Ежедневно мы сталкиваемся с сотнями людей: с попутчиками в утренних пробках, в толпах метро, в кафе в обеденный перерыв, в вечерних ресторанах, магазинах и супермаркетах. Мы встречаемся взглядом, иногда общаемся и почти сразу расстаемся навсегда, даже не запоминая имен.
Роман – обычный тридцатилетний парень, живущий среди нас, заурядных жителей, в огромном мегаполисе. Он практически ничем не отличается от нас, кроме одной детали. Его никто не знает. Никто о нём ничего не помнит. Он есть, и его нет.
Три года назад с ним случился загадочный инцидент, изменивший всю его жизнь.
Теперь, с кем бы он ни общался и ни проводил время, безвозвратно полностью забывают его.
290 секунд – ровно столько проходит после контакта с Романом, когда воспоминания о нём всецело стираются из памяти. Кто он, человек без прошлого и будущего?
Преодолевая одиночество и внутреннюю опустошенность, Роман пытается приспособиться среди людей в новом качестве, попутно не прекращая поиски первопричины перемен.
Неожиданно он выходит на след крайне опасного человека, несущего зло, со схожими способностями. Попадая в головокружительный водоворот событий, Роману предстоит распутать клубок секретов и столкнуться лицом к лицу с правдой, к которой он совершенно не готов.
Можно ли вопреки всему выжить и дойти до финальной разгадки?
Вот его история.
Содержание:
Роман Бубнов - 290 секунд 1
Глава 1 Карина 1
Глава 2 Утро 2
Глава 3 Лаборатория 127 2
Глава 4 Одиночество 3
Глава 5 Погоня 3
Глава 6 Бессонница 4
Глава 7 Подарок 5
Глава 8 Вечер 6
Глава 9 Зацепки 8
Глава 10 Поиски 9
Глава 11 Элина 10
Глава 12 Кафе 12
Глава 13 Ячейка 1-88 13
Глава 14 Двое 13
Глава 15 Палата 212 16
Глава 16 Послесловие 16
Роман Бубнов
290 секунд
Глава 1 Карина
Карина пытается вести себя вежливо, улыбается, старается, как леди грамотно строить предложения, обращается ко мне только по имени. Признаюсь честно, ей это чертовски идет. Будучи проституткой из "Spa Plaza" – ночного клуба с сомнительной репутацией, со ставкой $200 в час за классику, она подает себя за приличную девушку – и это правильно. Всё это не потому, что всем путанам хочется быть "нормальными" девушками, как все, с размеренной монотонной жизнью без разницы с каким, лишь бы мужчиной. Просто Карина другая. По-настоящему другая. Но об этом чуть позже.
В наше время как раз приличные девушки со своими ультра-мини, татуированными лобками и просвечивающими майками стараются максимально соответствовать потаскухам, ещё до близости вытягивая из кандидатов на любовь подарки и подгоны в виде новых айфонов, сумочек Жан Луи или пары трендовых золотых туфель. Так что в некотором смысле проститутки более честные и менее лицемерные.
Я вижу, что нравлюсь ей прямо сейчас.
Карина тщательно вытирает полотенцем потный живот. Мы лежим абсолютно голые на диване в одноместном номере обычного двухзвездочного мотеля где-то за городом. По телеку надрывается с новым хитом какая-то разукрашенная под карусель молодящаяся тётка.
Я оплатил этот номер сразу на сутки сорок минут назад. И хотя я дал Карине налом аванс за два часа вперед, только что растекшуюся по телу истому и пьянящие нотки блаженства необратимо начинает поглощать ощущение пустоты и навязчивое желание побыть в одиночестве.
Наверно, потому что я так привык. И потому что так будет лучше для всех.
Я беру пульт и щёлкаю power off. Чуть потрескивая от старости, кинескопный "камин" 21 века гаснет. Его тепло больше не нужно, время отдыха прошло. Я принципиально не могу и не хочу ни с кем заниматься любовью в идеальной тишине – это даже не то, чтобы неромантично, а как-то совсем сухо и пошло. Телевизор с попсой – это круче, чем магнитофон или задрюченная пластинка Синатры.
