- В этом что-то есть. Праздников в моей жизни было не много, - откликнулась Проститутка, - а еще один не помешает. Только как его устроить? Надо же костюмы, музыку.
- Музыку я обеспечу, - сказал Настройщик, - да и пианино есть. А костюмы не нужны, зачем скрывать лица. Пусть каждый оденется тем, кем ему хотелось бы побывать хоть раз в жизни. Можно просто поменяться одеждой.
- А что это даст? - спросил Монах.
- Многое, - ответил Нищий. - Мы каждый жили своей жизнью, и наше поведение было соответствующим нашим привычкам, образу жизни, что отразилось и на одежде. Попытаемся почувствовать себя в другой роли. Это ли не маскарад. Это маскарад не одежды, а мыслей.
Все одновременно заговорили, перебивая друг друга. Результат был очевиден, все хотели что-то изменить в себе.
- Тогда можно заканчивать обед и идти собираться с мыслями. До вечера времени много, так что есть о чем подумать, прогуливаясь по палубе в обществе собеседника, - предложил Настройщик. - С вашего позволения я останусь в своем виде.
Раздался звук отодвигаемых стульев, и участники предстоящего бала потянулись к выходу, обсуждая предложенную идею. Всем было скучно и хотелось разнообразия. За столом остались Настройщик и Врач.
7
Настройщик налил себе в чашку чай, отпил и начал тихонько выбивать пальцами дробь по столу. Его задумчивый вид свидетельствовал, что он обдумывает ситуацию; напряжения на лице не было, но что-то занимало его. Он усмехнулся уголками губ.
- Думаете, как все будет происходить? - спросила Врач.
- Вы угадали, но думаю, что все будет хорошо. А вы как догадались?
- По вашему лицу и потому, что только что обсуждали тему вечера, но пальцы выдают ваше напряжение.
- Это просто дурная привычка, и не имеет отношения к моему состоянию.
- Вам лучше знать, - сказала она равнодушно.
- А вы, почему не ушли?
- Куда идти? Прогуляться успею, а в каюту не хочется. На этом корабле я по воле случая.
- Это как?
- Случай - это вся моя жизнь. Такое впечатление, что и родилась-то я случайно. Не могу сказать, что я не была не желанным ребенком, скорее наоборот. Но я родилась, а мама умерла при родах, хотя, как потом мне пояснили, да и сама уже потом знала, как врач, что родиться я не должна была. Отец воспитывал меня один, он так и не женился. Трудно расти без матери, особенно девочке, но как бы там, ни было, я решила стать врачом, в память о маме. Еще в институте поняла, что зря, но не хотела разочаровывать отца и закончила. В процессе работы вид крови стал утомлять; я стала черства, и мне не захотелось оставаться там, где я жила, а так есть вероятность забыться; я устала от прошлого.
- Но в другом месте может быть тоже самое.
- Надеюсь, что все будет чуть иначе. Я работала в операционной, а уйти в другое место можно было, но окружающая обстановка, город и прочее, остались бы. Это бы не помогло. На новом месте хотя бы обстановка другая. Я работала, как проклятая, спасая жизни, и правильно заметил Легионер, что иногда задаешь себе вопрос, а надо ли спасать ее эту жизнь, хотя такие мысли для врача - преступление, я обязана это делать и не поддаваться эмоциям. Воспитывать больных, слушать их жалобы я была вынуждена, но воспитательный процесс не входит в круг моих обязанностей. Всегда, когда смотришь на больных, видишь в их глазах боль и надежду, которую им обещаешь, а выполнить ее не всегда можешь. Устала лгать, я же не политик, чтобы обещать не сбыточное. Это их слушают и не верят, потому и обманывать им легко. Кто же поверит, что завтра будет лучше, а меня слушали и верили. Я стала комплексовать, начались нервные срывы, и чтобы избежать худшего я удалилась и оказалась здесь.
- А как отнеслись ваши близкие?
