мне приснилась. А это точно ты?
Оля с удивлением наблюдала за ним: какое бесстыдство, изнасиловать девушку и разговаривать как ни в чем не бывало, ничуть не смущен. Что же там было в действительности? В душе она наградила его такими сочными эпитетами, что из них "сволочь" было самым мягким.
– Оля, нажми букву "О".
Она не встречала еще таких. Что это черствость, тупость или беспредельное хамство или это она ненормальная? Смешивает сон и действительность?
– Оленька, как я тебе рад! Я столько раз тебя звал, почему-то мне казалось, что ты чувствуешь мой зов. Как я хочу тебя видеть! И что удивительно, со временем только сильнее хочется встретиться с тобой!
Этот человек как будто вообще не понимает, что он сделал!
– Слушай, Оленька, я не люблю монологи, давай поговорим нормально. Приезжай ко мне. Так, запоминай мой адрес, телефон, – Макс быстро написал все на экране. – Я забыл, ты в каком городе живешь? Где-то на юге. Ну оттуда, думаю, не больше суток на поезде. Сегодня среда, завтра будешь здесь. Теперь дуй за билетом, потом мне позвони, я тебя встречу на вокзале. Адрес только запомни на всякий случай. Сколько же времени тебе надо, чтобы добраться до Москвы? Если сегодня не успеешь, то в пятницу здесь, пара дней у нас будет, в воскресенье обратно, если тебе необходимо, или поживешь у меня подольше. Я так по тебе соскучился. Ты не представляешь, как я тебе рад! Так, если все поняла, клацни букву Д, если что-то не так – Н.
Оля вернулась к себе. Она была в полной растерянности: то ей казалось что он действительно изнасиловал ее, одурманенную, то вдруг начинала уверять себя, что этого не могло быть. Макс казался ей безвредным, и почему-то примитивным. Когда она вчера смотрела на него, то совершенно не сомневалась в нем, он казался ей нормальным парнем, такой не способен на подлость, это только ее странная фантазия…
В какой-то момент вспоминая подробности этих своих дурацких навязчивых фантазий, ей вдруг захотелось, чтобы они были правдой, чтобы Макс снова так неистово, страстно любил ее наяву, и чтобы она вновь была готова сжечь себя ради его ласки… Ей хотелось вновь испытать то потрясающее, неземное чувство… Интересно, все женщины испытывают такое?