– Родион? – обращается она ко мне вдруг.
– Роман. – Я её поправляю спокойно.
– Ром, оставишь на чай? – Спрашивает она меня, закуривая, заметив, как нервно и неуклюже я натягиваю брюки.
– Конечно, Карина. Как и раньше.
– Ты о чем? – Она с неподдельным удивлением закусывает губу, полагая, очевидно, что я её с кем-то перепутал. – Мы не знакомы, Ром. Я бы запомнила такого как ты, ты клёвый.
Я поворачиваюсь и откровенно пялюсь на неё. Мы молча улыбаемся друг другу. Великие Боги! До чего ж она сексуальна! Я делаю усилие над собой, чтобы не влюбиться.
В последние два месяца я "снимаю" её регулярно, не реже одного-двух раз в неделю. Карина сама родом из Харькова, студентка ВШЭ, 22 года. Из общежития её выгнали сразу после первого курса, после досадной ссоры с паршивым комендантом, который её практически изнасиловал посередине сессии. Домой она вернуться не может, потому что болеет мать – и регулярно нужны деньги на лекарства. Я всегда оставляю ей щедрые чаевые, и каждый раз Карина обещает мне, что обязательно найдёт себе приличную работу.
Я помню, что она снимает ветхую "сталинскую" двушку где-то в Кузьминках с одногруппником, который в неё влюблен. Он, разумеется, не в курсе её "профессии".
Карина подрабатывает своим телом, цепляя клиентов в ночном клубе "SPA PLAZA", причем очень избирательно. Уходит только с теми, кто ей действительно симпатичен. С её безупречным молодым телом выходит это просто и естественно из раза в раз. Я точно знаю, что сильно ей нравлюсь, и что сегодня она отдалась мне с неподдельной чувственностью.
Карина что-то пишет на листочке, изящно выманив его из сумочки. Я уже знаю, что это будет.
– Это мой номер, – Карина протягивает бумажку с одинадцатизначным числом, начинающимся на +7.
Умница. Она разбирается даже в международной нумерации:
– Если соскучаешься – звони, мне было хорошо с тобой. Повторим!
В её словах безоговорочно угадывается не профессионалка, а слегка наивная любительница первого года, и это заставляет меня улыбнуться ей ещё раз.
Я беру листок, комкаю его и засовываю в карман.
– Я позвоню, – глядя в другую сторону, я натягиваю футболку и джемпер.
Спиной ощущаю, что с меня не сводят глаз. Карина в смятении, она понимает, что что-то в этой казалось бы тривиальной ситуации не так. Интуитивно телом чувствует, что мы как будто были уже близки, и не раз. Но при этом она однозначно не знает меня и видит впервые.
К моему сожалению, это правда.
Полностью одетый и обутый я сажусь рядом с Кариной на помятую простынь. Она тушит о пепельницу недокуренную половину дорогой сигареты, превращая дымящийся окурок в уродливый желто-белый бычок. Я смотрю ей прямо в глаза:
– Ты мне доверяешь?
– Я первый раз тебя вижу, ты о чем?
– В смысле, ты смогла бы довериться незнакомому человеку, которого совсем не знаешь?
– Даже не знаю, надо подумать, наверно, да, смогла бы довериться.
– У меня есть секрет, – говорю я почти шепотом, как бы успокаивая бушующий ураган в её мозгу.
– Какой?
– Если я тебе скажу – тебя придется убить. – Говорю я строго и коротко.
Карина напрягается всем телом. У неё даже ноздри вздуваются как у пони.
– Шучу, я, глупая, расслабься.
– Дурак! – Карина легко бьет меня по плечу.
Внутри она очень живая, искренняя, добрая – хороший человек, который попал в дурную ситуацию и не может из неё выбраться, не поступив плохо. Как ни странно, хорошие люди иногда тоже ошибаются.
