Пока они работали, Рутья беседовал с ними о марксистской идеологии. Он уже был в курсе того, что предполагается принцип разделения экономической власти. По этой идее капитал и средства производства должны передаваться в общественное пользование. Таким образом исчезает социальное неравенство. Мужчины рассказали, что эта система практиковалась в Советском Союзе.
Однако когда Рутья поинтересовался, хорошо ли были обеспечены в Советском Союзе рабочие и могли ли они жить не работая, Сивакка и Ханнула посмотрели на него с плохо скрытым раздражением. Ханнула пояснил, что люди в социалистических странах живут беднее, чем в Финляндии, но там, к примеру, нет таких социальных проблем, как здесь, в Финляндии. И вообще, в Советском Союзе богатых нет.
Рутья удивился. Он не понял, зачем в социалистических странах все стремятся быть одинаково бедными. Как-то даже неинтересно…
Сивакка хмыкнул.
- Я имею в виду, - пояснил Рутья, - что можно все устроить по-другому. Например, ты, Сивакка, будешь прилежно трудиться, не поднимая головы, два года подряд. И твоя семья будет терпеть определенные лишения и неудобства. Но после двух лет в бедности тебя делают на год богатым. Ты получаешь легкую и интересную работу, за которую очень хорошо платят. И ты целый год наслаждаешься жизнью. А за год, знаешь ли, можно много успеть. Думаю, твоей жене эта мысль тоже понравится. Она бы купила шубу, а ты бы целый год катался на хорошей дорогой машине. А потом тебе снова придется пару лет вкалывать. И так по кругу. Как тебе такая мысль?
- И каждый сможет целый год жить господином?
- Совершенно верно.
Чем дольше Сивакка и Ханнула размышляли над этой мыслью, тем больше она им нравилась. На следующий день они заявили Рутье, что Маркс и Ленин, наверное, были не в курсе этой идеи, но им лично она очень симпатична. Если бы каждый рабочий имел возможность получать такие блага хотя бы раз в пять лет, жизнь стала бы гораздо интереснее, чем сейчас, когда приходится без просвета тяжело пахать. Жаль только, что еще нигде не пробовали жить по подобной системе.
- Какой вы, однако, замечательный капиталист, - заметил Сивакка. - Не каждый готов представить такую идею рабочему человеку!
Рутье пришлось признаться, что никакой он не капиталист, а бог. Сын Бога грома Рутья. И в Финляндии сейчас проездом.
- Ну, надо же, бог, - недоверчиво протянули рабочие. - А мы, черт возьми, в богов не очень-то верим.
Когда печь с дымоходом были готовы, Рутья продемонстрировал мужчинам, что у него и в самом деле божественное происхождение. Первый огонь в печи он разжег с помощью молнии. Помещение внезапно наполнилось запахом озона и в новой топке ярким, словно от сварки, пламенем вспыхнула шаровая молния. Ханнула и Сивакка, прикрывая ослепленные глаза руками, отпрянули в сторону. Прошло несколько минут, прежде чем они, тряся изумленно головами, немного пришли в себя.
Для закрепления эффекта Рутья велел молнии еще немного полетать по комнате, а потом отправил ее в дымоход.
Потрясенные строители тут же безоговорочно признали божественную суть Рутьи. Даже заявили, что, если он хочет, они готовы мгновенно принять его хоть в партию, хоть в профсоюзную ячейку.
- Ты, Рутья, настоящий рабочий бог. Мы верим в тебя, - хором заявили они. - Мы пользуемся уважением в трудовом коллективе и готовы рассказать о тебе на собрании первичной ячейки. Можешь на нас рассчитывать.
Рутья сделал в тетради пометку о двух новых учениках. Хорошо, что среди его последователей появились представители рабочего класса. Прямо как рыбаки среди учеников Иисуса! А то с одними чиновниками и собственниками новую веру не построишь.
Сын Бога грома с новообретенными учениками отправился в ближайший ресторан обсуждать свои идеи. По дороге они заявили Рутье, что никогда в жизни у них не было столь необыкновенного подряда.