- Думаю спокойно. Дочь выросла и живет своей жизнью, а муж давно ушел к другой. Кобель он и есть кобель по природе. Это я потом поняла, когда уже вышла замуж.
- Вы его любили?
- Наверное, да, в том далеком прошлом, а потом в один миг, как скальпелем отрезала…
- Что отрезали?
- Не то, что вы подумали, - засмеялась она, - хотя, возможно, это было бы лучше, спасла бы других, а так бегает от одной к другой, в поисках лучшей жизни. В чем-то и сама виновата, уделяла семье мало времени, но мне некому было передать внимание женщины в семье, а отец имел мужской взгляд.
- Вы обижены на мужа?
Она посмотрела за окно, за которым простиралась водная гладь. По ее лицу пробежала легкая гримаса огорчения: - Нет, - качнула она головой и волосы чуть растрепались. - Раньше, да, а потом поняла, что, наверное, не сумела быть хранительницей очага, что так необходим для жизни. Нельзя измерять жизнь работой. Это плохое мерило.
- Вы хотите поменять жизнь?
- Жизнь поменять нельзя, можно поменять цель в жизни и ее смысл.
Она поднялась и направилась к выходу: - Оставлю вас, еще увидимся.
- В поход за целью?
- Скорее в поход за разумом?
- Не хватает?
Она отрицательно покачала головой: - Вероятнее всего отсутствует вообще, - и вышла за дверь.
Оставшись один, Настройщик окинул взглядом стол, поднялся и подошел к окну. Сцепив руки за спиной, он стал раскачиваться с пяток на носки. Он попытался сосредоточится на тишине, наслаждаясь игрой солнца на воде; иного вида для глаз не было. Эта поездка была для него такой же непредсказуемой, как и для всех пассажиров. Что она даст он еще не знал, но рассчитывал, что все делается к лучшему и неизвестно кто выиграл в своей жизни: те, кто остался или те, кто уехал.
В это время на палубе жизнь продолжалась в обсуждении. Опершись на борт, рядом стояли Нищий и Проститутка. Их соседство было достаточно контрастным, и не могло не вызывать интереса, двух таких разных людей: она яркая, вызывающая, и он серый, в мятой одежде, небритый.
- Вы как-то определились с образом? - спросила она, вглядываясь вдаль.
- А что с ним определяться, он никуда и не девался.
Она с интересом посмотрела на Нищего.
- Неужели останетесь в своем одеянии? - спросила язвительно.
- Знаю одно, ваше не порошу.
- Представляю себе вас в моем виде! Это было бы пикантно и занимательно.
- Не беспокойтесь, у меня природная ориентация сохранилась, мне нравятся женщины.
- Ну, хоть это у вас осталось от мужчины.
- До мозга и костей, - заверил он ее. - А вы что надумали?
- Есть мысль, но пока еще не знаю, моя ли эта.
- Мысль? - засмеялся он.
- Нет, возможность. Хотя каждая женщина - актриса, - улыбнулась она.
- Это точно, - согласился он. - Вы можете быть разными в течение короткого времени, при том, что удивительно, даже не планируете менять роли, они сами у вас получаются. За вашими изменениями, вы и сами порой уследить не можете, не представляя, кем окажетесь в следующую минуту.
- Не надо нас так демонизировать.
- Ему до вас далеко.
- А вы опустились, упали?
- Падать легче, чем подниматься. Кто поумней, тот вовремя жмет на тормоза, а если не успеешь, то их просто срывает, и катишься вниз.
- Страшно было?
- Я даже и не заметил, как все произошло. Как-то само собой, словно кино смотрел про себя. Человек быстро привыкает ко всему.
- Неужели вы не можете достать себе хотя бы другую одежду? - окинув его взглядом, спросила она.
- Зачем? Мне в ней комфортно. Я понимаю, что она смущает. А бриться, - он провел рукой по щеке, поглаживая щетину, - каждое утро бриться лень. Каждое утро бреются те, кому надо проснуться и спешить по делам.