– Обещаешь никому не говорить? – Я спрашиваю тихо, словно заговорчески.
– Могила! – Карина по-детски проводит руками вдоль губ, имитируя закрывающуюся молнию.
– Хорошо! – Я пододвигаюсь почти впритык. – Я скажу тебе по-дружески, если ты пообещаешь мне по-дружески подумать о том, чтобы бросить всё это и найти нормальную работу.
– Обещаю. – Карина выстреливает на автомате, как будто уже сама всё поняла. – Не томи, сознавайся уже в своем секрете, ну, ты женат, угадала?
Я сдержанно смеюсь.
– Какая же ты предсказуемая. Всегда одно и то же.
Карина с непонимаем смотрит на меня обиженно как на идиота:
– Я не знаю с кем ты там был, Ром, но это была не я – хорош уже путать, ладно?
Пытается встать, я её без напора удерживаю на месте.
– Карина, – я продолжаю, – ты мне много раз рассказывала про дом и свою маму, и что ты этим занимаешься только чтобы решить временные проблемы.
– Откуда ты знаешь всё это? Ты мент? Что за подстава? – Карина зла, испугана, но всё же пытается сохранить марку.
– Нет. Я обычный парень. Мне 31. Просто у меня есть секрет.
Пауза. В комнате настолько тихо, кажется, что мы оба перестали даже дышать и слышно только биение двух сердец.
– Дело в том, – продолжаю я, – что люди забывают меня. Не смотря ни на что, что бы я не делал, как долго бы не общался и не проводил с ними время. Каждый раз, когда я исчезаю из их поля зрения больше чем на 290 секунд, они не могут обо мне вспомнить ничего. Совершенно. Как будто меня не было и в помине.
Карина смотрит на меня, не моргая, несколько секунд:
– 290 секунд – это почти 5 минут?
– Верно.
Она немного задумывается, как будто у неё в голове подошла в очереди задача на печать и сейчас вот-вот из лотка поедет бумага:
– Знаешь, что это значит?! …. ты больной, Ром!
Я встаю с кровати. Отсчитываю и оставляю рядом с телевизором пару тысяч Карине на кофе и такси, пока та хихикает о чем-то сама с собой.
Вздыхаю громко на всю комнату. Блин! Как будто я ждал другого ответа. Надеялся, наверно.
– Я тебе точно говорю, Ром, тебе надо к психологу. Хочешь дам телефон? Очень хорошая тетушка.
Я одеваю за спину рюкзак.
– Ходил я к твоему психологу, – я делаю шаг в сторону двери, поворачиваюсь к Карине лицом, – Разумовская Ирина Михайловна, практикует в Отрадном. Тетка одинокая, помешана на рыбках, бегло шарит в разводах, депрессиях и семейном праве, а мне за два часа ни слову не поверила.
Карина смотрит на меня молча, разинув от удивления рот.
– Если ты сосредоточишься, – я делаю акцент, – вспомнишь несколько эпизодов за последние два месяца, когда ты ловила себя на мысли, что ты здесь, в этом мотеле собираешься домой и не можешь вспомнить, с кем из клиентов провела только что время. И кто оставил тебе такие щедрые чаевые.
Мне кажется, Карина онемела до конца жизни. Именно так мне кажется каждый раз, когда я ей это говорю. Пройдет чуть меньше 5 минут – и она придет в норму, обнаружив себя в мотеле с кучей денег. Попробует вспомнить, с кем была, но не сможет. Не обнаружив на теле никаких следов, примет душ и выскочит, как ни в чем не бывало, на улицу.
– Увидимся на следующей неделе, Карин, – я поворачиваюсь, покидаю номер и захлопываю за собой дверь.
Глава 2 Утро
В круглосуточных придорожных магазинах на въезде в город есть безусловная польза, хотя я с трудом верю в их рентабельность в новую эпоху запретов на ночную продажу спиртного.