А тем временем Хуйкка Туукканен решил воплотить мечту всякого журналиста - написать главную статью жизни. И, хоть торговец антиквариатом Ронкайнен не особо много рассказал ему о себе и своей жизни, Хуйкка не считал это особым препятствием. Хороший журналист, если надо, готовую историю может из рукава вытащить. А в качестве доказательства у Хуйкки была фотография, которую ему дал Ронкайнен. Если придется оправдываться - на первое время хватит.
Подкрепившись в кабаке парой кружек пива, он отправился домой писать о сыне Бога грома, который спустился с небес, чтобы обратить финский народ обратно в исконную веру.
Старенький "Ремингтон" Хуйкки трещал несколько часов без перерыва. Закончив статью, Хуйкка поспешил в издательство "Вечерней газеты".
Он попытался проникнуть в кабинет главного редактора, но его не пустили. Зато ему удалось подсунуть свое творение дежурному редактору.
Прочитав текст, он взглянул на Хуйкку и произнес:
- Если статья хоть наполовину соответствует истине, я готов заплатить тебе тысячу.
Хуйкка поспешил заверить, что все написанное - чистая правда. За это он отвечает. И в качестве доказательства продемонстрировал фотографию Сампсы Ронкайнена.
Он гордым шагом вышел из редакции и направился в кабак - пропивать гонорар. Хуйкка Туукканен чувствовал себя счастливым. Лишь когда он вспоминал про данное своим друзьям Келтайуури и Мялкюнену обещание молчать, на душе принимались скрести кошки. Ну да ладно, он - настоящий журналист и не в праве молчать о таких вещах. Тем более когда история того стоит, разрешения не обязательно спрашивать даже у лучших друзей. А раз ему дали тысячу марок, значит, дело того действительно стоит.
В течение пары следующих дней он обошел, наверное, не менее пятнадцати кабаков, рассказывая, что написал статью своей жизни и показывая газету с анонсом на первой странице:
Владелец антикварного магазина несет в Финляндию новую веру
Сама статья была помещена на центральном развороте:
И метнул сын Бога грома молнию:
И РАЗВЕРНУЛАСЬ ФИНЛЯНДИЯ ОТ ВЕРЫ В ИИСУСА ВО ВРЕМЕНА БОГА ГРОМА
Статью напечатали в шести изданиях. Несмотря на духоту и жару, люди в Хельсинки давились в очередях, чтобы купить газеты. Телефон Хуйкки Туукканена разрывался от звонков, а он в это время воздавал должное различным напиткам в самых злачных местах города.
Прочтя статью, налоговый инспектор Суваскорпи пришла в ужас. Она положила газету в сумочку и отправилась на такси на улицу Большого Роберта в антикварный магазин, чтобы встретиться с Рутьей. Вскоре туда же позвонили Келтайуури и Мялкюнен. Они клялись и божились, что не имеют отношения к статье. Они пообещали Рутье дать опровержение. Келтайуури уже договорился о встрече с главным редактором "Вечерней газеты". Нотариус Мялкюнен позвонил одному из членов правления издания. Они пообедали вместе. Но что напечатано, то напечатано.
Рутья примчался в магазин и схватил газету. И чем дальше он читал, тем мрачнее становился. Госпожа Суваскорпи тщетно пыталась его успокоить. Рутья сказал, что не оставит Хуйкку Туукканена в живых. Набросил на плечи шубу и отправился в город. Инспектор Суваскорпи собралась было с ним, но у сына Бога грома было столь грозное выражение лица, что она сочла за благо остаться в магазине. В воздухе запахло грозой.
Рутья быстро догадался, где ему искать пьяницу-папарацци. Спрашивая Хуйкку Туукканена, он обошел не один десяток кабаков. И почти в каждом ему сообщили, что Туукканен недавно здесь был.
Поздно вечером Рутья нашел Хуйкку. Тот стоял качаясь у дверей одного из ресторанов на углу Альбертинкату. Он был настолько пьян, что не мог войти внутрь. Под мышкой он держал несколько экземпляров "Вечерней газеты" с портретом Рутьи. Теряя равновесие, он отправился в сторону района Тееле, где надеялся найти кабак, откуда его не прогонят.