- Ну да, а у вас, когда проснулся тогда и утро!
- Верно, - засмеялся Нищий. - Мне спешить некуда, а что касается одежды, то ваша, вас не смущает?
- Красоту нельзя скрывать, - улыбнулась она.
- Это верно, но не точно. Красоту надо прикрывать, иначе весь шарм от поиска фантазии исчезает. Нагота - откровенность, которая быстро надоедает.
- Так что же произошло с вами?
- Глупый был.
- А сейчас поумнели!
- Нет, просто стал более философски смотреть на жизнь, и привык. Я же не всегда был таким.
- Охотно верю, что такими не рождаются.
- Вот - вот. Когда мысли начинают превалировать над поступками, которыми командует разум, в целях достижения чего-либо, то материальное отступает на второй план, и отдаешься мыслям, а не вниманию, как выглядишь. Стиль одежды поменять легче, чем поменять мысли. Но до моего теперешнего состояния был не простой и длинный путь, как-нибудь расскажу.
- Лучше писателю, это он пишет книгу жизни.
- Пусть лучше описывает свою. А вы, каким образом здесь?
- Как и все пытаюсь сбежать от прошлого, - ответила она уклончиво. - Я же, как и вы не была с рождения такой, как сейчас. Еще, будучи юной, я поняла, что привлекаю внимание мужчин. Я и сейчас почти не пользуюсь косметикой, так лицо ретуширую. Все банально - осталась без работы, накопленные средства заканчивались. Родителей у меня уже нет. Новые предложения о работе были, но все с учетом постели, и я решила, что зачем разделять жизнь на две работы, лучше уж сразу. Важно было решить со своей моралью, и я с ней договорилась. Я поставила на карту в игре под названием жизнь - свое тело, и стала чуть-чуть актрисой, а иначе нельзя.
Нас осуждают: общество, власть, церковь, но без нас не могут. Считают нас падшими, а если вдуматься, то в этом мире мы все падшие: на деньги, на власть, признание, но почему то только нас называют падшими. Хотя мы и не скрываем своих пороков в отличие от других. Может быть, так считают, потому что мы падаем в постель? - весело спросила она, и, обрадовавшись своей веселой мысли сама и ответила. - Так мы не падаем, а ложимся, или все-таки потому, что упали в глазах остальных? Последнее ближе к истине, но где она эта истина? Человек так устроен, что хочет получать удовольствие, при этом испытывать блаженство. Мы отдаем больше, чем получаем от других. А падшие Ангелы? Они захотели жить по-своему, не подчиняясь. Все мы падшие здесь, потому, как не хотим жить по непонятным для нас правилам.
Она замолчала. По ее лицу трудно было понять, то ли думает о своем, то ли закончила свой монолог.
- И что послужило принятием решения уехать?
- Усталость. Тело тоже устает, но не это главное. Усталость от людей, их лжи, их мыслей. Мне столько довелось всего услышать, что хватит на несколько жизней.
- Но она одна.
Она поморщилась: - Вероятнее всего, хотя хочется верить, что еще есть возможность в следующей быть иной…Если вы меня осуждаете, то я это переживу.
- Это ваша жизнь, что вас осуждать, - ответил Нищий. - Я не Бог, чтобы осуждать и прощать. Раз мы на Земле, то и справляться со своими делами должны сами, а не просить помощи. Никто, кроме вас самой не скажет вам больше, чем вы сама себе. Все остальное - эмоции. В каждом из нас живет греховность - это природа человеческая и с ней мы боремся всю жизнь.
- Но почти всегда побеждает она.
- Увы, за редким исключением.
- О грехах лучше поговорить с Монахом, ему ближе эта тема, он ближе к Богу.
- Вряд ли, да и почему Бог будет делать что-то за нас… Когда говорят "С Богом" мне хочется ответить - "Не надо - сам справлюсь". А что собираетесь делать на новом месте?
Она пожала плечами: - Еще не знаю, но что-то доброе, хоть и не вечное… и, помолчав, спросила. - Вы можете представить себе мир будущего?