Я беру бутылку минеральной воды, сверяюсь с информацией на этикетке, что разлита она из скважины, а не централизованного источника водоснабжения. Расплачиваюсь. Продавец, представитель солнечных дружественных республик, шустрый и вежливый, говорит мне на чистом русском "Хорошего дня" и протягивает сдачу и бутылку, аккуратно завернутую в бесплатный пакет. Я благодарю его и иду к выходу.
По дороге к двери вспоминаю, что у продавцов есть поверье, что если утренний первый посетитель – невредный мужчина, совершающий покупку – день будет удачно прибыльным. Может в этом кроется подоплека его радушия?
Какая разница. Я слишком много думаю.
Выхожу на улицу. Ночь стремительно стремится на убыль, открывая путь рассвету в новый день. По автобану несутся на огромной скорости блестящие как бижутерия иномарки. Я знаю этих людей: это как раз те энтузиасты, стремящиеся изменить мир, кто выскочил из своих постелей раньше других, чтобы как можно больше успеть за сегодня. Через какие-то полчаса в этом месте начнет формироваться многокилометровая пробка, изрыгающая нервозность, мат и продолжительные гудки клаксонов. Вот-вот стартует понедельник и навстречу новой неделе на улицы хлынут бесчисленные массы взъерошенных заспанных, уставших от гонки за деньгами, обыденности и предопределенности, серых человекообразных людей.
Сверяюсь с моим новым японским хронометром: 06:49 Я освобождаю бутылку из пакетного плена, одновременно выбрасывая его в урну, откручиваю горлышко, делаю несколько жадных глубоких глотков. Мимо неспешно пробегает спортивный молодой парень в шортах и наушниках. На улице стоит бодрящий морозец ранней осени. Удивительно, как он не мерзнет! Парень смотрит четко перед собой, его единственная задача – пробежать свой маршрут за нужное время и пофигу, кто там где вокруг. В чем-то я даже завидую ему. Я тоже люблю бегать, хотя и предпочитаю это делать под тишину леса, и никак не под аккомпанемент назойливых громких песен.
Я подхожу к небрежно припаркованной позапрошлогодней Ауди, нажимаю на брелке кнопку отпирания, плюхаюсь на переднее сиденье. Гул просыпающегося утреннего города обрывается в безукоризненную тишину с захлопыванием двери. Да чего ж это круто! Проблема современного мегаполиса – вездесущий, истязающий психику, непрекращающийся избыток шума. На магистралях, в метро, в магазинах, даже в наших жилых коробках, в которых ночью слышно соседа сверху, который храпит как беременная свиноматка.
Поворачиваю ключ в замке зажигания. Двигатель издает приятное рычание, напоминая о породистости марки. Щелкает центральный замок – двери автоматически блокируются. В душу приходит умиротворение и непередаваемое ощущение защищенности, как в средневековом замке. Весь мир как бы отодвигается по ту сторону ветрового стекла, и ты как капитан дальнего плаванья со штурвалом в руках сам вершишь свою судьбу, выбирая направление для путешествия.
Я включаю спортивный режим, бросаю взгляд в боковое зеркало, выруливаю, и почти мгновенно вклиниваюсь в сумасшедший скороходный трафик в сторону города.
Глава 3 Лаборатория 127
– Роман, доброе утро.
– Доброе утро, Юрий Валентинович.
Я встаю с коридорного дивана в приёмной и жму сухую теплую ладонь мужчине в белом халате с тростью. Мы следуем в Лабораторный корпус № 127 на базе мощного современного диагностического центра одной из лучших частных клиник всего центрального региона.
Юрий Валентинович Мызгин, завотделением, доктор медицинских наук, заинтересовался моим случаем примерно год назад и сейчас пишет на его основе какую-то революционную научно-исследовательскую работу об аномалиях функционирования долей головного мозга.
Мы встречаемся ровно в 09:30 утра каждого третьего понедельника месяца. Как правило, на протяжении всего приёма, длящегося по полдня и больше, мы проводим последовательные тесты, сканируем, измеряем, сравниваем результаты анализа с предыдущими визитами.