Рутья Ронкайнен шел за журналистом по тихой безлюдной улице. Его глаза ярко горели синим огнем: это ничтожество посмело насмехаться над его верой, и сейчас мерзавец шел, сжимая под мышкой газеты, полные лжи и клеветы. Редкие прохожие вздрагивали, встречая пылающий взгляд Рутьи, и торопились отвести глаза. Будто это буйный сумасшедший.
Хуйкка Туукканен, шатаясь и спотыкаясь, шел по улице Аннанкату, затем повернул на Маннерхейминтие, постоял перед зданием парламента и неверным шагом продолжил путь в сторону небольшого сквера за углом.
И тут Рутья решил нанести удар.
Он поднял горящий взор к небу и произнес короткую горькую молитву:
О, великий Бог грома,
Восседающий в облаках!
Ударь молнией эту свинью,
Очисти мир от дерьма!
Внезапно посреди тишины и жары поднялся сильный грозовой ветер, он вырвал газеты и разметал по улице. Сверкнула молния, раздался удар грома. В мгновение ока пьяница-журналист превратился в огненный столб и буквально через пару секунд от него осталась лишь горстка пепла. Рутья, даже не взглянув на то, что осталось от незадачливого папарацци, развернулся и медленно пошел прочь. Лицо молодого бога снова сияло покоем и безмятежностью.
На следующий день в газетах опубликовали опровержение. Пресса также пестрела сообщениями о неожиданной смерти журналиста Хуйкки Туукканена, погибшего от внезапного удара молнией в сквере возле парламента. В некрологе писали: "Хуйкка Туукканен останется в нашей памяти как умный и предприимчивый журналист, которому не было чуждо ничто человеческое. Особенно его интересовали необыкновенные явления и события".
Удар молнии, погубивший папарацци, повредил памятник президенту Кюести Каллио. Он треснул сверху донизу. Но обнаружили трещину лишь двадцать лет спустя, и это уже было неважно. Тогда на прежнем месте установили другой памятник. В два раза больше - монумент представлял Рутью, сына Бога грома.
глава 18
Рутья Ронкайнен читал Катехизис. И вычитал, что основу христианской религии составляют десять заповедей, которые Господь в свое время передал через Моисея народу Израиля. Посоветовавшись с налоговым инспектором Суваскорпи, нотариусом Мялкюненом и владельцем рекламного агентства Келтайуури, Рутья тоже решил составить список наказов Бога грома, которые финский народ должен будет неукоснительно выполнять.
- В списке Иисуса многие правила уже устарели, - сообщил Рутья, почитав Катехизис. - Вот, например, пятая заповедь не нужна вообще. Ягряс, например, считает, что важны любые отношения между полами, а уж какие они - дело десятое.
Поразмыслив, Рутья придумал шесть заповедей.
Вот они:
1. Всегда бойся грозы.
2. Не причиняй вреда тому, кто слабее и меньше тебя.
3. Защищай и охраняй саму жизнь.
4. Уважай пожилых людей.
5. Всегда оставайся человеком.
6. Никогда не сдавайся.
Владелец рекламного агентства Келтайуури принял на хранение оригинал, написанный рукой Рутьи. Затем он напечатал заповеди на нескольких сотнях небольших красиво оформленных рекламных листовок, украшенных орнаментом в стиле "Калевалы", и раздал по стопке каждому из учеников. Одну из таких листовок он увеличил до размера большого плаката, который кнопками прикрепил на стенке за печкой.
- Всегда следуйте этим заповедям! - наставлял Рутья учеников.
Он спросил:
- Не пора ли мне начинать творить чудеса, подобно Иисусу?
Нотариус Мялкюнен сказал, что, по его мнению, одних заповедей будет маловато и, чтобы люди поверили в Рутью, ему следует вплотную заняться чудесами.
- Ты и в самом деле, как и Иисус, можешь оживлять мертвых и исцелять больных? Благодаря таким способностям ему удалось собрать огромное число сторонников. Потом, насколько я помню, он накормил парой хлебных горбушек и несколькими рыбками тысячи людей. Тебе стоит сделать что-то в таком духе. Люди любят чудеса.