- Могу.
- И какой он?
- Без меня.
- Да ну вас.
- Вот именно.
О чем разговор? - подойдя к ним, спросил Легионер. - Вы так мило беседуете, что мне стало завидно, но если я помешал, то…
- Не помешали, - ответила Проститутка.
- Да так, в общем. Пытались понять какое оно будущее, - пояснил Нищий.
- И как успехи? Поняли?
- Ясно одно - без нас.
- Зачем же так мрачно. Это смотря как далеко смотреть. Будущее будет и хочется надеяться, что в нем тихо и спокойно, когда можно будет отдыхать, заниматься любимым делом.
- Вы сами-то верите в то, что сказали?
- Чуть-чуть. Ближайшее будущее - это конечно не так, как хотелось бы.
- Ну да, а потом Рай, - сказал Нищий.
- Я не думаю, что в Раю так хорошо, как нам кажется. Рай это место отдыха души, а мозгу и телу там делать нечего. О! Действительно. В Раю же живут души бестелесные, а значит, и мозга там нет! - увлеченно сказала Проститутка.
- Мозг там есть, только один на всех, он и управляет всем, - скептически молвил Нищий.
- Пусть так, но там наслаждения душевные, а мне еще пока нравятся земные, а они, как водится, чаще всего греховные, - убежденно произнес Легионер.
- И в чем это проявляется?
- Люблю думать сам, люблю вкусную еду, люблю женщин, а там ничего этого нет. Давайте спросим у Монаха, как там, в Раю, вот он идет.
- Вы думаете, он уже там был? - с улыбкой, спросил Нищий, а Проститутка фыркнула.
- Как максимум он может оказаться спустившимся Ангелом, чтобы присматривать за нами. Мы же не знаем, что у него под рясой, вдруг он бесполый. Это можно проверить только одним всем известным способом.
- Не надо грубых намеков, - возразила Проститутка. - Без этих экспериментов.
- Ну, что вы, мадам, даже в мыслях не было. А как минимум, он же проповедует, что те, кто безгрешен, попадет в Рай.
- Это его надежда, что он хочет донести людям, - вздохнув, произнес Нищий. - Сказка.
- Оставьте, хоть одну сказку для людей, которую никто из живущих не видел.
В это время к ним приблизился Монах, не торопливо проходя по палубе. Он видимо намеревался пройти мимо, но Легионер его остановил обратившись:
- Вы специалист по духовному. Подскажите нам, что есть Рай. Это место для души?
Монах, остановившись, чуть задумался и ответил: - В общем да. Это место, где обитают души, не зная болезней и печалей, ощущая лишь блаженство и радость. Но для того, чтобы попасть туда, надо очиститься от грехов. Рай понятие больше христианское, а корни имеет персидские и означает "сад", но представления о Рае и блаженстве после смерти присущи для религий многих народов.
- Да, но есть различия: по исламу праведники будут жить со своими гуриями - черноокими полногрудыми девственницами - восстанавливающими каждое утро свою девственность, а прислуживать им будут праведные юноши.
- Как - то однобоко. Опять во главе мужчины, - заметила Проститутка. - А женщины опять второстепенны, в телесном услужении.
- Религию придумали мужчины, - заявил Нищий.
- Что придумано, а что нет, я не берусь судить. И я не хотел бы обсуждать другие религии, - заметил Монах. - Верующему над верующим не следует насмехаться. А гурии я думаю это просто аллегория.