Мне хочется понять, что со мной не так и как от этого "вылечиться".
Юрий Валентинович – единственный человек, которому я доверился, каждый раз делясь с ним новостями – какие они есть, без вранья и преувеличений. В свою очередь, он не злоупотребляет моим "недугом", не задает лишних вопросов, сохраняет конфиденциальность. Наши отношения в некотором смысле можно назвать дружеско-деловыми. Чтобы помнить, Мызгин ведет специальный учет всем нашим беседам и записывает свои комментарии на диктофон.
После автомобильной аварии ещё в школьные годы, навечно пригвозженный к остатку оставшейся жизни тростью, Юрий Валентинович решил посвятить себя медицине со специализацией в нейрохирургии.
* * *
Сегодня я буду делать МРТ. Заполняю специальную анкету, проставляю галочки, что нет металлических имплантов, противопоказаний и т. п.
Надеваю специальную хлопчатобумажную сорочку, ложусь на выдвигающийся стол.
– Не двигайся, Роман, – слышу в динамике голос Мызгина.
Вся эта кажущаяся со стороны простой процедура называется сложным недетским термином – диффузная спектральная томография.
Главным образом она помогает выявить ещё на ранней стадии сосудистые патологии, опухоли, травмы и воспалительные процессы, зарождающиеся в мозгу.
Спустя десять минут я уже сижу в зале ожидания, пока врач распечатывает результаты.
Наконец, Юрий Валентинович выходит и рубки:
– Как обычно, ни аномалий, ни патологий развития. Всё в норме.
– Ну да, хорошо.
В соседнем зале мы проводим электроэнцефалографию и ещё с десяток тестов, медсестра производит забор крови. Ощущаю себя добровольным подопытным кроликом из страны чудес, мечтающем вылезти из глубокой норы назад в нормальную жизнь.
В районе четырех часов пополудни мы наконец-то садимся пообедать в служебной столовой при дневном стационаре.
Юрий Валентинович представительно располагается напротив, мы начинаем с супа.
Каждый раз наблюдая за ним и общаясь, ловлю себя на мысли, что я бесконечно уважаю и не перестаю удивляться этому ученому мужу – есть в нём что-то едва уловимое в деталях, но при этом очень правильное в целом. То, что вселяет в меня чувство уверенности, доверия и даже защищенности.
– Как ваша диссертация, Юрий Валентинович?
– Придется снова как-то филигранно корректировать тему. Комиссия нынче вредная, Ром, совсем никакая.
Мы приступаем ко второму блюду: паровые котлеты и греча с подливкой.
– Как там по моему делу? Есть добрые вести? – я спрашиваю как будто о погоде.
– Понимаешь, Ром, – врач кладет вилку и немного наклоняется, – все твои показатели практически в норме, другими словами – ты здоров как Кенгуру. Единственное, что меня смущает, это результаты твоего спектрального анализ потенциалов мозга.
– А что с ними не так? – кусок котлеты повисает в воздухе будучи наколотым на зубцы моей вилки.
– Как тебе объяснить? Существуют разные компоненты спектра, которые имеют дифференцированную частоту: дельта, гамма и пр. У тебя практически полностью отсутствует целый диапазон длинных волн до 4 Гц.
– Это плохо?
– Это аномалия. И такого быть не должно. Я встречался со своими французскими коллегами, показывал им твои тесты – они дружно пытались меня убедить, что это просто глюк машины, и что это невозможно. Как если бы у пациента не билось сердце, и он записался на прием за валидолом.
– Ну, их можно тоже понять.
– Конечно, – широко улыбается Юрий Валентинович, демонстрируя идеальные белые зубы, – снова и снова забывая, как ты выглядишь, встречаясь, раз за разом и продолжая тесты, мне иногда кажется, что я спятил. Это совсем не весело, Ром.
– Что будем делать дальше? – я возвращаюсь к трапезе.