Госпожа Суваскорпи и господин Келтайуури отвергли идею с хлебом и рыбой - на их взгляд, она уже неактуальна. Тем более что у финнов высокий уровень жизни и мало кого удивишь раздачей хлеба. Да и старо-новую религию таким образом в массы не продвинешь. Вот пара килограммов хорошей говядины для семейного ужина, ящик пива холостяку, билеты в кино для подростков и добрая сигара дедушке произвели бы нужный эффект.
- А уж если надо остановиться на хлебе с рыбой, следует выбрать батон свежайшего белого хлеба и форель, засоленную с укропом и пряностями, - вставил владелец рекламного агентства Келтайуури. - Вот только в середине лета форель трудно достать.
Рутья принялся размышлять над вопросом исцеления больных. И поинтересовался, каково сейчас положение со здравоохранением в стране. Много ли болеют туберкулезом или цингой?
Госпожа Суваскорпи рассказала, что этих болезней в Финляндии давно нет. И добавила, что в настоящее время люди больше страдают от сердечных заболеваний, однако их ударом молнии лечить не стоит, иначе результат будет прямо противоположный желаемому.
- Уж слишком хорошо у вас обстоят дела, - заметил Рутья. - Иногда мне кажется, что богам других народов живется гораздо легче. А у вас и так все есть. Вам даже не о чем просить у бога.
Тут в разговор включился нотариус Мялкюнен:
- Зато у нас очень много сумасшедших! Насколько я знаю, половина всех мест в больницах занята больными на голову.
Это правда. Национальная болезнь финнов - безумие. В стране десятки медицинских учреждений, в которых этих несчастных пытаются лечить. Многие из больных на голову заперты в сумасшедших домах до конца своих дней. А в лечебницах катастрофически не хватает врачей и медсестер. Да и сами больницы - мрачные и крайне неуютные.
Рутья снова вспомнил Библию.
- Видимо, как раз таких людей в Библии и называют убогими, да?
- Совершенно верно, - подтвердили ученики. - Мы, финны, и есть убогий народ. Ведь, несмотря на то что в стране все вроде идет неплохо, огромное число наших сограждан страдает от душевных болезней.
- А еще у нас частенько накладывают на себя руки. Мы с венграми вообще соревнуемся за первое место в мире по количеству самоубийств на душу населения. Венгры увлекаются этим делом, поскольку являются родственным народом, - доложил господин Келтайуури.
Рутья обрадовался. Он подумал, что наверняка сможет помочь больным и безумным с помощью удара молнии. Во всяком случае, психопаты и истерики не должны представить для него проблемы.
Однако к решению задачи надо как следует подготовиться, найти соответствующую обстановку, ведь слухи о чудесно исцеленных должны быстро распространиться по всей стране. Перед совершением подобных чудес стоило, пожалуй, получить консультацию практикующего психиатра или психотерапевта.
Рутья задумался. Может, основать частную клинику в Пентеле? Для этой цели прекрасно подошла бы усадьба "Ронкайла". Тем более что для начала хватило бы всего одного врача. А он сам занялся бы шоковой терапией.
Рутья изложил идею ученикам. Они воодушевились. Господин Мялкюнен сообщил, что может позвонить знакомому психиатру, который, хоть сам и болен на всю голову, является прекрасным специалистом и с удовольствием примет участие в проекте. И, если госпожа Суваскорпи согласится возглавить учреждение, его можно будет открыть безо всяких трудностей и проволочек. А уж от больных точно отбоя не будет, живем-то в Финляндии!
- К тому же у нас в компании есть два строителя-профессионала - Сивакка и Ханнула. Прежде чем заезжать в усадьбу, там следует сделать хороший ремонт, не можем же мы лечить сумасшедших в развалинах! - прокомментировал господин Келтайуури.
И он тут же набрал телефон ресторана Канну, где в данный момент сидели два ученика-строителя, и спросил, что они думают по поводу новой идеи сына Бога грома? И вообще, есть ли у них желание отправиться ремонтировать усадьбу "Ронкайла"?