- Но суть одна: все религии призывают жить по их правилам. Извините меня, но я уже говорил, что военные выступают посланцами чужой воли, и часто по воле столкновения религий, между которыми идет столкновение предрассудков, стремление одержать вверх. Разум здесь ни при чем, здесь жажда влияния. Основа религиозных споров - политика. Поверьте мне, как военному, для того чтобы завоевать мир не всегда надо устраивать войны, что сейчас и происходит, параллельно с войнами местного масштаба. Если смотреть более глобально, то надо входить на чужие территории со своими традициями, со своим искусством: тихо и аккуратно. Приучать местное население к своей музыке, своей кухне, а потом по прошествии времени, когда смениться поколение, можно уже и свои правила выдвигать. Беда цивилизованных народов - они испытывают чувство вины, перед теми, кто живет хуже экономически, но в этом и их ошибка; жизнь в худших условиях, не значит более низкая культура, тем более по меркам тех, кто входит к ним. Поэтому они не стремятся насаждать свои правила сразу, силы не хватит, надо приучить к себе. Я думаю, вы понимаете, о чем я говорю, - обратился Легионер к Монаху.
- Думаю, что понимаю, вот потому и уехал, чтобы на новом месте сохранить очаг своей веры.
- Да уж, христианство сдает свои позиции. Рай для меня, когда комфортно и я живу в гармонии с собой и со всем окружающим миром, - заметил Нищий.
- Комфортно живут всякие люди, все дело в совести. Поживем, увидим. Все хотят покоя и счастья, всякая вера одинаково истина. Я оставлю вас, - Монах чуть наклонил голову и пошел дальше.
- Я тоже оставлю вас, мне ваши беседы не интересны, - заявила Проститутка. - В рай я не попаду, да и не стремлюсь, - и направилась в ту же сторону, куда пошел Монах.
В это время к оставшимся мужчинам подошел Бизнесмен.
- Что это вы так обсуждали с Монахом, что он ушел в задумчивости. Да и женщина пошла за ним. Неужели грехи замаливать? - попытался пошутить он, но на его шутку никто не отреагировал, как он рассчитывал.
- Почему же не думать, если есть о чем, - заметил Нищий. - А куда она пошла это ее дело, не надо додумывать о том, чего мы не знаем. А мы вели разговор о душевном.
- О как! Тема на которую убиты века, но так и не нашли ответа на вопросы, которые постоянно задаются. По меркам истории споры еще только начинаются, и время расставит все на свои места.
- Время ничего не расставит, оно просто измеряется отрезком между прошлым и будущим - философски изрек Нищий.
- И на этом отрезке мы должны что-то делать, - парировал Бизнесмен. - Философия отрезка времени… А давайте спросим, что думает Писатель?
Писатель сидел не далеко от них, в шезлонге, глядя перед собой, погруженный в себя. Он слышал частично их разговор, но не хотел вступать в дебаты, рассуждая, что все эти разговоры пустой звук, хотя чем еще здесь на этом корабле было заниматься, как не разговорами ни о чем, и которые не могли повлиять на мир. Он с интересом посмотрел на подошедших.
- Если вы ушли в себя, то разрешите вас попросить вернуться, - обратился к нему Бизнесмен. - Скажите, как вы относитесь к отведенному нам для жизни отрезку времени? Что делать, чтобы было не зря?
- Жить.
- И все?
- И все.
- Как-то сжато.
- Ответ расширяйте сами, по своему усмотрению, для этого вам и дана жизнь. Наслаждайтесь тем, что дано, мир катиться к смерти.
- Какой смерти!
- Вырождению. Вы же видите, что твориться. Власть потакает меньшинству, я имею ввиду, что законодательно разрешается то, против чего возмущено большинство. Например, нарушается институт продолжения рода. Пусть, те, кто хотят жить иначе, не афишируют свое природное отклонение, но им дают возможность показать себя, а это пропаганда культуры жизни, которая противна природе. В мире животных такого нет. И что дальше в нашем обществе? Сломанная психика у подрастающего поколения. Больных не надо афишировать, а то, что они больные я не сомневаюсь, хотя и не глупы. Тогда давайте вести репортажи из сумашедшего дома, там тоже могут быть умные мысли, и не в угоду власти. Вот мы, сбежали от всего этого уродства в расчете, что другие пусть занимаются, и что в другом месте будет более комфортно и спокойно. Будет, но только в начале.
- Интервью из сумашедшего дома, - изрек Легионер.