- Аллилуйя! - выдохнули они хором и без раздумья подтвердили, что вдвоем справятся без проблем.
Вопрос с ремонтом был решен.
Рутья повернулся к нотариусу:
- Мялкюнен, а тебе следует позвонить этому безумному психиатру. Расскажи, что мы планируем открыть в Пентеле больницу, где люди будут чудесно исцеляться. Я буду фактическим руководителем заведения, а он станет главным врачом. И, пожалуйста, выясни, какие формальности надо соблюсти с официальной точки зрения, чтобы мы смогли без проблем открыть лечебницу.
Раздался телефонный звонок.
Это была госпожа Туукканен, мать Хуйкки Туукканена. Она рыдала, но постаралась взять себя в руки и выразила господину Рутье Ронкайнену сожаления и извинения по поводу последней статьи сына. Она сказал, что это была дурная и глупая статья и ей очень жаль, что эта писанина вышла из-под пера ее сына.
- Господин Ронкайнен, я прошу вас простить Хуйкку. Он не ведал, что творил. Бульварные газеты просто хватаются за такой материал, уж я-то знаю… И редакторы сулят такие деньги, что бедному и слабому журналисту трудно устоять. - С этими словами она повесила трубку.
Рутья Ронкайнен, сын Бога грома, долго стоял у телефона, не в силах вымолвить ни слова. У него першило в горле, на глаза навернулись слезы. Что это? Почему ему стало так плохо? Никогда раньше на небесах с ним не случалось ничего подобного. Как-то в прошлом веке они с Лемпо и Турьей решили развлечься и устроили сильную грозу в районе Саво. Молнией убило пару десятков коров с пастухом в придачу. Но тогда он и близко не чувствовал ничего такого. А сейчас его почему-то расстроил всего один скромный удар молнией. Хотя нет, не сам удар, а звонок матери Хуйкки Туукканена.
Хелина Суваскорпи подошла к нему и протянула носовой платок.
- Кто это звонил? Что с тобой, Рутья?
Рутья вытер слезы.
- Расходы по похоронам Хуйкки Туукканена возьмет на себя антикварный магазин Ронкайнена. Хелина, ты могла бы заняться организационной стороной вопроса, помочь матери покойника заказать гроб и тому подобное?
Нотариус Мялкюнен заметил, что вряд ли похороны обойдутся дорого.
- Кремация не потребуется, его останки можно хоть сейчас положить в урну. Санитары "скорой помощи" смели его прах в полиэтиленовый пакет.
Рутья метнул на нотариуса гневный взгляд, и тот мгновенно смолк. Во взгляде читалось жесткое предупреждение: "Со смертью не шутят!"
- Вспомни пятый завет! - прошептала налоговый инспектор Суваскорпи.
глава 19
Психиатр Онии Осмола был тонким нервным мужчиной лет тридцати пяти. Он держал частный кабинет на улице Лиисанкату в Хельсинки.
Рутья сидел, удобно расположившись в кресле у него в приемной. Нотариус Мялкюнен записал его на прием. Господин Мялкюнен предостерег врача, что Рутья Ронкайнен относится к той категории пациентов, которые заставляют врача задуматься о самой природе греха и болезни.
Рутья задумчиво смотрел на врача. Ему показалось, что тот и сам нуждается в лечении. По рассказу нотариуса, в начале трудового пути Осмола работал в закрытом отделении лечебницы для душевнобольных в Никкиля. Но недолго, поскольку по складу характера принимал так близко к сердцу все происходящее в клинике, что счел за благо уволиться и открыть частный кабинет. И сейчас доктор специализировался на женской истерии. У него была не слишком сильная научная база, поскольку получение фундаментальных знаний требовало прилежных занятий, которые его некрепкий разум вряд ли выдержал бы, а съезжать с роликов еще в студенческие годы ему не хотелось.
В манерах доктора сквозили неуверенность и нерешительность, даже при общении с пациентами.
Однако, несмотря на столь явные недостатки, Рутья счел его подходящей кандидатурой.